Eg gjev deg din odel

      Сомнения не покидают его на протяжении всего его пути. Оставаться в Ироллане опасно из-за гнева сородичей, путешествие по миру очень скоро станет не безопасным. Остаётся лишь идти в Игг-Шайл, идти к тому, чьё семя проросло в чреве сильвана; тому, кто поделился с ним своей плотью и кровью.       Вот только так ли он будет рад этому внезапному известию?..       В подземельях Игг-Шайла Файдаэн тем более не самый желанный гость. Бывшие братья до сих пор не забыли сильванам их предательство, ненависть и гнев. Не забыли безжалостную войну и то, как дети Силанны вырезали целыми семьями вчерашних братьев и сестёр, обвиняя их в преступлении, которое они не совершали.       Никто из тёмных эльфов этого не забыл. Никто из них этого не простил. И сильван на пороге их дома — враг, которого следует уничтожить. Беременный сильван — ещё и лёгкая добыча, насмешка над Драконами и законами мироздания.       Это казалось безвыходной ситуацией. Но какое-то решение Файдаэну нужно было принять. Везде был он гоним, везде был в опасности, и смерть дышала ему в затылок, куда бы он ни пошёл.       В конце концов, он решил рискнуть.       Его беременность доходит до половины, когда Силанна и, очевидно, Маласса позволяют ему предстать перед Раилагом. Файдаэн придерживает слишком большой для своего срока живот — как верно подметила Илайя, он действительно носил двоих детей, и это налагало на него ещё большую ответственность и тяжесть.       Раилаг не скрывает своего удивления — ни во взгляде, ни на лице, и Файдаэн с замиранием сердца ждёт его реакцию. Вождь тёмных эльфов скользит внимательным цепким взглядом по фигуре сильвана и лишь после поднимает взгляд, глядя прямо в его глаза. — Мне некуда больше идти, — Файдаэн первым нарушает тишину; говорит спокойно, но устало. — Решай сам, что будешь делать: примешь меня и детей, что их я принесу тебе в срок, или отвергнешь, убивая? Мне терять нечего.       Впрочем, Раилаг и так слишком хорошо понимал это. Постепенно удивление уходило с его красивого лица, уступая место спокойствию. Он сделал шаг вперёд, приблизившись к сильвану, и одной рукой крепко сжал сильное плечо.       Второй же осторожно дотронулся до живота, и от этого простого касания Файдаэн невольно вздрогнул. Однако в движениях Раилага не было опасности, он лишь мягко проскользил ладонью по скрытой одеждой коже, чувствуя не хуже самого Файдаэна тихое движение жизней в его утробе. — Никогда бы не подумал, что нечто подобное может случиться со мной, — тихо произнёс он. — Но мне нужны наследники... И не такая уж скверная перспектива получить их от тебя, — он криво ухмыльнулся, глядя в глаза Файдаэна. — Оставайся со мной, поэт. Если не как возлюбленный, то как союзник — я не забываю о тех узах, что связывают в борьбе против общего врага.       Файдаэн усмехнулся, и горечь вспыхнула и тут же погасла в его глазах. Впрочем, разве он мог в действительности рассчитывать на что-то больше того, что Раилаг давал ему сейчас? То, что он согласился принять беременного сильвана и детей, уже само по себе было милостью, так разве мог Файдаэн требовать чего-то большего?       Он в благодарности прикрывает глаза, выдыхая. Позволяет Раилагу увести себя и думает о том, что в его жизни не было большего проигрыша, чем этот.