Воспитатель

      Малти ворочалась. Ей было жарко, и одеяло колючее. Ей было скучно. Спать не хотелось вообще! Перевернувшись на другой бок, девочка стала вытаскивать колючки из подушки, коими были пёрышки. — Малти, а ну руки убрала! — шикает на неё Наофуми.       Руки она убрала от подушки, но пара пёрышек в кулачке осталось, так что, накрывшись одеялом с головой, стала щекотать себе ими нос и заодно запихивать их себе в нос. Тихо бурча.       Тут одеяло содрали и протянули ладонь. Бурча и фыркая, Малти отдала слюнявые и в сопельках пёрышки. Наофуми морщится, но забирает «игрушки» и требует спать. Малти показывает ему язык и отворачивается.       Но как только воспитатель отошёл к Мотоясу, Малти продолжила бурчать себе под нос. — Малти, я тебя сейчас выгоню! — тихо возмущается Иватани.       Фыркая, Малти привстала на локтях и посмотрела на воспитателя. — А куда?       Воспитатель удивлённо моргнул и нахмурился. — В ясли, — строго ответил он и, поправив одеяло на Мотоясу, пошёл к Кью. — Лучше домой!       Наофуми молчком одёргивает с неё одеяло и, хватая за руку, ведёт в игровую. — Намного лучше будет отдать тебя сейчас матери. — Нет! Только попробуй! Я…!!! Ой…       Видя мать в групповой, девочка затихает; более того, та бледнеет. — Наофуми? — удивлённо произносит Мерлия, а её взгляд опускается на дочь. Та тут же съёжилась от взгляда, которым её одарили. — Малти, ты опять не слушаешься Наофуми? — Да, к вам очень «просилась». — Н-нет… в ясли! Я в ясли просилась!!! — быстро затараторила «принцесса».       Взрослые посмотрели на неё. — Точно ли? — скептично спросила мать.       Девочка угукнула, надувшись. — Так спать пойдёшь или пелёнки стирать? — Спать… — Тогда иди.       Наофуми на кивок заведующей отпустил девочку, и та очень тихо вернулась в спальню и так же тихо, без возни, улеглась в кровать. — Вовремя зашли. Теперь хоть знаю, чем вы её приструнили, — хмыкает Наофуми, бросая предупреждающий взгляд на вскочившую Фиро. Девочка кивнула и завалилась обратно спать. — Не только этим… — устало выдыхает Мерлия, припоминая, какой разнос устроила дома всей семье. Тогда досталось практически всем. Даже Мелти, а ведь девочка она у неё покладистая и послушная, а вот младшенькая… одно слово — ураган.

***

      После сна Малти была почти тихой. Не пререкалась, не баловалась, вела себя фактически как обычный ребёнок. Без всех этих «царских» заскоков и пакостей.       Но вместо неё « на уши» встал Мотоясу. То за Фиро погонится, то тройку закадычных друзей утянет играть, под конец чего они сломали полку с музыкальными инструментами. И даже когда главного зачинщика усадили одного играть в математическую мозаику, и там он шумел: строил высокую башню и вытаскивал с самого низа одну деревяшку, отчего грохот был на всю группу.       И даже на ужине Мотоясу не утихал. Он отодвинул тарелку и, пока все ели — даже Малти! — Китамура без умолку болтал, причём полностью не обращая внимания на то, что сосед его помалкивал, тихо потягивая горячий чай. — Мотоясу, а ну прекращай!       Но тот лишь на пару секунд утихал, и опять по новой.       Устало выдохнув, Наофуми поставил его возле стола. А тот возьми да всплесни руками и радостно скажи: — Аплодисменты!       У Иватани дёрнулась бровь. — Занавес, — фыркнул он и, схватив ужаленного в одно место мальца за шкирку, закинул в туалет. Не собирался он терпеть его выходки. Хочется поболтать — пожалуйста, в туалете он никому не мешает. А вот его родителям он расскажет, что тот под вечер что попало творил.