***
- Прости, что меня не было рядом, когда стало худо, - произнес Владко, когда они сидели в поле около недавно собранного стога сена. - На самом деле, было не так уж прям худо, - Микита лег головой брату на колени и смотрел на него снизу в верх. – Батька ведь живой остался. Да, трудно было справляться, но хотя бы живой. - Ты и правда стал совсем взрослым, - отметил старший и обвел ладонью лицо Микиты, тот удержал ее и прижался к ней щекой. – Раньше тебя не волновало ничего, кроме тебя самого. - Неправда, - рассмеялся тот. – Меня всегда волновал ты. Он сел лицом к брату и положил его ладонь себе на колено. Владко замер, опустив глаза. Казалось, он боролся сам с собой. Микита придвинулся ближе и опустил голову ему на плечо. - Я так боялся, что ты не вернешься, - признался он, обжигая кожу своим дыханием. – Думал, никогда больше не смогу быть с тобой. - Мы не можем, - произнес Владко и попытался выбраться из объятий брата. – Неужели, ты не понимаешь, это все богохульство. Мы братья, к тому же, мужчины. Между нами ничего не может быть. - Ты сам этого хочешь, или это твои новые правила тебя подбивают? - Микит… - Просто оттолкни меня, - выдохнул он прямо в губы брата. Тот замер, испуганно смотря на него. Спустя долгие мгновения он громко выдохнул, а затем вжался своими губами в губы младшего. Тот сладко промычал что-то ему в рот, садясь сверху. Владко запустил пальцы ему в волосы и прижал к себе. Четыре года он предел тем, чтобы сделать так: прижать брата к себе, сцеловывая у него с губ стоны. Просто быть с ним….***
- Не знаю, какой порядок был у вас там, в столице, но у нас никто с братьями не…. Черт возьми! Ты же опозорил всех нас! А о Микитке ты подумал? Он же ж дите еще совсем! Микита вошел в кухню именно в тот момент, когда батька ударил Владко ладонью по лицу. Тот, не сопротивляясь, стоял перед ним и даже не отступил, когда он замахнулся вот второй раз. - Нет! – Микита встал между ними. - Уйди! – прорычал отец. – Это все твое воспитание! – заорал он, обернувшись на плачущую мать. - Завтра же найдем тебе жену, - сказал он Владко. – Любая пойдет за такого! А о брате и думать забудь. - Не бывать этому! – внезапно зло ответил Владко. – Я не женюсь! - Где это видано, что сыновья Михайло друг с другом… Тьфу на вас! Женишься и точка! А Микиту мы учится в Питер отправим! - Я сказал, не бывать этому, батько, значит, не бывать. Режь меня, бей, но я ни на ком не женюсь! Владко выскочил за дверь. Микита бросился было за ним, но отец схватил его за руку и откинул его обратно. Юноша упал на спину и в испуге посмотрел на отца. За всю жизнь он никогда не поднимал руку на своих детей, а сейчас. Мать опустилась рядом с младшим сыном и прижала его голову к своей груди, Оксанка за ее спиной тихо завыла. Микита не мог уснуть всю ночь. Он лежал на сундуке и наблюдал за сидевшим на скамейке и глядевшим на улицу отцом. Тот также не сомкнул глаз ни на минуту. На рассвете от подскочил на ноги и, опираясь на костыль, повернулся к двери. Микита сел на сундуке. В хату ворвалась соседка Осиповна и бросилась в ноги отцу. - Горе-то какое, Михайло, горе! – запричитала она. - Что стряслось-то, старая? - Ой, беда-беда! Владко ваш самоубился! Отец и Микита столкнулись взглядами. Младший подскочил со своего места и бросился вон из хаты. Вслед ему послышались рыдания баб. Пока он бежал по хутору, то сталкивался с мужиками, которые отводили от него взгляд, и с бабами, чьи глаза были красными. Он мчался, что было сил. Около конюшни было полно народу, и он рванул туда. Все расступались, давая ему пройти. Мужики сняли Владко. Он лежал на соломе, устремив невидящий взор в небо. На шее краснела полоса от веревки. Микита рухнул на колени рядом с братом. Он сжал его холодную руку в своей и поднес ее к губам, целуя. Из глаз брызгнули слезы, капая на обескровленное лицо старшего. - Прости меня, - шептал он, - прости. Я не должен был настаивать. Ты же не хотел! Ты сопротивлялся! Какой же я дурак! Ты же из-за меня это! Владко, что ж ты натворил? Он скользнул рукой по телу брата и замер, смотря на зажатый во второй руке нож. Все это время у него был нож. Он мог перерезать веревку, но нет, Владко целенаправленно шел умирать. Микита высвободил нож из его пальцев, и медленно опустился к брату, прижимаясь своим лбом к холодному лбу Владко, чтобы потом уже не подняться….***
19 век. Никита Гаврилов и Владислав Иванов. - Матушка, вы посылали за мной? - Да, Никита, проходи! Молодой человек в белой расстегнутой рубашке и с растрепанными волосами вошел в просторную гостиную залу и подошел к сидевшей на диване женщине. Он наклонился и галантно поцеловал ее руку, а затем присел рядом. - Сколько можно, Никита, я же просила вести себя прилично! – выговаривала графиня сыну. – А не вот это вот все! – Она хмуро посмотрела на внешний вид сына. – Ты ведь помнишь, что завтра первый бал твоей сестры? Я подумала, что было бы неплохо, если бы ты был ее кавалером. - Матушка, я, конечно, понимаю вашу заботу о Полине, но вам не кажется, что подобное может произвести плохое впечатление на молодых людей? Подумать только, Полина Гаврилова на балу в сопровождении своего старшего брата! Ее же на смех поднимут! Вы этого хотите для своей единственной дочери? - А что тогда ты предлагаешь? - Я пойду на этот бал, но не как ее сопровождающий, а просто так. Для Поли я найду кавалера, матушка! Не беспокойтесь!***
Бал, как он и предсказывал, оказался скучен. Поли была блистательна, а вот все остальное – довольно заурядно. Все эти великовозрастые дамы, которые пришли сюда только для того, чтобы побыстрее найти мужей своим дочерям, или же, графы и князья приходят на подобные мероприятия, чтобы отдохнуть от своих жен и дочерей и посмотреть на молоденьких девиц, которые с удовольствием с ними кокетничают. Все это было не для Никиты! - Скучаете, граф? – раздался рядом приятный мужской баритон. Никита обернулся и удивленно замер. А вот это уже интересно! Красивый и молодой поручик, мило ему улыбающийся и лукаво смотрящий, возможно, может скрасить ему этот вечер. - А у вас есть предложения, как мне не скучать на подобных мероприятиях, поручик? – спросил он мужчину. – Извините, не знаю ваше имени. - Владислав Иванов, - с улыбкой на пухлых губах ответил он. - Так, что насчет скуки? - Предлагаю вам побеседовать со мной. - Боюсь, что здесь есть люди, более заинтересованные в вашей компании, чем я, - он посмотрел за спину мужчине, замечая, как девушки бросают в их сторону заинтересованные взгляды. - Я нигде вас раньше не встречал? – задал вопрос Владислав. - Где, например? - Во сне. У Никиты вырвался смешок, и он попытался поскорее его прикрыть бокалом с шампанским. Владислав улыбался только глазами, которые неотрывно наблюдали за юношей. - Боюсь, что вы ни к тому обратились, - произнес Никита и, отвернувшись, направился к сестре, которая только что перестала танцевать. - Ты улыбаешься, - удивленно отметила Полина. - Да, Поли, я улыбаюсь. - Но я не видела твою улыбку с самого возвращения в Москву. Никита пожал плечами и опустил голову, а затем украдкой покосился в ту сторону, где он оставил Владислава. Иванов стоял в окружении каких-то юных леди, но поверх их голов он смотрел на Никиту. Молодой человек смутился и снова вернул все свое внимание сестре.***
Судьба сталкивала их на протяжении месяца: то на балах, то на званых ужинах, то на скачках. Никита уже места себе не находил. Он осознал в одну из таких встреч, что его безумно тянет к Иванову. Тянет так, как не должно тянуть мужчину к мужчине. Он стал его избегать, перестал появляться в свете, но у судьбы всегда свое мнение, с мнением людей оно обычно не совпадает. - Никита, сынок, а ты знаком с нашим гостем? – спрашивает мама, поднимаясь из кресла, когда Никита входил в зал, где сидят его мать, сестра и… Владислав. - Мы встречались, - говорит Иванов и тоже встает. - Да, на первом балу Поли, - добавляет Никита. – Извините меня, но мне не здоровится, так что я, пожалуй, пойду прилягу. - Конечно, сынок. Никита сбегает. Он знает, что Владислав это прекрасно понимает. Понимает, потому что в его глазах при виде Никиты загорелся тот самый огонек, что юноша видит у себя в зеркале. Но это неправильно! Он падает на кровать, лицом в подушку и стонет. Почему это происходит с ним? Почему на месте Владислава не могла оказаться какая-нибудь милая девушка? Ну, почему судьба так жестока по отношению к ним двоим? - Вы в порядке? – раздается мужской голос в его комнате, и Никита подлетает на постели. Он резко садится на ней, а затем встает и подходит к мужчине впритык. - Зачем вы здесь? - Я не понимаю. - Вы пришли сюда, вскружили голову моей сестре, матушка уже, небось, приданное ее укладывать начала, поэтому я повторяю: зачем вы здесь? - Я пришел к вам не из-за вашей сестры, Никита, - Владислав покачал головой. Он сократил последнее разделяющее их расстояние и нежно дотронулся до подбородка. Никита замер, боясь пошевелиться. Владислав медленно наклонился и попытался поцеловать его, но молодой человек отвернул голову. Губы Иванова мазнули по его щеке, и Никиту прошибла дрожь. - Мы не можем, - тихо произнес он, поднимая глаза на мужчину. - Я знаю. Именно поэтому завтра я уезжаю на фронт. Никита вздрогнул и неосознанно вцепился в костюм Иванова, пошатнувшись. Владислав обнял его, поддерживая. - Не нужно, - попросил Никита. – Вам не обязательно уезжать на войну, мы просто может не сталкиваться. - Вы ведь пытались, я прав? – Владислав приподнял его лицо, легко прикоснувшись к подбородку. – Но, как мы оба видим, ничего из этого не вышло. Вы мне дороги, поэтому я не хочу рушить вашу жизнь. - Но не обязательно же идти на войну? – воскликнул Никита. - Меня все равно призовут рано или поздно, - ответил Владислав. – Наполеон собирается покорить нас, но, я думаю, вряд ли ему это удастся. А я просто не хочу тянуть время. Намного больнее будет узнать вас, а затем отправиться на передовую. Лучше уж сразу рубить это чувство на корню! - Пожалуйста, вернись живым, - попросил Никита, прижимаясь лицом к плечу Иванова. - Если вы просите, я не могу подвести.***
Колесо судьбы всегда плетет жизни людей как хочет. Ему все равно на наши желания и страхи. Так и произошло с нашими героями. Поручик Владислав Иванов погиб двадцать шестого августа тысяча восемьсот двенадцатого года в Бородинском сражении, пронзенный штыком. Его тело было похоронено вместе с сослуживцами в братской могиле. Никита погиб месяцем позже. Его и всю семью графа Гаврилова убили французские мародеры при разгроме Москвы.***
21 век. Никита Киоссе и Владислав Рамм. - Влад, открой! Прошу тебя, впусти меня! Я же не уйду, пока ты не откроешь! Рамм, мать твою! Открой! – Никита со всей силы ударил по двери, ведущей в съемную квартиру Влада. – Что ты себе напридумывал, идиот! Он прислонился спиной к двери и медленно сполз по ней на холодный пол лестничной клетки. Он ударился пару раз затылком об обитую дерматином поверхность и тяжело вздохнул. - Я знаю, что ты стоишь за дверью, - спокойнее произнес он. – Я не знаю, что взбрело тебе в голову, но это все бред. Пожалуйста, не уходи из группы. Я люблю тебя, Влад, пожалуйста. Не поступай так. Неожиданно открылись дверцы лифта, и оттуда вышел на лестничную клетку Артем. Он посмотрел на Никиту и подошел ближе. Киоссе зло блеснул взглядом из-под челки. Пиндюра опустился перед ним на корточки и покачал головой. - Никит, он не откроет, - произнес он. – Тебе нужно отпустить его! - Никогда, - уверенно ответил тот. – Я не вы. Это вы с Толей пошли у него на поводу и так спокойно приняли его уход, я же не сдамся, пока он сам не скажет мне причину в глаза. – В подтверждение своих слов он ударил кулаком по двери. – Я люблю его, понимаешь? Я не могу его отпустить просто так! - Никитос, слушай, проблема как раз в этом и состоит. Он тебя не любит. - Ты врешь! - Он сам так сказал, я не стал бы тебе врать. Он не хочет мучить ни тебя, ни себя, ни уж тем более группу из-за отношений, которых, по факту, и не существует. - Почему ты мне сейчас все это говоришь? – со слезами на глазах спросил Киоссе. – Это же все ложь! - Это правда! «Владислав Рамм покинул бойз-бенд с громким скандалом» - мелькало на всех экранах на следующее утро.***
«Никита, Знаю, это все может показаться тебе полнейшим бредом, но это правда. Я был вынужден уйти потому, что каждый раз, когда мы сталкиваемся, все заканчивается хреново. Это правда, мы встречаемся не в первый раз. Я приложил фото и портрет, так что, надеюсь, что, читая, ты будешь смотреть на них. На портрете изображены два брата: Микита и Владко. Их история относится к 1616 году. Они любили друг друга, но однажды родители об этом узнали. Они хотели женить Владко, но он не желал этого. Он повесился в конюшне. Микита покончил с собой рядом с телом любимого. На фотографиях – поручик Владислав Иванов и граф Никита Гаврилов. Они полюбили друг друга в очень неспокойное время, а именно в Отечественную войну 1812 года. Они оба сбежали от своих чувств, но убежать от смерти не смогли. Владислав был убит на боле боя, а Никиту убили мародеры в Москве. Это все мы, Никита. В разное время с разными привычками, ценностями и моралью, но мы. Терять тебя больно, я знаю. Я помню каждое перерождение, словно оно произошло вчера. Я мог допустить еще одного такого события, поэтому был вынужден уйти. Я не жалею о своем решении, и ты не жалей. Знаю, сначала будет больно, потом ты, возможно, меня возненавидишь, но потом станет легче. Ты будешь жить, а это для меня главное. На веки твой, Влад.»***
- Спустя столько лет, я нашел тебя, и я не мог потерять тебя снова, как ты не понимаешь? - Что, черт возьми, ты несешь? Ты считал, что защищаешь меня, но это не так! Каждый раз я погибал, потому что тебя не было в моей жизни, а не потому что ты в ней был. Владко покончил с собой, и Микита последовал за ним. Иванов и Гаврилов оказались в разных местах, и оба погибли. Я умирал, когда ты исчезал, потому что, кроме тебя, мне никто не был нужен. - Я слишком сильно тебя люблю, чтобы быть с тобой эгоистом. - Но ты и есть эгоист! Ты подумал не обо мне, хотя этим прикрывался, нет, ты думал о себе. Тебе больно терять меня, но какого мне? Все могло бы закончится также, если бы Артем не отдал мне твое письмо после распада группы. Я не жил практически, а просто существовал в мире, где единственного нужного человека не было. Я люблю тебя, Влад! Но даже я могу устать ждать! - Пять лет спустя ты все еще говоришь мне, что любишь? - Тебя это удивляет? Потому что меня нет! Пройдут дни, недели, месяцы, года, десятилетия, века, но любовь не пройдет никогда. - Я люблю тебя! - Обещаешь, что, если будешь в чем-то сомневаться, скажешь мне? Мы вместе будем решать проблемы, хорошо? - Хорошо.