як би я була не я

Oh God, I'm gonna die alone. Adolescence didn't make sense A little loss of innocence The ugliness of being a fool Ain't youth meant to be beautiful?

       Еще один день проходил одинаково; я уже и забыл о временах, когда в последний раз ездил на соревнования. То было еще зимним сезоном, но они кончились так скоропостижно, что я и глазом не успел моргнуть. Скоро будет летний сезон, к которому я готовлюсь совершенно наотмашь, прогуливаю частенько тренировки, да и вообще к черту их, если честно. Они будут в Москве, а в том Ледовом Дворце я уже, наверное, выступал сотни раз.        Отабек недавно приехал в гости, но конечно же не из чистого желания увидеть меня. Сейчас у него сданы все сессии заранее, поэтому ничего не мешало ему приехать в этот холодный, дождливый, сырой Петербург. Алтын неустанно может рассказывать мне что-то хоть весь день, — чем он и был занят в эту минуту, — а после замолчать на долгое время, лишь иногда хмыкая и поддакивая. — …Он просто весь день снимал меня на камеру, везде — в столовой, на лекциях. Потом он запостил это в группе универа, — говорил Отабек. — И нахуя? — спросил я, взглянув на парня. — Никто, типа, не в курсе, что ты там учишься? — Я тоже нихуя не понял, — ответил он, задумчиво взглянув на каток. — Дикие какие-то…        Я проследил за его взглядом, что устремился напротив нас и уперся в какую-то девушку, идущую с Олегом — одним из тренеров для юниоров. Она шла слишком далеко и быстро, чтобы я мог разглядеть ее лицо. Они с Олегом вышли на каток, а он стал ей что-то объяснять, а она в ответ лишь отмахнулась и стала кататься без лишних слов. Вначале она просто проехала «змейкой», набрала скорость и махом прыгнула одинарный сальхов, очень резко и неожиданно, а затем ушла в чистое вращение с четкой центровкой. По движениям было видно, что она просто пытается втянуться в тренировку, хотя по ее растрепанному виду можно было и понять, что она только что вернулась с долгой растяжки. Она вдруг, вновь резко и грубо, перешла на беговой шаг, прыгнула триксель и затем, настроившись, сквад.        Я округлил глаза, наблюдая за ней, за ее техникой. Она точно профессионалка, но ее движения не были отточенными, ровными, нежными, как я всегда наблюдал в женском катании. Она была резкой, напористой, грубой, чересчур страстной, но в каком-то своем стиле мастерства… Когда она напрыгалась и навращалась, то, утерев с лица капли пота и поправив волосы, вернулась к Хмылеву, который все это время внимательно наблюдал у борта. Пока я тщетно пытался прочесть по губам их диалог, они уже вышли с катка и стали переобуваться. «Быстрая у них тренировка», — подумалось мне. — Погоди, это моя подруга, — сказал вдруг Отабек, — Пойдем к ним? — Ну, пошли на твою бабу смотреть, — ответил я с нотой издевательского тона. Хотя я бы так и так подошел к ней, чтобы узнать, кто она такая. — Вообще-то девушки не любят, когда их «бабами» называют, Юр, — сделал замечание Отабек, чему я был удивлен, но быстро замял тему, решив, что это слишком неважно.        Вблизи я наконец мог бы рассмотреть эту незнакомку, но не успел даже вглядеться, как вся компания начала бурно здороваться. — Бека, братан, привет, — сказала вдруг девчонка, активно дергая руку Алтыну. Внутри резко все вдруг похолодело от ее фамильярного отношения к нему. Она назвала его чертовым Бекой, будто они знакомы всю жизнь. А Отабек ведет себя так, будто меня тут не существует, твою мать. Я весь стал вскипать от злости, но держался из последних сил. — Так давно не виделись, ты как тут очутился? — Привет, Агни, — слегка улыбнулся парень, пожав ей руку в ответ. — Перед соревнованиями решил в гости заскочить. Вот к нему.        Он еле притронулся к моему плечу; мне показалось на миг, что он слишком тепло улыбался ей, этой дряни. Когда я в последний блядский раз видел его с такой нежной улыбкой? Два раза за весь ебанный год, блять. Нахуй! Если бы рядом не было Алтына с этим ебанным Олегом, я бы сейчас просто заехал ей в лицо кулаком. Что она о себе, черт тебя дери, возомнила?! — Так вот так ты родину предал, ради парня! — изобразила удивление эта названная Агни, даже не взглянув на меня.        «Ха-ха, как же смешно, просто пиздец», — летало в моей голове, а потом я выплюнул саркастичное «Ха-ха-ха», на что присутствующие обратили внимание. Кроме этой дуры, которая смотрела куда-то вообще в другую сторону, витая в своих сахарных облаках. Тогда-то я и обратил внимание на ее морду: смазливая, бледная, с синяками под глазами, явно не спавшая, с лохматыми волнистыми волосами и красными полными губами, которые выглядели так, будто она их активно жевала час. Наверное, только кожей с губ она и питалась, поэтому выглядит она на килограмм тридцать. В коже же нет калорий, которые она вместо сна сидит и считает. О чем еще эти анорексички думают-то. Олег поспешил представить эту таинственную дуру. — Так, Несси, вы с Отабеком знакомы, а вот с Юрой нет, я думаю, — говорит Хмылев, глядя то на меня, то на эту фигуристку. — Знакомься, это Агнесс Кравиц, она из Одессы недавно приехала. Будет тренироваться тут пока, а дальше посмотрим. Несс, это Юрий Плисецкий, ты его видела где-то в новостях, я уверен. — Юра тоже где-то Агни в новостях видел, уверен, — подшучивает Бека, слегка пихнув меня локтем. Тут-то я и не сдержался, чуть ли не рыкнув на него. — Нет, не видел, а если бы и увидел, то переключил бы канал.        Повисла невероятно гнетущая, пульсирующая тишина, которая не продлилась и минуты, потому что эта Агнесса начала смеяться, как будто ей рассказали дурацкий каламбур. Олег также с удивлением посмотрел на нее, но она резко, будто по щелчку пальцев, успокоилась и впервые глянула на меня — с такой вот лицемерной улыбочкой. — Не волнуйся, Юра, тебя я видела в новостях, — сказала Несс, ухмыляясь. — Но сразу же переключила. — Ехидная ухмылка с ее лица тут же испарилась, а она посмотрела на меня так, будто уделала в перепалке. Я физически прочувствовал, как у меня заскрипели зубы и завиднелись желваки на скулах, но все сказанное в моей голове осталось лишь в моей голове, а я лишь сам отделался усмешкой. — Повторяешься. — Олежек, зайка, солнышко, ну снова без тебя никак, подойди, пожалуйста, — Мила, как и всегда, умела подобрать время и место. Она появилась как гром средь ясного неба и увела с собой нашего Олежку, оставив без тренера нашу компанию.        Я думал, что сейчас Агнесс покроет меня трехслойным матом, а я отвечу еще хуже, а потом Бека будет ругать нас обоих, но этого не случилось — эта дуреха повернулась к Алтыну и стала вести будничные беседы, будто сейчас ничего не произошло. Определенно, это взбесило меня. Лучше бы мы наорали друг на друга. — Я очень рада, что у тебя в тот раз получилось, ты большой молодец, — говорила эта идиотка, приправляя свою громкую речь плавной жестикуляцией, что делало ее еще более дурной. — Надеюсь, что в Алма-Ате мы сможем снова встретиться всей компанией, в Минске в тот раз вышло просто ужасно. Молюсь, чтобы никто никогда не вспомнил тот день, серьезно. — Конечно, встретимся, мы все помним про тебя. Да и ты не беспокойся так из-за этого, со всеми же бывает. Ты зачем вообще приехала? На отбор? — поддерживал беседу Отабек, явно заинтересованный этим. Меня как будто, блять, тут нет! Они вдвоем стоят и мило общаются! — Ой, я же переезжаю снова то туда то сюда, сто процентов потом батя решит снова в Одессу вернуться, — посмеялась она. — Но в Ату я вернусь, обязательно. — Обычно те, кто уезжает оттуда, говорят обратное, — самокритично добавил Бека с усмешкой. Да, а на подобные шутки от меня ты читал триллионные нотации. Юра у нас, мол, нацист, фашист и вообще малолетний Гитлер! А перед ней можно и переобуться в полете со смачным отсосом. Что она тебе, нахуй, сделала, что ты перед ней так прогинаешься, а?! — Тс-с, тихо ты, нам нельзя же так открыто об этом говорить, — приложила палец к губам Агнесс. — Тем более меня и так все ненавидят за то, что я уехала. — Никто тебя не ненавидит. Они скорее расстроены, — говорит Алтын. — Никто не любит, когда спортсмены уезжают оттуда, где они представляли свою страну долгое время. — А я еще тут стою. Так, просто к слову, — вмешался в эту идиллию я, одарив обоих взглядом, который так и кричал о моем омерзении к их воркованию. — Да, спасибо, что напомнил, а то я чего-то забыла, — говорит девушка. — Принеси мои вещи с той скамейки, все равно просто так стоишь.        И она жестом указала мне идти к этой ебучей скамейке и взять ее ебучее шмотье. Клянусь, я сейчас возьму эту сумку и ей изобью ее до смерти, блять! Почувствовав, как я собираюсь ее прибить на месте, Алтын приобнял меня за плечи крепко — так, чтобы я не вырвался — и посмеялся. — Ха, Агни, ты такая забавная, как и всегда, — говорил он. — Давайте в честь знакомства пойдем в кафе, прогуляемся. — Отпусти меня, чтобы я ее убил, — вырвавшись, негромко сказал я, чтобы слышал только Отабек, но не слишком тихо, потому что мне в принципе было насрать, услышит она или нет. — Эй, сука, ты совсем уже охуела?!        В этот самый момент, на момент пика моего гнева, появились эти двое — Мила и Олег! Сладкая, твою мать, парочка! Эта дура сложила руки на груди и так сладенько им двоим улыбнулась, как будто, снова-таки, совершенно нихуя не произошло! — Мила, ты совсем другая, я тебя не узнаю, — говорит Кравиц устроившейся удобно Бабичевой. — Вроде в Инсте везде одинаковая, а в жизни и вовсе нет. Я видела, что ты снова на соревнованиях участвуешь. Как нога? — Ой, дорогая, столько всего произошло с тех пор, обязательно тебе расскажу, но не при мальчиках только! — лучезарно улыбается Мила. — Они снова ничего не поймут и почувствуют себя униженными. — Так ради этого и стоит рассказать при мальчиках, — усмехается она.        Эта дрянь обладала удивительной способностью к показному похуизму и абсолютному бесстрашию. Только оно было не благородное и отважное, а идиотское. Как ее еще не прибили где-то в подворотне или не убили собственные родители — я сам не понимаю. Или она притворяется миленькой и пушистой при тех, кому надо? Блять, теперь все мысли заняты только злостью к ней, а она нихуя этого не стоит! Ни-ху-я! И почему-то разбить ей нос все еще хочется. Даже уже не столько из-за ее уебищного поведения, а сколько из-за того, как Бека крутится возле нее, словно песик возле хозяина. Как будто весь год нашей дружбы он тут же забыл, как из головы выбило! — Ладно, Агнесс, я тебе напишу насчет расписания, но ты главное не проспи, а то будет как с Универсиадой! — говорит вдруг Хмылев. — Я не проспала, я в пробку попала! Журналисты любят выставить всех в дурном свете, — закатила она глаза. — Ну кого еще слушать? Все, ты отдыхай, а я на обед, — Олег уже двинулся в сторону столовой. — Кстати, Мила, вечером ты мне сама напиши, а то я забуду. — А я тоже забуду! — крикнула Бабичева ему вслед и тут же обратилась к нам. — Так, а теперь я украду Юрия, если никто не возражает. — Нет, забирай, мы даже будем тебе благодарны, — улыбнулась Несса, глянув напоследок на меня и легонько помахав мне рукой. Тут она ловко взяла Отабека под руку и направилась с ним к выходу. — Я чувствую, что ты дико устал, давай я тебя до дома провожу… — Мила, — сказал я. — Да? — Меня посадят в тюрьму за убийство пришибленной суки? — Юра! По губам тебя мало бить!        Вспоминая то, что сказал Олег, я чувствую, что она тут очень надолго. И Отабек, конечно, все время своего отпуска проведет в ее компании. Хера с два я отдам его ей! Хера с два!