Внучка вошебника

Чуя, как внезапно сухо стало во рту, София приблизилась к беззастенчивой тавриссе, всем своим видом дававшей понять, что «хочет». А та с улыбкой даже ободряюще похлопала себя по ягодицам, словно говоря: «Давай, не робей…» Внучка волшебника, чуявшая уже лишь грохот в ушах и пульсацию крови в собственном члене, подошла к ней вплотную, опуская ладони на задницу оленухи, покрытую бурой с белыми пятнами шубкой. Ощущения были вроде бы те же, что и в табуне — та же узкая, текущая щёлочка, тот же благоухающий аромат вожделеющей самки. Но, всё же, всё было немного иначе. Эта девчонка была без сомнения разумным созданием, она хотела Софию не потому, что так велела природа, а осознанно приглашала насладиться друг другом! «Кобылица», чуя, как трепетал и брызгал смазкой её болезненно вздутый пенис, осознала кое-что новое. Неожиданно Софья для себя поняла, что будет непростительной глупостью всё свести к одному лишь коитусу. Грубо трахать и брызгать спермой она может и среди лошадей в своём табуне, а с этим прелестным чудом, возникшим из леса, следует поступить совершенно иначе. В отличии от конской головы её жеребца-осеменителя, облик оленухи показался Софии весьма соблазнительным… Теперь уже незнакомка опешила, когда внучка волшебника не набросилась на неё с алчной жадностью, не принялась с остервенением трахать, изливаясь волнами семени, а нежно обняла со спины, обхватив ладошками скромные груди. Удивлённая девушка вскинула голову, взирая на Софию, и та окончательно поняла, что торопиться не хочет. Просто растаяла в этих невинных глазах, в тот же миг светившихся похотью. Склонилась пониже и прильнула губами к аленьким губкам расписанной замысловатым узором девчонки. Та медлила только мгновение, а затем её тонкие руки ловким движением обвили шею Софии. Медовые уста приоткрылись и охотно приняли в себя язычок внучки волшебницы, принявшись его страстно посасывать. На какой-то момент между девушками возникла борьба за то, кто глубже проникнет в друг дружку, и рты их наконец разъединились. Тонкие нити слюни, соединявшие парочку, искрились словно жемчужины в лучах яркого света. Оленуха, то и дело целуя партнёршу, что-то бормотала. Слова были Софии совершенно не знакомы, но тон говорившей был без сомнения удивлённо-довольным, словно она оказалась польщена такой обходительностью… Следующие четверть часа две девушки ласкали человеческие половины друг друга, используя пальцы, губы и языки. Искренне наслаждались этой спонтанной близостью, словно были любовниками всю свою жизнь. И оленуха уже не выглядела такой беззаботной и непринуждённой. Щёки её раскраснелись, а в глазах всё яснее читалась неуёмная жажда. Невнятный шёпот, стал жарким и томный, совершенно понятным не слуху, но чувствам… Заведясь до предела, оленуха больше не могла терпеть. Девушка отступила к ближайшему деревцу, обвивая его трясущимися руками, и высоко оттопырила попу. Взгляд её, брошенный через плечо, умолял. София подошла к ней вплотную, властным движением вскидывая передние ноги на хрупкую спину. Оленуха невольно прижала уши к макушке, а затем и вовсе вскрикнула, когда ощутила касание громадной, плоской головки монструозного члена. Лесная красавица, внезапно ставшая робкой и очень пугливой, томно прогнулась, едва не ложась человеческой половиной на свою оленью спину, и всем своим естеством потянулась к Софии. Внучка волшебника, верно поняла этот позыв, и вновь коснулась губами сладостных губ. А затем мощным толчком двинула всем своим телом. Оленуха вскрикнула, вздрогнув и застонав. Её узкое лоно намертво стиснулось вокруг жилистого ствола Софьи, но уже через мгновение девушка счастливо рассмеялась, вздымая ладони на свою грудь и кусая от наслаждения губы. Тонкие пальцы сдавили сосочки, а уста прошептали желание. София толкнулась в тело партнёрши опять, а затем снова и снова, сильнее и яростней. Вначале она щадила худосочную девушку, входя не более чем на половину своей длины, но затем осмелела, видя, какое удовольствие лесной жительнице доставляет её плоть. Толчки становились всё сильнее и глубже, пробираясь в самые недра сокровенного женского тела. Софья прочно упиралась задней пар ног в лесную подстилку, а передней — в то самое дерево, стараясь держать себя на весу. Это было сложнее, чем просто лежать на партнёрше, но движения стали глубже, слаще, прекрасней… Тугое влагалище оленухи чудесно хлюпало влагой, но звук этот тонул в унисоне двух голосов, страстно стонущих от наслаждения. София впервые могла делать это дольше, чем пару секунд, и просто плавилась в чувстве восторга, ощущая, как её член упруго скользил в бархатистом, горячем туннеле. Меж двух четвероногих любовниц успела натечь изрядная лужа их соков, но внучка волшебника всё ещё сохраняла контроль, неумолимо подбираясь к пику блаженства. Наверное, оленуха уже пару раз кончила — Софья смутно слышала, как её стоны срывались на радостный виз, а влагалище туго обхватывало исполинский хуище. Но она и не подумала прерваться, даже замедлиться не пожелала. Неутомимое тело хотело ещё и ещё, жаждало насладиться восхитительной незнакомкой сполна, давало смутный приказ отъебать её так, чтобы та вовсе позабыла о сексе, насытившись на всю свою жизнь. А воспалённый, отрывистый шёпот взмокшей миленькой оленухи — очевидно же! — просившей не останавливаться, лишь усиливал жажду ей обладать… С громким стоном, сорвавшимся в крик, София бурно кончила, задрожав в ногах, и чередой мелких толчков вгоняя член глубже глубокого. Каменно твёрдый ломоть похотливого мяса просто взорвался пульсацией семени, и жаркая сперма тугою волною хлынула в лоно лесной девушки. Софья оказалась чересчур уж обильна и всё то, чему не достало места в растянутой матке дрожащей девчонки-оленя, выплеснулось из её влагалища прочь, вытесняемое серией дробных толчков увядавшего члена… Расцепившись, Софья по привычке отвесила по залитой потом и семенем заднице оленухи смачную оплеуху и та, задорно хихикнув, упала без сил на траву. Её тонкие ноги дрожали, в глазах блуждало блаженство, а стройный животик стал явно круглее. Из влагалища обильно струился белый поток. Капая спермой, и покачивая членом перед лицом у незнакомки, Софья обошла партнёршу по кругу и опустилась на землю подле неё, привалившись своим горячим боком к её взмокшему телу. Оленуха взглянула на странную девушку, оказавшуюся такою заботливой, и прошептала губами что-то милое и явно доброе. А затем прильнула в ответ, обнимая талию Софьи. * * * Спустя шесть лет. Даже родив несколько жеребят от своего первого любовника со звёздочкой во лбу, Софья не забросила эксперименты с зельями. Быстро став довольно известной по понятным причинам, она, тем не менее, больше не скрывала своих пристрастий. И теперь по степям носились подраставшие, красивые и выносливые лошади, мастью, статью, а бывало, что и двуполостью, как две капли воды походившие на свою мать Софию Тессель. Однажды к ней даже явилась целая делегация с необычной просьбой. Группа небедных людей просила внучку волшебника об услуге: они хотели сделать подарок своему господину и преподнести ему породистого скакуна. А о потомках Софьи слава бежала далеко вперёд. Девушка запросто согласилась. Даже не назначая цену за эту услугу — очень уж ей приглянулся специально и загодя приведённый посетителями породистый конь. Внучка волшебника велела одному из прибывших — доверенному лицу и свидетелю, — сесть верхом на того племенного жеребца, взяла животное за повод и неспешно поскакала на одну из отдалённых лесных полян. Где и позволила себя покрыть. Новая животина оказалась с норовом и так отпинала Софию членом в матку, что девушка даже пальцы кусала от удовольствия, а по возвращении предложила гостям задержаться на денёк или два. Те сперва не поняли, но внучка волшебника уже без полунамёков сказала, что член у коня просто шикарный, и её охота ещё. Обалдевшая делегация «просителей» обескуражено покивала, и Софья вновь повела жеребца за собой, только теперь уже без свидетелей. Разве что напоследок отметила, что жеребёнка родит она с удовольствием, может быть даже двойню, но вот за будущий пол животного не может ручаться — тут, как боги решат. Старший из посетителей тотчас сообразил, на что она намекала, и замахал руками, говоря, что любой результат устроит. Но лучше бы, конечно же, если это будет именно двуполый, как и его восхитительная матушка София, потомок. Дед Оми, видя, что у внучки всё хорошо, и она пребывает в полной гармонии с собой и своим телом, более не мог отказывать повелительнице Северных Эльфов, и был вынужден отправится на встречу со своею зазнобой, души в нём не чаявшей. Все дела по приготовлению зелий возлегли на плечи Софии, но девушка не роптала. Уже не единожды став матерью, она не утратила своей юношеской похоти, но приобрела вместе с тем зрелую рассудительность, чем ещё больше начала привлекать окружающих. Теперь в башне жила не молодая и взбалмошная лошадка, а томная и шикарная кобыла, не ступавшая, а словно плывшая над землёй. Посетителей из окрестностей по такому случаю становилось всё больше и больше, равно, как становилось больше и секса для госпожи Тессель. Как ни странно, но из людей к ней в основной своей массе наведывались всё-таки женщины с особыми вкусами. Не всякий мужчина, мог мириться с тем, что у его партнёрши-тавриссы член вдвое больше, чем человеческая рука. Впрочем, сатиры, эльфы и прочая лесная братия, чьи члены София признавала достойными своего лона, совокуплялись с ней почти постоянно. Поэтому стоило лишь Софье согласно и томно кивнуть, как тотчас находился партнёр или партнёрша, охочие дать, либо взять. А когда та самая, первая милашка оленуха, отдавшаяся ей у ручья и носившая имя Унка, забеременела и родила от внучки чародея, новая хозяйка башни стала весьма уважаемой личностью в племени лесных кентавров. Свадебная церемония с по уши влюблённой Ункой — а затем и немалый гарем из ненасытных четвероногих девушек, — ждать себя не заставили. * * * Когда же из-за новых экспериментов с зельем, так изменившим тело Софии и повернувшим её путь на новую стезю, девушка умудрилась не только отрастить себе второй комплект гениталий, но и оба их значительно увеличить, то даже кентавры из далека начали к ней прибывать, почитая едва ли не воплощением божества свободы, любви и плодородия. Две пары огромных — по нескольку литров, — яиц и два чудовищных члена, отныне никогда уже не становившихся вялыми, значительно поубавили прыти Софии. А когда девушка беременела и её живот также становился значительно больше, двигаться было ещё тяжелее. Но ловить на себе откровенное обожание взглядов, ощущать, насколько же она развратна и желанна, а так же чуять буквально осязаемое вожделение со всех сторон, просто окутывавшее внучку волшебника, было для девушки самой приятной наградой…