***
Вэй Ин еле дожил до вечера, чтобы за ужином рассказать родственникам о случившемся. Он сиял так же ярко, как те серебрянные монеты, что дал ему Лань Ванцзи, и взахлеб описывал нежданную встречу и еще более неожиданное предложение от третьего г-на Лань, периодически «зависая», когда вспоминал яркие золотые глаза последнего. И не сразу заметил, как по мере его истории мрачнели лица тети и дяди. — Опять эти чертовы Лани… Всю семью решили сгубить! Вэй Усянь никогда не видел тетушку в таком гневе. Он не раз делал ее расстроенной, не раз заставлял ругаться из-за своих выходок, но ни разу она не выражалась столь грубо при нем. И не показывала собственного неуважения к клану Лань. Что-то определенно было не так. — Остановись, — дядюшка шикнул и дернул супругу за рукав. — И не подумаю! — продолжала кипеть тетя. — Если бы его родители не служили этим «господам», остался бы их сын сиротой? — Хватит! — дядя Ван хлопнул по столу и развернулся к ошарашенно моргающему Вэй Усяню: — А-Ин, в свою комнату! — Но… завтра… — Если ты уже решил стать учеником г-на Лань, переубеждать тебя бесполезно, правда? Вэй Ин схватил со стола недоеденный пирожок и скрылся в комнате, плотно закрыв дверь, не желая слушать разрастающийся из-за него в столовой скандал. Всё это было весьма и весьма странно… Мама говорила, что отец был адептом при клане Лань и погиб двенадцать лет назад, защищая прежнего главу ордена Цинхен-цзюня. Но она сама и ее сын не жили при резиденции, так почему тетя Ван сказала, что оба родителя Вэй Усяня «служили» клану Лань? Вопросов было больше, чем ответов на них. Так стоило ли задумываться о подобном, если завтра он снова увидит Лань Чжаня? Сомнения еще грызли Вэй Ина, когда он подходил к Облачным Глубинам следующим утром, но стоило ему войти в ворота резиденции, как вчерашние семейные разборки мигом выветрились из головы. Стражник на входе, мельком взглянув на нефритовый жетон, без вопросов пропустил его внутрь. Вэй Усянь с уверенностью зашагал по вымощенной булыжником дорожке, с восхищением разглядывая изысканные деревянные постройки. Его не покидало чувство, что всё это он уже видел, хотя ранее никогда не был в резиденции. Но через секунду оно притупилось, поскольку травник понял, что вконец потерялся, и, как назло, ни одного человека поблизости не наблюдалось. «Вот балда, почему я не спросил у стражников, как найти это поле! Не возвращаться же теперь…» — мысленно корил себя Вэй Ин, оглядываясь по сторонам в поисках хоть одной живой души. И она нашлась. — Ты кто? Что здесь делаешь? Я тебя не помню! — к травнику спешил неизвестно откуда взявшийся адепт в голубых одеждах. По богатой вышивке и роскошным ножнам Вэй Усянь безошибочно определил, что юноша — выходец из знати, а не из простолюдин, как он, значит, должен отлично здесь ориентироваться. — Я — приглашенный ученик Лань Ванцзи! — с гордостью ответил Вэй Ин, показав на себя большим пальцем. — Ученик третьего г-на Лань? — недоверчиво переспросил адепт, скептически разглядывая неприметную одежду Вэй Усяня, к тому же, порядком запылившуюся. Это пренебрежение неприятно отозвалось в сердце обидой. — Да, а что? Вот мой жетон, — травник гордо вскинул голову и протянул нефритовую вещицу сомневающемуся стражнику. Адепт некоторое время пристально разглядывал жетон, затем вернул его хозяину со словами: — Третий г-н Лань находится на тренировочном поле. — Вот его я и ищу! Буду очень признателен, если проводите меня туда, — улыбнувшись, произнес Вэй Ин и совершил поклон в качестве благодарности. Адепт недовольно фыркнул, но все же махнул рукой, приглашая травника идти за ним. Вэй Ин покорно потопал следом, но тут же остановился и повел носом. Как аптекарь, он имел великолепное обоняние, ведь некоторые травы можно было отличить друг друга только по запаху. В воздухе витало что-то невероятное, что-то, заставляющее голодно сглатывать слюну, чтобы наполнить желудок. — Такой сладкий запах… Видимо, пекут вкусное, — мечтательно протянул Вэй Ин, который был бы не прочь полакомиться чем-то сладеньким. Раньше, как рассказывали старшие, клан Лань вел довольно аскетичный образ жизни, соблюдал огромное количество правил, пока главой ордена не стал Цинхен-цзюнь, снесший Стену Послушания с выбитыми на ней нормами существования для клана, поэтому неудивительно, если сейчас на кухне делали сладости. — Этот аромат идет из яблоневого сада, деревня. Имей в виду, туда позволено ходить только господам. — Я еще покажу, кто здесь деревня, — пробубнил себе под нос Вэй Усянь и послушно последовал за адептом, стараясь не обращать внимания на вкусное благоухание.***
Лань Чжань мерил широкими шагами тренировочное поле, пытаясь сдерживать свое нетерпение. Занятия с адептами давно подошли к концу, но он не спешил уходить. Отведенный Вэй Ину час Дракона уже прошел, а травник так и не появился. Передумал? Но Ванцзи показалось, что сделанное предложение стать приглашенным учеником невероятно обрадовало юношу. Глубоко погрузившись в собственные мысли, Хранитель не сразу заметил подошедшего к нему со спины адепта. — Третий господин Лань, — учтиво поприветствовал Чжаня стражник. — Вас тут спрашивает один… э-э-э. господин… как бы сказать… — Говорите прямо, — кивнул Ванцзи, заметив смятение на лице подчиненного. — Странный он немного, — почти шепотом произнес адепт, оглядываясь. — Хотя… даже очень странный. Приглашенным учеником себя называет. Лань Чжань отвернулся, чтобы не выдать своей рвущейся наружу улыбки. Не возникало сомнений, о ком идет речь: он ведь был такого же мнения о Вэй Ине. Обычная холодная сдержанность третьего господина вдруг стала трескаться под влиянием различных эмоций, от волнения до непонятной радости — травник действовал на него совершенно необъяснимо. Совладав с чувствами, Ванцзи вновь обратил внимание на подчиненного. — У этого господина был нефритовый жетон? Стражник кивнул, соглашаясь. — Пропустите. Через несколько минут в сопровождении адепта на тренировочном поле появился сам Вэй Ин, с интересом вертящий головой в разные стороны и что-то активно комментирующий для уже порядком уставшего от него стражника. Увидев Лань Чжаня, Вэй Ин расплылся в улыбке и помахал своему учителю рукой. — Ты опоздал, — сказал Лань Ванцзи подошедшему юноше. — Просто я немного заплутал. Это место такое огромное! А еще… я первый раз в резиденции вашей семьи, но всё кажется мне настолько знакомым… словно я бывал здесь раньше. Так странно. Хранитель внимательно взглянул на юношу, пытаясь найти в его словах тайный смысл. Но Вэй Ин уже переключил внимание на другое, увидев тренировочные мечи. — Я не совсем безнадежен и кое-что умею. Хотите покажу? — Мгм. Краем глаза Лань Чжань заметил судорожные движения адепта, который знаками пытался показать травнику, что не стоило бы вступать в схватку с третьим господином. Он жестом остановил нелепую пантомиму, которую, собственно, Вэй Усянь так и не понял, и перебросил последнему тренировочный меч. — Я буду защищаться. Нападай. Один удар, второй, третий… Ванцзи с легкостью разгадывал любой маневр, но не торопился завершать бой, предпочитая наблюдать за действиями своего ученика. Вэй Ин двигался неумело, но в то же время поступая по интуиции, словно боевые навыки были у него в крови. Это редкость для простолюдин, которые не привыкли держать оружие в руках. Заскучав от затянувшейся битвы, Лань Чжань перешел в решительное наступление. Первый молниеносный выпад — и Вэй Ин отскакивает назад, опасаясь получить удар по руке; вторая атака пришлась на корпус, и чтобы не остаться без причинного места, Вэй Усянь отклонился в сторону, едва удерживая равновесие; третий удар — и травник уже прижат к тренировочному щиту, вытягивая шею, чтобы не поцарапать ее о меч. Бой окончен. Победил учитель. Юноши были так близко друг к другу, что их дыхание смешивалось: прерывистое Вэй Ина и ровное Лань Ванцзи. Недолгое время они простояли, смотря друг другу в глаза, пока Лань Чжань не отстранился: — Мне хватило трех движений, чтобы приставить меч к твоему горлу. Вэй Усянь обиженно надул губы, но кивнул, соглашаясь. Вэй Ин, вопреки первому впечатлению, оказался способным учеником. Он моментально схватывал движения и приемы, которые показывал ему Ванцзи, и стремился применить их на практике. Но проскальзывало в нем и что-то другое, отличное от Лань Чжаня. Если третий г-н Лань был прямолинеен в своих действиях, то соперник — изворотлив и находчив: с таким нужно быть всегда начеку. А еще Хранителя жутко раздражало, что травник практически не затыкался, болтая обо всем, что придет в голову. И откуда только энергия бралась? Во время очередного боя Вэй Усянь вдруг упал на землю, болезненно сжавшись, и протяжно застонал. Лань Чжань замешкался, хотел помочь подняться, но это стало его фатальной ошибкой: с улыбкой демона Вэй Ин швырнул песок в глаза сопернику, и пока тот приходил в себя, сбил Хранителя с ног и сел на бедра, фиксируя и не давая пошевелиться. — Я выиграл, учитель, — прошептал Вэй Ин на ухо Ванцзи, самодовольно улыбнувшись. При этом Лань Чжань заметил, что травник старательно заглядывает ему в глаза, словно проверяя, не осталось ли где еще песка. — Я пытаюсь развить в тебе силу и навыки, но ты, похоже, практикуешься в хитрости, — ответил Лань Чжань и без церемоний спихнул с себя разлегшегося на нем юношу. — Дело ведь не только в силе, так, молодой г-н Лань? Лань Чжань промолчал. Монахи в монастыре учили юношей быть честными не только по отношению к близким и друзьям, но и к своим врагам, — одно из правил ордена, которому когда-то следовали их предки. Хотя Ванцзи имел на этот счет свое мнение: если ради того, чтобы защитить близких, надо схитрить, — почему бы и нет? Но учить такому Вэй Ина он не собирался, поэтому проигнорировал поданную ему руку, поднимаясь сам. К юношам подошел тот же адепт, что ранее сопровождал Вэй Усяня на поле. — Молодой господин, Цзэу-цзюнь ожидает вас на смотровой площадке. Ванцзи повернул голову в сторону террасы и увидел мелькнувшие в тени белоснежные одежды. — Наша тренировка закончена, учитель? — получив утвердительный кивок, Вэй Ин чуть нахмурился, как показалась Лань Чжаню, разочарованно. Но тут же взял себя в руки: — Так что, я не совсем безнадежен, г-н Лань? Стоит ли мне приходить завтра? — Да. Только оставь свой язык дома. — Не могу, кто я без него? — захохотал Вэй Ин. Он побежал вслед за стражником, который уже направлялся к выходу с поля, затем обернулся и, как при встрече, помахал своему учителю рукой: — Пока, Лань Чжань! Ой… У адепта, что шел рядом с Вэй Ином, разве что приступ не случился от такого фамильярного обращения к наследнику клана. Но травник лишь насмешливо прикрыл рот ладонью и, беззаботно размахивая руками, двинулся к выходу из резиденции. Лань Чжань тем временем поднялся на невысокую террасу, скрытую от палящего солнца тростниковой крышей. — Что-то случилось? — Ванцзи собрался поприветствовать Лань Хуаня поклоном, но вспомнив, что тому не нравится официальное обращение, застыл с наполовину согнутой спиной, чем вызвал приступ смеха у второго брата. Немного успокоившись, Цзэу-цзюнь ответил: — Соскучился по моему малышу. Я совсем тебя не вижу: утром ты всегда здесь, помогаешь тренироваться адептам, днем уезжаешь, а вечером допоздна работаешь в своей комнате, даже с семьей не ужинаешь. Я уже жалею, что глава ордена пожаловал тебе титул Хранителя столицы. — Брат, — смущенно буркнул Ванцзи в ответ на «малыша». Лань Сичэнь снова рассмеялся, очарованный покрасневшими ушами, а затем с любопытством склонил голову набок. — Кто это был, А-Чжань? — спросил он, взглядом указывая на пустое тренировочное поле. — Мой ученик. — Ученик? — Сичэнь остановился, что заставило Ванцзи сделать то же самое. — Мгм. Что-то не так? — Ну… — Сичэнь расплылся в улыбке. — Я просто рад, что ты нашел себе друга. — Он мне не друг, — пробубнил Лань Чжань, продолжив идти к своим покоям. — Конечно, — легко согласился Первый советник, последовав за собеседником. — В следующий раз как следует познакомь меня со своим «не-другом». Вдруг Хранитель снова резко остановился — Лань Сичэнь от неожиданности практически клюнул носом Лань Ванцзи в плечо. Лань Чжань кое-что вспомнил и решил проверить свои догадки: — Брат, позволь задать тебе вопрос. — Говори, — великодушно разрешил Цзэу-цзюнь. Он протянул было руку к «малышу», чтобы убрать с лица выбившиеся во время тренировки пряди, но Ванцзи отстранился, не давая этого сделать: вокруг суетилось много народу, а прилюдное проявление чувств, по наставлению их дяди, — верх неприличия. Все выражения любви и заботы необходимо было оставлять за стенами комнат. Поэтому, слегка поклонившись и улыбнувшись уголками губ, чтобы не обидеть брата, Ванцзи спросил: — Когда я был ребенком, еще до случившегося, в резиденции жили другие дети? — Наверняка, но я плохо помню, — ответил Сичэнь, задумчиво потирая подбородок. — Ты же знаешь, что мама много писала мне о тебе, пока я был в монастыре. Она рассказывала, что маленький Лань Чжань очень подружился с каким-то мальчиком, вы все время были вместе. Его родители служили при резиденции Лань… да, вроде отец был нашим адептом. В памяти всплыли недавние слова Вэй Ина: «Всё здесь кажется мне знакомым…». Но ведь он сказал, что никогда не жил в Облачных Глубинах. Может, догадка Ванцзи всего лишь ошибка? — А где этот мальчик? Что с ним стало? Лань Сичэнь неопределенно пожал плечами. — Я не знаю. Когда мы вернулись, резиденция была разрушена, адепты убиты, а работники от страха просто разбежались. Возможно, тебе стоит поговорить с тетушкой Лин — несмотря на возраст, память у нее что надо. Завтра она приезжает вместе с дядей Лин в Облачные Глубины, — уж очень они желали повидать их А-Чжаня после возвращения. Сичэнь мягко улыбнулся брату. Ванцзи видел, что он хотел сказать что-то еще, но тот лишь глубоко вздохнул и с разочарованием в голосе произнес: — Мне надо идти, братик. Давай все же поужинаем сегодня вместе со старшим братом? Он тоже о тебе спрашивал. — Мгм. Расставшись с Лань Хуанем, Ванцзи понял, что прямо сейчас не хочет возвращаться в свою комнату. Помимо спальни, в резиденции было только одно место, где юноша чувствовал себя уютно. Лань Чжань вошел в цветущий сад и присел прямо на траву в тени раскидистого дерева, полной грудью вдыхая сладко-свежий аромат белых цветов. Они словно и не думали опадать; наоборот, с каждым днем запах лепестков становился сильнее, дурманил голову, въедался в кожу и одежду. Юноша никак не мог насмотреться на красоту, что создала природа, не мог надышаться упоительным воздухом, что дарил ему спокойствие и избавлял от тревог и волнений. Ванцзи прислонился к шершавой древесной коре, и, закрыв глаза, слушал свою самую любимую музыку — тишину. Воспоминания о событиях прошедших двенадцати лет, что вскользь упомянул второй брат, растревожили чуткое сердце. Тогда тоже цвели яблони…