***
- Почему ты не можешь просто сходить со мной на дискотеку?! - Разве тебе не нравится сидеть вдвоем где-нибудь? Зачем ходить в такие шумные места? - Ты не любишь меня! Ты никуда меня не водишь! - Я думал, любовь это когда важно кто, а не где... Когда вторая девушка бросила меня, сказав, что я зануда и сгнию, если так и буду продолжать никуда не ходить, я забил на попытки создать с кем-то из них хоть какое-то фальшивое подобие отношений. Все особи женского пола, которые окружали меня до конца средней школы, были отвратительными курицами, а всю старшую и тот первый год в колледже я уже не обращал на них внимания. Я был уверен, что они точно такие же. Им нужно было лишь показать, что они не одни и неважно, кто это будет. Им нужна была пара для развлечений, а не для любви. Мне было нормально и без отношений. Я разочаровался в любви. Когда однажды я подумал, что быть в сорок девственником - не так уж и плохо, я понял, что это дно. Но я не собирался ничего менять. Мне все равно не нужна была "вторая половинка". Меня не интересовали плотские утехи. Я упивался книгами и общением с Джамией. Не как с девушкой, а как с человеком, и мне было этого достаточно, чтобы считать свою жизнь относительно полноценной. У меня еще были родители и преподаватели, с которыми я тоже кое-как общался, поэтому я не считал себя одиноким. Я не планировал больше никого впускать в свою жизнь. И мне это неплохо удавалось на протяжении несколько лет, которым я не вел счет. Но Джерард. Джерард все испортил. Все испортила эта чертова поездка в деревню. Джерард сломал мое убежище, в котором я прятался от этого отвратительного фальшивого мира. Я верил, что он просто общается со мной, что мы друзья, но нет. Я ему нравился. Он, скорее всего, хотел отношений. Эта херня, которую люди называют отношениями, лишь портит настоящее. Я разочаровался в людях. Я разочаровался в Джерарде.***
- Фрэнки? - раздался неуверенный стук в дверь, и я услышал обеспокоенный голос Джамии, - Фрэнки, уже шесть, может, ты поешь? Я открыл глаза, глядя на стену перед собой. - Фрэнки? Ты чем-то расстроен? Поговори со мной, я волнуюсь! Нет, Джам, все хорошо. Уйди, пожалуйста. - Фрэнки, ты там хотя бы живой? Дай мне знать, что ты не покончил с собой, и я уйду, обещаю! Я тяжело вздохнул и, спустив одну ногу с кровати, с силой топнул босой ступней по полу. - О, я слышу! Ну хорошо, если что - я буду с родителями в саду на качелях. Если станет лучше - приходи. У нас там вишенка вкусная.***
Я помню, как мы познакомились с Джамией. Мы столкнулись с ней в магазине. Да-да, словно в каком-то фильме. У нее повалились продукты из рук, и я помог ей их поднять. Лишь из чувства вины, потому что именно из-за меня они упали. Она улыбнулась мне, когда мы встретились взглядами. И, знаете, в фильмах, наверное, я бы тоже ей улыбнулся, мы бы разговорились, пошли домой, по закону жанра оказались бы соседями, стали бы лучшими друзьями. Но жизнь не кино. Я не улыбнулся ей. Мы стали друзьями лишь потому, что пошли тогда домой вместе. Так совпало, что наши квартиры оказались рядом. Она узнала, где я живу, и однажды пришла проведать. Я просил ее уйти, но она была упрямая. Она и сейчас такая. Наверное, я и позволил ей стать для меня кем-то значимым лишь потому, что она была так упряма и добивалась этого всеми силами.***
Мой телефон, который лежал на полу на мягком ворсе ковра, неприятно запиликал. Я приоткрыл глаза, пробуждаясь от легкой дремы и, перевернувшись на спину, протянул за ним руку. Будильник. Уже десять вечера. Я сел на кровати и лениво осмотрелся. Живот тихо заурчал, возвещая меня о том, что я, вообще-то, за весь день так ничего и не съел. Но у меня не было сил идти на кухню.***
Может быть, я бы и не реагировал так на тот факт, что я нравлюсь Джерарду, если бы однажды не понял, что любви не существует. Это ложь, он обманывает себя. А значит, наша дружба, которую видел я - тоже ложь. Что-то внутри меня говорило, что если человек говорит "Ты нравишься мне", то это означает "Ты нужен мне, чтобы развлечься". Мне было с ним так хорошо... Я не мог это принять. Я ощутил влажную дорожку на своей щеке и как на мою ладонь, лежавшую на одеяле на моем поясе, упала слеза. Да что ж я реву-то снова. Надо все-таки поесть и отвлечься.***
Сейчас я радовался тому, что деревня - это такое место, где встают рано и ложатся спать тоже рано. Поэтому мне не грозило быть пойманным на кухне с парой бутербродов и чаем в... если честно, я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я увидел на экране телефона сообщение о том, что уже десять часов. Я медленно пережевывал кусок хлеба и сыра, и я мог бы насладиться ими в полной мере, если бы в моей голове, следом за мыслями о любви и Джерарде, не всплывали бы картинки тех, как мы проводили с Джерардом время. Я вспомнил, как мы позавчера были на поле, как он сжимал мою ладонь. Она у него была такая теплая... Только сейчас я, кстати, вспомнил, что забыл свою футболку у Джерарда дома. С утра я сбежал от него в его водолазке и, как пришел, сразу переоделся. Когда я вернулся в комнату, более менее насытив желудок пищей, в которой я, если честно, не нуждался - в таком состоянии меня не волновал голод - первым, что мне попалось на глаза - была водолазка Джерарда, которую я снял утром и бросил прямо на ковер. Я тупо стоял несколько минут, глядя на нее сверху вниз. Я бы не удивился, если бы она сейчас такая рот открыла и: "Эй, парень, спаси меня". Я горько усмехнулся и, пнув водолазку к окну, вновь улегся на кровать. На этот раз мне удалось уснуть быстро. И слава Богу.