Она должна повиноваться

«Когда же он оставит меня без своего наблюдательного взора?» — Чисэ сидела в гостиной на диване, куда ей указал Элиас, не поднимая взгляд с пола. — Чисэ, — произнёс мужчина, — ты все уяснила? Чисэ робко взглянула на Элиаса, но сразу же опустила глаза, не смела, боялась, боялась быть наказанной, боялась лишиться дома, данного ей им же, тем, кто купил ее и имел право делать с ней все, что ему придёт в голову. — Да, — ответила еле слышно девушка, — да, я поняла, прости, — добавила немного громче та. Элиас пристально наблюдал за ней, за ее движениями, мимикой и взглядом, что был опущен вниз. А ведь он говорил ей держать голову высоко, чтобы он мог видеть ее эмоции, ее лицо. Снова она не слушается, вроде и мелочь, но даже ее она опустила, не выполнила. Чародей резко встал со своего кресла и решительно направился к красноволосой. Девушка немного сжалась, но взор свой на него не подняла. Мужчина протянул к ней руку и мгновенно обхватил пальцами в белой перчатке тонкий подбородок своей ученицы. Чисэ сжалась и зажмурила глаза от резкого прикосновения к ней его руки. Он сжимал несильно, но жестко, поднял ее голову наверх так, чтобы она смотрела на него, на него одного. — Я, кажется, тебе уже говорил, чтобы ты не опускала голову. Говорил ведь... — Прости, — прошептала девушка, смотря в его огненные глаза. — Прости меня, — промолвила она живее. В ее взгляде виднелся блеск глаз, что гласил о наворачивающихся слезах, самих которых не было. Ему было ясно, что юная чародейка боялась его, хотела угодить, однако выходило у неё это плохо, было ясно, что она уже устала от их разговора. — Иди наверх, — строгим тоном произнёс чародей. — На сегодня останешься без ужина. Ещё одна такая выходка, и лишишься еды на 3 дня, — говорить это Элиасу было нелегко, но казалось правильным. Виноватую следовало наказать, чтобы позволить ей уяснить урок и предотвратить от последующих провинностей. Девушка с недоверием ступила назад и, быстро развернувшись, пошагала наверх. Зайдя в комнату, она тихо закрыла дверь, облокотившись на неё. Коснувшись головой двери, зеленоглазая прикрыла веки и шумно выдохнула. Она провинилась, это ясно, как чистая вода, и наказание, данное Элиасом, казалось ей даже легким. Чисэ часто не ела сутками, так как попросту не находилась дома, а в школе денег не было на обеды, ее приемные родители не совсем заботились о девочке, будучи тогда ещё совсем маленькой. Поэтому Чисэ была поклонной чародею и после наказания, благодаря его, что она имеет право на жизнь под его крышей, что она ему может быть полезной, даже если ее будут использовать, даже если она и продала себя ему. Ей было все равно, даже если теперь она собственность древнего мага.