Под плачущем небом

Маленькие приземистые здания были плотно спрессованы. Оставляя маленькие, шириной в ладонь зазор между собой. Отчего ветер, гуляющий по широким улицам, звучал особенно заунывно. Дождь слабо покрапывал, стуча толстыми каплями по железным карнизам. Стекая по дождеотводам в канализацию (лучшей на континенте — между прочем). Он вернулся в город сильно за полдень. Ветер в этот день был особенно сырым и неприятным. Укутавшись, стараясь почти зарыться в дождевик, Ханзо, шмыгнул носом. На груди зашевелилась его находка, привлеченная новым звуком от своего транспорта. Агукнув, снова затихла. — Тихо, сейчас будешь в тепле. Поглаживая сверток на груди, прошептал он и сморщился от звука своего голоса. До чего же у него неприятный голос. Направляясь к дому Ханзо неустанно смотрел на людей, их лица стараясь понять, о чем они думают, какое у них настроение. Эту привычку он выработал еще в детстве и с тех пор неустанно пестовал ее. Подкармливая разными задачками на внимательность: на подобии тех, «какая была сумочка у полной дамы, стоящей в книжном магазине» или «какое пиво пил сидящий под козырьком в переулке нищий и сколько у него было родинок на руке, которой он держал алюминиевую банку». Отличное занятие чтобы убить лишнее время, да и внимательность с памятью тренирует неплохо. Четыре дня ушло у Ханзо чтобы добраться до своего поселения. На протяжении всего путешествия, мужчина все пытался понять почему не сдал малыша в ближайший детский дом. Зачем взвалил его на свои плечи. Ребенок был странным. Уже сейчас малыш показывал удивительную для своего возраста выносливость. Поначалу мужчина боялся, что мальчик не выдержит дорогу, как никак по виду ему не больше года, а это не тот возраст для путешествий. Особенно для путешествий через всю страну Дождя. Но мальчик его удивил и удивил в приятную сторону. Отчего в голове даже появились мысли, а не клановый ли он. Некоторое время он обкатывал подобную мысль, и так и этак. Но пришел к выводу что это маловероятно. Место обнаружения уж больно специфическое. Серьезно отдаленное от людей. Плюс постоянный дождь. Если кто-то хотел спрятаться, то можно было найти место куда более удобное. Мир большой. Места много. Диких мест — больше обжитых. Затеряться на самом деле не так уж и трудно. Так на кой ляд тогда лезть туда, где постоянно идет дождь, почти нет животных, а из растительности лишь лишайник и то вредный для пищеварения. Да и тот упавший метеор никак не давал Ханзо покоя. Куда камень делся? Ну не считать же младенца пришельцем из космоса, боже правой. Пришельцы не должны выглядеть как люди, на то они и пришельцы. Но ребенок необычный — это у него не отнять. Забежав домой Ханзо сдал малыша в руки присматривающей за домом женщине. Попросил позаботиться о ребенке. Вышел на улицу. Добравшись до мэрии, Ханзо открыл стеклянные двери, вошёл внутрь. Впуская за собой промозглый воздух. Недовольно поморщившись, секретарша, сидящая за столом, бросила быстрый взгляд на посетителя. Мгновенное узнавание и молодая, коротковолосая женщина набирает по телефону номер: — Изэнэджи-сама. Вы просили предупредить, когда Ханзо-сан придет. Выслушав ответ, женщина коротко кивнула, положила трубку: — Изэнэджи-сама вас ожидает. Кивнув женщине, Ханзо направился к лестнице. Его цель расположилась на пятом этаже. Конечно, был лифт, на котором можно было быстро добраться. Но Ханзо не очень любил их. Замкнутые пространства всегда нехорошо на него влияли. Сказывалась слабая клаустрофобия. Выйдя в широкий коридор, Ханзо огляделся. Вокруг сновали клерки. Стучали пишущие машинки. Клиенты общались с менеджерами обсуждая цель заказа, контракт и цену. Нервный центр Амегакуре-но-сато жил своей собственной жизнью, наполняя коридоры массивного квадратного здания, построенного из серого камня, энергией. Приводящая в движение шестерни массивной организации, в которой состоял сам Ханзо. Фактически подмяли под себя всю страну. Этим установив военную хунту. К добру или к худу — Ханзо так и не определился. Подойдя к коричневой двери, на которой была выбиты табличка «Нисимура Изэнэджи» Ханзо постучался: — Войдите! Открыв дверь, мужчина вошел внутрь. Кабинет был светлым, просторным. Большое окно, расположенное сбоку от стола владельца кабинета, было открыто. Впуская сырой сквозняк в кабинет. Заставляющий ветви массивного растения (привезённого откуда-то из страны Неба) раскачиваться. Как обычно воздух в кабинете был немного спертым несмотря на открытое окно (спасибо растению). Тихо играло радио. Похоже хозяин слушал то ли джаз то ли блюз. Ханзо так и не понял. Сам же Нисимура в этот момент стоял у массивного книжного шкафа. Перебирал документы. Что-то искал. Брал один документ, быстро прочитывал его, убирал на стол. Время от времени задумчиво почесывал левую бровь. — Располагайся, я сейчас закончу. «Прозвучало как приказ». Молча сев, тот стал осматривать хозяина кабинета. Высокий мужчина за сорок, лысеющий и седеющий. Когда-то Нисимура Изэнэджи был шиноби и довольно сильным. Но ранения, полученные на прошлой войне, заставили его отложить оружие в сторону взявшись за пишущую ручку. — Как все прошло? Нисимура все также не смотрел на Ханзо, что-то читая в документе. — Плохо, они отказались присоединяться, — поморщился Ханзо. — Ублюдки совсем зазнались. Думают, что их там никто не достанет. — Цену набивают? — Если бы, — скривил лицо Ханзо. — Они были вполне категоричны. У этих извращенцев похоже там все мозги сгнили. Тоже мне селекционеры недоделанные. Видя непонимание в глазах Нисимуры Ханзо решил пояснить. — Они там на своей горе, видимо все близкие родственники. И не похоже, что те ребята кого-то принимают со стороны. Наверное я первый человек, за последние сто лет кто посетил их. — Они тебе это сами сказали? — Не, по одежде и утвари определил, — покачал он головой. — Я такие только на картинках и в музеях видел. — Как они там все не передохли, — задумчиво проговорил Изэнэджи. — У них братья и сестры очень любят друг друга. — Думаешь? Может похищают людей. Надо бы посмотреть статистику полиции. Если гады нападают на жителей страны, то мы должны закрыть этот вертеп евгеники. Последнее что нам нужно так это клан выродков под боком. — Не думаю, что они будут проблемой, — принимая бокал от Нисимуры Ханзо сделал небольшой глоток вина. — Может когда-то эти ребята и были грозным кланом. Но теперь… — повертел тот рукой перед собой и сделал еще один глоток. — Самоизоляция, массовые близкородственные связи. Наверняка основная масса их зверинца — это больные люди, которые толком сражаться не умеют. — Эх, жаль, — откинувшись об спинку кресла, Нисимура заложил руки за спину посмотрел на потолок. — Единственный клан шиноби на всю страну и то сборище кровосмесительного греха. Что ж нам так не везет то. — Какая страна — такие и кланы.  — Ханзо, ты говоришь как господин, — с улыбкой ответил Нисимура. — Оптимистичней надо относиться к жизни. Пусть небо хмурится. Оно в этом деле мастер. А ты еще молод. У тебя вся жизнь впереди. — Какая тут оптимистичность, когда почти 24 часа в сутки идет дурацкий дождь? — Зато наша страна самая уникальная в мире. И мы никогда не будет страдать от нехватки питьевой воды. И благодаря этому мы избежали засилья клановых снобов. — А единственной что есть — сборище дегенератов. На это Нисимура отсалютовал стаканом. Чокнувшись, мужчины осушили бокалы. Наполнили их по новой, итак несколько раз. Обсуждали путешествие Ханзо, клан в который он был отправлен. — Значит, пацаненок необычный. — Ну не настолько необычный. Таких необычных по всему миру бегает столько, что глаза разбегаются. Протяни руку — схватишь горсть. — Так чего не сдал в приют. Зачем притащил сюда, да еще и в свой дом? — смотря сквозь бокал спросил Нисимура. — Зачем такие сложности. Сам знаешь. Наши приюты хорошие. Чего-чего, а мы заботимся о детях. Из них выходят хорошие воины. А как приказы то исполняют… аж мерзко на душе становится. Все равно пока еще неоткуда набирать. Слишком уж наше поселение еще молодое. — Сам не знаю. — Жениться тебе надо, Ханзо. Двадцать четыре года, а до сих пор холостяк. — И как вы себе это представляете Нисимура-сан, — холодным тоном спросил Ханзо. Внезапно все благодушное настроение пропало, а в комнате резко потемнело. — Благодаря всем вам, я больше не могу иметь семью. — Прости. Порой я забываю о твоей… особенности. Покачав голов, Ханзо одним глотком высушил бокал. Со стуком поставил стакан на стол. — Я сам вызвался добровольцем. Меня предупреждали. Все объяснили — ничего не утаили. И за это я вам благодарен. Лучше скажите, что там на встречи с Цучикаге было. — Муу-сан убеждал Кенджи-саму заключить союз. Он хочет получить наших бойцов для укрепления своих позиций. Но Цусикаге слишком жаден, — встав, Изэнэджи прошелся по кабинету. Остановился у окна. Выглянул наружу. — А Райкаге то и дело подкидывает дровишек в разгорающийся костер. Скотина просекла ситуация и собирается выжать из нее все соки и остаться в дамках. А у нас как обычно будут вестись основные боевые действия. — Прям все так плохо. — Знаешь, что Райкаге сказал своим советникам, когда те спросили почему, наш район будет основным? Я, конечно, сомневаюсь, что это правда, но Райкаге заявил мол «надо же где-то испытывать новые техники». Сволочь! Думает если неуязвим, то и океан ему по колено. В установившейся тишине, Ханзо побледнел. Сглотнул слюну, больше напоминающую шарик для гольфа. Перед глазами проносились сцены жутких баталий: кровь, крики, переходящие в вопли и хрипы, и трупы. Ох, как же много трупов. — Так сколько у нас времени? — Через четыре года, максимум пять лет — начнется мировая война. Обыденно ответил Нисимура, словно пересказывал Ханзо цену на хлеб.