Злодейский папа

      Маленькие ножки топали по тротуару в сторону чёрной машины. Глаза ребёнка были опущены, а сам он смотрел себе под ноги и шмыгал носом. Передняя дверь авто открылась и из машины вышел фиолетовокожий мужчина. Среди других прохожих он выделялся не только цветом кожи и дорогой машиной, но и тёмным цветом одежды. Чёрная водолазка и серые джинсы — вот что было надето на мужчине.       Взгляд детских глаз поднялся на человека. — Папочка! Папа приехал! — звонкий детский хрип раздался почти на всю парковку. Маленькие ножки быстро вразвалочку зашагали к отцу. — Кайо, привет дорогой. Как прошёл первый день в школе? — хрипящий голос звучал так по доброму и успокаивающе, что хотелось просто слушать его весь день. — Ужасно… — тихо и со злобой. — Почему? Что такого смогло расстроить моё солнышко? — в вопросе звучали настоящие нотки интереса и переживаний. — Это всё Молли. — из горла малыша это имя тянулось с чистой ненавистью из принципа.       Отец ребёнка немного вздрогнул услышав с какой интонацией это произносится. — Кто это? Твоя одноклассница? — ответ был очевиден, но расстраивать своего ребёнка ещё больше Веномусу не хотелось. — Да! Она такая! Такая... Аааа! — громкие, но всё ещё хриплые возгласы доносились со стороны К.О. — Чем же она так плоха? — Веномусу не хотелось действовать безрассудно, может если это не серьёзно он сможет всё уладить самостоятельно.       Размахивая руками в разные стороны Кайо шёл рядом со своим папой иногда очень громко вскрикивая «она». В такой атмосфере они быстро дошли до машины. Задняя дверь открылась и фиолетовая рука помогла своему сыну пристегнуться к детскому креслу. — То есть ты говоришь, что эта девочка испортила твои карандаши? — звучало с некой опаской. — Да, она погрызла их. Смотри — после последнего слова на колени к Веномусу приземлились несколько цветных карандашей. Все они были поломаны в разных местах, в царапинах и рубцах.       Поднимая удивлённый взгляд обратно на дорогу, Веномус понял что ему действительно нужно разобраться с этой «проблемой».

***

      Кэрол не могла найти себе места. Вся эта история с карандашами и «злой» девочкой что ломает их, выводила на нервы и заставляла очень сильно переживать. Над ЕЁ дорогим сыном издевалась какая-то незнакомоя девочка, что-то подобное очень выводило из себя. Хотелось просто напрямую обратиться к родителям этого «уничтожителя карандашей» и попросить избавится от недоразумения. — Это просто ужасно. Ты уверен что это правда? — надежда с каждой минутой разговора погибала. Она медленно забирала и нервы и счастье за своего сына. Подумать только, первый день и уже проблемы. Если так и дальше пойдёт, что же будет под конец школы. — Кайо сам мне всё рассказал. Я не уверен что всё именно так, но думаю приближенно к правде. — сам Веномус переживал не меньше свой жены.       Разговор проходил без самого виновника «торжества». К.О сидел в своей комнате и пытался нацарапать на бумаге домик, который не успел доделать во время школы. Какой бы карандаш мальчик не брал, никакой из них не мог нормально рисовать. Каждый рвал бумагу, оставлял чёрные следы на белоснежном листике, что ужасно выводило из себя. Через ещё одну минуту попыток найти хотя-бы один рабочий карандашик, ребёнок не выдержал и резко провёл руками по всему столу, тем самым разбрасывая на пол лежащие на плоскости вещи. Маленькая грудная клетка вздымалась и опускалась, под натиском резко нахлынувшего гнева. Злость застилала глаза, не позволяя четко видеть обстановку вокруг. Это было настолько материально... Нет. Это не гнев, это слёзы. Слёзы, что катились по детскому личку, заставляя судорожно вытирать их рукой.        Не смотря на обиду и тоску, что нашла место в невинной душе, была лишь одна эмоция, что заполнила разум. Гнев.       Как же эта наглая девчонка раздражала. Почти весь день эта особа задирала и издевалась над К.О. То невзначай била его своим шипастым хвостом по ноге, то делала подножки и давала подзатыльники. Это надоедало уже тогда, но как только мальчик начинал подходить к учительнице девчонка сразу начинала обзывать его «ябидой». От подобного стало так обидно. Было противно, горько, ужасно на душе. Все эти эмоции перемешивались, вызывая гложащее чувство прямо в груди. Казалось что боль от этого, была материальной.       Перестав поддаваться воспоминаниям, малыш наконец понял что всё ещё сидит за столом с недовольным лицом и плачет. Гадкое чувство всё не проходило. Оно так щипало изнутри, что не позволяло думать не о чем, кроме ненависти. Ненависти к этой ужасной, дино-девочке. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Костяшки побелели, а ногти впились прямо в кожу. Подняв руки над голой, Кайо резко и со звоном ударил по столу. Лампа, что преспокойно стояла на подставке, подскочила и опрокинулась. Повторив действие ещё несколько раз, предмет наконец успокоился, оставаясь в лежачем положении. Свет падал прямо на глаза, застилая их неприятной дымкой. Сощурив глазки, мальчишка отвернулся начиная потирать их. Слёзы все не прекращались. Такое странное чувство. Так больно внутри. Сердце так болит. Такого никогда ещё не происходило, а что с этим делать мальчик не знал.