***
Жизнь под открытым небом. Жаркий пустынный воздух окутывает Йеннифер стоит той выйти из портала. На километры вокруг лишь песок и редкие иссохшие кусты. Прямо перед ней немногочисленные палатки, рыдающие женщины и пустота. Никакого намёка на многочисленный и могущественный кхаласар. Либо Тиссая ошиблась, либо за то время, что Йенн готовилась к переходу что-то изменилось. Заслышав душераздирающий крик, она направилась к источнику звука. Самая большая палатка была окружена сидящими у входа женщинами и немногочисленными мужчинами. На песке и на ткани, закрывающей происходящее внутри от посторонних можно было разглядеть кровь. — Кто ты такая? — смело выходит вперед молоденькая светловолосая девушка, что первая заметила незнакомку. — Чародейка. Йеннифер из Венгенберга. Что здесь происходит? — Йенн замечает, как напрягаются некоторые из присутствующих и внимательно прислушивающиеся к их разговору. Черноволосая низкая девушка, что стоит ближе всех к палатке начинает быстро что-то говорить одному из мужчин и стоит последнему слову сорваться с её губ, как тот переводит свой взгляд на прибывшую чародейку и плавно, предупреждающе кладет руку на прикреплённое к поясу оружие. — Уходи, — говорит он на ломаном общем языке, — здесь не рады магам. — Он прав, — подтверждает девушка перед ней и в следующий миг из палатки доносится ещё один крик. — Я могу помочь, — возражает Йенн смотря на палатку, — что происходит? — Не нужна твоя помощь! — вновь говорит мужчина более агрессивно, но дотракийка начинает что-то быстро говорить на родном языке. Йеннифер придется выучить этот язык если она собирается надолго остаться с этими людьми. Женщина, что выглядит старше всех присутствующих, поднимается с земли и резким тоном обрывает спорящих. Мужчина-дотракиец выглядит побежденным, но руки с рукояти оружия не убирает. — Кхалиси рожает, — коротко принялась объяснять светловолосая девушка, — но пришлось довериться мейге. — Мейге? Разве у дотракийских женщин нет своих повитух? — Все повитухи ушли за новым кхалом. — Ведьма, — шипит другая девушка, — и ты тоже ведьма. — Обладающая большей силой чем может предложить мейга, — так или иначе Йенн нужно было увидеть последнюю из Таргариенов, в каком бы состоянии та не была. В тот момент, когда она почти решается на решительную меру из палатки выходит мужчина с окровавленным свертком в руках. — Кто ты? — тут же спрашивает он, одной рукой тянясь к оружию. — Чародейка, — вновь говорит она, — меня прислали из Аритузы, но вижу мне здесь не рады. — Ты можешь помочь кхалиси? — указывает он на палатку, — ребенок не выжил, она измучена, а мейге нельзя доверять, — он крепче сжимает намокший от крови сверток и Йеннифер не нужно предполагать, что скрывает ткань. В груди что-то сжимается, и она решительно кивает. — Скажи им пустить меня, — указывает она на дотракийцев, что преданно стерегут свою госпожу. Пара слов на чужом языке и вот она проходит в палатку не встречая сопротивления. Взору Йенн предстает ужасающая картина: уставившийся в пустоту мужчина лежащий на роскошных шкурах, мёртвая лошадь лежащая в луже собственной же крови, а рядом со всем этим две женщины, одна из которых смотрит прямо на неё мертвым безразличным взглядом, что заставляет чародейку повидавшую очень многое за очень долгую жизнь. Йеннифер словно смотрела в глаза смерти. — Убирайся, — цедит чародейка, отводя взгляд и сосредоточиваясь на королеве. Женщина поднимается с тяжелым вздохом и идёт на выход. — Она выживет, и муж её будет жить, как она того хотела, — говорит она, останавливаясь рядом с Йенн, — за каждую магию есть цена. За всё есть цена, она лишь оплатила то, за что просила. — Убирайся! — рычит Йеннифер мейге, и та наконец покидает палатку. Руки чародейки сжимаются в кулаки, она взывает ко всей своей магии. Ей понадобятся часы и помощь самого Хаоса, чтобы Дейенерис Бурерождённая очнулась свободной от физических мук. Хотя бы от них.***
Боль. Сплошная боль по всему телу сопровождала её того момента как кровные всадники её мужа взбунтовались. Ей было страшно. За ребенка, за себя, за Дрого. Они уже считали его мертвецом, несмотря на то что он дышал, а глаза его были открыты. Дрого упал с лошади и не мог больше вести за собой кхаласар, а её власть как кхалиси заканчивалась с жизнью её мужа. Дейенерис не знала, как долго это продолжалось, но всё в этом мире имело свойство заканчиваться. Закончилась и боль. Сменилась покоем темноты. Открыв глаза, она первым делом наткнулась на внимательный взгляд женщины, которую не видела раньше. Дэни как завороженная смотрела в глаза напротив. Фиолетовые, как и у неё. — К-кто ты? — спросила Дэни осипшим голосом. В горле была сухость и ей пришлось откашляться чтобы нормально заговорить. — Йеннифер, — произнесла та, не отводя своего взгляда. Дэни вздохнула и подалась вперед, желая приподняться, как тут же откинулась обратно. Боль вернулась. Не такая сильная, но всё еще владеющая каждой клеточкой её тела. — Где мой сын? — взволнованно спросила она, — что с ним? — Мне жаль, — сказала Йеннифер, — он не выжил, моя королева, — в её голосе было искреннее сочувствие. — Я травмировала его, — слёзы появились сами собой. Она помнила, как упала на землю своим животом рядом с этой самой палаткой. Не будь она столь беспечной этого бы не случилось. — В этом нет вашей вины, — женщина потянулась вперед и положила Дэни на лоб прохладную ткань, — невозможно предсказать, когда проявятся последствия кровосмешения. — Кровосмешения? — Дэни сквозь слёзы посмотрела в фиалковые глаза напротив, отмечая, что они были чуть темнее чем у неё самой. — Ваших предков, — рука черноволосой женщины мягко прошлась по волосам Дэни, — даже обученный чародей вроде меня ничего не мог сделать. Кровосмешение. Дэни помнила рассказы брата. О том что в их семье рождались младенцы с чешуёй и крыльями. Её Рейго был обречен с момента зачатия. Она была обречена. Дрого не простил бы ей мёртвого сына. — Покажи мне, — попросила Дэни. Не важно каким он был, она хотела видеть своего ребёнка. — Вам не стоит- — Покажи! — приказала она и пытавшейся отговорить королеву Йеннифер пришлось сдаться.***
Кхаласар ушел. Остались лишь старики да слабые женщины. Лишь немногие из здоровых и сильных мужчин решились остаться. Дейенерис почти безучастно наблюдала за тем, как становится всё больше погребальный костёр её мужа. Туда же привели злорадствующую Мирри Маз Дуур, впрочем, делала она это лишь до тех пор, пока Дэни не возложила драконьи яйца рядом с супругом и не приказала привязать мейгу к костру. Как только в небе появилась первая звезда — комета, Дэни произнесла речь перед своим кхасом и повернулась лицом к бушующему пламени. — Магия имеет цену, — произносит Дейенерис, — я хочу знать какую цену потребуешь ты. Её не успевают остановить. Шаг за шагом кхалиси малочисленного и слабого кхаса исчезает в огне оставляя рыдающих женщин и гордых, не верящих в неё мужчин позади. Но и те и те встают на колени прощаясь с кхалом и кхалиси. Йеннифер стоит рядом с сиром Джорахом и решает остаться до рассвета, до момента пока не потухнет пламя, поглотившее мертвецов. Все это время ей остается лишь гадать как так вышло, что она вновь оказалась полностью бессильной. Она облажалась ещё до того, как её правитель занял трон. А затем, впервые за последние сотни лет ночь ожила музыкой драконов.