***
Чёрная машина ехала по опустевшей трассе. Солнце уже почти село, оставив после себя на небе бледно-розовые разводы. — Лё-ё-ша, так куда мы едем? — допытывалась девушка, периодически забавно тыкая парня в бок. — Василиса Огнева! Ещё одно движение пальцами, и я тебе их отгрызу, — весело, но грозно проговорил он, вновь возвращая свой взгляд на дорогу под хихиканье Дианы, что сидела на заднем сидении. — Ну и ладно, больно надо! Я вам потом вообще ничего говорить не буду! — наигранно надулась Василиса, отворачиваясь к окну. — Ой-ой-ой, страшно-то как, — засмеялась Диана, похлопав подругу по плечу. — Мы почти приехали, тебе понравится. Спустя несколько минут машина остановилась у какого-то здания, из которого глухо доносилась громкая музыка, а рядом толпились уже изрядно подвыпившие люди. — Клуб? Серьёзно? — с улыбкой произнесла Василиса, посмотрев на друзей. — Да, ты в последнее время ходишь, как овощ, — начал Лёша, но, увидев строгий взгляд девушки, поднял руки вверх, как бы успокаивая её, и спешно добавил: — Без обид, я лишь констатирую факт. Короче, я думаю, нам всем будет полезно развеяться и отдохнуть, — сказав это, парень улыбнулся и, взяв подруг под руки, повёл их в клуб. Музыка била по ушам. Вокруг было полно пьяных и танцующих людей, которые сливались на танцполе в единую массу, наполненную адреналином и бурными эмоциями. Заметив вдалеке барную стойку, друзья двинулись в её сторону, располагаясь на удобных стульях вокруг. — Та-а-к, — начала Диана. — Кто что будет пить? Василиса перевела взгляд с меню, которое, как оказалось, она знала вдоль и поперёк, на парня за стойкой и, приветливо улыбнувшись, сказала: — Я буду «Максимилианс». — Мне то же самое, — немного подумав, добавила Диана, уверенная в отменном вкусе подруги. — Хм, а я, наверное, возьму для начала «Мартини Рояле», — сказал Лёша, повернувшись к девушкам. Прожектора слепили их глаза. На долю секунды из зоны видимости пропадало всё, кроме ярких напитков в высоких бокалах и умелых рук бармена по ту сторону стойки, которые смело переливали разные жидкости, а потом всё появлялось снова: яро отдававшиеся танцам люди, официанты, придерживающие подносы с коктейлями, и официантки, пробирающиеся через толпу на верхние этажи к VIP клиентам. — За тебя, Лисса! — весело прокричал Лёша, поднимая вверх пятый по счёту бокал, прерывая не особо имеющий смысловую нагрузку разговор подруг. Василиса лучезарно улыбнулась, обнимая друзей, которые, как никто другой, старались её понимать и поддерживать в трудных ситуациях. С ними она действительно чувствовала себя счастливой и отбрасывала все гнетущие её мысли. Щёки девушки горели огнём, а приятная пелена алкоголя обволакивала мысли. Когда алкоголь, что имел чудесное свойство дать каждому возможность на миг забыть все его проблемы и сложности, возникающие в жизни, окончательно ударил в голову, то ребята решили перейти на танцпол, сливаясь с пьяной толпой. Василиса медленно скользила руками по своему телу, в такт песне очерчивая ладонями привлекательные изгибы. Сознание было как в тумане, и она полностью отдалась музыке, позволяя чувствам захватить её в свои когтистые лапы. Чужие крепкие руки медленно притянули тонкую талию, прижимая её к себе и соединяясь в танце. Василиса неспешно отбросила волосы, заслонявшие лицо, и обернулась к незнакомцу. Парень притянул её ближе, норовясь поцеловать. Его губы приблизились к её лицу, но вдруг Василису резко отдёрнули от парня. Обернувшись, она недовольно уставилась на Лёшу, который, оттолкнув незнакомца, взял девушку за запястье, уводя с собой в другую сторону зала. — Я думаю, нам пора домой, — немного взволнованно сказал он, придерживая еле стоявшую на ватных ногах девушку и выслушивая целый список её невнятных претензий и упрёков о том, что он обломщик и мудак. Точно так же выхватив Диану у какого-то пристававшего к ней парня, Лёша устало вздохнул и, впихивая двух уже изрядно напившихся девушек, которые явно хотели продолжения веселья, в такси, аккуратно закрыл дверь и сел на переднее сидение машины, встречаясь с понимающим взглядом водителя.***
Солнце пробивалось сквозь плотно закрытые шторы, яркие лучи падали на лицо девушки. Разлепив глаза, Василиса обречённо простонала. Ей казалось, что в черепную коробку будто бы забили сотню гвоздей, а после разом их вытащили, причиняя резкую боль. Её тело еле двигалось, а волосы были спутаны настолько, что их, возможно, придётся обстричь. Горло же, моля о глотке воды, саднило от жажды. Девушка, прикрыв глаза рукой, перекатилась на другой бок, чтобы попытаться встать с ненавистной ей кровати. Запутавшись в одеяле и в итоге нелепо свалившись с кровати, она отчаянно схватилась руками за сползающее покрывало, а когда оказалась на холодном полу, больно ударилась локтем. Кое-как встав, держась за больную голову и ища поддержки у стен, Василиса поплелась в уборную, чтобы привести себя в порядок. Холодная вода медленно отрезвляла. Сняв с себя одежду, в которой она, как видимо, и уснула, девушка зашла в душевую кабину, что вскоре наполнилась приятным цитрусовым запахом. Насухо вытеревшись, Василиса стала расчёсывать спутанные волосы, потратив на это дело около двадцати минут. Когда с этим было покончено, девушка удовлетворённо выдохнула и, надев на себя домашнюю одежду, решилась спуститься вниз. На первом этаже была самая настоящая суматоха: служанки, одетые в повседневные чёрные платья с белыми фартуками, бегали туда-сюда, кто-то вытирал пыль, кто-то начищал, как казалось, и без того идеально чистые колонны дома, выполняя строгие поручения главной домработницы. Она стояла с листком, периодически вычёркивая что-то из него, обеспокоенно хмурясь. Элизабет была хорошей женщиной, она с самого детства заботилась о маленькой Лиссе, часто прикрывая её на свой страх и риск перед отцом и злобной Еленой. Выхватив из всего этого гама первую попавшуюся служанку, что взглянула на неё с испугом, Василиса с удивлением тихо спросила: — Алия, а что происходит? Натянув на уставшее лицо приветливую улыбку, она вежливо ответила: — О, госпожа Огнева, ваш отец приезжает сегодня вечером, а госпожа Мортинова распорядилась привести дом в безупречный вид. По спине Василисы быстро пробежали мурашки. Дейла ведь говорила про ужин. Чёрт, за эти дни у неё совсем вылетело из головы это событие. Нортон Огнев не так часто приезжал домой, проводя большую часть времени в разъездах в связи с бизнесом. Что уж говорить, даже информацию о жизни самой Василисы он узнавал исключительно от Елены, которая, естественно, преподносила её с налётом лжи, дабы выставить падчерицу в худшем свете перед отцом. Василиса нервно закусила губу, выпуская из рук локоть Алии, которая, почувствовав свободу действий, вмиг побежала исполнять поручения Элизабет. Измученно вздохнув, Василиса отчуждённо поплелась в кухню, морально готовя себя к очередной новой серии упрёков. Дейла сидела в кресле, положив ногу на ногу и с интересом копаясь в телефоне, который тут же убрала, заприметив сестру. — О, пьянь проснулась. Выглядишь помято, — язвительно бросила девушка. Василиса чуть не задохнулась от возмущения, выронив капсулу с кофе, что уже хотела вставить в кофемашину. «Я? Пьянь? Серьёзно?» — Дейла, тебе не кажется, что ты обозналась? Не тебя ли раз пять снимали с барной стойки, танцующую в полуголом виде? Не ты ли каждую неделю напиваешься в хлам со своими друзьями? И после этого ты смеешь мне что-то предъявлять? — уже переходя на повышенные тона, воскликнула Василиса. Сестра открыла было рот, чтобы высказать своё недовольство, но быстро его закрыла, кинув взгляд на вошедшую мать. — Что за шум ты опять разводишь на весь дом? — с упрёком спросила Василису Елена, вальяжно располагаясь на бархатном диване. Девушка вовсе решила игнорировать эту парочку блондинок, поднимая злополучную капсулу с пола. Кофе хотелось жутко, голова по-прежнему болела, но её уже заполняли другие мысли Василисы. Выхватив чашку с приятным горячим напитком, она поспешила удалиться в единственное место в доме, в котором она чувствовала себя уютно — в её комнату. Дизайн для неё Василиса полностью выбирала сама, использовав тёмно и светло-серые тона. Ей хотелось, чтобы хоть какая-то часть в этом доме была одобрена лично ею, поэтому девушка запирала комнату на ключ и позволяла убираться в ней только Элизабет, а часто и сама этим занималась, получая удовольствие от процесса. Весь день Василиса так и провела там, не съев ничего путного и решив всё-таки засесть за уроки. Под вечер её голова гудела от избытка информации. Вылезая из-под кипы учебников, Василиса встала с кресла, устало разминая затёкшую шею. Достав зажигалку и сигареты, девушка двинулась на балкон, укутавшись в плед. Лицо обдал прохладный ветер, от чего Василиса невольно поёжилась. Наклонившись к вспыхнувшему пламени в ладонях, она с наслаждением сделала первую затяжку, заполняя лёгкие сизым дымом. Проведя языком по нежным губам, девушка просмаковала во рту приятный вкус вишни. Руки по привычке опустились на перила, а взгляд устремился на уходящее солнце, которое будто забирало с собой всё летнее тепло, отдавая бразды правления осени. В дверь звонко постучали, от чего Василиса невольно вздрогнула. Делая последнюю затяжку и выкидывая бычок, она быстро спрятала зажигалку и сигареты, закинула в рот жвачку и поспешила открыть дверь. — Элизабет? — удивлённо спросила девушка. — Дорогая моя, приехал твой отец, поэтому советую тебе поторопиться и скорее спускаться вниз к ужину. Василиса поджала губы и, поблагодарив женщину, прикрыла дверь, направляясь к шкафу с одеждой. По необъяснимой причине её что-то беспокоило, а сердце будто бы отговаривало её идти на встречу. Надев на себя свободное винное платье и перевязав узкую талию ремнём, Василиса распустила волосы, освобождая их от замысловатого пучка. Решив не заморачиваться с макияжем, она слегка подкрасила густые ресницы чёрной тушью и, уняв бушующее сердце, схватила дверную ручку, опуская ту вниз. Дом пребывал в приятном полумраке и был украшен дивными цветами, а из столовой доносились негромкие разговоры и запах чего-то вкусного. Глубоко вздохнув, Василиса расправила плечи и, подняв голову, двинулась в столовую. Still Here – Digital Daggers Семья расселась за большим прямоугольным столом, на котором красовались различные блюда, начиная с закусок и заканчивая морепродуктами и мясом. Во главе стола сидел господин Огнев. В строгом и идеально выглаженном костюме, с ухоженными светлыми волосами, в точности как у Дейлы, и с холодными глазами, которые он направил прямо на Василису. — Здравствуй, папа, — безразлично сказала девушка, опускаясь на стул напротив отца. — Здравствуй, Лисса, — низкий, глубокий голос мужчины был уставшим и не имел даже доли нежных отеческих ноток. Василиса презрительно обвела взглядом стол и принялась за еду, накалывая на вилку листья салата, не особо вникая в разговоры сидящих рядом людей. Ей было неприятно находиться здесь, среди всей этой лжи и аристократической надменности. Здесь не было уюта и тепла — не было ничего, что присутствовало в обычных семьях, таких как у Дианы, например. Василиса часто приходила в гости к подруге. У неё были замечательные родители, и Василисе было приятно наблюдать за их взаимоотношениями. Она подолгу могла разговаривать с миссис Фрезер, обсуждая и готовку, и насущные проблемы за чашечкой душистого зелёного чая. Порой ей даже казалось, что эта добродушная женщина ближе ей, чем вся её семья вместе взятая. Услышав своё имя из уст Елены, которая жаловалась отцу на её поведение, Василиса повернула голову, выплывая из мыслей и встречаясь с ядовитым взглядом сестры. — Это правда, Лисса? — строго спросил отец, направив взгляд в сторону дочери. Девушка невольно вздрогнула, услышав мужской голос. — Ты о чём? — надменно ответила она. Василиса подняла бокал с красным вином, делая глоток, а затем, слизала капли с губ, смакуя ягодно-жасминовый вкус во рту. — Франция? Неплохое вино, тебе нравится? Такой ненавязчивый аромат, — с открытой неприязнью язвительно спросила Василиса. Мужчина вдруг громко ударил ладонью по столу, от чего стеклянные бокалы боязливо пошатнулись. На его лице заиграли желваки, налитые кровью впалые глаза вспыхнули огнём, а брови сдвинулись на переносице, образуя глубокую морщину на лбу. — Хватит ёрничать! — раскатисто крикнул господин Огнев. Василиса слегка стушевалась от реакции отца: он никогда не повышал на неё голос, учитывая то, что вывести его из себя было просто невозможно. — Ты поздно приходишь домой или же вовсе не ночуешь, шляешься неизвестно где и неизвестно с кем, тусуешься в клубах, заваливаясь в пьяном состоянии домой, прогуливаешь школу… Я так тебя воспитывал? Василиса выронила бокал из рук, от чего тот звонко разбился о пол, оставляя после себя острые осколки и рваные капли красного вина. Злость вперемешку с досадой душила её, не позволяя сделать полноценный вдох. Руки девушки сжались в кулаки, а тело покрылось неприятными мурашками. Как бы не пытался убедить её собственный разум в том, что нужно успокоиться и мыслить хладнокровно, обида на отца за своё детство всё равно вырывалась наружу. — Воспитывал? — неистово вскрикнула Василиса, разбивая всю свою маску надменности. — Когда ты меня воспитывал? Когда трахался с этой шалавой, пока мама умирала? — девушка кинула враждебный взгляд на Елену, которая с полным изумлением посмотрела на неё. — Ты меня воспитывал, когда отвернулся от своей родной дочери после смерти жены? Или когда перестал вообще со мной разговаривать и скинул на нянек? Или же когда привёл этих людей в наш дом, наплевав на мои мнение и чувства? — Василиса старалась не обращать внимание на застилающие взгляд слёзы, которые буквально душили её. — Ты меня не воспитывал, отец! Ты на меня забил, и, давай будем честными, ты не имеешь никакого права упрекать меня за мои поступки, — грубым голосом, полным ненависти, отвращения и неприязни к человеку перед ней, проговорила девушка. Не ожидав от неё подобной речи, все за столом, кроме Нортона, ошеломлёнными глазами посмотрели на Василису. Господин Огнев же повёл головой в сторону, отрывая взгляд от дочери. На секунду ей показалось, будто в его глазах промелькнуло сожаление, но оно сразу же сменилось до боли знакомой ей хладнокровностью. — Кто ты такая, чтобы повышать на меня голос? Чего ты достигла в жизни, чтобы говорить со мной так? — зло прошипел мужчина, будто пропустив мимо ушей всё, что пыталась донести до него дочь. — Я не собираюсь больше терпеть твои выходки! Я неоднократно тебя предупреждал и давал тебе множество шансов изменить своё поведение, — его взгляд не выражал ничего, кроме безразличия. Глубоко вздохнув, господин Огнев разрушил последнюю ниточку тепла между ним и его Лиссой, что надеялась вразумить его, и грозно проговорил: — Ты уезжаешь в закрытую школу-интернат в Чехии. Это не обсуждается. Я уже оплатил школу и купил билеты, самолёт через два дня. Её сердце ушло в пятки, плечи задрожали, а рука сильно сжала скатерть. — Что? — в горле вдруг пересохло, из-за чего голос Василисы стал совсем тихим. — На этом разговор окончен! Можешь идти собирать вещи. Для Василисы на какое-то время всё застыло. Создалось впечатление, что её насильно выдернули из кокона, в котором она безопасно пряталась, не давая себя ранить. Плохое предчувствие, преследовавшее её долгое время по пятам, дыша в затылок и обхватывая грудную клетку мерзкими щупальцами страха, который сдавливал её с каждым днём всё сильнее, наконец сбылось и проявило себя. Жаль только, что она раньше не почувствовала его дыхание на своём затылке и не подготовилась…