Странная сказка

Виктор не обманул, от трамвайной остановки до дома Густава было совсем недалеко. Девушка быстро поднялась в квартиру и не застала Гурьянова дома. Наверное, он опять на очередной тусовке, предположила она и отправилась принимать душ. Смыть все те смешанные чувства, которые одолевали Еву, не получилось. Напротив, она загрустила еще больше, осознав, что дала Цою надежду на продолжение всего этого. Она снова тихо всхлипнула, накинула тот самый зеленый полосатый халат и прошла в гостиную. Ева заметила на столе стопку бумаги. Она была вся исчеркана. Где-то можно было разглядеть силуэты, где-то были просто беспорядочные штрихи. Девушка взяла все эти бумажки и села с ними на кровать Густава. Пока она изучала каждый клочок оборванных обоев и ватманов, пришел Густав. Он открыл дверь своим ключом, снял обувь и верхнюю одежду. Затем Ева услышала шум воды в ванной. Моет руки. Девушка встала и поспешно сложила бумагу обратно. Она хотела незаметно проскользнуть на кухню, чтобы ждать его там, но в коридоре она неожиданно столкнулась с парнем лицом к лицу. - Чего не спим? – дружелюбно поинтересовался Густав, приобняв ее за плечи. - Я только что из ванной, - начала было девушка, но ей показалось, что это прозвучало как-то пошловато. Она сразу же попыталась исправить ситуацию: - То есть, я недавно пришла. - Ясно, - протянул он, разглядывая ее прикрытые халатом плечи. – Ты какая-то встревоженная. Что случилось? « Ты даже не представляешь, насколько я встревожена…» Пока она размышляла, Густав резко изменился в лице. Он долго всматривался в глаза Евы и наконец-то заключил: - Да ты плакала. Что опять произошло? Неужели Марьяшка настигла? - Нет, ничего… - Ева попыталась уйти от разговора. Она даже представить не могла, как можно было бы рассказать художнику обо всем, что сегодня случилось. - Пойдем со мной, - парень взял ее за руку и повел на кухню. Он сел на диванчик и посадил Еву себе на колени: - А теперь рассказывай, сестричка, своему брату, кто тебя обидел? Девушка в этот момент будто попала в невероятный параллельный мир. Она сидит на коленях у Густава, его колючий свитер кусает ее щеку. Он обнял ее и внимательно прислушивался. А еще от него немного несло перегаром. Совсем чуть-чуть. Наверное, он выпил за компанию. Ева не могла придумать убедительную причину своей грусти. Однако она спустя минуту выдала: - Мне кажется, будто вы все хотите, чтобы я ушла. Я появилась в вашей жизни так спонтанно… Это ведь неправильно. - Это правильно, - сказал Густав, нахмурившись. – Так и должно быть. Ты любишь нас, мы – тебя. Все хорошо, ты с нами, мы с тобой. Я вижу, что ты одна в этом городе, тебе даже в кино сегодня не с кем пойти было. Мы все это видим. И зовем тебя всюду с собой, чтобы ты смогла стать самостоятельным музыкантом, смогла писать свои песни. Мы будем тебе помогать. Пока он это говорил, девушка тихо всхлипывала у него на плече. Густав отстранил от себя девушку и всмотрелся в ее слегка покрасневшее лицо. Немного помолчав, он прошептал: - А еще ты невероятно красива. Я бы написал твой портрет. А потом еще один. И еще один. Заметив в глазах Евы какой-то первобытный ужас, он замолчал и тихо сказал: - Ложись спать, хорошо? - Хорошо, - прошептала Ева, слезла с колен Густава и пошла в гостиную, едва переставляя ватные ноги. Парень последовал за ней и указал ей на свою кровать: - Спи тут. - А ты как? - Просто ложись, - махнул рукой Густав и принялся раздеваться. Он снял с себя тот колючий серый свитер, майку, брюки. Ева улеглась на кровать, не в силах оторвать взгляд от его идеального тела. Его широкие плечи и узкий стан были настолько пропорциональны, что порой казалось, что Густав сошел со спортивных советских плакатов. Такой же высокий и стройный, с невероятно красивым лицом и отрешенным взглядом. Он принял душ, вышел из ванной, стал выключать в квартире свет, проверять замки и форточки. Ева наблюдала за ним, обхватив колени руками. Ева почувствовала, что внизу живота разрастается тянущее ощущение. Появилось желание просто прикоснуться к этому человеку, прижаться к нему, ощутить не как «брата», просто поцеловать… Однако путь к Густаву преградила сгорбленная худощавая фигура Рикошета в старом свитере. Он протянул к ней свои руки и сделал шаг вперед. Ева ахнула и зажмурилась. Девушка упала на кровать и резко накрылась одеялом с головой. Густав, который как раз выключал свет в коридоре, оставил свои дела, подскочил к девушке и спросил: - Что такое? Плохо тебе? Воды? - Нет… Мне Рикошет привиделся… - призналась она, медленно раскрывая одеяло. Парень вздохнул, сел на кровать и мягко произнес: - Все это прошло. Мы его к тебе и на километр не подпустим. Не бойся, ладно? По крайней мере, пока я здесь, тебя точно никто не тронет. Спи. Девушка уснула. Во сне Гурьянов плыл между своих причудливых картин, важно закуривал сигарету и деловито оглядывался на девушку.

***

На следующий день они все поехали на «Яншиву», чтобы дописать басовую партию Титова. Густав соизволил появиться на студии, чтобы оценить проделанную работу, а Ева просто приехала послушать и еще раз насладиться качеством и новизной композиций. Это спустя двадцать лет песни из данного альбома многими фанатами группы «Кино» считаются чуть ли не шлаком, а сейчас это будет новинка из новинок. Девушка встретилась на студии с Джоанной, которая заехала на пару минут: - Привет! Как дела? Американка одарила девушку своей жизнерадостной улыбкой и сказала: - О, у меня все прекрасно, вчера пробовала булку из булочной… Эта булка была очень вкусная, хотелось еще попробовать, но была большая очередь… За такими непринужденными разговорами они прошли на кухню. Ева заметила Цоя, который сидел за столом с сигаретой в зубах. - Виктор! Почему ты опять прячешься? – со смехом произнесла Джоанна. Витя улыбнулся и сказал на английском: - Тут спокойно. Американку позвал Юра, она выпорхнула из кухни. Ева осталась, растерянно глядя на Цоя. Он старался смотреть куда угодно, только не на нее. - Может, ты выйдешь? Послушаем, работать ведь тоже надо, - сказала девушка. Парень стал из-за стола, потушил сигарету и подошел к Еве. Встал напротив нее и сказал: - Идем работать. Отношения Вити и Евы в тот вечер изменились навсегда. Девушка это ощущала, она видела его глаза. И от этого ей становилось не по себе. Она отчетливо понимала, что она своими руками разрушает отношения мужа и жены или же ускоряет это разрушение. Она не знала, что будет дальше, когда Витя повстречает Наташу Разлогову спустя некоторое время. Хотелось схватиться за голову и бежать, куда глаза глядят… Жаль, что теперь так не получится сделать. Теперь Ева – часть этой тусовки, всех на виду, все знают о ее существовании. Исчезнуть не получится. Пока все восхищались игрой Титова, Ева напряженно размышляла. Надолго ли она здесь? Как же ей исчезнуть? Да и стоило ли оно того?.. Однако, посмотрев на важно проплывающего мимо Густава, она поняла, что попала сюда не зря. Этот молодой человек пока что не был испорчен и избалован большими деньгами. Он просто был изящным, интеллигентным и даже добрым. Ей казалось, что таких открытых людей она вовсе не встречала. Однако лукавство Гурьянова ей еще предстоит испробовать сполна… Сейчас он был другим. Улыбнулся ей и прошел мимо. Цой, видимо, заметил что-то неладное, однако, как всегда, промолчал. Конечно, аргумент «Парни – такие парни» здесь не очень работает. Еве всегда казалось, что раньше люди более серьезно относились ко всему. Симпатия и влюбленность – не исключение. И, если для Густава все выглядит, как веселое приключение, то для Виктора все это всерьез и надолго. Цой все хотел застать Еву в комнате одну, чтобы поговорить. Однако девушку постоянно окружали то Густав с Юриком, то Лена Вишня с Лешей, которым нужна была помощь по уборке комнат. Девушка так и уехала домой, не поговорив с ним. Дома она выудила из-под шкафа кусок обоев, краски, карандаши Густава и села на пол в гостиной. Ничего определенного, только странные фигуры на разноцветном фоне. Беспорядок, который творился в голове Евы, переносился на кусок обоев. Оставив кусок бумаги сохнуть, девушка прошлась по квартире, разглядывая сплошной беспорядок. Она не решилась ничего убирать, так как Густав может в восторг от этого не прийти. Он пришел поздно ночью. Пьяный, возможно, даже накуренный. Он медленно разделся, пошел в ванную, попытался умыться, вернулся в гостиную и рухнул на кровать. Ева вышла в коридор, увидела разбросанную одежду, шумящую воду в пустой ванной и открытую настежь входную дверь. Вздохнув, она заперла квартиру на все замки, выключила воду в ванной, собрала одежду Густава и потушила везде свет. Пока девушка готовилась ко сну, Густав проснулся. Он был в состоянии спокойно сидеть и даже связно разговаривать. Он поднялся, прошелся до выключателя и включил свет. Заметив изрисованный кусок обоев Евы, он остановился у стола и стал внимательно всматриваться в рисунок. Заметив Еву, которая стояла в дверном проеме, он рассеянно улыбнулся и сказал: - Привет… - Да, - протянула девушка, подходя ближе. – Ложись спать, а? Может, воды? Вот он какой, человек-искусство. Тот, который считал себя самым гениальным шедевром. Стоит пьяный, растрепанный, среди своих черновиков, которые, по сути, не отличаются никакой оригинальностью. Чем дольше Ева всматривалась в окружающую обстановку, тем больше она понимала, что Густав – просто питерский паренек, который слегка повернут на искусстве и невероятно кичится этим. Хотя, апогей его славы еще не настал, он ведет себя так, будто уже всего добился от этой жизни. Он не пишет музыку, а если пишет, то только не для группы. Однако, чем –то он все-таки цепляет, и от этого ощущения становится не по себе. Ева улыбнулась краем рта. Он сам этого захотел, сам сделал свою судьбу. Она не думала, что он несчастен. Хотя, может быть всякое… Густав был красив, невероятно красив. Его утонченное лицо, атлетическая фигура и высокий рост создавали картину идеального мужчины. Парень качнул головой и вернулся на кровать. - Спи, - строго сказала Ева и устроилась на раскладном кресле. Нужно отдать должное этому человеку. Каким бы пьяным он ни был, он всегда был к ней добр. Вообще все участники группы и окружение относились к Еве очень хорошо. Девчонка доказала, что она также может играть со взрослыми мужиками на равных. Это в ней особенно ценил Виктор Цой. Он при первой же возможности уговаривал ее поиграть и спеть. Он порой чувствовал некоторую гордость за свою новую подругу. Цой молчал, курил, закидывал ноги на столы, подоконники, колени товарищей. Иногда он шутил, смеялся, но по большей части он просто всем улыбался. Он был жизнерадостным и веселым. Просто он пока что не расшевелился. Витя был простым, не пытался выпендриться, хотя у него было врожденное чувство стиля. Его песни трогали потаенные струны ее души, да и не только ее. Только сейчас Ева поняла, что не может определиться, кто для нее – настоящий Человек Искусство.