Викинг: Точка соприкосновения

Сгибая спину под весом кандалов и цепей, вдоль дороги с трудом переставляя ноги, неспешно двигалась длинная цепочка рабов. Давно не евшие, в обносках и в грязи, люди словно бездушные куклы шли по лесной дороге, ступая обмороженными ногами по снегу. Давно уже перестали плакать немногочисленные дети, а если кто умирал или валился без сил, то их тут же съедали адские гончие, что патрулировали всю процессию. Этот мир был жесток - он давно перестал быть игрушкой в руках заигравшихся создателей и если кто этого еще не понял, то, тот будет вынужден прочувствовать последствия на себе. Неумирающие, они словно дети, игрались судьбами своих созданий, заигрывая с хаосом и тьмой. Они создали то, что угрожало пожрать все на своем пути, и будет пировать на останках прошлого. Демоны скинув оковы, осознав себя не пешками гнали очередную партию рабов, зная, что они победили и, что нет никакой силы, способной остановить их. Понимали это и люди, не имея больше сил безропотно следую туда куда гонят их пленители. Их дом сожгли, защитников убили и растерзали, а самих увели в рабство. И нет надежды на спасение в конце пути. Как и нет самого пути, ибо оказавшись в плену у демонов, ты рано или поздно лишишься своей души, а твое тело станет лишь кормом для адских отродий. Могли ли это понимать те кто раньше были лишь строчками кода в игре, что затеяли существа не от мира сего? Те, кто только начал осознавать себя живыми и стал жить не по правилам прописанными создателями? Скорее всего, нет, как и не понимала этого и фигура женщины, что прижимала к своей груди небольшой кулек с давно замолчавшим младенцем. Когда-то она выдавала столь непонятные квесты этим Неумирающим, что почему-то вечно стремились помочь молодой вдове то по дому, то по саду. Да и зачем ей все это, если единственная ее отрада больше не дышит, а сил с каждым разом все меньше и меньше. Глядишь, отмороженные руки окончательно перестанут удерживать единственную ее ценность, отраду всей жизни и она выпустит ее из руки. А на земле ее растерзают вечно голодные твари. Она уже не пыталась петь колыбельною, а губы лишь беззвучно дрожали. Жизнь жестока, а жизнь в мире, создатели которого считали, что демоны “круто” и в подобающем большинстве надо “играть” только за них, после воплощения жестока во много хуже. Не обременённые более, искусственными преградами и условностями перекраивали его, так как угодно только им. Мир этого еще не ощущал, но первые изменения всегда начинаются с малого. Вот только любое действие порождает противодействие и те, кто только ощутили воздух свободы от условностей, ни за что так просто не будут сдаваться. Размеренное движение вереницы рабов прервал свист стрел и предсмертные завывания гончих, что стали валиться замертво одно за другой. А следом из леса на не ожидавших этого младших демонов и бесов обрушилось возмездие в виде дикарей с гор и вчерашних лесорубов. - Барра! - Пронеслось над лесной дороге клич оповещавший смерть демоническим отродьям. Воины словно берсерки бросались на закованных в броню немногочисленных гвардейцев и рубили их на части. Погонщики оказались растерзаны еще быстрее, а бесов просто втоптали в снег. И во всей этой кутерьме сражения, женщина с кульком в руке, устало опустившись на колене, наконец-то положила его на снег. Она еще не понимала того, что жизнь в очередной раз изменила для нее вектор движения, но одно она точно понимала. Теперь можно было не опасаться, что твари растерзают ее малыша на части, если она опустит руки и возможно его душа получит более достойного перерождения. Подрагивающими руками она откинула в сторону край покрова, открыв безмятежное личико младенца, и склонилась над ним беззвучно плача.