***
После того, как мы позавтракали, я поднялся в свою комнату, переодевшись в более теплую одежду и еще раз продумав то, что я буду делать. Мастер сказал приходить к полудню, желательно – даже немного раньше. А учитывая то, что я немного с ним заговорился, а еще, неизвестно сколько времени займет упрашивание Паши пойти со мной… В общем, мне пора было бежать. Вызвав такси, чтобы не светиться в общественном транспорте – мало ли, им там дали на меня наводки, если я вдруг появлюсь… В общем, доехал я достаточно быстро, сказав тому ждать за углом. Мне повезло – в соседнем доме был небольшой цветочный магазин, в котором я нашел, на этот раз, огромный букет из тридцати трех роз (больше не получилось, потому что их попросту не было). Осторожно подхватив его одной рукой, я подбежал к Пашиному подъезду – вспомнив номер квартиры, я подумал, что он должен жить на втором этаже, да и его окна должны выходить прямо во двор, где я, собственно, и был… Кое-как слепив небольшой снежок – маленький, меньше шарика для пинг-понга, но достаточно крепкий, - я прицелился и запустил его в окно, которое, по моим догадкам, должно было быть кухней. Подождав реакции, на всякий случай, спрятавшись за букетом и иногда посматривая туда, я понял, что ее не будет, и бросил еще один снежок… На пятой, когда я вошел в раж, в окне появился Паша. Боже мой, ну наконец-то! Я помахал ему, но он только зло посмотрел на меня и отрицательно замотал головой. Я сделал ему знак, чтобы он спустился сюда, показав букет, но он, хотя и, кажется, покраснел, но не захотел этого делать. Тогда я встал на одно колено и, демонстрируя весьма преувеличенно, как я опечален тем, что он не хочет видеть меня, и на сколько кусочков разбито мое сердце… И тут я не удержал равновесие и грохнулся в ближайший сугроб. Розы выпали у меня из рук и рассыпались по снегу, а когда я посмотрел в окно, Паши там уже не было. Я уже думал было расстроиться, как послышался звук открывающейся двери подъезда и Паша, наскоро накинувший куртку на свитер и шарф на шею, с развязанными шнурками на ботинках, подбежал ко мне. Он, наверное, очень хотел сохранить серьезную мину, но, увидев меня вблизи, звонко рассмеялся, подавая мне руку, чтобы я смог подняться. На самом деле, я смог бы и без его помощи, но так было гораздо приятнее. - Паш, я такой мудак, прости, что устроил все это… - начал молить о прощении я, попутно собирая розы, но он остановил меня, заставив посмотреть ему в глаза. - Как думаешь, я сейчас обижаюсь на тебя? – весело спросил он своим мягким голосом, - Нет, я очень хотел бы, правда… Но ты пришел ко мне, и, я надеюсь, ты хочешь как-то возместить мне вчерашний вечер, - после этих слов он хитренько улыбнулся, подавая мне собранные им оставшиеся розы, - А теперь, давай свалим отсюда быстрее, пока родители не проснулись и не увидели, что мы с тобой здесь делаем. Кивнув, я вручил ему цветы, и, схватив за пока еще свободную руку, потащил к такси. Сев, я быстро назвал адрес «ары» - хотя этот парень и так его знал – и только сейчас поцеловал Пашу, в губы, настолько нежно, насколько мог. Я почему-то только сейчас почувствовал, как я соскучился по нему, как мне не хватало его теплого взгляда, улыбки и прикосновений… Этих краснеющих щечек и удивленных – почему до сих пор, кстати? – глаз. Всего его. Хотя, вполне возможно, что это всего лишь из-за того, что я переспал с Банни накануне?.. Кстати, о Банни. Глянув на часы у водителя, я ужаснулся – было без десяти двенадцать, и, хотя мы уже почти подъезжали, мы сильно опаздывали. К счастью, как потом оказалось, когда мы, взмыленные и скидывающие куртки на ходу – у Паши это все равно не удалось из-за количества роз в его руках – спустились в зал. Там собрались почти все модели – по крайней мере, те, кому не была безразлична наша с Пашей судьба или те, кто просто хотел посмотреть, как Банни вытурят из клуба. Новость об этом разнеслась мгновенно, и пока все спустились к завтраку, все уже трещали об этом без умолку. А вот когда с нижнего этажа поднялся сам виновник торжества, все резко затихли, косясь на него. Банни был в одной рубашке и нижнем белье – своих кружевных трусиках. Когда он подошел к Мастеру за чашечкой кофе, весь такой сонный и невинный, тот посмотрел на него так, что тот остановился там, где стоял и в недоумении посмотрел на него, чуть наклонив голову. К этому моменту мы с Пашей поставили розы в вазу и оставили их на барной стойке, куртки бросили на вешалку и теперь пили кофе вместе со всеми. Точнее, мы сидели за дальним столиком, а Паша сидел у меня на коленях, и я очень старался совладать с собой и думать о чем-то отвлеченном. - Банни, я должен сказать тебе кое что важное, послушай меня, - негромко, но так, что услышали все и мгновенно затихли, сказал Мастер. Я повернулся к ним вместе с Пашей, чтобы, если вдруг понадобится, подтвердить или опровергнуть его слова. - Да, Мастер? Что-то произошло? – невинным голосом спросила крольчатина, премило улыбаясь. - С сегодняшнего дня ты больше не работаешь в клубе, - ответил Мастер, смотря на него непроницаемым взглядом. - Почему? – растягивая последний слог, спросил он, приложив пальчик к щеке и подняв бровки вверх, - Я сделал что-то не так? - Да, - выдержал небольшую паузу Мастер, - Ты нарушил первое и единственное правило клуба. За его нарушение полагается уволить тебя… Но, ты особый случай, так что все будет немного болезненнее. Не успел он закончить фразу, как со стороны входа в бар послышались шаги, и, вскоре, в зал спустился никто иной, как Алекс, в темном плаще, немного присыпанный снегом и с небольшим, но почему-то пугающим черным кожаным кейсом. Банни, заметив его, задрожал, и глаза его расширились настолько, что я думал, они сейчас выпрыгнут из глазниц от удивления. Смекнув, в чем тут дело, он решил, по видимому, что будет правильно устроить небольшую сценку. - Ах, вы не понимаете… - начал он трагическим голосом, прикрывая лицо ладонью, после чего я скептически фыркнул, отворачиваясь. Но Мастер тихо позвал меня, заставляя подойти к нему вместе с Пашей, - Он не любил меня!.. – тут он указал пальцем на Алекса, не смотря тому в глаза, видимо, боясь его взгляда, - Он постоянно изменял мне!.. Не смотря на то, что я говорил ему, как сильно я люблю его… Я сказал ему, что уйду, если он не остановит меня… - замолчав, он посмотрел на меня самым гневным взглядом, который только мог изобразить, - И это все – из-за тебя! Он ходил к тебе, он трахал тебя, он купил тебя и лишил девственности!.. Я покраснел так, как еще никогда не краснел. По большей части потому, что это было сказано при Паше, который сейчас смотрел на меня удивленно и с каким-то недоверием. Заливаясь краской до самых ушей, услышав еще и сдавленный смех близнецов, я отвернулся в сторону, обнимая Пашу за плечи и прижимая к себе. -… И после этого, он начал приходить к тебе чаще, и проводить со мной все меньше и меньше времени!.. – пустив скупую трагическую слезу и практически натурально всхлипнув, он продолжил, - Я надеялся, я до последнего надеялся, что он оставит все и поймет, насколько мы важны друг для друга… Но ты, ты! – он снова зло посмотрел на меня, - Ты во всем этом виноват! И я должен был сделать так, чтобы тебе было так же плохо, как и мне, я!.. - На колени, - Алекс сказал это ледяным голосом, не давая Банни закончить свою душещипательную тираду несостоявшегося актера. Сказал это так, что мальчик замолк и, повернувшись к нему, упал на колени, убрав руки за спину. Алекс осмотрел его с абсолютно безэмоциональным лицом и бросил в него какой-то сверток. - Надевай. - Прямо сейчас? Здесь? - спросил он, но тут же пожалел, что сделал это. - Прямо сейчас, Хозяин? Здесь, Хозяин? - выделил он последние слова, и достав из-за плаща плеть, метко хлестнул его по груди так, что тот вскрикнул, но тут же стиснул зубы и стал раздеваться при всех. Я смотрел на это заворожено, но Паше я этого не позволил и осторожно прижал к себе, обнимая и не давая ему оглядываться. Поцеловав в макушку, я нежно улыбнулся, довольствуясь его присутствием здесь, рядом со мной. Тем временем Банни переоделся в то, что ему передали. Это были тонкие черные чулки и джоки, резинки от которых он поправил, оттянув их и отпустив так, что они звонко шлепнули его по ягодицам. Но джоки были, кажется, сделаны лично для Банни - они состояли только из резинок и не прикрывали толком ничего. Закончив с этим, он снова опустился на колени в предыдущую позу, неотрывно смотря на Алекса. - Знаешь, в чем ты провинился? - спросил мужчина, пододвигая к себе стул и садясь перед ним, закидывая ногу на ногу. Тут же он приоткрыл тот самый черный чемодан, с которым он пришел. Достав оттуда стек и ошейник, он подал последнее Банни на расстоянии вытянутой руки, обозначая тем самым, что он должен сесть ближе. - Да, Хозяин. Я должен перечислить? - спросил он виноватым голосом, на коленках подлазя ближе и надевая ошейник. Алекс приподнял его подбородок стеком, осматривая его, затем провел им вниз по шее и задержался на его уже напряженном соске. - Перечисляй, - он хлестнул его по нежной коже, заставляя тихо вскрикнуть, и ухмыльнулся только сейчас. Это даже не ухмылка была - это был оскал. - Я сбежал от вас... - тут Алекс снова ударил его стеком, четко и метко, - Я обманул всех здесь и стал моделью в баре... - и снова удар, - Я хотел разлучить Вика и Пашу, чтобы отомстить вам... - и снова, - Я хотел, чтобы вы страдали... - после этого он развернул стек и ткнул рукоятью в впадинку между ключицами, отодвигая его. Снова перевернув его правильно, Алекс клацнул по носку своей туфли. - Извиняйся. Я не думал, что Банни сделает то, что он приказал ему. Точнее, я до последнего надеялся, что понял приказ Алекса не правильно. Оказалось, что все было так, как я подумал, и Банни, с тем же виноватым лицом наклонился к ботинку и лизнул его языком, смотря на своего Хозяина снизу вверх. А потом еще, и еще, тщательно вылизывая носок и будто бы получая от этого удовольствие! Лучше бы я сам не смотрел на это... - Прекрати, - остановил его Алекс, приподняв его тем же носком за подбородок, отодвигая от себя, а затем сел, раздвинув колени и уперевшись на них локтями, прищурившись, осмотрел кролика, - Это слишком просто. Повернись спиной ко мне, приподними задницу, раздвинь ноги. Банни повиновался, раздвинув их чуть ли не на шпагат. И тут я понял, что кроме глаз, надо закрыть Паше еще и уши. Алекс достал из чемодана, раскрытого перед ним, стальное кольцо с шипами внутри, и нагнулся к мальчику, надевая его ему на член. Боже, бедный Банни... И они всегда так, или сегодня особенный день после долгой разлуки?.. После этого он достал, кажется... кажется, это называется паддл, и мягко провел им по попе мальчишки. - Считай, - сказал Алекс холодно и добавил, - и благодари после каждого удара. - Да, Хозяин, - ответил Банни и опустил голову на согнутые руки. Тут же мужчина сделал первый удар, после которого остался слегка розоватый след и погладил это место паддлом, - Один, спасибо, Хозяин. Еще один шлепок, еще один, еще, и после каждого Банни говорил "спасибо", от чего у меня мурашки бежали по коже. Паша, кажется, тоже задрожал, примерно понимая, что происходит. Когда они дошли до десяти, и бедные булочки крольчатины стали практически синими, ибо Алекс не сдерживал силы, он остановился и бросив паддл обратно в чемодан, перевернул мальчика на спину ногой и надавил на его член и яички, заставив того буквально завыть от боли. Но Банни не сопротивлялся, только выгнулся всем телом ему навстречу, не переставая смотреть в глаза своему мучителю. Боже, да они, кажется, вообще никого не стесняются! Алекс отпустил крольчатину, давая ему встать на колени перед ним, а сам раздвинул ноги и указал головой на свою ширинку. - Соси, - меланхолично сказал он, - Без рук. - Да, Хозяин, - сказал он, вожделенно подлазя ближе и ртом расстегивая пуговицу и ширинку, выпуская его вставший член. Да уж, тут и я покраснел и отвернулся. Он медленно провел кончиком языка от основания до головки, обвел ее языком и губами, лаская ее и неотрывно смотря на Алекса. Боже, если бы я оказался перед ним, это было бы уже слишком для меня. Он и сам возбуждался, беря его член в рот и начиная двигаться. Кажется, он сжимал его губами, то ускоряясь, то останавливаясь и как-то странно двигая мышцами шеи - ну, со стороны это было странно, но Алекс довольно ухмыльнулся, запуская пальцы ему в волосы и сжимая их, начал полностью управлять процессом, быстро, жестко, не оставляя тому возможности дышать или отдыхать. Оттолкнув его, так и не кончив, он приподнял его за волосы, заставляя перелезть ему на колени, но не давая насадиться на член. - Что ты должен сказать? - Войдите в меня, пожалуйста, Хозяин? - спросил он, затуманенным от возбуждения взглядом смотря на Алекса и дрожа от накатывающего экстаза. По нему было видно, насколько ему нравится вся эта ситуация, вся эта публичность, и где-то в мозгу у меня зародилась мысль, что, возможно, он затевал все это только ради того, чтобы эта сцена состоялась. Кивнув, Алекс насадил его до упора, и не давая возможности привыкнуть, начал быстро двигаться, не особо церемонясь и крепко удерживая мальчишку за бедра, сжимая ягодицы и заставляя его стонать на весь зал. Уже через пару минут Банни начал умолять, чтобы тот снял кольцо, потому как был готов кончить, но Алекс только покачал головой, ускоряя темп и кончая в него, зарычав. По щекам парня текли слезы, и он потянулся губами к его губам, надеясь хотя бы на поцелуй, но тот только что-то шепнул ему, прикусив мочку уха и заставляя его вскрикнуть. Сняв его с себя, он достал из чемодана шариковый кляп и надел его на Банни, пальцами небрежно разомкнув его челюсти. Затем надел кожаную повязку на глаза. Затем ботфорты на огромадной шпильке с платформой, а руки сзади скрепил наручниками. Развернув его к себе спиной, он вставил в него...Хвостик, пушистый и довольно длинный, которым, как ни странно, Банни мог немного двигать. Позвонив по какому-то номеру, он сложил все лишнее в чемодан и, приведя себя в порядок и погладив Кролика по волосам, довольный и счастливый, обернулся к Мастеру и нам в том числе: - Этот ребенок вас больше не побеспокоит. Приношу извинения за причиненные неудобства. А теперь, простите, нас уже ждут. После этого, как ни в чем не бывало, он повел раздетого Банни наверх по морозу, только прикрыв его своим плащом. Ну, видимо, их ждала машина, так что надеюсь, он не замерзнет...Хотя, почему это я о нем волнуюсь? После окончания всей этой сцены модели, скучая и позевывая, разошлись кто куда – по своим обязанностям на сегодня, комнатам или же так и остались сидеть в баре, но никто уже не обращал внимания на нас с Пашей. Только Мастер бросил мне ключи от квартиры и указал на дверь в кухню. Я, одарив его благодарным взглядом, потащил Пашу туда, провел его сквозь холодильник и набрал код вызова лифта. Заведя его внутрь, я указал, в какой стороне кухня и чтобы он шел туда. Сам же, проследив за его шагами, ринулся в спальню, где должна была быть гитара. Найдя ее, я быстренько проверил, настроены ли струны и смогу ли я играть – хотя я так давно не играл, благо, я все еще помнил некоторые аккорды и песни. Особенно ту песню, которую я хотел ему сыграть. Вернувшись к нему на кухню, я поставил чайник, и спросил, хочет ли он что-нибудь покушать. В конце концов, найдя забитый продуктами холодильник Мастера, мы не поскупились использовать в нем все, что только можно было, и вместе испекли печенье, а потом пожарили картошку с кусочками мяса. Все это мы делали вместе, смеясь, болтая – получая удовольствие просто от того, что находились рядом друг с другом. Вечером, когда мы допивали, кажется, пятую чашку чая, я взял гитару, и начал играть ему, подхватывая тихим пением:Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес, Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Пока я пел, Паша смотрел на меня с восхищением и еще чем-то в глазах… Надеюсь, это было счастье.Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца — Оттого что в земной ночи я вернее пса.
А потом, совсем поздно ночью, мы перебрались из кухни в спальню и просто спали. Я обнимал Пашу за плечи, укрыв нас обоих одеялом, а он прижимался ко мне, мурлыча себе мотив песни под нос.