Убегай

***

      Запах сырости обычно приятный для Хосока, сейчас был ему слишком противен. Правда Чон до конца не мог понять было ли дело в запахе, или всё-таки в человеке, что восседал напротив него демонстративно улыбаясь. Холодный свет падал на лицо молодого человека оттеняя его скулы. Тёмные глаза были практически чёрными, однако граница между зрачком и радужкой всё же виднелась. В его ухе поблескивала серебряная серёжка, а на руках находились наручники с таким же отблеском. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь они встретятся как подозреваемый и следователь? — Давно не виделись, — нарушает первым тишину Ли. — Немного неуместно говорить это человеку, которого ты чуть не убил совсем недавно, — процедил Хосок, окидывая его взглядом. Он был спокоен, однако его нога давно уже нервно постукивала по полу, что не укрылось от собеседника. — Ты прав, — соглашается Тэён, — Я знаю, что мои извинения тебе и подавно не нужны, поэтому вместо них я просто упрощу тебе работу. — Что ты имеешь в виду? — Я расскажу тебе всё. — Где же подвох? — спросил недоверчиво брюнет, скрести руки на груди. — Его нет. С твоего позволения, я начну? — продолжал Ли. Хосок кивнул. Всё-таки мысли Тэён до сих пор были ему непонятны. — Мой план был превосходен с самого начала. На самом деле, Чонгук не интересовал меня, я всегда хотел отомстить его отцу. Я хотел, чтобы он умер после подрыва его автомобиля, но старик выжил, только утратил зрение на всю оставшуюся жизнь. Тогда я утолил свою жажду мести, и, возможно, все этого бы никогда не случилось, но потом умерла Сора — это стало отправной точкой. — Смерть Ким Соры стала для тебя началом? — уточнил Чон. — Именно, — кивнул парень. — Она была предназначена мне судьбой. Я любил её, пожалуй даже слишком сильно. После её смерти, я думал, что схожу с ума. Мы с Ютой тогда сдружились ещё сильнее. Мы просто страдали вместе, пока в моей голове не созрел план отмщения. Я подумал, что будет примитивно просто убить всех, кто был причастен к тому случаю. — И поэтому ты решил начать с двоюродной сестры Ким Намджуна? — Да, тот портрет в её квартире, был нарисован Ютой, красивый правда? Я думаю мне не надо вдаваться в подробности, как он оказался у неё. — Теперь я понимаю, почему все убийства были совершены с такой точностью. Преступник ни разу не попадался на камеры, потому что ты прекрасно знал, какие из них не работают и строил безопасный маршрут для Накамото. Он нигде не оставлял своих следов, чем заводил нас в тупик. — Неинтересно говорить с человеком, который сам до всего догадывается. — Ну уж прости, что я такой умный, — усмехнулся Хосок. — Правда сколько я думал, всё не могу понять, кто такой Ким Сынмин? — Он всего лишь ещё одна пешка в моем плане, — ответил Тэён — Внезапное похищение Чеён тоже было запланировано мной. В мои планы также совсем не входило причинять ей вред. Я всего лишь хотел проверить, как скоро за ней прибежит Чонгук. Честно говоря, его скорость поражает… — Так ты ещё тогда догадывался об их отношениях? — А разве это было не очевидно?

***

POV. Чеён.

      Белый потолок. Сколько ещё раз я буду видеть его после пробуждения?! Зрительно ещё не понимая, где я нахожусь, рецепторы дали мне понятный сигнал, расшифровать который было проще простого. Больница. Я снова здесь. Я не помню, что было со мной после того, как я закончила читать дневник Чонгука. Может быть я потеряла сознание?       Подумать над этим мне не даёт медсестра, что вбежала в палату. Я хорошо помню её, она приходила ко мне, когда я только получила рану на животе. Кстати насчёт неё, она снова невыносимо болела, что показалось мне странным. — Пак Чеён, вы в больнице, ваше состояние стабильно. — проговорила девушка, вызывая у меня какое-то чувство дежавю. — Почему мой живот так сильно болит, рана ведь почти зажила? — спросила я. — Ваша рана открылась, поэтому ничего удивительного в этом нет. — спокойным тоном произнесла медсестра, чем повергла меня в шок. — Что?! — я не удержалась и вскрикнула от удивления. Как такое возможно? Я же своими глазами видела шрам на своём теле? Этого не может быть! — Вы что шутите?! — поинтересовалась я. — Нет, конечно, о чем вы говорите! — возмутилась девушка. — Ваши родители хотят навестить вас, мне впустить их?       Родители? Точно! Они ведь уже давно собирались прилететь. — Да, — дала своё согласие я, на что медсестра просто кивнула. Закончив поправлять приборы, она вышла из палаты оставляя дверь открытой, видимо этот жест предназначался для моих родителей. Обычно серьёзные и собранные, они никогда не позволяли себе проявлять излишние эмоции или действовать импульсивно. Но сейчас я была настолько шокирована их поведением, что еле удержалась чтобы не рассмеяться от счастья. Сначала мама, а следом за ней и папа, практически влетели в палату с испуганными глазами. Запыхавшиеся и взволнованные, они выглядели так, как будто опаздывают на свой рейс, который вот-вот отходит из аэропорта. Сердце больно укололо меня, словно приводя в чувство, когда я увидела слёзы скопившиеся в глазах матери. Глядя на неё, мне тоже хотелось заплакать, но кажется слез больше не осталось. Я выплакала всё в тот вечер. — Дочка, ты жива! — дрожащим голосом произнесла мама, касаясь своими нежными руками моей ладони, легонько сжимая её. Я кивнула, чувствуя, как приятное тепло разливалось по телу. — Прости, что не приехали раньше! Суён, рассказала нам обо всём! — Обо всём? — вторила её словам я. — Вы поэтому приехали? — Я места себе не находил, после её слов! — воскликнул папа, активно помогая себе жестикуляцией. — Мы бы приехали намного раньше, если бы не возникли проблемы с документами! Мы с мамой очень скучали по тебе!       В голове крутилось множество мыслей, вопросов и слов, но я не знала, что сказать. Мама… Папа… Точно! — А где Элис? — спросила я, неожиданно для родителей. — Твоя сестра, общается с каким-то молодым человеком с твоей работы. — спокойно ответила мама, не видевшая в этом ничего криминального. Но вот отец явно выглядел недовольным. Он издал тяжёлый вздох, кинув взгляд на закрытую дверь палаты. — Только приехали, а она уже начинает вертихвостить перед парнями! Лучше бы пришла и наконец встретилась с Чеён! — видимо поймав мой взгляд, пробубнил папа. Мы с Элис уже давно не маленькие, но он всё-равно продолжает видеть в нас девочек-подростков, предостерегает нас от плохих по его мнению мужчин. Интересно с кем же там болтает Элис, раз отец посчитал его очередным дамским угодником? Хотя я догадываюсь, кто это мог быть. — Что ты такое говоришь! — возмутилась мама. — Она завела с ним разговор исключительно из-за своей работы. Ты же сам знаешь, как она горит журналистикой! А уж криминальная среда её привлекает больше всего! — Говорю тебе, всё это не с проста! — доказывал ей обратное отец. Перепалки родителей всегда веселили меня, потому что их поведение при споре было практически одинаковым, несмотря на разные точки зрения. Они бросали друг на друга укоризненные взгляды, пытаясь сдерживаться. Голоса у обоих имели нотки возмущения, но никто из них, никогда не переходил на крик, предпочитая громким высказываниям, тяжёлое молчание, которое могло передать значительно больше. Конец этому спору, который мог продолжаться до самой ночи, положила Элис. Она осторожно высунула голову в дверной проем. Сначала она улыбнулась, показывая ровный ряд белых зубов, потом в палату проснулась её рука, которой она помахала мне, а следом за рукой в помещение проснулось и тело сестры. Дверь, которая должна была захлопнуться, только сильнее открылась, пропуская внутрь юношу, одетого в чёрный деловой костюм. Поправив галстук и кашлянув, он прошёлся взглядом по палате, а затем кивнул мне вместо приветствия. — А ты неплохо устроилась, сестренка! — воскликнула Элис, глядя по сторонам, а затем села между родителями, которые смолкли увидев объект своего обсуждения. — В следующий раз, когда соберётесь говорить обо мне, убедитесь, что я этого не слышу! — А что такого мы сказали?! — с наигранным удивлением, спросил папа. — Да, ничего, пап, — махнула рукой Элис, а затем повернулась ко мне. — Как ты? — А ты как думаешь?! — спросила я хрипло. — Ну для, человека, который совсем недавно был на грани жизни и смерти, ты выглядишь вполне хорошо, — заявила она, а затем приблизившись поближе, прошептала мне на ухо, — Только, честно признаться, для здоровой видок у тебя не очень. — Хах, спасибо за поддержку, — с нескрываемой иронией проговорила я. Возможно несколько месяцев назад, я бы ответила совершенно иначе, съязвив на колкость сестры. Но сейчас мне было не до этого. Меня не покидало странное ощущение. Вроде бы вся семья была в сборе и я должна радоваться. Однако было что-то чего очень сильно не хватало. Словно не доставало кусочка от пазла, который был почти полностью собран. Находясь в раздумьях, я не заметила, как тема разговора сменилась и я не понимала о чем идёт речь. — И где он сейчас? В тюрьме? — спросил отец, обращаясь к Чону, который тоже подключился к разговору. — Не совсем. В тюрьме он окажется только после судебного заключения, но могу с уверенностью заявить, что заслуженный срок он получит. — ответил Джэхён. — А тот парень, что спас её, он жив? — с опаской спросила Элис, направив свой проницательный взгляд на Юно. — Чонгук то? Пфф, — фыркнул он, — да на нём всё заживает, как на собаке. Между прочим, если бы выстрел попал не в него, а в Чеён, говорить о положительном исходе, было бы так же глупо, как надеяться, что труп вдруг оживёт. — О-он ж-жив? — дрожащим голосом спросила я. И дрожал не только голос, всё моё тело начало трястись так, как будто вместо привычной алой жидкости, по венам текла ледяная вода. — Ну да, — абсолютно спокойным тоном ответил Джэхён. — Это невозможно! — Я замотала головой, отрицая малейшую возможность такого исхода. — Я своими глазами видела, как он умер. Такого просто не может быть! — Что?! — изумился парень, не зная правильно ли он понял сказанные мной слова. А уж если он не понимал, то остальные и подавно не могли понять от чего, я прямо сейчас схожу с ума.       Я дышала и задыхалась, плакала и смеялась в истерике. Вздрагивала, когда кто-то касался меня в попытках успокоить. Я отталкивала всех. Мне хотелось закрыться в одеяло с головой и сидеть там, пока все не станет хорошо. Мне было страшно и больно одновременно. Миф и реальность смешались. Я терялась в догадках, какие воспоминания из тех, что я видела, действительно происходили наяву. Может быть до сих пор я всё ещё сплю?       Ответ на этот вопрос появился сам собой, однако всё-таки мне немного помогли. Хотя я и не видела этого своими глазами, но по ощущениям я могу догадаться, что медсестра вколола мне что-то вроде успокоительного или снотворного. Метаться было поздно. Препарат уже попал в кровь и заполнял весь организм. Ещё совсем немного и мои глаза закрылись сами собой.       Сквозь сон, я смутно чувствовала нежные и до безумия приятные касания незнакомца. Некто гладил меня по голове также, как обычно мамы перебирают волосы своих детишек, своими действиями убаюкивая их. Эти обычные движения показались мне очень знакомыми, знакомыми по особенному. Это не было похоже на старое воспоминание или ощущение. Скорее я знала руки этого человека. Большая ладонь, что так мягко касалась моей головы, вызывала умиротворение. Я приоткрыла глаза, вырываясь из сладкого и манящего сна. Тёмные волосы, откинуты назад, открывая вид на лоб. Карие цвета горячего шоколада глаза, что так и цепляли мой взор, своим притягательным взглядом. Ровная загоревшая кожа и губы расплывшиеся в улыбке.

Чонгук…

— М? — отозвался он, хотя я была уверена, что не произносил его имя вслух. — Это ты?.. — осторожно спросила я. — Да, — ответил Чон, ничуть не удивившийся моему вопросу. — Врешь! — заявила я, продолжая разглядывать шатена сквозь приоткрытые глаза. — Тогда, кто же я по-твоему? — усмехнулся парень, вдруг отрывая свою ладонь от моей головы. — Мой сон! — Сон, значит, хорошо — хмыкнул Чонгук, а затем приблизился ко мне, начиная шептать мне на ухо, — с этого момента я буду сниться тебе каждую ночь. Тебя устраивает такой график? — Я окончательно сойду с ума. — Ты права, каждый день — это слишком много. Как насчёт через день? Тоже много? — поинтересовался Чон, с абсолютно серьёзным видом. Примерно с таким же выражением лица он всегда решал важные вопросы. — Для сна ты слишком навязчивый, больше проходишь на кошмар. — Я слишком красив, чтобы быть твоим кошмаром! — Тоже верно, — закивала я. — Тогда кто же ты? Не сон и не кошмар, кто ты такой? — Ты удивляешь меня, — произнёс Чон, хотя в его тоне не было ни грамма удивления, скорее привычная мне насмешка. — Я твой истинный. Или ты забыла? — Я помню это. Это невозможно забыть. — ответила я в задумчивости, разглядывая белую простынь и проводя рукой по складкам ткани. — Так же как и то, что тебя больше нет. — В каком смысле? — Ты умер. — проговорила я, стараясь сдерживать все эмоции, что так и рвались наружу. Если моё тело уже вырвалось из клетки, то душа продолжала оставаться в заточении. Чонгук выжидающе смотрел на меня, надеясь, что я скажу что-то ещё. — После того выстрела, ты впал в кому, а потом… Я…       Оковы слетели. Всё, что до этого момента пряталось внутри меня хлынуло наружу, обдавая сильной волной. Страх, волнение, радость, горечь, обида, гнев, разочарование — все проявления чувств превратились в слезы. Всплески эмоций вырывались отрывистыми всхлипами. Мне хотелось кричать от переполнявших меня чувств. Я чувствовала тепло рук, что обнимали меня, пытаясь успокоить. От того насколько реальными были прикосновения, хотелось зарыдать ещё сильнее. — Чшш… — прошипел Чонгук, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, как будто собираясь убаюкать меня. — Я здесь. Я живой. Слышишь? — шептал он мне на ухо. — Н-но я-я видела… Как… Ты… — пыталась выговорить я, однако получалось плохо. — Чеён, — позвал Чонгук меня, обхватив своими ладонями моё лицо с обеих сторон, заставляя смотреть только в его глаза. — Ты веришь мне?       Я осторожно кивнула, с замирающим сердцем. Я не понимала причину, по которой так сильно волнуюсь. — Я не умирал! Это был сон! Твой кошмар! Ты думаешь, я готов так просто оставить тебя одну?!       Я отчаянно замотала головой и заливаясь новыми рыданиями, как мне показалось, из последних сил крепко обняла парня, обвивая свои руки вокруг его талии, утыкаясь носом в его плечо. Правда так показалось только мне. — Чеён… Не так сильно… — закашлялся он, а я испугавшись ослабила хватку. — Больно же! Так и задохнуться можно! — Прекрати ворчать, — засмеялась я, окончательно успокоившись и вытирая рукавом сырость с лица. — Я пострадавший, так что ворчать и жаловаться — это мои жизненные цели на ближайшие несколько месяцев! — заявил Чон, с гордо поднятым подбородком.

***

8 лет спустя…

      Снег непривычно шуршал под ногами, которые постоянно застревали в высоких сугробах. Аномальное похолодание в Корее пришлось именно на февраль. Всю зиму снега почти не было и только недавно его выпало столько, что снегоуборочные машины не успевали расчищать дороги. Снег валил, белыми хлопьями оседая на волосах и одежде, но стоило ему приземлиться на кожу, как он немедленно таял. — Мам, — вдруг произнёс мальчик поднимая голову вверх. Его тёмные точно большие бусины глаза смотрели на девушку со светлыми волосами. — Что? — поинтересовалась она, останавливаясь. Мальчик замялся и ничего не говорил. — Ёнджун, в чём дело? — Я хочу в парк! — выпалил Ёнджун. — В парк? — переспросила Розэ. — Да! Хочу в парк, где крутится большое колесо! Взрослые катаются на странных поездах и очень громко кричат! А ещё там продаётся очень вкусные розовые облака! — увлечённо объяснял малыш, пока Пак в своей голове мгновенно представляла вместо поездов американские горки, и вместо розовых облаков сладкую вату. — Ты хочешь в парк аттракционов? — уточнила она. — Угу. — Но, Ёнджун, уже поздно и… — Хочу! Хочу! Хочу! Хочу! — начал упрашивать Ёнджун, начиная трясти маму за руку. А Чеён в долгих уговорах и не нуждалась. В последнее время, она только и делает, что работает, пока сын находится в детском саду. Поэтому почему бы не провести время вместе в свой выходной? — Ладно, пошли, — согласилась она, взяв мальчишку за руку. Парк развлечений как нельзя кстати было довольно близко, как будто его специально возвели рядом с детским садом, чтобы испытывать детей и родителей на прочность. Стоит ребёнку увидеть горящую арку с большими буквами, глаза его загорались, а желание усиливалось во сто крат. Родители обычно уставшие после работы, мечтали только об одном — оказаться поскорее дома в тёплой кроватке. Здесь и начиналась борьба поколений, когда младшие упрашивают, а старшие придумывают причины для отлагательств. Пока Розэ витала в облаках, Ёнджун называл цвета всех машин, что встречались им на пути. Для того, чтобы различать марки автомобилей, мальчик был ещё слишком юн, поэтому главным опознавательным знаком служил цвет. — Мы пришли! — воскликнул малыш, чуть ли не начиная прыгать от радости. — Ёнджун-а, не уходи далеко и не отпускай мою руку, а то можешь потеряться, — предупредила его Чеён перед тем, как ступить в толпу людей. Она осматривалась вокруг, пытаясь присмотреть развлечения, которые идеально подойдут сыну по возрасту. Хотя его самого аттракционы мало волновали, а вот связка разноцветных воздушных шаров сразу привлекла его внимание. Несмотря на недавно сказанные слова Розэ, мальчик воспользовался моментом и побежал к заинтересовавшим его шарикам. К счастью, Пак сразу почувствовала, как рука Ёнджуна отпустила её и резко повернулась к нему, пытаясь ухватиться за его рукав. Однако хвататься уже было не за что. Чеён стояла посреди постоянно движущейся толпы, а Ёнджуна нигде не было. По ощущениям вспоминая, куда уходил мальчик, она рванулась туда же, расталкивая людей, одновременно извиняясь и крича имя потерявшегося сына. Буквально несколько мучительных секунд и она видит знакомую куртку. Рванувшись в ту сторону, Пак ещё раз кричит его имя. Мальчик, что стоял рядом с человеком переодетым в костюм розового кролика, повернулся в сторону мамы, ничуть не напуганный своим исчезновение. Точнее говоря, для него это и не было исчезновением. — Ёнджун, я же говорила тебе не отходить от меня! — воскликнула Пак, присаживаясь на корточки и прижимая к себе сына. — Мам, ты чего? Я всего лишь хотел себе шарик. — проговорил мальчик. — Больше никогда так не делай, — сказала Пак, и только потом удосужилась взглянуть на человека-кролика, что держал связку шаров. — Какой шарик ты хочешь? — спросила светловолосая, вставая в полный рост. — Я хочу все шарики! — Ёнджун, ты не можешь забрать все шарики, тогда они не достанутся другим деткам. — процедила Чеён, а тем временем «кролик» протянул её сыну связку с шарами. — Подождите, не надо… — Ура! Ура! Ура! Папа купил мне много шариков! — засиял Ёнджун. — Папа? — переспросила Розэ, думая что ослышалась. Но кажется, со слухом у девушки было всё в порядке, потому что в ту же секунду тот самый «кролик» протянул ей букет белых лилий, который он всё это время прятал за своей спиной. — Чонгук, что ты тут делаешь? — поинтересовалась она, принимая цветы с улыбкой на губах. Понимая, что дальше нет смысла скрываться, Чон снял с себя голову кроличьего костюма. — С днем рождения, дорогая! — сказал он, притягивая Чеён в свои объятия. — Спасибо, — негромко произнесла девушка, положив свою голову на его плечо и скрепляя руки в замок за спиной мужа. — Но что всё это значит? Только не говори, что пообещал купить Ёнджуну много сладостей! — Мой ответ будет полностью зависеть, от того, что ты хочешь услышать — горькую правду или сладкую ложь? — Можешь даже не продолжать, ты же знаешь, что у него аллергия на сладкое! — Прости, я не смог найти ничего лучше, чтобы уговорить его помочь мне. — оправдывался Чонгук, опустив глаза в пол. — Дай-ка подумать, в кого же у него такой прекрасный характер? Не от его ли папы? — А вот тут ты не права, характер у него, как раз твой! В детстве я был самым послушным ребёнком! — Особенно, когда чуть не устроил пожар в квартире? — с ехидством спросила Пак. — А это ты откуда знаешь? Неужели мама рассказала? — Нет, это был Чону! — А когда мы поедем к бабуле в гости? — подал голос мальчик, что до этого молча наблюдал за родителями, держа в руках желанную связку шаров. Чеён и Чонгук переглянулись. — Ёнджуна, — начал Чонгук, — давай мы поедем к ней завтра, а сегодня у мамы день рождения! Я купил большой торт, который уже ждёт нас дома. — Тортик? — глаза сына засияли, вызывая улыбку на устах родителей. — А как же покататься?..       Усадив сына на понравившиеся ему аттракцион, Чонгук, что всё ещё был в комичном костюме кролика, подошёл к своей жене и обнял её со спины, наблюдая за тем, как веселиться его сын. — Почему именно кролик? — спросила Чеён, пытаясь заглянуть себе за спину. — Почему? — усмехается Гук, — Ты ведь сама придумала так называть меня! — Но тебе ведь не нравится, когда я так делаю! — Сегодня тебе можно всё! — заявил шатен, целуя макушку девушки, заставляя её рассмеяться. На самом деле, Чонгуку нравилось просто то, что он может слышать голос Чеён, а уж как она его называет было абсолютно не важно. Да и прозвище случайно данное Пак ему очень нравилось, а упрямился он для приличия. Потому что заливается румянцем каждый раз, как какой-то школьник, когда она так делает.

The end