***
Вечером на квартире у Густава начала собираться очередная тусовка. Джоанна все так же бредила пластинкой, которую она так хотела издать в Штатах; Густав окружил себя друзьями, Цой оккупировал кухню и взял чайник в заложники. Чуть позже подъехал Афирика, БГ и еще кое-кто… Марианна с Рикошетом. В груди у Евы все сжалось. Она посмотрела в эти глаза, на руки, которые ее так бесцеремонно хватали, это лицо, которое почему-то пугало до чертиков… Девушка чувствовала, что сползает по стене. Она поспешила удалиться на кухню, быстро смахивая испарину с бледного, словно полотно, лица. Цой обратил внимание на ее странный вид. - Что случилось? - Я… А… Ну, в общем… - она указала на коридор позади себя большим пальцем. Сказать ничего не получалось, будто воздуха не хватало. - Что? – парень встал из-за стола и подошел к ней почти вплотную. – Так говорить не хочешь, хоть шепотом скажи. - Марианна с Рикошетом приехали, - выдавила Ева, опустив взгляд. Цой немного помрачнел, но через мгновение поднял глаза и сказал: - Выйди на балкон, подыши воздухом, а то хуже станет. И не кури, ладно? - Ладно, - Ева едва переставляла свои ватные ноги. Шагала на балкон, стараясь не смотреть ни на кого. Натолкнулась на Густава с косячком в руке. Тот сначала посмеялся, а потом обратил внимание на ее взволнованный вид: - А ты чего? - Я на балкон, все нормально, - постаралась улыбнуться Ева и вышла на балкон. Ее обдал холодный осенний ветерок, девушка продрогла. Но это было все же лучше, чем находиться в одной квартире с Марианной да еще и с Рикошетом… Ева заправила свои отросшие волосы за уши и посмотрела в небо. Как трудно, как страшно… Она искренне хотела, чтобы Марианна увела этого мужика в какое-нибудь другое место. Но почему-то ей казалось, что она специально привела Рикошета, чтобы отвадить девушку от всей тусовки сразу. Только вот Марианна не знала, что идти Еве было некуда… На балкон кто-то вышел. Это была Марианна. Она закурила, задумчиво глядя во двор, завернувшись в шерстяной платок. - Девочка моя, я понимаю, что мальчики очень красивые, молодые… Но им работать надо, а девочек они и на квартирниках найдут, много желающих… Если ты круглосуточно будешь виться вокруг них, то ты быстро им надоешь. - Я не спать с ними приехала, - ответила Ева. – Я тоже музыкант, почему я не могу играть? - Да что ты, - жена Цоя, придвинулась к ней поближе. – Ты ноты хоть знаешь? - Не думаю, что это имеет значение. - Значит, ты не знаешь? - А муженек твой знает? – резко ответила девушка, разворачиваясь к ней. Марианна не ожидала услышать такой ответ и опешила. - Слишком борзая, как я погляжу, - прошипела она. Ева, набравшись храбрости, сказала: - Да и ты не лучше. Приводить своего любовничка на тусовку, при живом-то муже, а… Все говорят, а он молчит. Это тебе должно быть стыдно, не мне, - заключила Ева, глядя, как искажается лицо Марьяшки. Она отвесила ей смачную оплеуху и прогремела: - Заткни свою грязную пасть, шлюха! В комнате все затихли и прислушались. Ева, придерживая пылающую щеку, с ухмылкой сказала: - Но ведь ты не споришь, что любишь именно Рикошета? Она настолько отчетливо сказала последнее слово, что невозможно было его не услышать. Девушка очень хотела, чтобы все это слышали, но знала, что никто сейчас не воспримет ее всерьез. Хотелось бы, чтобы сама Марианна почувствовала себя униженной и пристыженной. Но Ева не сразу заметила, что на нее направлен пронизывающий и нисколько не удивленный взгляд Виктора Цоя… - Чем ты тогда лучше, а? – прошипела Ева напоследок и вернулась в квартиру. Она шла между ошеломленных музыкантов, глядя прямо перед собой. Нет, она не собиралась сейчас привселюдно бросаться на шею Цою. Она прошла мимо с гордо поднятой головой и отправилась в другую комнату, к комбоусилителям и бас-гитаре, которую кто-то принес, наверное, Титов. Быстренько подключив гитару, девушка села на старый табурет и просто стала играть все партии Титова подряд. Весь «Это не любовь» и «Ночь». Затем еще раз и еще раз по кругу… Джоанна, которая все это время веселилась на кухне, заглянула в комнату и очень удивилась, не увидев за басухой Титова. Ева сидела и методично проигрывала все, что помнила. Американка села рядом с ней, дождалась, когда она закончит играть, и сказала: - Мне так нравится, как ты играешь! Ева, ты такая молодец! - Не нахваливай, я лажаю, - отмахнулась та дрожащей рукой. – Пойдем со мной, покурим. Я одна не хочу. - Пойдем, - согласилась Джоанна и помогла ей собрать все так, как было. На балконе Ева все ей рассказала. - Я ей столько всего наговорила… - прошептала она, думая, что расплачется. Но слез не было. Было только чувство, то она сказала все правильно. Джоанна молча выслушала ее и обняла за плечи. - Все образуется. Зато теперь ты можешь свободно общаться с Цоем. Поверь, она не сможет запретить тебе теперь, когда ты знаешь… - Да, ты права. Я сейчас приду, - Ева вошла в комнату и попросила сигарету у Кости Кинчева. Тот кивнул и дал ей две и пачку спичек. - Спасибо, - улыбнулась девушка и убежала обратно на балкон. Казалось, он сегодня стал для нее спасительным островком. Девушка закурила и сказала Джоанне: - Джоан, я хочу, чтобы у тебя все поучилось с пластинкой. И еще одно. Привезешь мне какую-нибудь вещицу из Штатов? - О, спасибо, дорогая! Конечно, ты еще и спрашиваешь! – засмеялась Джоанна и обняла Еву. – Я к Юрию! Она упорхнула в квартиру, а девушка осталась одна. - Привет. Этот голос она узнает из тысячи. Голос Рикошета вошел в мозг Евы раскаленной иглой. Она не стала разворачиваться, просто пробормотала: - Уходите, пожалуйста. - Да чего ты сразу начинаешь... Я прощения попросить хотел. Вообще не знаю, как так получилось, вел себя как уебок, но я осознал... - Да что ты, - спокойно продолжала Ева. – Ты уже все сделал. И этому нет прощения. Девушка закурила вторую сигарету, стараясь не смотреть на парня. Он подошел к оградке и встал рядом с ней, тоже с папиросой в зубах. - Да ладно тебе. Я не в себе был. Если бы ты тоже попробовала, ты бы поняла. Ева промолчала, отвернувшись. - Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? - Самое лучшее, что ты можешь сделать – оставить меня в покое, - сказала девушка, заметив, что Густав стоит прямо у окна, только спиной к ним. Есть, у кого помощи попросить. Рикошет шагнул к ней и взял за руку: - Ты красивая. Прости меня, дурака. - Отпусти меня, я буду кричать, - пригрозила Ева, но Рикошет только крепче сжал руку. Девушке показалось, что этот человек, находясь под воздействием курева, просто не может контролировать свои эмоции. Она сделала шаг назад и постучала пальцем в окно. Густав обернулся, хотел было подмигнуть девушке, но, увидев, что та чуть ли не плачет, а ее за руку схватил Рикошет, он вылетел на балкон и набросился на парня: - Какого хуя ты к ней лезешь?! Тебе прошлого раза не хватило? - Да ничего я не хотел. Только вот прощения попросить, - миролюбиво пробормотал Рикошет. Густав нахмурился и сказал: - Не знаю, тебе лучше уйти. Ты лучше к Юрику заваливай, там работать будем. А сюда пока не надо. Рикошет угрюмо промолчал и вышел в коридор. Там он нашел Марианну и стал что-то ей втолковывать. Ева посмотрела на Густава и казала: - Спасибо. Мне правда страшно с ним находиться в одной квартире. Но я не хотела мешать вашей работе. - Да не бери в голову, - махнул рукой парень и завел ее в комнату. Парни играли на гитаре и улыбались девчонкам, которые сидели около них. Ева наблюдала за всем этим и знала, что в будущем все эти парни станут популярными, им разрешат играть не только в рок-клубе, но и в других городах, да где угодно вообще… А уже зимой Джоанна повезла пленки в Штаты. Готовилась она к выезду из страны очень ответственно. Ева помогала напихивать пленку в подкладку куртки, распарывала ткань и так же активно ее зашивала. В ботинках пленка, в кофте, в подкладке. Джоанна была похожа на путейца, который чинит рельсы в сорокаградусный мороз. - Удачи, Джоан. Пусть все будет хорошо, - сказала Ева уже в аэропорту. Американка кивнула и убежала, подхватив чемодан. - Ну, - Ева повернулась к Вите, который также провожал Джоанну. – Я думаю, это смело можно назвать началом новой эры в жизни «Кино». - Знаешь, - задумчиво сказал тот. – Я бы сказал, что рано судить, но почему-то я хочу с тобой согласиться.***
Чтобы отвлечься от мыслей о Цое, Ева часто играла с парнями. Могла отобрать у Саши гитару или попросить на несколько дней и просто играть, играть, играть… Густав был просто в шоке от того, с каким остервенением девушка терзает струны. Он заметил, что ее что-то тревожит. Однажды вечером он задал ей серьезный вопрос: - Ева, что с тобой происходит? Девушка очень удивилась, услышав, что он назвал ее по имени. - Ничего. Решительно ничего. - Слушай, - Густав отложил все свои дела и сел рядом с девушкой: - Мы живем вместе уже довольно давно, чтобы я смог понять, кто ты и что ты. Ты сейчас как на иголках. Это трудно не заметить, поверь. Скажи, что у тебя случилось? Ева посмотрела на Густава и вздохнула. Ему она может сказать, но кто даст гарантию, что он никому не скажет? «В самый первый день он сказал Марианне, что я его подруга. Спас меня, фактически. Мне кажется, ему вполне можно доверять», - подумала Ева и отчеканила: - Я люблю человека, которого не должна любить. - Боуи, что ли? – хохотнул парень. Поняв, что девушка не шутит, он быстро остепенился и пробормотал: - Ну хорошо, только вот почему ты решила, что не должна кого-то любить? - Просто потому, что это неправильно. Мы не должны были вообще встречаться, - тихо сказала Ева. Густав задумался, а потом сказал: -Если судьба так распорядилась, значит, люди имеют право даже на такую любовь. Да и уверена ли ты, что это вообще любовь? - Не знаю, - призналась девушка, прокручивая в голове все пойманные взгляды Виктора. - Если ты будешь сидеть и так мрачно об этом думать, то ничего хорошего не выйдет. Лучше где-нибудь развеяться, - посоветовал парень. – Можем завтра на горку сходить, там как раз лед до завтра схватится… Ева кивнула. Она обрадовалась, что он не стал выспрашивать у нее имя таинственного возлюбленного, отнесся с пониманием. Девушка встала, чтобы выйти на балкон, и сказала: - Спасибо, Густав.***
Мечта Джоанны сбылась. Она приехала с пластинкой «Красной волны» на «Красную волну» (студию Густава), но не только с пластинкой. Она привезла парням много подарков. Однако черный сверток и гитара в чехле остались при ней. - А это кому – поинтересовался Витя. Джоанна лукаво улыбнулась и кивнула ему: - Ты мне поможешь. Сейчас она придет, а ты закроешь ей глаза руками, окей? - Окей, - улыбнулся Цой и отошел к дверному проему. Парни с улыбками наблюдали за происходящим. Когда американка положила на кровать раскрытый чехол, они начали хором звать Еву, которая убиралась на кухне после завтрака. - Ева! Ева! - Ну чего вам, - пробормотала девушка, лениво плетясь по коридору. В проходе ее быстро поймал Виктор и накрыл ей глаза своими руками. Девушка чуть было не лишилась чувств. К ее лицу снова касаются его прохладные руки, пропахшие «Беломором». - Что происходит? – шепотом спросила она, изображая испуганную до смерти даму. - Открывай! – крикнула Джоанна. Витя послушно снял руки с лица девушки. На кровати лежала новенькая безладовая бас-гитара черного цвета, такая новая, такая блестящая… Девушка от шока даже не заметила черный сверток в сторонке. Она просто стояла над чехлом, прикрыв руками открывшийся рот. Немного придя в себя, девушка заорала на всю квартиру: - Джоанна, ты с ума сошла?!! Она же стоит кучу денег! Я всего лишь попросила вещицу из Штатов, все! - Так и вещица есть, - американка взглядом указала на сверток, сиротливо лежащий рядом с гитарой. Ева взвесила его в руке. Вроде не тяжелый. Странно. Это оказалась модная джинсовка, изрисованная краской. Джоанна отметила, что ей помог ее друг-художник. Именно он сделал эту вещь уникальной. Ева набросилась на подругу и обняла ее так сильно, как только смогла. Парни посмеялись, а потом тоже полезли обниматься. Ева сидела на гребне «Красной волны» (на подлокотнике старого кресла) и с удовольствием играла на своей новенькой гитаре. Она была счастлива. Детская радость бушевала в груди, хотелось визжать от восторга. Рядом с ней дорогие ей люди, они все радуются, она радуется. Счастье, это счастье. Разве не это – главное?