Сколько тебе?

— Хочу секс на пляже. Квентин, протиравший хайбол чистым белым полотенцем, обернулся на источник моложавого тенора и увидел перед барной стойкой темноволосого, невысокого и совсем юного парня, вернее даже подростка. — Сколько тебе? — с почти неявной ухмылкой спросил он, окидывая пацана взглядом с ног до головы. Симпатичный, складный, в меру подкаченный, но вот по миловидной мордашке с мягкими чертами юнцу никак не дашь больше шестнадцати. Простые джинсы, красные кеды с чёрным рисунком паутины, тёмная толстовка на молнии и под ней белая футболка с принтом пиццы, ещё сильнее выдававшая совсем юный возраст своего обладателя. — Двадцать один, — уверенно заявил мальчишка. Пожалуй, даже чересчур уверенно. — В самом деле? — отставив чистый хайбол на подставку к остальным, Квентин ухмыльнулся уже откровеннее. Непрофессионально, конечно, но он просто не мог ничего с собой поделать, до того умилительная разворачивалась сцена. — Тогда, возможно, и паспорт при себе имеется? Мальчишка до невозможности очаровательно надулся, однако быстрое отступление в его планы судя по всему не входило, потому как он шагнул ещё ближе, прижавшись грудью к барной стойке и чуть ли не перегнувшись через неё. — Ну сдался тебе мой паспорт? — пацан томно глядел ему в глаза снизу вверх из-за разницы в росте и провокационно облизывал губы. — Разве по мне не видно, что уже всё, — мальчишка коротко приподнял брови, — можно? — Не особо, если по правде, — Квентин тоже подался навстречу, даже сам того не осознавая. — Очень молодо выглядишь. — Мне все так говорят, — фыркнул подросток, вздёрнув нос. Просто восхитительное нахальство. — Извини, но алкоголь тебе продать я не имею права, пока не увижу документы, — пожал плечами Квентин, ловя каждую эмоцию на хорошеньком, совершенно гладком лице с чистой кожей. — Ничего личного, такие правила. — Да ладно тебе, это же такая мелочь, — мальчишка состроил ему щенячьи глазки, облокотившись на барную стойку и ласкающе-медленно водя кончиками пальцев по её чёрной глянцевой поверхности, совсем близко от его руки. — Я всего-то хочу от тебя секс на пляже. Исполни моё желание, и я буду хорошим мальчиком. Не стану доставлять тебе неприятностей. Квентин заинтересованно приподнял брови и улыбнулся. — Это каких, например? — Оставлю негативный отзыв о вашем клубе, например. И твоё имя там, конечно, обозначу, — парень посмотрел на его бейдж. — Квен-тин, — по слогам протянул он и облизнул губы, словно бы смакуя каждую букву. — Распишу во всех подробностях, как здешний сотрудник делал мне непристойные предложения… — пацан перевёл плутовской, торжествующий взгляд на его лицо, вот только явно не рассчитывал обнаружить там ещё более откровенную ухмылку, чем прежде, и ни капли страха или сомнения. — У тебя могут быть большие проблемы! — с нажимом добавил парнишка, безуспешно пытаясь его застращать, тогда как Квентин изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться от такой прелестной, ну просто потрясающей наглости. Чёрт возьми, как же ему нравился этот мальчишка! — Другими словами, — подытожил он, каким-то немыслимым чудом продолжая держать лицо, — ты готов пойти на враньё, лишь бы насолить тому, кто не дал тебе желаемого. А знаешь, кто так поступает? Плохие мальчики. Карие глаза юнца загорелись ещё ярче, хотя это казалось невозможным. — Ты мог бы наказать меня, — промурлыкал он, мазнув кончиком языка по губам и подаваясь ещё ближе, — папочка. — Да, — пророкотал Квентин, в свою очередь тоже придвигаясь вперёд, так что их лица уже едва не соприкоснулись, и вполголоса наговорил в краснеющее ушко: — И ты, пожалуй, действительно заслуживаешь наказания, — он с удовлетворением услышал, как мальчишка тихонечко так, взволнованно вздохнул, покрываясь мелкой дрожью и сильнее подставляясь ухом под его губы. — И также я мог бы просто попросить охрану вывести тебя. Мальчишка встрепенулся и отпрянул, убрав локти со стойки и уставившись на него исподлобья, как воинственный воробей. — Без обид, — примирительно поднял руки Квентин, ухмыляясь в бороду. — Но тебе по возрасту вообще не положено здесь находиться. — Ну и чёрт с тобой! — сверкнул на него тёмными глазами подросток, щёки у которого запылали гневным румянцем. — Вот возьму сейчас и сам выйду в ночь. И если меня там ограбят или ещё что… угадай, кто окажется крайним в моём заявлении в полицию? — Повторяешься, малыш, — хмыкнул Квентин. — Не используй один и тот же трюк дважды, так неинтересно. — Судя по виду мальчишки, тот был уже на грани того, чтобы разойтись не на шутку, и Квентин решил, что пора заканчивать, ибо происходящее всё больше походило на пинание щенка, чем на безобидное подтрунивание. — Давай так: я дам тебе водки с колой, — Квентин нарочно сделал паузу, всё-таки не удержавшись от того, чтобы ещё разок поддразнить приободрившегося при его словах мальчишку. Не всё ж пацану одному развлекаться. — Только без водки, — уже наполняя идеально чистый хайбол пузырящимся тёмным напитком, Квентин едва подавил улыбку при виде того, как подросток поджал губы, сложив руки на груди. — И ты немного посидишь в сторонке, не мешая мне работать. Я вызову тебе такси. Какой домашний адрес? — Папа меня учил не рассказывать о себе чужим, — мстительно съязвил мальчишка и уже потянулся за стаканом, однако Квентин перехватил его за руку пониже запястья, неожиданно даже для себя самого. Просто вдруг захотелось прикоснуться. — Хотя бы имя своё скажешь? Моё ты ведь знаешь, так что всё по-честному. — Питер, — смущённо буркнул подросток, избегая его пристального взгляда, и Квентин сразу же отпустил его. — Постарайся не искать себе неприятностей, Питер, — бросил Квентин ему вдогонку, провожая мальчишку глазами, пока тот, прихватив колу, поспешно не скрылся в сине-фиолетовых тенях в дальнем конце клуба. — Да ты у нас всё ещё ого-го, старик! Малолетки прямо-таки сами на тебя вешаются, — присвистнул подошедший Клинт, ловко и быстро орудуя шейкером. — Не поделишься секретом? — Нет уж, самому нужнее, — отстранённо парировал Квентин, всё ещё всматриваясь в сумеречный угол помещения, переливающегося синей, фиолетовой и красной неоновой подсветкой. Бартон был всего на три года его моложе, зато как хохмил на этот счёт, куда деваться. — Что, у нас проблемный клиент? — не прекращая своей работы, уже серьёзнее спросил Клинт и проследил за его взглядом. — Скорее, для самого себя. Мелкий совсем, я даже не уверен, что ему шестнадцать есть. И куда только охрана смотрит? — он озадаченно потёр переносицу. — Опасаюсь, как бы он тут не сыскал приключений на свою… — И с каких пор ты у нас нянькой на полставки заделался? — хохотнул Клинт, хлопнув его по плечу. — Многовато на себя берёшь, приятель. Даже тебе не под силу углядеть за всеми малолетними задницами сразу. — Ага, обхохочешься. Однако Квентин не мог не согласиться с ним отчасти. В конце концов Питер достаточно взрослый, чтобы самостоятельно отвечать за свои действия. И потом, у них с напарником полно работы: вечер субботы, в клубе аврал не намного меньше, чем по пятницам, где уж тут уследить за капризным подростком? Тем не менее в течение вечера, то и дело курсируя вдоль своей половины барной стойки, обслуживая десятки клиентов и клиенток, смешивая и повторяя несчётное количество коктейлей, Квентин ловил себя на том, что время от времени пробегался взглядом по обозримому периметру клуба, ища своего нового знакомого. Питер периодически мелькал то тут, то там, хотя из-за неприметной тёмно-серой толстовки поверх белой футболки заметить его бывало не так просто. Иной раз Квентин буквально ощущал затылком пожирающий взгляд пацана, и обернувшись, действительно натыкался на его тёмные глаза где-то в толпе танцующих. Питер каждый раз жутко смущался, поняв, что его засекли, и на какое-то время вновь терялся из виду. Квентина эта их маленькая игра весьма забавляла, он даже позволял себе иногда опалить мальчишку красноречивым взглядом в ответ, чем моментально вгонял того в краску. И когда в определённый момент вечера Квентин на довольно продолжительный срок совсем потерял пацана из виду, то с лёгким уколом сожаления подумал, что ребёнок скорее всего устал здесь околачиваться, смирился с невозможностью заполучить алкоголь и отправился домой. И когда уже совершенно случайно Бек вновь заметил мальчишку, то в первый миг не без удивления ощутил радостный толчок в животе, однако… что-то было не так. Он почувствовал это даже раньше, чем рациональная часть его сознания успела разобраться, в чём же собственно дело. Питер сидел на длинном низком диване с чёрной кожаной обивкой, в тени пустующей сегодня сцены, на которой обычно выступали приглашённые певцы и певицы, музыканты и прочие перформансмейкеры. И он был не один. Казалось бы, что тут такого в том, что подросток нашёл себе компанию на вечер? Да только как раз эта самая "компания" Квентина и насторожила. Рядом с пацаном, вполоборота к нему и практически зажав Питера в угол дивана, сидел мужчина неопределённого возраста. Ни в его внешности, ни в одежде не было ровным счётом ничего примечательного, однако этот человек принадлежал к тому типажу, при виде которого первой вашей мыслью будет: «Я бы не доверил_а ему своих детей». Тип вроде бы ничего из ряда вон выходящего не делал, но очень уж настойчиво подталкивал к Питеру стакан, который тот удерживал обеими руками, и что-то ему втолковывал, наклонившись к пацану чуть ли не нос к носу. Квентину это не понравилось от слова совсем. Прилив какого-то тёмного, первородного, не поддающегося определению чувства всколыхнулся в нём, возникнув неизвестно откуда. Несколько секунд, а может, и целую минуту он просто стоял и смотрел с ничего не выражающим лицом на происходящее, даже не моргнув ни разу, но безотчётно сжав кулаки. Питер, судя по его виду, явно чувствовал себя не в своей тарелке и неуверенно мотал головой в ответ на слова чужака. Последней каплей для Квентина стало то, как этот мутный тип с явным нетерпением ещё ближе подался к скованному мальчишке и сжал его запястье, чуть не силком заставляя пить из стакана. В голове будто бы щёлкнул рубильник, гася внутренний свет. А когда свет вновь зажёгся, Квентин обнаружил себя стоящим прямо напротив этой парочки. — Прошу прощения, — проговорил он достаточно громко, чтобы перекрыть музыку, но в то же время спокойно и вежливо, как ему казалось. Однако подозрительный тип вздрогнул, точно ошпаренный, и отпрянул от мальчишки. — Этот молодой человек несовершеннолетний. Надеюсь, вы не собирались предложить ему алкоголь? — Квентин, как ему думалось, всё ещё говорил вежливо и спокойно, да только с невыразительной физиономии мужчины сошли все краски, и тот бочком отодвигался всё дальше и дальше, что-то невразумительно бормоча. Квентин на какой-то миг переключил внимание на пацана, и за это время этого типа как ветром сдуло. Что ж, скатертью дорожка. Квентина сейчас куда больше волновал Питер, который подозрительно притих, глядя в одну точку. Совершенно непохоже на того сорванца, который ещё недавно так бесстыдно пытался его склеить, чтобы разжиться алкоголем. — Питер? Мальчишка даже бровью не повёл. Квентин опустился перед ним на корточки и заглянул в бессмысленно пустое лицо. Тревожное чувство усилилось, в особенности когда пацан никак не отреагировал и на исчезнувший из его рук стакан, будто держал его чисто машинально. Квентин дотронулся до его плеча, затем слегка похлопал по бледной гладкой щеке. — Эй, Питер! Ты со мной? Что он тебе дал? — Квентин помахал стаканом перед его лицом, но взгляд подростка оставался мутным и пустым, он будто и не понял, что его о чём-то спросили. Квентин посмотрел напиток на слабый свет, потом поднёс к носу и по специфическому запаху агавы распознал текилу. Вот только малец будто впал в ступор, на действие алкоголя это не похоже, да и когда бы он успел настолько набраться? Тревожный звоночек в голове усиливался. — Так, — Квентин резко выпрямился, стараясь не терять самообладания. — Пошли-ка со мной. Ну же, вставай, — ему пришлось потянуть пацана за локоть, и только тогда тот встал с дивана, как безропотная марионетка. Господи, какого чёрта? Всё ещё держа стакан в левой руке, Квентин закинул левую руку Питера себе на плечи — мальчишка послушно обнял его за шею, повиснув на нём довольно-таки ощутимо — и повёл его в сторону уборных, попутно сделав пальцами знак «ОК» в ответ на вопросительно раскинувшего руки Бартона. Чтобы открыть дверь, ему пришлось снять с себя Питерову руку, на что мальчишка протестующе замычал и прижался к нему спереди, обхватив за шею и уткнувшись в неё холодным носом, отчего Квентин оступился, покачнулся, и они чуть было не рухнули оба, за одно едва не сшибив молодого парня, вышедшего из уборной им навстречу, но на своё счастье тот успел отскочить в сторону, удивлённо чертыхнувшись. Они ввалились в мужской туалет, и Квентин первым делом избавился от стакана, поставив его на чёрную, сделанную под мрамор стойку, вдоль которой тянулся ряд раковин. После этого отцепил руки подростка от своей шеи, прислонил его спиной к светло-синей кафельной стене и заставил запрокинуть голову. Из-за тёмно-карего цвета радужек в полумраке клуба это не бросалось в глаза, но теперь он чётко видел, что зрачки у подростка были просто огромными и не реагировали на свет потолочных ламп. — Проклятье! — выругался он, получив подтверждение мелькнувшей ранее смутной догадке, и метнулся к стакану, подняв его на свет. На дне прозрачной текилы колыхались микроскопические, но отчётливо различимые белёсые крупицы. — Сукин сын! — не сдержался он, клацнув зубами, и с ненавистью выплеснул содержимое стакана в раковину, врубая кран с горячей водой и принимаясь с остервенением отмывать его от этой дряни. Надо было сразу догадаться! Конечно же, будь Питер девчонкой, он бы первым делом об этом подумал, а так… Что это могло быть? Рогипнол? Амбиен? Экстази? Медазолам? GBH? Срань господня, он чёртов бармен, а не доктор, откуда ему знать, что это была за гадость?! Что-то коснулось его спины в районе лопаток, и Квентин, весь на взводе, дёрнулся, едва не выронив стакан. Он вскинул глаза и в забрызганном каплями воды зеркале над раковиной увидел у себя над плечом тёмные с поволокой глаза. В тот же миг загривка над воротником чёрной форменной рубашки коснулось что-то тёплое и влажное — язык, что же ещё — и мужчина резко крутанулся на сто восемьдесят градусов. Стакан с грохотом упал в раковину под бьющую струю воды, каким-то чудом не разбившись. — Пит-… — но подросток лишил его возможности договорить: привстал на цыпочки, обнял за шею и крепко поцеловал в губы. Квентин никогда не жаловался на недостаток самоконтроля, какое бы дерьмо в жизни ни случалось. Но вот этот пацан буквально срывал ему все предохранители, как нетерпеливый маленький ребёнок срывает обёртки с новогодних подарков. И ведь какой малости хватило: напористых, хотя не особо умелых губ, жаркого полувыдоха-полустона, юркого язычка, дотронувшегося до его языка — и всё. На какие-то мгновения Квентина будто кто-то вышвырнул из собственного тела, перехватив контроль. В себя он пришёл от совершенно непристойного стона мальчишки, которого по-свойски схватил под ягодицы и вздёрнул на себя, практически оторвав от пола. Он резко вцепился Питеру в плечи и оттолкнул от себя, насколько хватало рук. Но мальчишка точно обезумел, пожирал его дикими глазами, впивался пальцами в предплечья, скребя ногтями по чёрной ткани рукавов, и рвался к нему, как взбесившийся зверёныш. И откуда столько силёнок взялось? Квентин с трудом его сдерживал. — Питер! Прекрати! — рявкнул он на пацана, но тот будто и не слышал, извиваясь в его хватке, как дикий кот, норовя схватить за лацканы рубашки и притянуть к себе. — Да чтоб тебя… — выругался Квентин сквозь зубы и внезапно отпустил его, поднырнул под его левую руку, резко развернулся, оказавшись прямо позади, и крепко прижал к себе спиной, вырвав у Питера изумлённый вздох, и обхватил поперёк груди и живота, лишая возможности пошевелить руками или освободиться. Мальчишка попытался вывернуть шею и ещё раз его поцеловать, припечатавшись упругим задом аккурат к его паху, где всё горело и ныло от напряжения, но Квентин яростно отогнал эту мысль, списав реакцию тела на выброс адреналина, и, подняв руку с живота пацана, жёстко обхватил его за вертлявый подбородок, вынуждая глядеть вперёд, в зеркало напротив. — Питер, посмотри на себя! — властно скомандовал он пацану прямо в ухо, для верности сильнее обхватив поперёк груди, так что мальчишке скорее всего даже было немного больно, но в данных обстоятельствах это шло скорее в плюс. Питер вздрогнул и — о чудо! — послушался. Почерневшие глаза уставились на собственное отражение в забрызганном зеркале, поначалу практически невменяемо, затем медленно, очень медленно обрели фокус, и с лица подростка потихоньку сползло это жуткое, эйфорически-безумное выражение. Питер горестно всхлипнул, и потом снова, и ещё раз уже с меньшим интервалом. Квентин всё ещё удерживал его, но уже без прежнего давления, теперь это почти походило на объятия. — Ну всё, всё, — он утешительно похлопал Питера пониже ключицы. — Теперь будешь слушаться? Подросток уже чуть не плакал, но согласно покивал головой. Всё ещё стоя за его спиной, Квентин потянулся и выхватил из раковины стакан, вынужденно прижав пацана всем своим телом к борту стойки — тот чуть болезненно охнул — быстро ополоснул, наполнил до краёв тёплой водой и поднёс ко рту Питера. — Выпей. До дна, — велел он. Питер непонимающе моргнул, но покладисто исполнил требование, хотя его заторможенность всё ещё никуда не делась, и Квентин изо всех сил сдерживался, чтобы его не поторопить. Счёт мог идти на минуты… Неизвестно, как давно Питер принял первый глоток той дряни и сколько её уже всосалось в кровь, но судя по поведению — достаточно. И надо было как можно скорее вывести из его организма всё, что ещё возможно, пока не стало хуже. Как только мальчик не без труда выпил последний глоток воды, жадно хватая ртом воздух, как будто только что вынырнул с большой глубины, Квентин выхватил у него стакан, вновь наполнил и резко развернул пошатывающегося парнишку к себе лицом. — Питер, слушай меня внимательно, — отчётливо проговорил он, вглядываясь в большие карие глаза, чтобы определить, способен ли мальчишка вообще воспринимать вербальную информацию. К счастью, осознанность в его взгляд по большей части вернулась. — Сейчас иди в кабинку, два пальца в рот, — для верности Квентин сопровождал слова жестами, — и полностью опорожни желудок. Когда блевать станет нечем, выпей до дна, — он указал на стакан, — и снова два пальца в рот. Ты меня понял? — он заметил, как веки у Питера начинают тяжелеть, крепко сжал юношеские плечи и строго встряхнул. — Питер, ты услышал меня? Тебя отравили, и очень важно, чтобы ты максимально вывел из себя эту дрянь, понял?! Питер испуганно заморгал и быстро покивал. — Тогда вперёд, — Квентин развернул его за плечи и подтолкнул в сторону туалетных кабинок. Дверца за пацаном закрылась, и Квентин грузно прислонился бёдрами к краю стойки. Он только сейчас понял, что его самого потряхивало, как обдолбанного. Потрясение, гнев, страх и отвращение смешались в адский коктейль. Разумеется, за годы работы в клубной сфере он навидался и наслушался всяких историй. Да и в целом не обязательно иметь отношение к профессии бармена, чтобы знать, что такое «изнасилование на свидании». Его трясло от закипающей внутри ярости. Понятно, что невозможно, уже поздно, но до чего же хотелось нагнать того ублюдка и разорвать голыми руками! Квентин не был ни пуританином, ни ярым моралистом, но всё же у него имелись определённые принципы, с учётом которых попросту в голове не укладывалось, каким же отморозком надо быть, чтобы накачать наркотой ребёнка. Дверь уборной приоткрылась, и в проёме возникла белобрысая голова Бартона. — Эй, чувак, я уже решил, вы тут в заплыв ушли, — Клинт как обычно хохмил, но его ухмылка вышла кривой, да и по глазам было видно, что встревожен. — Что наш боец? В этот самый момент, как по заказу, из запертой кабинки раздался неподражаемый звук рвотного позыва и извергаемой в унитаз жижи, а затем надрывный кашель. Квентин вздохнул и утомленно прикрыл глаза. — Жить будет, я надеюсь. Слушай, не наведёшь ему тёплой воды с лимоном и сахаром? Полный… нет, лучше два стакана. — Какой разговор, — пожал плечом Бартон, остановив на нём какой-то слишком внимательный взгляд. Наверное, у Квентина было что-то такое с лицом, и Клинта так и подмывало спросить, но судя по всему тот в последний момент передумал. Бросил ещё один взгляд в сторону кабинок и вышел. Между тем в единственной занятой кабинке всё стихло. Квентин подошёл, окликнул мальчишку по имени и уже собрался легонько постучать в дверь, но тут она отворилась, явив перед ним бледного, с покрасневшими глазами, взмокшего подростка на трясущихся ногах, с пустым стаканом в повисшей плетью руке. Питер пристально изучал тёмный крупнокафельный пол у себя под ногами и яростно растирал рот тыльной стороной ладони. — Ты как? Немного легче? — Квентин забрал у него стакан и взял под локоть, помогая дойти до раковин. Пацан явно попытался что-то ответить, но изо рта у него вырвалось только вымученное, нечленораздельное мычание. — Ничего, скоро отпустит, — он утешительно поглаживал подростка по спине, пока тот умывался под краном и полоскал рот. После этого Квентин выдернул из диспенсера пару бумажных полотенец и сам принялся промакивать ему лицо и завившиеся от влаги волосы. — Знаешь, самое время тебе назвать свой домашний адрес. Питер как-то тоненько, умоляюще всхныкнул и замотал головой, вцепившись ему в передок рубашки. Квентин тяжело вздохнул. — Ну что мне, обыскать тебя? Питер ничего не ответил, только прижался к его груди, как слепой беспомощный котёнок, спрятав лицо в вырезе рубашки. Ощущая себя последним негодяем — но какой выбор оставался? — Квентин приступил к обыску. Левый карман толстовки оказался пуст, в правом обнаружилась только полупустая упаковка мятной жвачки и скомканный чек. Он спустил руки ниже, к передним карманам джинсов, пошарил там, обнаружил только две смятые двадцатки и вернул обратно, ощутив, как мальчишка содрогнулся и задышал чаще. После этого — он опасался, но проверить надо было везде — Квентин бегло прошёлся ладонями по его задним карманам, хотя и так было очевидно, что они совершенно пусты. Ни водительского удостоверения, ни ученической карточки, ни-че-го. Пацан будто с луны свалился. Квентин вымыл руки, вывел мальчишку из уборной в общий зал и усадил за барную стройку в левом углу, где Бартон уже выставил два стакана сладкой лимонной воды, в один даже прикола ради воткнув кислотно-розовый зонтик. Как и в случае с водой, Квентин заставил пацана осушить первый стакан при себе, но потом, смягчившись при виде его измученной несчастной мордашки и щенячьего взгляда, который следовало бы запретить законом, оставил Питера в покое и вернулся на противоположную сторону барной стойки. Во всей этой кутерьме с пацаном он и как-то и позабыл, что его рабочее время ещё не закончено. До закрытия клуба оставалось полтора часа и посетителей уже поубавилось, но работы всё ещё хватало. Минут через тридцать Бартон, отстрелявшись с обслуживанием клиентов на своей половине, подошёл к нему. — Ну что, оставишь щеночка себе? Квентин неопределённо мотнул головой. — Документов при нём никаких. Говорить свой адрес отказывается. Господи, и что теперь, в полицию ребёнка сдать? — По-хорошему, следовало бы, — заметил Бартон и в ответ на недоверчивый взгляд Квентина прыснул: — Ну сам прикинь, мелкий от одного их появления перетрухнёт и быстренько расскажет всё, что требуется. Уж не станут они шпендрика в обезьянник с торчками и алкашами пихать, брось. Погрозят пальчиком, дома ещё от предков нагоняй получит, и всего делов-то. Я к тому, что ты хорошенько подумай, нужен ли тебе этот геморрой. — Что-то мне подсказывает, как раз из-за неладов дома он тут и оказался, — задумчиво проговорил Квентин. Бартон лишь пожал плечами. — Дело твоё. Только не звони мне потом и не проси подкрепления, я не настолько тебя люблю, братан. — Ладно… — рассеянно отозвался Квентин, будто уже не особо вникая в разговор, и бросил короткий взгляд на наручные часы. — До конца смены ещё больше часа, Романова же мне голову оторвёт. — О, — Бартон как-то заговорщически ухмыльнулся и подмигнул. — Насчёт этого не дрейфь, чувак, я тебя прикрою. Квентин благодарно кивнул и уже направился к мальчишке. Питер практически спал на барной стойке, подперев рукой голову, которая опасно покачивалась, и казалось, он в любой момент мог рухнуть лбом прямо на стакан с недопитой лимонной водой. Квентин подошёл слева, наклонился к его уху и негромко окликнул по имени. Мальчишка резко дёрнулся и неминуемо полетел бы со стула на пол, но к счастью, Квентин этого ожидал и успел подхватить его под спину. — Спокойно, Питер, это я, — доверительно обратился к нему Квентин, заглядывая в бледное, чуть помятое мальчишеское лицо с прилипшими ко лбу колечками тёмных волос и отпечатком рукава толстовки на правой щеке. — Ты меня узнаёшь? Секунды две Питер бестолково пялился на него, а затем на его по-детски милом лице проявилось узнавание, пацан просиял в улыбке и протянул к нему руки. — Папочка… — промурлыкал он и повис у Квентина на шее, позволяя снять себя с высокого стула и поставить на ноги. Квентин сделал мысленную пометку переговорить с ним насчёт этого «папочка», но позже, потому что сейчас имелись дела поважнее. Во всяком случае Питер его узнал, если, разумеется, в подобном состоянии он не величал «папочкой» каждого встречного мужика. Чёрт, оставалось только надеяться, что нет. — Молодец, — Квентин неуверенно похлопал подростка между лопаток. Питер весь пылал, как в лихорадке, и влажно-щекотно дышал ему в шею, очень этим отвлекая. — Я отвезу тебя в безопасное место, хорошо? В мою квартиру. Там ты сможешь проспаться, а утром я вызову тебе такси до твоего дома, договорились? — К тебе домой?.. — проворковал ему на ухо Питер, явно воспринявший лишь первую часть реплики. — Да, ко мне домой, — вздохнул Квентин, пытаясь воображать себе нечто максимально неприятное, чтобы отвлечься от того, как тесно пацан жался к нему, уже вклинив колено ему между ног и крепче сцепив руки на шее, будто намеревался взобраться по нему, как по канату. — Ты согласен? Подросток энергично покивал, задышав ещё прерывистее и чаще. — Хорошо, тогда я вызываю такси, — сказал Квентин и попытался высвободиться, но пацан недовольно замычал и ещё крепче вцепился в него, уже едва не удушая. Мужчина окинул взглядом своё окружение в поисках непонятно какой поддержки, и встретил только ухмыляющуюся физиономию Бартона. Гавнюк откровенно над ним потешался! Квентин оставил попытки расцепиться с мальчишкой и кое-как исхитрился залезть себе в карман джинсов за смартфоном, чтобы вызвать такси через приложение. Ожидать предстояло не больше семи минут, но Квентин всё равно опасался, что придётся физически бороться с пацаном, потому как словесные уговоры на того действовали лишь с переменным успехом, но к счастью, Питера вновь сморила алкогольно-наркотическая дрёма. Он даже в такси вёл себя сносно, во всяком случае больше не бросался похабными фразочками, не пытался залезть на него, только выудил из кармана и закинул в рот подушечку мятной резинки, однако вскоре его укачало, и пацан практически заснул на его плече до конца пятнадцатиминутной поездки.