Тот, кто заполняет пустоту

В середине месяца Начала Морозов Тамриэль отметил Праздник ведьм. Ярмарки, разнообразные угощения, украшенные дома и улицы, счастливые дети и взрослые, наряжающиеся в чудищ и пугающие друг друга ради забавы — этой осенью обошли Маркарт стороной. Суровые предельцы и раньше не жаловали бутафорские декорации и кривляния в день, когда между “миром плоти” и “миром духов” приоткрываются множество потайных дверей, однако под влиянием имперцев, пришедших на их землю во времена правления императоров Длинного дома, немного смягчили своё отношение. Теперь о праздниках все позабыли, и никому бы не пришло в голову изображать вампира или оборотня… если кто-то ещё недостаточно испугался, достаточно просто выйти за городские стены.  Среди древних холмов и скал затаилась орда кровососов и перевёртышей, и предельские племена — те, кому удалось спастись от клыков и когтей монстров, — были вынуждены укрыться в каменных стенах Маркарта, под крылом арда Каддаха. Ему, казалось, всё происходящее было лишь на руку: вожди свободных племён, не имея другого выбора, пришли на поклон, а слишком горделивые — медленно теряли кровь и силы в неравной борьбе. Предельцы, привыкшие охотиться на своей земле, вдруг сами стали дичью: их либо убивали, чтобы насытить кровожадную армию, либо сгоняли, точно стадо оленей, в клетку холодных стен. Не нужно даже смотреть сквозь тени, чтобы почувствовать: люди были напуганы и злы, переполненный город — искрил от напряжения. Каменные руки арда, группировка верных ему воинов, едва поддерживала порядок. Таким впервые увидел Маркарт Астор Катарли, морозным утром появившийся у единственных ворот в крепость. На поклон к арду как раз пришёл очередной клан, создав просто идеальные условия: осмотр обозов и общение с новоприбывшими заняло всё внимание Каменных рук.  Рейвенвотчи с Ангофом наверняка вошли в город другим путём, через какую-нибудь лазейку для контрабандистов — раз в городе есть торговец, связанный с гильдией воров, значит, есть и всё остальное, — но клинку ночи не составило особого труда проскользнуть мимо стражи у главных ворот. С ближайшей телеги вдруг свалились несколько тяжёлых свёртков, а младенец, испугавшись резкого движения и суматохи, громко заплакал; налетевший ветер бросил в глаза пыль и песок, кто-то из стражей города закашлялся, зажмурившись, другие прикрыли лица руками — никто не заметил, как мимо них проскользнула тень. Астор пришёл налегке, с одной заплечной сумкой. Он легко нашёл нужного ему мера, у которого Женоль арендовал дом: магазин с приметным названием "Необходимое зло",  где и торговал Галмс Февур, пропустить было попросту невозможно. Сам Галмс показался ему нервным и дёрганым; данмер время от времени косился себе за левое плечо… Астор мельком взглянул на него через тени, но ничего подозрительного не заметил. Вряд ли его тревога имела отношение к, кхм, постояльцам. Переполненный Маркарт напоминал гудящий муравейник. Крутые лестницы уходили вверх, над кривыми узкими улочками нависали дома и каменные арки-переходы, звонкий ручей ужом вился между двемерских изваяний и ричменских пристроек. Каждый квадрат земли кто-то занимал: люди сидели на лестницах, под самодельными навесами, просто под открытым небом… помимо огромного множества предельцев, разодетых в разнообразные шкуры, Астор заметил, что в городе, особенно в верхней его части, много имперцев, узнаваемых по характерным для сиродильцев одежде и украшениям. Видимо, те, кто слишком тесно сотрудничал с императорами Длинного дома — в Сиродиле Варена Аквилариуса им места не нашлось, зато они неплохо прижились здесь. Удивительно много в Маркарте было и альтмеров; как они сюда забрались, Астор даже не пытался представить. Нужный дом нашёлся на два яруса выше рыночной площади. Втопленный в скалу, с неприметным входом, скрытым от любопытных глаз выступом стены, он был, пожалуй, идеален своим расположением: в самом сердце Маркарта, но не на виду. У металлической двери имелся и специальный молоток. Разумно — стучать по металлу кулаком для человека было бы неудобно. Верандиса он почувствовал прежде, чем услышал шаги… Астор прекрасно знал, что тот в порядке — несколько раз, не удержавшись, он проверял состояние графа с помощью подвески с кровью, — и всё же предчувствие скорой встречи приятно кольнуло в груди. Тихо шепнул: — Это я. Лязгнул сложный двемерский замок, скрипнули петли, и Астор, сделав всего один шаг, оказался в уютном тепле — божественный контраст с морозной горной свежестью, окутавшей Маркарт, — и в мягком плену лучистых глаз.  — Здравствуй. Верандис обхватил его лицо руками, улыбаясь, наклонился — и оставил свою улыбку на его губах.  Астор растерянно моргнул, не сразу ответив на поцелуй. Настолько тёплый приём был в новинку, но казался таким естественным, будто граф встречал его  так уже сотню раз. Когда Верандис успел закрыть дверь, он даже не понял.  Граф уткнулся холодным носом ему в висок, глубоко и медленно вдохнул, зарылся пальцами в волосы на затылке, прижимая к себе. Астор знал, что с Верандисом всё в порядке, но увидеть его, почувствовать, как бьётся его сердце, услышать его дыхание и наконец-то обнять было важнее и необходимее, чем что-либо ещё.  — У тебя песок в волосах, — заметил граф и тихо рассмеялся.  Не нужно было вслух говорить: “Я скучал. Я рад тебя видеть. Я беспокоился”, — всё и так прекрасно читалось в его голосе и улыбающихся глазах.  — Да?.. Ну, бывает. "Особенно если неделю рыться в песке", — мрачно добавил Астор про себя, но вслух говорить не стал. Верандис отстранился, давая ему, наконец, пройти и осмотреть как следует просторную комнату, совмещающую в себе и прихожую, и столовую, и гостиную. Пространство было грамотно разделено мебелью и несколькими металлическими подобиями ширм. По всем правилам, здесь должно быть ужасно холодно и темно, однако двемеры не зря считались гениальными инженерами: все их рукотворные системы исправно работали, освещая и обогревая каменную коробку дома. Мерное гудение ламп и шум горячей воды в стенах немного напрягало, напоминая о других гномьих городах, не настолько… приветливых и пригодных для жизни. — Нравится дом? — спросил он, глянув на Верандиса. Тот следовал за ним, сложив руки за спиной.  — Немного непривычно, но, в целом, да. Медленно обойдя комнату, Астор удовлетворённо кивнул: и правда, Женоль не подвёл. Он не представлял, для чего использовали это помещение двемеры, однако оно вполне неплохо исполняло функцию жилого дома: здесь даже имелся очаг, хотя вампиры, кажется, не потрудились его разжечь. Из общей просторной комнаты металлические двери вели в спальни, больше похожие на кельи монахов-алессианцев: маленькие и скромные. Вся мебель, от шкафов и полок до лавок и кроватей, накрытых плотными шкурами — каменная. Вряд ли двемеры спали на граните… хотя после Заводного города и металлических сомнолостанций нельзя утверждать наверняка… в любом случае, выглядело это безобразие крайне неудобно.  Двемерскую посуду и различную утварь Астор видел и раньше — на Строс-М’Кае этого добра полно, — однако здешний двемерит отличался от хаммерфелльского и морровиндского. Тот был тёмный, тяжёлый; этот же блестел желтизной и на проверку оказался едва ли не вдвое легче. Северные двемеры отличались от своих кузенов и в этом.  За ещё одной дверью обнаружилась небольшая купальня: вода тихо и размеренно наполнял неглубокий каменный бассейн, излишки же исчезали в сливных отверстиях в бортиках. Астор хмыкнул. — Такого я не заказывал. От воды поднимался едва заметный белый пар — так и тянуло искупаться. И вымыть песок из волос. — Меня тоже в приятном смысле удивило, — признался Верандис. — Хорошо было бы иметь такое в замке. Удобно. — На Строс-М'Кае бани на двемерском пару часто встречаются. Во дворце есть и в нескольких домах. Общественная тоже на трубах. Там это выглядит, правда, несколько иначе…  Когда с осмотром дома было покончено, настало время задаться другими насущными вопросами. Сняв с плеч увесистую сумку, Астор повернулся к столу, отгороженному от всей комнаты металлической ширмой — и удивлённо хмыкнул: — Ты на картах гадаешь, что ли? На столешнице была разложена колода красивых, несколько вычурных карт. Он подошёл, чтобы рассмотреть получше. Гадальные карты привезли в Тамриэль Диренни, но за прошедшее время традиционные для альтмеров алхимические и нумерологические символы трансформировались под влиянием других культур и обрели популярность по всему заливу Илиак. Даже в Хаммерфелле был свой вариант колоды с видоизменённой символикой — некоторые редгарды из числа Предшественников их просто обожали.  Верандис рассеянно склонил голову набок. — Не гадаю пока что. Просто рассматриваю. Это успокаивает, помогает собраться с мыслями. Эта вариация несколько отличалась от привычных, виденных ранее. Заметив на задней стороне, на “рубашке” карт, изображение воронов, Астор быстро сообразил: — Это твоя собственная колода, верно? Знаменитые карты Рейвенвотч. Почему ты не доставал их раньше? Кивнув, граф быстрым движением убрал их со стола и спрятал в одном из карманов. Пожал левым плечом, отведя взгляд в сторону, потом сказал: — Настроения не было, — он широким жестом указал Астору на каменную скамью. — Садись, прошу. Извини, чай или другой напиток не предлагаю, мы ничего, помимо крови, не брали… — Пустое. Астор не стал высказывать сожаления, что еды в доме — не считая внушительного запаса крови в зачарованных против свёртывания флаконах — нет совсем. Пристроив сумку у скамьи, он сел за стол, положив руки на столешницу. Металл и гранит неприятно холодили кожу.  — Где все остальные?   Верандис с готовностью пояснил: — Адуса с Юшихой почти сразу отправились к клану Лотид. Ангоф ищет ватершранов где-то в холмах. Не представляю даже, как и где он собирается найти их в такое время. У Гвендис появилась зацепка по ричменским повстанцам, она ушла всего пару дней назад, так что я остался здесь. Астор недовольно поджал губы. В таком состоянии, почти без магии, оставлять графа совсем одного…  — Я понаблюдал за городом и разговорами некоторых вождей, — продолжил Верандис, сосредоточено глядя на свои сцеплённые в замок руки. — И, если судить по тому, что я слышал, наши опасения подтверждаются: ард в сговоре с Серой Ратью. — Рать в любом случае не стала бы штурмовать Маркарт. Бросаться на такие стены — просто самоубийство, в сговоре они или нет. Но согласен, происходящее отчасти ему на руку.  — Они не только не нападают на город, но и не трогают тех, кто идёт сюда: ни обозы ричменов, ни торговцев, доставляющих провизию. Понимаешь? Обращаться к арду небезопасно, — констатировал граф. — Так что вся надежда на твоих союзников. Ты ведь… тебе удалось с кем-то договориться? Астор раздраженно поморщился. — Отчасти, да. Но условия сделки специфичны… и нам не на руку, что Рать расползлась по всем ущельям. Нужно подумать, как собрать их в одном месте, чтобы эффективно нанести удар. — Сделки? — тонкие брови поползли вверх. Верандис ощутимо напрягся и нахмурился, обдумывая услышанное. — Астор, скажи, что ты не заключил сделку с даэдра. — Даэдра здесь ни при чём. Прости, Верандис, моё молчание — тоже одно из условий. Граф взглянул на него с тревогой, тихо вздохнул и неожиданно накрыл его руку, лежавшую на столе, своей широкой прохладной ладонью. Погладил большим пальцем выступающие костяшки, без слов требуя разъяснений. — Тебе не о чем беспокоиться. Правда. Посмотри лучше на это. Наклонившись, Астор раскрыл свою сумку. Помимо нескольких вещей, мешочков с золотом и пары документов, с собой он привёз лишь один предмет. На стол со звонким стуком легла наглухо закрытая большая шкатулка, украшенная диковинной резьбой и россыпью выцветших от времени камней. Верандис озадаченно, с настороженным интересом осмотрел её, провёл бледными пальцами по тёмному дереву и, не заметив даже намёка на замок, поднял вопросительный взгляд. — Это часть обещанной помощи, — пояснил Астор. Он задумался, как бы подать это так, чтобы Верандис понял: — Ты слышал сказку о ларце айлейдской чародейки?  Граф удивлённо моргнул, недовольно нахмурился… затем вслух проговорил свои мысли: — Волшебница Ильпен-Гандра владела ларцом с древним альдмерским проклятием. Открыв его из любопытства, она моментально уничтожила свой собственный полис, а прилегающую к нему территорию превратила в безжизненную пустошь на долгие годы. Ты… собираешься проклясть Серую Рать с помощью этой шкатулки? — Вроде того. Но для этого мне нужно собрать бóльшую часть их солдат в одном месте. Повисла небольшая пауза. Граф коснулся вытянутого подбородка, затем качнул головой, отметая неозвученную мысль. Размеренное гудение двемерских ламп вдруг стало отчётливо громче и снова затихло через пару мгновений. — Что я могу сделать? — наконец, спросил он. — Сейчас — ничего. Шкатулку я спрячу так, чтобы её не нашли даже в случае обыска, — Астор поднялся на ноги, бережно взяв её в руки. — Лучше в твоей комнате, если ты не против. Спальня немного напоминала покои графа в замке Рейвенвотч, пусть в замке и не было каменной мебели и вечно-горящих светильников: такая же простота, граничащая с аскетизмом. Вот только… широкая кровать застелена плотными тяжёлыми шкурами, шкура же использовалась вместо одеяла. Астор попробовал представить, чтобы альтмер согласился спать на этом — верилось в представившуюся картинку слабо. С другой стороны, вздремнуть на пару часов раз в несколько дней не самое страшное испытание. — Тебе точно здесь удобно? Я о кровати и остальном, — поинтересовался он, сплетая теневой кокон вокруг шкатулки. Поместить предмет, особенно уже заколдованный, на границе реального мира и его изнанки задача нетривиальная, однако Астор точно знал, как сделать это правильно и безопасно. Так её не заметят ни обнаружением, ни случайным прикосновением. Верандис, наблюдавший за его действиями через плечо, неопределённо ответил: — Мне не на что жаловаться. Поместив надёжно скрытую шкатулку на нижней полке пустого каменного гардероба, Астор немного расспросил графа о Подкаменной крепости: тот обычно выбирался в город вечером, когда вампирскую природу можно было скрыть даже слабой иллюзией, и в ардовой твердыне ещё не успел побывать. Следил лишь снаружи, изучая и примеряясь, как без подозрений попасть внутрь.  — Лучшее время, чтобы пробраться туда — около полудня, больше всего людей, легче затеряться. Леди Белейн я не видел, не удалось проверить, вампир она или нет, потому будь осторожен. Она может почуять в тебе нетипичную для человека энергетику. Астор согласно кивнул: и впрямь, чтобы спокойно всё разведать, лучше смешаться с толпой, особенно если в крепости засела сильная вампирша. — Что ж… если ты не против, я искупаюсь, раз уж здесь такая баня. Верандис не возражал.  Расслабиться в тёплой воде после почти недели без отдыха — об этом Астор даже не мечтал, потому с наслаждением воспользовался двемерским чудом. Одежду он оставил прямо на полу у небольшого бассейна и сел на каменную скамью, погрузившись в воду до середины туловища… отчего-то не укладывалась в голове мысль о том, что двемеры точно так же пользовались этим помещением, сидели на этой же скамье. В Хаммерфелле почти не сохранилось таких бытовых помещений: они, скорее всего, расположены на нижних уровнях, куда уже не доберётся даже самый настырный двемеролог. Здесь же всё было под рукой… рай для учёного, наверное.  Задумавшись, Астор прикрыл глаза, съехал чуть ниже в воду… но надолго расслабиться не получилось. В купальне стало холоднее — по мокрым плечам скользнул сквозняк. Металлическая дверь приоткрылась с тихим скрипом двемеритовых петель. Он моргнул, смахнув с ресниц крупные капли, и обернулся, не вставая. — Можно? Я принёс полотенце и мыло, — Верандис, замерший в дверном проёме, вопросительно склонил голову набок. Астор растерялся, сам даже не понял, отчего. Провёл по волосам рукой, убирая их со лба, протянул: — А… Спасибо. Не стоило, Верандис, что ты… — странно было от того, что граф вот так ему полотенца заносит. Странно и приятно. Сам он о таких мелочах не подумал. Зато, проследив за тем, как граф невозмутимо положил срез хлопковой ткани на низкую настенную полку, подумал о том, что в небольшой и неглубокой купальне вполне могут поместиться двое. Верандис бросил на него короткий взгляд и улыбнулся краем бледных губ, будто прочитав мысли. — У тебя всё же очень красивые татуировки. Талантливый мастер делал. — Спасибо, — с заминкой повторил он благодарность. Мастер был не то чтобы очень талантливым, но надёжным и заслуживал доверия — именно эти качества были в приоритете. Верандис замер на мгновение, будто хотел что-то ещё сказать, но передумал и только молча кивнул, покинув комнату и оставив Астора в ещё большей растерянности. Попасть в Подкаменную крепость в первый же день не удалось: ард сегодня не принимал, а возможности незаметно проникнуть в двемерскую твердыню с какого-либо чёрного входа Астор пока не видел. Покрутившись на нижней площади у ручья, понял, что здесь ловить нечего: ремесленники, торговцы мехами и оружием, лавочники с подорожавшей едой и бежавшие от Рати ричмены, да и только. Не удержавшись от соблазна попробовать кусочек маркартской свинины в яблоках — мясо жирное, сытное, но пресное, приправленное лишь морозной мириам, — он задумчиво обвёл взглядом каменные стены, мостики и переходы. Странно видеть двемерский город на поверхности: обычно гномы жили под землёй, чем глубже, тем лучше. Северные кланы должны были иметь веские причины, чтобы радикально изменить традициям. На верхних рядах, где располагалась, помимо прочего, лавка альтмеров-ростовщиков, ему удалось выловить кое-что интересное: Астор подслушал разговор двух женщин, притаившихся под навесом. Судя по обилию внушительных украшений на одежде и в волосах, те были не последними в иерархии своих кланов. Говорили они тихо, сидели в укромном месте — обратил внимание на них почти случайно, услышав знакомое имя. — …Белейн принимала у себя какого-то чужака, не из местных. По виду, из Ледяного Предела, — поделилась первая, тяжело вздохнул. — Твой человек не мог ошибиться? — спросила вторая, задумчиво тронув перья на кончике своей длинной косы. Её собеседница покачала головой. — Проклятая… — она использовала непонятное, но очевидно очень крепкое слово. — И ард не лучше. Ладно, посмотрим…  Больше ничего полезного узнать за день не удалось. После захода солнца Маркарт пустел, оставались лишь немногочисленные патрули Каменных кулаков и редкие прохожие, а также те, кто был вынужден ночевать на улицах: они забивались под арки, переходы и мостики, точно в гигантском муравейнике… Граф, после недолгой прогулки, вернулся в дом погрустневшим и задумчивым. — Жалко их. Осень ведь, холодает, — поделился он, усаживаясь на каменную скамью рядом. Астор до его прихода разжёг очаг и заварил себе отвар из местных трав, купленных на рынке. Вкус непривычный: сперва вяжущий, горьковатый, затем раскрывался медовой сладостью… Лепестки красных горноцветов медленно кружили на дне двемеритовой чашки, в очаге лениво потрескивали дрова, оранжевое пламя приятно согревало  — даже двемерская каменная коробка могла показаться уютной, если подобрать правильную компанию. Верандис молча смотрел в огонь. Астор же рассматривал его красивый, по-альтмерски изящный профиль, подсвеченный рыжими всполохами огня. Длинные ресницы казались тонкими, позолоченными нитями — филигранным шедевром мастера-ювелира. Тёмная прядка волос закрывала высокую скулу, рука так и тянулась заправить её за острое ухо, следом костяшками пальцев провести по щеке и вытянутому, длинному подбородку. Астор не стал этому желанию противиться.  Тонкие брови удивлённо вздрогнули. Верандис повернул голову в его сторону, мягко улыбнулся, принимая ласку. Прищурившись, он подался вперёд и перехватил руку, переплетая пальцы у своего лица, невесомо мазнул губами по тыльной стороне ладони... Астор подсел ближе, коленом прижавшись к его бедра, легко поцеловал в щеку, в приоткрытые губы — скорее подразнил намёком на прикосновение, приглашая проявить инициативу. Граф поймал его: положив широкую ладонь ему на затылок, зарывшись пальцами в волосы, притянул к себе и прильнул жадно, настойчиво — не хотел отпускать. Когда всё-таки отстранился, глубоко вдохнул и сглотнул, обжигая Астора довольным и голодным взглядом… от уголков ализариново-красных глаз лучиками разбежались тонкие морщинки улыбки. Почти невинные ласки в тот вечер неотделимо мешались с разговорами. Верандис делился с ним впечатлениями о ричменах и их жизни, сокрушаясь, что не интересовался ими должным образом раньше, с любопытством слушал рассуждения Астора — они оба сошлись на том, что самобытность предельцев, пусть жестокая и дикая, заслуживает уважения хотя бы потому, что им удалось сохранить её между ротгарианскими орками, бретонцами и северянами… Увлекаясь, они перескакивали с темы на тему, просто болтали о всяких мелочах, много смеялись, целовались, снова находили, что обсудить…  Ночь прошла быстро, незаметно — в доме не было окон, но они всё равно почувствовали приближение рассвета… они оба хотели, чтобы эти несколько часов длились дольше. Верандис положил голову Астору на колени, вытянувшись на скамье и свесив длинные ноги. Астор же устроил руку на его груди, рассеянно провёл по подушечками пальцев от ключиц до магнусового сплетения, поглаживая, и заглянул в широко распахнутые глаза. Граф, не моргая, тихо признался:  — Астор, знаешь… мне давно так хорошо не было. Тот улыбнулся, скрывая волнение.  —  Мне тоже, Вер. На следующий день в Подкаменной крепости собрались на аудиенцию и предельские вожди, и имперцы из верхнего города, и делегация орков-торговцев из Ротгара… никто не должен был заметить одного бретонца, не особо выделявшегося из толпы. Астор легко слился с разнородной публикой, быстро осмотрел интерьер, запоминая планировку. Огромное здание поразило его богатым внутренним убранством и переплетением культур. Ричмены не старались растащить двемерские приблуды, напротив — охотно использовали их, создавая странных кадавров.  Строгая гномья геометрия, сквозящая во всём, от орнаментов и рельефов на стенах до статуй и механических арбалетов, смешалась с ричменскими рисунками и причудливыми украшениями из костей, перьев и дерева. В каменных вазах росли кусты можжевельника, на лампах и настенных светильниках красовались черепа крупных животных. Угловатые маски, изображавшие лица двемеров, местные умельцы наградили подобиями венцов, какие носили предельские вожди, а двемеритовые статуи были наряжены в шкуры и носили костяные ожерелья. В центральной части Подкаменной крепости восседал на троне ард Каддах. Астор увидел его мельком: типичный бородатый дикарь в мехах, при оружии и с весьма громким голосом. За тронным залом, в глубине горы, очевидно, находились жилые комнаты. Левое крыло занимали служебные помещения — кухня, ещё дальше — кладовые… наверняка примерно там же был и чёрный вход для слуг. В правом же крыле никто не жил — большую часть площади занимал неглубокий, красивый водоём и подобие небольшой набережной. Пруд прямо в здании… двемеры даже до такого додумались. Воду пересекали несколько каменных мостов, один из которых вёл к массивным дверям на противоположной стороне.  Людей там не было, ни слуг, ни караульных, и Астор закономерно заинтересовался. Он не спеша прошёл по мосту, делая вид, что любуется переливами света на каменном потолке и тиснением на металлических пластинах, украшавших стены. Сперва всё шло по плану…  — Вы заблудились?  Женский голос раздался за спиной, когда он уже почти перешёл мост. В звучании ничего такого не было, однако отчего-то по коже пробежал холодок — шагов он не слышал и чужого присутствия заранее не ощутил. Астор настороженно обернулся. Стоявшая перед ним рыжеволосая женщина, одетая в длинное бархатное платье, резко контрастирующее с предельской грубостью и холодной двемерской прагматичностью… была красива, да. Как красив и привлекателен летящий в лицо метеорит. Астор невозмутимо ответил после небольшой заминки: — Нет… Я лишь смиренно жду дозволения встретиться с кем-нибудь из администрации арда и наслаждаюсь красотой и убранством крепости, пока есть шанс. Понимаете, я изучаю особенности двемерской архитектуры, в частности, орнаментальное искусство и приехал в Маркарт специально, чтобы ознакомиться со здешними образцами. Вот, пользуясь случаем, решил рассмотреть поближе. — Так вы учёный? Как интересно. И как ваше имя? Конечно, он заранее приготовил более-менее правдоподобную легенду. Внимательные, с хитрым лисьим прищуром серые глаза впились в него и, казалось, там же, на месте, препарировали. Астор ничем не выдал своего замешательства, незаметно подтянул тени эмоций, призвав их к порядку — и очаровательно улыбнулся. — Меня зовут Астор. Астор Виль, — он назвался фамилией маминых родичей, но чужое имя примерить не смог. Язык не повернулся. — Мне хотелось бы получить официальное разрешение зарисовать уникальные орнаменты здесь, в холле. Не более. Понимаю, в такое тревожное время интерес к внутреннему убранству главной крепости Маркарта… настораживает, однако я клянусь, что мой интерес исключительно научный и эстетический. Астор умело врал, но видел: женщина не спешит ему верить. Ощущение опасности, исходившее от неё, лишь усилилось, холодными пальцами сдавив грудь и забившееся чуть быстрее сердце. Он осторожно добавил: — Прошу прощения, но… Вы — леди Белейн, верно? Тонкие рыжие брови чуть изогнулись. Женщина улыбнулась, вот только глаза дружелюбия не выражали.  — Верно. Он поспешил объяснить: — Наслышан о вас, госпожа. В Маркарте, наверное, нет ни одного человека или мера, не услышавшего вашего имени хотя бы раз. О вас говорят везде, от Подкаменной крепости до самой захудалой таверны. — Вот как, — она улыбнулась шире, показывая ровные целые зубы. Ни намёка на клыки. — Значит, собираете сплетни? Он сделал вид, что смутился, скрыв более глубокую эмоцию. В леди Белейн не было ничего угрожающего: в её позе, в голосе, в выражении глаз читалось лишь безобидное любопытство, однако внутреннее чутьё вопило о том, что от неё нужно держаться подальше. — И что же обо мне говорят? Отведя взгляд, Астор одновременно поддержал иллюзию своего смущения и дал себе передохнуть: в присутствии леди ментальная защита активировалась сама собой, на чистом рефлексе. Он чувствовал, что его в любой момент могут атаковать, но Белейн не атаковала. Пока что. — Признаться, разное. В основном, что вы самая могущественная женщина в Маркарте и… очень сильная ведьма. — Вот как? Что ж, тогда стоит уточнить, что титул ведьмы у предельцев в почёте.  Леди Белейн сдержанно рассмеялась, тряхнув рыжими кудрями… затем вдруг стрельнула серыми глазами: — И как вам здешняя архитектура, Астор Виль? Отличается от того, что вы изучали в… где, говорите? — На Строс М’Кае, госпожа. О, отличия разительны! Хотя есть и сходства. Вы знали, что резьба по камню и тиснение на металлических деталях уникальны не только для каждого клана, но и для каждого внутрикланового сословия? К примеру... Он мало что понимал в двемерах (кроме того, что их паровые бани — лучшее, что могло случиться с Нирном), однако знал нескольких двемерологов и однажды даже поприсутствовал на конференции, невольно оказавшись меж двух огней. И Нерамо, и Тарайя считали себя светилами двемерологии и очень редко сходились во мнениях… их столкновение вылилось в трёхчасовой диспут. Весьма утомительно было всё это слушать и изображать интерес, однако кто бы мог подумать, что эта информация ему пригодится. Мысленно поблагодарив приятелей за экскурсы в двемерскую тематику, Астор уверенно вещал о гномьих приблудах, не давая лишний раз себя перебить. Грубо, но чего не сделаешь, чтобы оградился от лишних вопросов.  Белейн ничем себя не выдала, однако он почувствовал разовый укол ментального вмешательства и скормил ей искусно сплетённую обманку: тени смущения, волнения, желания покрасоваться перед красивой женщиной, радости от того, что нашёл слушательницу, и, конечно же, увлечённости своим делом… да он так расстарался, что сам себе поверил! На лжи леди его не поймала. Астор её — тоже. От леди Белейн не чувствовалось ни иллюзии, ни какого-либо следа влияния Молага Бала, характерного для всех могущественных вампиров. Астор поостерёгся внимательно вглядываться в тени, когда она так близко. Пришлось дождаться, когда её утомит неумеренная болтовня, благо, случилось это быстрее, чем он исчерпал свои знания и фантазию. Белейн жестом остановила его, насмешливо улыбнулась и кивнула: — Благодарю за беседу, Астор Виль. Считайте, что получили разрешение — но только на зарисовку орнаментов. Каменные кулаки арда будут проверять ваши записи на выходе, конечно же. Но вы вольны посещать зал Подкаменной крепости в любое время дня. Он раскланялся, рассыпался в благодарностях, ещё раз раскланялся, не показывая, что рад наконец-то отделаться от её компании. Леди Белейн властно кивнула и, сложив руки на животе, медленно пошла по мосту обратно, в сторону главного зала. Астор ждал, пока она отойдёт на достаточное расстояние, чтобы не заметила никаких магических манипуляций.  Леди пересекла пруд, подозвала к себе девушку из Каменных Кулаков, заговорила с ней… Он рискнул. Заглянул в тени мельком, на одно мгновение, осторожно, исподволь потянулся к ней… и не увидел ничего. Ни ментального блока, ни мыслеотвода, ни теневого зеркала, ни других ухищрений.  В тенях, на изнанке мира, на месте леди Белейн зияла знакомая, мертвенно-холодная пустота.