Лёд

      Ночь прошла беспокойно. Сигюн то и дело подскакивала, опасаясь, что проспала или просто не услышала Фенрира. Убедившись, что в доме тихо, она, в очередной раз прокрутив в голове предстоявший разговор, ненадолго забывалась тревожным сном.       Раннее утро выгнало ее из постели совершенно не выспавшейся и разбитой. Сигюн тщательно привела себя в порядок, наскоро перекусила и спустилась в большой зал.       Тени уже заново разожгли огонь в очаге и убрали черные вороньи перья.       Эйк с бодрым видом выкатился из голубой двери и плюхнулся на диван рядом с Сигюн, обернув вокруг себя хвосты и подставив ей уши.       — Доброе утро, — поздоровалась она, почесывая острое ухо рядом с серьгой. — Я посижу тут немного, а ты иди, позавтракай.       Лис в знак своего расположения боднул ее головой и, спрыгнув с дивана, затрусил в сторону подвальной лестницы.       А Сигюн осталась сидеть, как часовой на посту. Она была почти уверена в том, что Тор попросту не пожелал наносить ей визит среди ночи. В конце концов это было неприлично. К тому же у царя наверняка были дела и поважнее, чем по первому зову лететь к чужой жене. Хотя… Сигюн еще вчера подивилась той быстроте, с которой Тор отослал Локи. Она-то думала, что придется дожидаться аудиенции в лучшем случае несколько дней.       Время шло, а он не появлялся.       Устав сидеть, Сигюн принялась расхаживать по залу, то и дело выходя на балкон. Было бы лучше, если бы Эйк и Ёрм не надумали прийти сюда, чтобы поиграть в свои наперстки. Ей претило запирать ранимого мальчишку на кухне, как это делал безжалостный Локи. Но и объясняться Сигюн тоже не хотела, уверенная в том, что Ёрм придет от ее затеи в полнейший ужас, а потому малодушно не предприняла ничего. Впрочем, можно было надеяться, что Ёрм до обеда провозится с готовкой, а лис будет валяться на полу, обжираясь мясными обрезками.       Ворон влетел в зал так стремительно, что Сигюн от неожиданности подпрыгнула. Птица уселась на стол и важно протянула ей лапу. Дрожавшими руками Сигюн отцепила записку, попутно отметив, что ворон был не вчерашний. У этого недостатка в перьях не обнаруживалось.       Жди у границы рунного круга.       Сигюн скомкала записку, бросила в очаг и торопливо спустилась вниз.       — Поднимись наверх и ляг у моих покоев, внизу не оставайся и во двор соваться не смей, — приказала она Фенриру, который сторожил наружные двери. — Ты меня понял?       Волк послушно дал ей пройти и поплелся в сторону лестницы.       Не успела она спуститься по ступеням, как на берегу моря сверкнула белая вспышка, очертив могучую фигуру асгардского царя. Тор подошел к рунному кругу, но границу пересекать не стал. Он привычным жестом бросил свой молот на камни и без тени улыбки рассматривал ее.       По мере приближения к нему Сигюн робела все больше.       Остановившись перед границей круга, она окинула Тора быстрым взглядом. Вид у царя Асгарда был неприветливым: нахмуренные брови, сжатые губы, строгий взгляд синих глаз. Сигюн собралась с силами.       — Ваше Величество, — она низко поклонилась, произнося неизменную формулу вежливости. — Позвольте пригласить вас в наш дом.       — Не стоит мне переступать границу этого круга, Сигюн, — отозвался Тор голосом куда более мягким, чем можно было ожидать. Одарил ее скупой полуулыбкой. — Если ты, конечно, все еще надеешься сохранить нашу беседу в секрете.       Похоже, Тор знал повадки своего брата куда лучше, чем его жена. О, Богиня, куда она вообще полезла!       — Простите мне мою дерзость… — неловко начала Сигюн.       — Прощаю, — перебил ее Тор, — хотя у меня до сих пор в ушах звенит от скандала, который вчера устроил твой муж. Да еще змей полночи по дворцу ловили. Так что давай сделаем так, чтобы мои барабанные перепонки и нервы слуг пострадали не напрасно. Что у тебя стряслось? Обижает?       — Нет, — задохнулась Сигюн, огорченная и возмущенная высказанным подозрением. И несколько польщенная тем, что царь Асгарда, оставив все дела, поспешил ей на выручку. Это было необычайно благородно с его стороны. — Локи очень ласков со мной.       Тор тут же смягчился. И даже как-то повеселел.       — Что же тогда?       — Я знаю, как помочь леди Джейн победить болезнь, — Сигюн поторопилась высказаться, пока Тор не надумал еще чего-нибудь.        Судя по приоткрывшемуся рту Тора, это было последним, что он мог предположить.       — Ты знаешь про Джейн? Ну Локи! — нахмурился было он, очевидно, пораженный настолько, что не сразу уловил окончания фразы, — погоди, что? Ты можешь… Но как?       — У альвов нашего рода есть опыт в лечении людей, — объяснила Сигюн, — успешный опыт. Я помогу леди Джейн.       Тор, как ни старался придать своему лицу бесстрастное выражение, не смог погасить отчаянной надежды в глазах.       — Если поможешь, я буду перед тобой в неоплатном долгу, — заверил он. А после задумчиво добавил, — но тебе ведь уже что-то нужно от меня, не так ли? Поэтому ты и не хотела присутствия Локи при разговоре.       — Я… — ей на мгновение стало так стыдно! Использовать болезнь возлюбленной Тора для достижения собственных целей, пусть и не корыстных, это ведь… так низко.       — Не стесняйся, Сигюн, — Тор определенно понял причину ее колебаний. — Меня всегда учили, что любые услуги должны быть оплачены. Назови свою цену.       — Я хочу, — Сигюн заранее вся сжалась, — чтобы вы освободили моего мужа от данной им клятвы.       Краска сбежала с лица Тора. Словно сияние дневной звезды вдруг закрыли собой серые тучи.       — Невозможно, — прошептал он. А потом голос его, возрастая с каждым произнесенным словом, обрел силу грозовой мощи. — Каков подлец! Ничем не брезгует!       — О чем вы говорите? — растерянно спросила Сигюн. Кажется, ей уже стоило начинать бояться.       — О твоем благоверном, разумеется, — прогремел Тор. — Собственную жену не постеснялся втянуть…       — Нет, нет, — зачастила Сигюн, шокированная ходом его мыслей. — Локи здесь ни при чем. Он понятия не имеет о том, что я нашла способ… Я не говорила ему. А о клятве узнала случайно, он не хотел делиться, но я настояла.       — Ты веришь в свои слова, — Тор сверлил ее взглядом, — но это еще не означает, что не Локи дергает за ниточки. Он в этом деле большой мастер.       — Нет, — уверенно ответила она. — Он бы не стал. Он всегда настаивал на том, чтобы я не смела даже думать об общении с вами. Не представляю, как он рассердится, когда узнает…       — Или сделает вид, что рассердится… — уточнил Тор. — Ладно, этого нам с тобой не выяснить. В любом случае мой ответ «нет».       Сигюн несолидно захлопала глазами. Вот так просто «нет» и все?       — Но…       — Я люблю Джейн, — с ощутимой болью в голосе произнес Тор, — но даже ради нее я не подвергну вверенные мне миры такой опасности.       По скромному мнению Сигюн плененный Локи представлял для миров куда большую опасность. По той лишь причине, что у него был мотив.       — Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы Локи был свободным, — осторожно заметила Сигюн.       — Он опять взялся за старое? — резко спросил Тор, весь подавшись вперед. Почти переступая черту. — Ты что-то знаешь, Сигюн?       Сигюн слегка сжала кулаки, чтобы не выдать охватившую ее нервную дрожь. Тор определенно был не менее опасным собеседником, чем Локи. И очень проницательным.       — Я имела в виду, что это было бы справедливо, — с достоинством ответила она. — Локи верно служит Асгарду и не плетет интриг за вашей спиной.       — Ты можешь мне довериться, — располагающим тоном произнес Тор. — Он ни о чем не узнает.       Вот даже как. Сигюн начала догадываться, отчего Тор незамедлительно отозвался на ее просьбу и старательно отыгрывал партию заботливого родственника. Ему нужна была от нее информация.       — Я никогда не видела и не слышала ничего, что могло быть расценено, как измена, — твердо сказала она. — Я решилась на этот разговор только потому, что вижу, как страдает ваш брат.       Тор некоторое время разглядывал ее, но, очевидно, его подозрения несколько улеглись. Сигюн разжала кулаки.       — И от чего же так уж страдает этот себялюбивый заср… мой брат? — помолчав немного, поинтересовался Тор.       Его раздражение можно было черпать ложкой. Царю явно не пришлись по душе ее слова. Но в его интонации ей почудилось что-то еще. Тору тоже все это не нравилось, внезапно озарило Сигюн.       — Он не желает быть вашим рабом, — это было грубо и слишком бестактно с ее стороны. Но ей необходимо было понять, правильно ли она почувствовала…        — Вот даже как, — проговорил Тор, недобро сверкнув глазами. — Очень бы хотел поприсутствовать при изложении биографии страдальца.       Сигюн уставилась на Тора в некотором недоумении. Смысл его реплики ускользал от нее.       — Сигюн, ты ведь знаешь, что Локи йотун? — она кивнула. — И, должно быть, он рассказывал тебе, что его кровный отец обрек его на смерть? Выбросил, словно мусор, потому что Локи был слишком маленьким и слабым по меркам ледяных великанов.       Этого она не знала. Что не ускользнуло от Тора, который коротко кивнул сам себе.       — Один, которого Локи не устает проклинать, пожалел ребенка. Забрал себе. И растил не как военный трофей, но как собственного сына. Да, наш отец бывал суров и непреклонен. Но именно он одарил Локи обликом аса, назвал родным и, не поверишь, любил. Он сам говорил мне об этом.       — Но… как же клятва? — спросила Сигюн, про себя размышляя, знал ли Тор, как именно Один воспитывал Локи.       А как Один воспитывал самого Тора? Означали ли жестокость и безжалостность Всеотца отсутствие любви? Могло ли быть так, что он искренне верил, что делает своих детей (по крайней мере одного из них) лучше? Сильнее, выносливее? С каждым произнесенным Тором словом, она запутывалась все больше.       — А что нам было с ним делать? — угрюмо переспросил Тор. — Отправив Локи в Йотунхейм, отец надеялся, что он поймет, наконец, чего лишился, и раскается в своих поступках. Как это было со мной. Но нет… С каждым новым днем Локи ожесточался все больше. Мать из-за него места себе не находила. Все уговаривала отца вернуть Локи. Однако Один всегда смотрел на все трезво и знал, чем это может обернуться. Те ненависть и ярость, что столько лет таились в Локи, ошеломили всех нас. Отец не мог рисковать Асгардом. И если бы не гибель матери…       Тор на несколько мгновений замолчал. Было очевидно, что он до сих пор так и не смог окончательно смириться со смертью Фригги.       — Она знала, что умрет. Это была ее последняя просьба. Вернуть Локи домой, — продолжил Тор, в голосе которого отчетливо была слышна горечь. — Локи принес клятву сам, добровольно. Он все понимал. Знал, что больше ему вернуться домой никто не предложит. А теперь ему, видите ли, ошейник жмет, хотя не так уж я его и напрягаю. Во всяким случае, не больше, чем своих друзей. А вообще... Я могу его хоть сегодня от клятвы избавить. Но его условия не устраивают.       — Какие условия? — спросила Сигюн.       — Отозвав клятву, я заберу и то, что он получил вместе с моей кровью. Он больше не будет асом и Повелителем магии. Станет тем, кем родился. Я полагаю, это будет справедливо. Я даже не откажусь от него и не выгоню из Асгарда. Он сможет жить, как ему нравится, но не будет представлять опасности для моего царства. Надо ли говорить, что Локи такие условия не устраивают?       — Неудивительно, — резковато ответила Сигюн, — ведь он рос здесь царевичем и родным сыном, а теперь оказывается, что за блага, которые раньше были естественными, он ныне должен выслуживаться.       — Повезло Локи с женой, — суховато промолвил Тор. — Я все понимаю, Сигюн. Но за моей спиной — мой народ. Мужчины, женщины, дети. Другие миры. Все они зависят от моих решений. Я не могу поставить их жизни на кон в надежде на то, что братец завтра встанет с той ноги и не натворит никаких бед. А кроме того, Локи имеет несчастную привычку заигрывать с монстрами, которые, наступи он им на хвост побольнее, сотрут в порошок не только его, но и все миры в придачу.       Сигюн невольно вспомнился «союзник» Локи. Была ли она одним из таких созданий?       — Быть может, можно как то… смягчить его участь?       —  По мирам без спросу шляться я ему не позволю. Все царства хоть раз назначали награду за его голову, — отрезал Тор. И неожиданно признался, — знаешь, ведь не только Локи принес клятву. Я тоже поклялся нашей матери позаботиться о нем. И свою клятву, хоть она и не вырезана кровью, не нарушаю. Столько раз я его прощал! Но мое милосердие не бесконечно.       Сигюн рассеянно кивнула. Она не добилась ничего. Кроме разве что понимания, что у каждой стороны была своя, заслуживавшая определенного уважения, правда.       Тор уже не казался ей жестоким тираном. Он, конечно же, был несколько высокомерен и довольно грозен, но… он вовсе не наслаждался своей властью над Локи. Это было очевидно.       — Ваше Величество, — позвала она после непродолжительного молчания, — я помогу леди Джейн.       Хотя бы потому, что царь Асгарда вполне мог перевернуть Альвхейм вверх дном, пытаясь найти средство самостоятельно.       Тор улыбнулся. На этот раз открыто и тепло.       — У тебя доброе сердце, Сигюн. Что для этого нужно?       — У нашего рода особая связь со Светлым миром. Наша земля дает нам силы для преодоления бед и болезней, — рассказала Сигюн. — У владыки Вёлунда был друг-человек. Когда он заболел, опечаленный Владыка обратился к земле и она вырастила для него особый плод. Владыка своей рукой сорвал его и напоил нектаром своего друга, который к тому времени уже обретался на пороге царства мертвых. Человек поправился и прожил еще много лет.       — Я должен доставить Джейн в Альвхейм? — уточнил Тор. — Не знаю, выдержит ли она перемещение между мирами…       — Это вовсе необязательно, — заверила его Сигюн. — Я могу дать леди Джейн нектар. Важно, чтобы сорвала плод и дала его одна и та же рука.       — В таком случае, — отозвался Тор. — Тебе стоит навестить свой дом.       Сигюн на мгновение показалось, что ее душа вырвалась из тела и стремительной птицей взмыла в небеса. Она надеялась, конечно, но не знала наверняка, чем закончится разговор.       — И еще кое-что, — продолжал Тор, — негоже оставлять доброе дело без награды. С сегодняшнего дня я считаю все обязательства Альвхейма перед Асгардом исполненными. Моим помощникам понадобится два-три дня, чтобы подготовить документы. Доставишь их лично.       — Благодарю вас, — Сигюн склонила голову, не зная, как еще выразить Тору свою признательность. — Это большая радость для Альвхейма. И для меня лично.       — Не стоит, — ответил Тор, — говоря по чести, мы и так взяли с твоей родины немало.       Ваша правда, подумала про себя Сигюн. Но вслух ничего не сказала.       — Хочешь отправиться домой одна? Я могу это устроить, — прозорливо спросил Тор. — Локи может огорчить твоего отца своим поведением.       Сигюн задумалась ненадолго. Тор, разумеется, был прав, но…       — Я не хочу обидеть его недоверием, — твердо ответила она. — Я поговорю с ним, придется рассказать о нашем разговоре.       — Думаешь, стоит? — с некоторой озабоченностью спросил Тор. — Я могу сделать так, что он ни о чем не догадается.       — Не стоит, наверное. Но ведь одна ложь неизменно потянет за собой другую, — так всегда учил ее отец. Пусть лучше ей попадет от Локи сейчас. Зато не придется бояться каждого неосторожного слова.       — Знаю об этом лучше всех, — невесело ухмыльнулся Тор, — что ж, на этом мы с тобой расстанемся. Когда все будет готово, пошлю к вам ворона. И уж надеюсь, что он вернется с полным комплектом перьев.       Тор поднял молот.       — Ваше Величество, — спохватилась Сигюн, — у меня есть еще одна просьба. Я бы не хотела, чтобы царица узнала о моем содействии…       — Не беспокойся, — кивнул Тор. И, поколебавшись, добавил. — Знаешь, Сигюн, не стоит тебе желать освобождения Локи. Обретет он свободу, у вас нормальной семьи не будет. Подумай об этом.       Сигюн подумала о том, что нормальной семьи у них и так не было. И еще о том, в какой сложный узор порой сплетались родственные отношения. Она очень много думала в тот день. Но так и не выбрала виноватых и правых.       Вечер опустился на Асгард как-то незаметно. Сигюн расположилась в большом зале вместе с Эйком и Ёрмом, которые увлеченно гоняли по столу наперстки, но в игре не участвовала. Она задумчиво ворошила кочергой угли в очаге, любуясь вздымавшимися лепестками пламени. И думая о том, что могла бы сразу попросить Тора об освобождении Альвхейма от повинности, ведь ее народ и так настрадался. Но вместо этого стала просить за Локи. Показательно. Впрочем, у нее был веский повод предпочесть свободу своего мужа свободе своего мира. Хотя бы потому, что от этого, возможно, зависело благоденствие Девяти миров.       Ох, Локи… Не живется ему спокойно ни в одной из реальностей. Сигюн задумалась о том, что поведать ему из их разговора с Тором, чтобы отделаться подешевле. А главное при каких обстоятельствах. На ум приходила только спальня. Там ее муж бывал добрее всего. Главное, чтобы он каким-нибудь неведомым образом не узнал обо всем раньше. Фенрир точно не проболтается, Эйк с Ёрмом вроде как ничего не видели, а посвящать в разговор с Тором она их не стала. Она подумает об этом завтра, на сегодня у нее было достаточно пищи для размышлений. Локи все равно так скоро не вернется.       Когда ей наскучило ворошить угли, Сигюн отложила кочергу и, устроившись поудобнее, прикрыла глаза. Слова Тора то и дело всплывали в мыслях, поворачиваясь то боком, то ребром. То одним смыслом, то другим.       Фенрир, блаженно прикрыв глаза, лежал по другую сторону очага. Сигюн уже заметила, что волку очень нравилось находиться в тепле.       За окнами раздался громкий свистящий звук, похожий на… резко затормозившую серебристую ладью.       Фенрир вдруг как-то странно и жалобно заскулил. Сигюн испуганно вскинулась. Она не была готова увидеть Локи так рано. Больше того, его слишком скорое возвращение не на шутку ее встревожило.       Она только и успела вскочить на ноги, когда балконные двери, прикрытые Ёрмом из-за задувавшего с моря сильного ветра, от резкого удара распахнулись настежь. Эйк тут же прижал уши и вскочил на стол. Ёрм дернулся.       Локи нетвердой походкой вошел в зал. Лицо у него было совершенно белым, и даже губы, казалось, потеряли всякий цвет. Окинув мутноватым взглядом всех присутствовавших, он направился к Сигюн, которая в растерянности замерла на месте. Ранее возвращение Локи, его облик и нетрезвая походка внушали огромную тревогу. Она ни разу не видела своего мужа пьяным и была уверена, что Локи не относился к любителям возлияний. Тем больше опасений вызывало его поведение.       — Локи? — позвала она. Он ничего не ответил.       Ёрм, мимо которого он прошел, в ужасе разинул рот. Указывая пальцем Локи вслед, он со страхом уставился на Сигюн. Осененная нехорошей догадкой, она сделала шаг навстречу.       В уголке его рта темнел сгусток крови. Не дойдя до нее пары шагов, Локи вдруг повалился навзничь. Из его спины торчала железная стрела с золотым оперением.