Наследница Дома Блэков: Школьные годы.

      Большой зал был, как всегда, великолепен и подготов­лен для традиционного банкета по случаю начала семе­стра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч све­чей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели препо­даватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, когтевранцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриф-финдорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плое­ным воротником, служившим одновременно и празд­ничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца переруб­ленной шее. -Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям. -Здравствуй, Ник.-ответила Лира. Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волне­ния голос: — Эгей, Гарри!       Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя. —Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот. Он заметил, как друзья дружно подавили смех. —Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис! —Э-э-э… ну… это хорошо, — пробормотал Гарри. —Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадет в Гриффиндор! Скрес­ти пальцы на счастье, а, Гарри? —М-м-м… хорошо, ладно, — согласился Гарри и сно­ва повернулся к Рону, Гермионе и Нику.— Братья и сест­ры обычно поступают на один и то же факультет, ведь так? -Совсем не обязательно, — возразила Гермиона. — Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе. --Колин, ты ведь магглорожденный? Это очень редкий случай когда братья и сёстры из обычных семей оказываются волшебниками, тебе повезло.-с легкой улыбкой сказала Лира, обращаясь к просиявшему Колину.- А если Дэннис волнуется, пусть просто попросит шляпу отправить его на Гриффиндор. Конечно, она постарается учесть это.       Колин улыбнулся ещё шире, кивнул и убежал куда то. После этого было распределение. Брат Колина (Лира не удосужилась запомнить его имя) попал на Гриффиндор и теперь радостно переговаривались с братом. На распределении больше ничего примечательного не было. Разве что прозвучало имя «МакДональд Натали», которое живо всколыхнуло память Лиры, но она отмахнулась от этих мыслей. Ну и если не считать, что на Лиру обращены все взгляды. -Почему на меня все смотрят? — Лира постаралась придать голосу максимальную нейтральность. -Мне, как призраку кажется это очевидным. Я считаю, это из-за событий в конце прошлого года… ты поняла. И даже по призрачным меркам, мисс Блэк, вы довольно… симпатичная. -За смущал, Ник. Спасибо за комплимент.- ответила Лира и легко кивнула Почти Безголовому Нику.       К этому времени как раз подали еду и все студенты налетели на неё, как волки за зайца. Как всегда всё было очень вкусным. Гарри, Лира, Рон, Гермиона поддерживали разговор с Почти Безголовым Ником. Слово за слово и Ник случайно упомянул хогвартских эльфов. И грянул гром… -Здесь есть домашние эльфы? — Она ошеломленно уставилась на Ника. — Здесь, в Хогвартсе? —Разумеется. — Почти Безголовый Ник был поряд­ком удивлен ее реакцией. — Одна из самых больших об­щин в Британии — около сотни. — Но я никогда ни одного не видела! — поразилась Гермиона. — Вероятно, потому, что днем они почти не покида­ют кухни, — ответил Ник — Они выходят только ночью, для уборки… присмотреть за факелами, то да се… Я хочу сказать, вы и не должны их видеть… Это ведь и есть при­знак хорошего домашнего эльфа — что вы его не заме­чаете, не так ли?       Гермиона вперила в него негодующий взгляд: — Но им платят? У них есть выходные? А отпуска по болезни, пенсии и все такое?       Почти Безголовый Ник фыркнул с таким изумлени­ем, что его воротник соскользнул и голова свалилась, повиснув на том дюйме призрачной кожи, что все еще удерживал ее на шее. — Отпуска и пенсии? — переспросил он, водружая голову обратно на плечи и еще раз подпирая ее ворот­ником. — Но домовики вовсе не желают получать отпус­ка и пенсии!       Гермиона посмотрела на свою тарелку с едой, к кото­рой едва успела притронуться, и отодвинула ее от себя, положив нож и вилку. -Ну, Гермиона, подумай: профессор Дамблдор ко всем относится с большим уважением. Мне кажется, эльфы не исключение и им здесь вполне хорошо живётся. А отпуска Дамблдор возможно выдаёт им тайно, ну чтобы никто не обижался.- Лира постаралась сгладить острую ситуацию как смогла. Но похоже Гермиону это успокоило лишь на время. По крайней мере, она не перестала есть, хотя и потеряла изрядную часть своего прошлого аппетита.       Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гудение разгово­ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя. -Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.       Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Зап­ретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. --Стандартная речь Дамблдора. Он скажет что то экзотичное как все предыдущие три года? -шепнула Лира друзьям -Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.-после этих слов в Большом зале на один момент повисла тишина, а после разразился гул по всем столам. Тем временем, директор продолжил: -Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…       Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись.       На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. -Это Грозный Глаз Грюм.- также шепотом поведала Лира, не сводя глаз с пришедшего.- Он учил Дору в аврорате. Вот же веселье предстоит в этом году.-сарказм последней фразы переливался через край. -Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.       По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к та­кому более чем прохладному приему. Не обращая вни­мания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, ко­торое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.       Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмык­нул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…       Профессор МакГонагалл многозначительно кашля­нула. -Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. -Дамблдор в своём стиле. Что то же должно оставаться вечным и нерушимым. -Итак, Турнир Трех Волшебников был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических зада­ниях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов. —Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от пер­спективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета был хоть один человек, с не меньшим восхищением уставив­шихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих со­седям. -Ты знала? — обратилась Гермиона к Лире.-В купе когда Малфой… -Я сказала это просто чтобы он отвязался. Я понятия не имела, что он имеет ввиду.- судя по всему Лира была ошарашена и уже прикидывала в уме чем это всё грозит.- Надо написать папе и Доре. Спросить, что они думают об этом.       Директор снова заговорил. -Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для пре­тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я под­черкиваю это — семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано не­обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джор­джа. — Поэтому настоятельно прошу— не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени!       Идя до спальни Лира и Гермиона стали немногими кто не разделял общих восторгов по поводу Турнира. -Это же наверняка опасно! — воскликнула Гермиона уже в спальне, когда их соседки уже повалились в сон. -Опасно. Но и награда стоит потраченных усилий.- заметив лицо подруги Лира поспешила оправдаться.-Нет, не подумай, ко мне и без этого столько внимания приковано, хоть ведрами черпай и засаливай на зиму. Посмотри с другой стороны: директор сам сказал, что приняты всевозможные меры безопасности. К тому же, это будет захватывающее зрелище, по интереснее квиддичного кубка школы. Сомневаюсь, что трюк с зельем старения поможет близнецам, хотя можно попытаться как-нибудь отвлечь судью… -Лира! -вознегодовала Гермиона. -Молчу, молчу. Давай лучше ляжем и подумаем об этом на свежую голову, так сказать.

***

      На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Боль­шом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон и Гер­миона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Вол­шебников. Лира, получила самый быстрый ответ на своё письмо от тети и дяди. Они прислали книгу о всех Турнирах Трёх Волшебников, об участниках и победителях в истории. Лира с восторгом пролистала книгу, с обещанием вернуться к ней после уроков и присоединилась к друзьям в изучении расписания. Первое же занятие по травологии стало первым же испытанием. На ней профессор Стебль радостно объявила, что сегодня им предстоит выжимать гной бубонтюбера. -Собирать что? — с отвращением переспросил Си­мус Финниган. — Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что по­старайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шку­ры — неразбавленный гной бубонтюбера способен при­чинить коже разные неприятности. -Я уже вам говорила, как не люблю травологию? — со вздохом шепнула Лира. — Всего то каждое занятие четвертый год подряд.- ответил Рон. -Как ты умудряешься быть первой в классе по зельеварению у Снейпа и ненавидеть травологию? Это же два взаимосвязанных предмета.- спросила Гермиона, глядя на Блэк. -Сама в шоке. Ну, что, иди сюда, бубонтюбер или как там тебя, давай, иди, мы из тебя весь гной выжмем. Кстати, между прочем, он входит в состав Летейского эликсира доктора Летто, это очень действенная лечебная мазь.       Выдавливание бубонтюберов оказалось делом не­приятным, но, как ни странно, приносящим удовлетво­рение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они ак­куратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт. —Мадам Помфри будет счастлива, — заметила про­фессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей.       Удар колокола в замке, прокатившийся над сыры­ми полями, возвестил окончание урока, и класс разде­лился — пуффендуйцы отправились в замок, на транс­фигурацию, а гриффиндорцы пошли в противополож­ном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса. Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познако­миться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежаю­щийся негромкими взрывами. — Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть… ждем слизеринцев — им-то точно… ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты! — Кто-кто? — спросил Рон. Хагрид в ответ лишь указал на корзины. — Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.       Лира охнула и немного, совсем капельку побледнела, что под ярким сентябрьским солнцем было, слава Мерлину, не сильно заметно. И лишь привязанность и дружеское отношение ребят к Хагриду заставили их набрать в гости лягушачью печень и попытаться кормить ей соплохвостов. -Ух ты! — закричал Дин Томас минут через де­сять. — Он меня шибанул!       Хагрид с беспокойством поспешил к нему. —Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке. —А, да… это такое случается, когда они… ну, взлетают, — кивнул Хагрид. —Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хаг­рид, а что это за острая штука на нем? —Ага, у некоторых… ну, из них… короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид (Лаванда поспешно выдернула руку из корзины). Думаю, это… в общем, сам­цы. У самок что-то на манер этих… присосок на животе… они вроде того… могут пить кровь. —А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхажива­ем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно? —Даже если они и не очень-то симпатичны, это вов­се не значит, что они бесполезны, — сердито возразила Гермиона. — Драконья кровь обладает удивительной ма­гической силой, но ты ведь не станешь держать дракона у себя дома? -Хагрид, — Лира подмигнула полу-великану, -можно одолжить парочку соплохвостов? Я куплю им три килограмма лягушачьей печени если они обожгут, ужалят, покусают, и желательно ещё кровь выпьют у Малфоя.       Все, до одного гриффиндорцы весело рассмеялись, и даже кое кто из слизеринцев улыбнулся. Дафна Гринграсс, хорошая знакомая Леры, несмотря на своё чистокровное происхождение, как и вся её семья, не считала, себя чем то лучше маглорожденных и полукровок. Дафна спокойно могла поговорить с Лирой на перемене, обсудить домашнее задание или что нибудь не из школы. Иногда к ним даже присоединилась Гермиона, у которой с слизеринкой была особая любовь к нумерологии и рунам. В общем, как считала Лира, и в Слизерине есть хорошие люди.       За обедом, шедшим после Ухода за магическими существами, Гермиона ела как то подозрительно быстро. Гарри, Рон и Лира с удивлением уставились на неё. -Э-э-э… это что, новый способ отстаивать права эль­фов? — поинтересовался Рон. — Следующий ход — дове­сти себя до рвоты? —Нет, — ответила Гермиона со всем достоинством, какое только позволял набитый рот. — Я просто еще хочу успеть в библиотеку. —Что? — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона! Это же первый день учебы! Нам даже еще не задали до­машнего задания!       Гермиона в ответ лишь пожала плечами и продолжа­ла уминать еду так, словно три дня не ела, после чего вскочила и со словами «Увидимся за ужином!» умчалась прочь. Лира пожала плечами и ушла. Следующий раз они встретились с друзьями уже идя на ужин. -Чертова старуха, несчастная летучая мышь! — со злостью говорил Рон, когда они вместе с другими студен­тами спускались в Большой зал на ужин. — Это же зай­мет все выходные, это же… — Что, много задали на дом? — оживленно поинтересовалась Гермиона, догоняя их. — А профессор Вектор нам вообще ничего не задала! — Что ж, очень мило с ее стороны, — проворчал Рон угрюмо.       Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Боль­шой зал. Друзья отошли в сторонку, и тут позади них раз­дался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных. — Что еще? — резко спросил Рон. — Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и ста­раясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончат­ся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов».       Тут Малфой поднял глаза: — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли? Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше: — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями за­кона (т.н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уиз­ли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму престарелому экс-мракоборцу, уволив­шемуся из Министерства, когда он окончательно пе­рестал видеть разницу между рукопожатием и напа­дением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охра­няемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фо­тография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь?       Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устрем­лены на него. —Иди-ка ты знаешь куда, Малфой? — сказал Гарри. — Пошли, Рон… —Ах да, ты же был у них этим летом, я не ошибаюсь, Поттер? — продолжал веселиться Малфой. — Скажи-ка мне, его матушка на самом деле такая жирная или только на фотографии? —А твоя мамаша, Малфой? — огрызнулся Гарри, вдво­ем с Гермионой оттаскивая Рона за мантию, чтобы тот не набросился на Малфоя. — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом — скажи-ка, у нее всегда такой вид или это от того, что ты был рядом? -Если так, то если бы Малфой не ездил в Хогвартс, это выражение лица стало бы у неё перманентным. Он же у неё маменькин сыночек, ути пути… Бледное лицо Малфоя порозовело: —Не смей оскорблять мою мать! -Ой, только посмотрите, наш пупсик за мамочку распереживался, -Лира не отступала. -Тогда заткни свою грязную пасть, Малфой! — отрезал Гарри и повернулся, чтобы уйти.       БАХ!       Несколько человек вскрикнули — Гарри сунул руку в мантию за волшебной палочкой, но, прежде чем успел коснуться ее пальцами, громыхнуло во второй раз, и по Вестибюлю прокатился рев: -НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ!       По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощенном плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой.       В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гар­ри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь. —Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый. —Нет, — ответил Гарри. — Промазал. —Оставь его! — рявкнул Грюм. —Оставить кого? — растерянно спросил Гарри. —Не ты — он! — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было под­нять белого хорька с пола, но в страхе замер. Похоже, что Грюмов вращающийся глаз и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок.       Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил при­пустил ко входу в подземелье. — Не думаю…— пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлепнулся об пол и снова под­скочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на про­тивника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало все выше и выше. — Гнусный, трус­ливый, подлый поступок…       Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспо­мощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорек ударялся об пол и опять взмывал вверх. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущенный го­лос.       По мраморной лестнице спускалась профессор Мак­Гонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать все выше. — Что… что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим все выше хорьком. — Учу, — ответил Грюм. — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула профес­сор МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук. — Ну, да, — ответил Грюм. — Быть не может! — ахнула профессор МакГона­галл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском по­явился Драко Малфой — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-крас­ным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверня­ка об этом говорил! —Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почесывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска… —Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! —Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, с ост­рой неприязнью покосившись на Малфоя.       Драко, чьи белесые глаза все еще были полны слез от боли и унижения, злобно посмотрел на Грюма, пробор­мотав неразборчиво что-то о своем отце. —Да ну? — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперед. Тупое клацанье его деревянной ноги ото­звалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, па­рень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снегг будет твой декан? —Да, — с негодованием ответил Малфой. —Еще один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снеггом… Пойдем-ка, ты… — Он ухватил Малфоя за плечо и повлек его ко входу в подвал.       Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшеб­ной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки. -В жизни не припомню лучшего издевательства над Малфоем! Фантастика, -восторгалась Лира.-У нас ещё не было ЗОТИ, но учитель точно клёвый. —Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разго­воры о том, что сейчас произошло. —Это почему же? — удивилась Гермиона. —Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выра­жением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, пора­зительный прыгающий хорек… Гарри, Лира и Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках.