Снегопад

На земле лежит снег. Он холодный и мокрый в маленьких ручках Евы. Мать сказала ей надеть варежки, но она забыла - она лепит снежных ангелов и радость, которую она испытывает, важнее, чем гипотетический грипп. Она улыбается. Её темные волосы запорошены снегом, затылок уже влажный. Она открывает глаза, снежинки лежат у неё на ресницах, небо над ней невероятной белизны. Счастье. Дом. Холод. Голова Евы чувствует холод. Что-то не так. Ей не 14 лет, и на улице не зима, но на её лице лежит что-то холодное. И у неё болит голова. Может быть, с ней что-то случилось? Она пытается всмотреться, но свет, бьющий в глаза, слишком яркий. "Ева!" - слышит она мягкий голос. "Что за..." - Ева пытается поднести руку к лицу, нащупывает пакет со льдом, завернутый в полотенце. "Что за...?" "Немного поболит. Может быть даже будет синяк." Голос ей знаком. Она лихорадочно пытается вспомнить, но её память опять тащит её вспять, в Коннектикут... но бог ты мой, она знает этот голос! Ей не хочется открывать глаза. "Тебя нет, ты мертва." Может быть Ева тоже умерла и Вилланель явилась чтобы задать ей жару в потустороннем мире? "Как ты знаешь, я умирала уже дважды", - сообщает голос. "У кошки девять жизней", шепчет Ева и стягивает пакет со льдом со своего лица. Потом медленно открывает глаза. Её гостиная, очевидно, тоже является частью потустороннего мира. А также Вилланель. Слегка размытая по краям, но это она. Ева не вполне может различить её черты, но ей хорошо знакомы осанка, плечи, волосы, запах. "Ты что, оглушила меня?" - стонет она. В ушах до сих пор стоит звон. "Ты что, пыталась меня зарезать?" "Хорошо, хорошо." Ева глубоко вдыхает и закрывает глаза. Свет всё-таки ещё слишком яркий. "Я убила тебя. Я знаю это. Кровь... я прошла по следу до самой реки, ты не могла далеко уплыть в таком состоянии..." "Для твоего сведения, я прекрасно плаваю, но я не хотела подцепить сепсис, так что я не стала прыгать в воду. Тела выглядят не очень привлекательно после того, как побывают в воде." "Но ты истекала кровью!" - огрызается Ева и пытается сесть. Оказывается, она находится на своей кушетке. Должно быть, Вилланель перенесла её сюда. "Ты умерла! Там было столько крови! Ты умерла! Я... я оплакивала тебя." "Да, ты казалась очень печальной!" - смеется Вилланель. "И виноватой. Что бы ты только не сделала, чтобы вернуть меня обратно! Твоя жизнь теперь такая скучная..." Ева вопросительно смотрит на неё. "Я прочитала твой дневник!" "Ты..." - Ева срывается с кушетки, но её голова кружится, комната вращается вокруг неё и она падает обратно. Ей нужно срочно покинуть этот дом, нужно срочно убрать её из этого дома. "Нико может вернуться в любую минуту!" "Мм... Сомневаюсь." Вилланель показывает Еве два телефона, один из них телефон Евы, другой, по-видимому, принадлежит ей. "Я клонировала твой телефон. Как бы он себя повёл, если бы он узнал настоящую причину, почему ты больше не хочешь видеть его в этом доме? Узнал, что каждый раз, когда ты была с ним, ты видела меня на его месте? Что ты представляла, что ты бьёшь ножом его, а не меня? Ты такая опасная, Ева! Это так драматично!" "Да пошла ты, Оксана!" - не выдерживает Ева и осторожно трогает свою голову. Боже, чем же она её ударила? Её висок отзывается острой болью при прикосновении. "Зачем ты здесь? Почему ты просто не исчезла? Все думают, что ты умерла." "Нет, не все", не соглашается Вилланель - "Константин знает, что я жива. Так же как и 12. Моя квартира скомпрометирована, так же как и мои банковские счета." Ева останавливается на пару минут, чтобы переварить всю эту новую информацию. "Но ты должна была убить Константина. Он изменил им, пошел против них." "Ты так ничего и не поняла!" Вилланель зевает и направляется к холодильнику. Достаёт из него бутылку вина. "Константин и я были одна команда. Он был мой хэндлер. Они прислали этого тупого высокомерного мальчишку чтобы заменить его, пришлось убить гадёныша. Я была голодная, в тюрьме было неважно, вот я и потеряла контроль на минутку. Он и правда был несносный. Но, к сожалению, он ещё, видимо, был связан с кем-то влиятельным. Короче говоря, два дня назад меня пытались толкнуть под поезд и это был не Константин." "Так значит, теперь они хотят убить тебя" - говорит Ева и, наконец, видит глаза Вилланель. Они блестят. Синяки на губе и на лбу уже почти не видны. "И Константин тоже хочет того же. Это... вау... Это довольно большое количество довольно опасных людей желающих тебе смерти. Оставаться в Париже теперь для тебя опасно." "Угу..." утвердительно мычит Вилланель и наливает вино в бокал. В один бокал, не в два. Ева внезапно замечает, что Вилланель держится довольно напряженно. "Что с тобой, ты ранена?" Нет, она не собиралась спрашивать это. Ей всё равно, говорит она себе. "Порвала себе швы, когда кидала этого придурка под поезд вместо себя." Вилланель вздыхает, как будто это вполне обычная беседа. Делает глоток из своего бокала. "Они знают, что ты пыталась убить меня и сейчас прослушивают твой телефон, конечно." Ева внезапно чувствует острый приступ смеха, желание подразнить Вилланель, заставить её почувствовать себя не так уж умной. "И ты пришла ко мне? Ты покинула безопасное укрытие только для того, чтобы заявиться сюда? Вау, я думала ты умнее. И как только ты умудрилась оставаться на свободе так долго..." "Они знают, что ты думаешь, что ты убила меня." Вилланель медленно приближается к Еве. Она садится на корточки и направляет на Еву свой указательный палец. "Они знают тебя. Они знают, что если я появлюсь здесь, ты сделаешь всё, чтобы я оказалась опять в тюрьме. Если, конечно, я, скажем, не заложила бомбу под машиной твоего мужа. Какой милый стикер у него на ветровом стекле!" Что-то съёживается у Евы в груди. Она сжимает зубы. Вилланель знает, где живёт сейчас Нико. "Ты не посмеешь. Я серьёзно, Оксана. Ты не посмеешь." Вилланель улыбается, но это не та улыбка, что играла на её губах несколько минут назад. Это злобный оскал, бросающий ей вызов и Ева знает, что всё это серьёзно. Вилланель не шутит. Она здесь, она вернулась. "Пожалуйста, не надо." Вилланель опять делает глоток вина. "Делай что я тебе говорю и с ним ничего не случится." "Так чего же ты хочешь?" спрашивает Ева. Убить её, чего же ещё. Месть, конечно. Не сказать, чтобы она этого не заслужила. Они обе заслуживают это. "Собираюсь набраться сил и найти ублюдков, которые пытались бросить меня под поезд." Она смеётся, как будто такой вид смерти кажется ей особенно забавным. "Ты сделаешь всё возможное, чтобы все продолжали думать, что я мертва, и когда я поправлюсь, я просто исчезну и твой бесценный муж останется при тебе. Если сдашь меня, поверь Ева, ему не жить." Нет, ты не сделаешь этого. "Тебе что, больше некого шантажировать?" - спрашивает Ева. Этого не должно было случиться. Она не может быть здесь. Ева провела две последних недели будучи совершенно уверена, что она мертва, желая, чтобы она была жива, но не имея ни малейшего понятия, что она будет с ней делать, если это желание осуществится, как оно сейчас и происходит. "С тобой этим заниматься веселей всего!" - небрежно отвечает она. "Ты нестабильная. Это забавно!" "Откуда мне знать, что ты не убьёшь меня как только почувствуешь себя лучше?" - спрашивает Ева, хотя она знает, что не хочет услышать ответ на этот вопрос. На месте Вилланель она бы захотела отомстить. Причинить боль, как сама она хотела тогда, в Париже. "Ниоткуда, конечно..." - сообщает Вилланель и имеет нахальство выглядеть при этом довольной! "Мне жаль, что ты выжила!" - врёт Ева и она знает, что Вилланель знает, что она врёт. "Нико выехал из этого дома. Почему ты думаешь, что он для меня важнее, чем моя жизнь, которую я смогу вернуть себе, если отправлю тебя обратно за решётку?" Вилланель поднимает и показывает Еве её дневник. Ева со стоном прячет голову под подушку.