Возьми мои руки, сожми их сильней

После того, как я узнал, что Паша ушел, я протанцевал еще пару часов, а после нескольких шотов от Эли я совсем не помнил, как эти часы прошли и что я творил. Но на утро я проснулся у себя в комнате, раздетый до белья, между Алексом и Банни. Голова не болела, но все мышцы жутко ныли, и первые пару минут я не открывал глаза, а просто лежал, пытаясь понять, что произошло. Когда я наконец открыл глаза – в комнате стоял легкий полумрак от слабого освещения, а Банни прижался ко мне так, что встать, не разбудив его, я не мог. Алекс просто держал меня за руку, но уже не спал, а просто наблюдал за нами двумя. - Буди его, он не встанет сам, - тихо сказал он, поднимаясь и свешивая ноги с кровати, а затем вставая, - Вчера ничего не было, но мы не против заполучить тебя в какую-нибудь из ночей, когда тебе будет удобно. Я в душ. Будто бы услышав его слова, Банни обнял меня и руками и ногами, прижавшись сильнее. Не особо церемонясь, я отцепил его от себя, садясь рядом по-турецки. Но вместо того, чтобы хотя бы повернуться и продолжить спать, он улегся на мои ноги, крепко обхватив за поясницу. - Да ты издеваешься… - я отодвинул его за плечи, - Подъем, страна! - Зачем… - протянул он, как кот, ластясь к моей коленке. И тут я понял, почему Алекс ушел в душ. Это что, он каждое утро его так будит? Что-то я сомневаюсь, что с ним такое прокатит… - Отцепись, крольчатина, - я приподнимаю его голову, запустив руки в волосы, и это действует эффективнее – он недовольно мычит, наконец, открывая глаза. - Ты что, не хочешь продолжить то, на чем мы остановились той ночью?.. – он сонно прищуривается, улыбаясь, и я чувствую, как он переплетает пальцы на моей спине, чтобы я точно не оттащил его от себя. Поднимается на коленки, а головой двигается ближе к бедрам, не смотря на то, что я все еще не отпустил его волосы, - Ты же знаешь, что хочешь… А может, снова завяжем тебе глаза, и ты представишь, что ты с Пашей? У вас же там всегда сложности какие-то, а я здесь, рядом… Слова о Паше заставили меня проснуться окончательно, и я, перехватив его за горло, с силой отталкиваю от себя. На этот раз получается лучше, и он садится на коленки, сжимая мою кисть обеими руками. Я ухмыляюсь, прижимая его к стенке у кровати и нависаю над ним. - Ну что, такая побудка нравится тебе больше? – сквозь зубы рычу я. - Да, намного… - он говорит сдавленным голосом, но я все же слышу его смех, что заставляет меня шарахнуться от него в сторону, вставая с кровати и отходя на пару шагов. Оглядываюсь на него, а он только продолжает негромко смеяться, ощупывая пальцами горло. - Черт бы тебя побрал… - разочарованно говорю я, потому что в который раз поддался на его провокацию, а он только хихикает. - Нет, лучше ты, - он встает с кровати и подходит ближе, как раз тогда, когда дверь душа открывается, и из ванной выходит Алекс, завернутый в полотенце, - Или лучше вдвоем… Ты не бойся, - он положил мою ладонь себе на талию, двигая ее ближе к бедрам, - Я вместительный. - Боже, Алекс! – я разворачиваю Банни к нему и толкаю в его сторону, - Забери эту крольчатину от меня! Сбегаю от этих двоих в душ и закрываюсь прежде, чем Банни успел бы проскользнуть за мной. Еще бы чуть-чуть, и… Черт. Когда я выхожу свежий, бодрый и чистый, то вижу, что они оба еще не одеты, но откуда-то на столике появились три чашки кофе, миски с хлопьями и горячие бутерброды. На часах уже начало одиннадцатого. Мне остается только вздохнуть и сесть рядом с ними, сгребая бутерброд и одну из чашек. - Тебе тут смс пришло, - Алекс передал мне телефон, - От Паши. Если что – смотрел Банни. Написано, что у него тест в среду, и он не придет ни сегодня, ни завтра – будет к нему готовиться. Еще раз вздохнув, я молча принимаюсь за завтрак. Едим мы все в полной тишине – что удивительно, потому как обычно Банни невозможно заткнуть. Я чувствую, что они что-то задумали, и даже догадываюсь, что, но пока делаю вид, что ничего не понимаю. Когда я вернулся в комнату, перед этим спустившись к Эли и отдав посуду, то увидел крольчатину, лежавшего на кровати, на коленях у Алекса. Они точно не собирались уходить. - Паши все равно не будет, да и вчера ты говорил, что на эту неделю у тебя нет клиентов. Так почему бы не начать «ночь» прямо сейчас?.. – Алекс ухмыльнулся, протягивая мне руку, - Банни мне все уши прожужжал, как хотел бы попробовать с нами двумя. Я медленно вдохнул побольше воздуха, затем выдохнул, с закрытыми глазами. А, черт его дери – будь, что будет. В любом случае, они мои клиенты, и это не будет считаться изменой. Да и Паша никогда не спрашивает о подробностях моей «работы». Стащив с себя футболку и джинсы, я подошел к ним вплотную, ставя одно колено на кровать. - Ну и, - я погладил крольчатину по щеке, легко касаясь губами губ Алекса, - Командуй. - Раз ты так просишь… Алекс подсаживается к стенке спиной, и прижимает Банни к себе, кладя его голову себе на плечо. Ухмыльнувшись, я на четвереньках приближаюсь к нему и целую, но уже более глубоко. Наши языки переплетаются, и я не могу остановиться, пока не чувствую, что практически задыхаюсь. Банни тем временем приспустил мое белье и надел презерватив на мой член, а затем и на Алекса, а в руках у последнего магическим образом оказался флакон со смазкой. - Сначала вхожу я, а потом – медленно и осторожно – ты, - он прищурился, наблюдая за тем, как до меня медленно доходит, что он хочет сделать. - А он?.. – смотрю на крольчатину, у которого от одной растяжки пальцами взгляд уже затуманился от желания большего. Мда. Чему я, собственно, удивляюсь?.. Алекс начинает медленно двигаться в нем, входя полностью, а я целую шею и ключицы мальчишки, и добавляю пальцы, чтобы растянуть его еще немного. Он тихо постанывает в ритм наших движений, и вдруг обхватывает мою шею, прижимая к себе. - Давай, Банни хочет вас двоих сразу… Банни мало… Все. Не могу больше. Пытаюсь вставить сначала головку. Черт, как же туго. Алекс пока не двигается, дает мне возможность втиснуться хотя бы наполовину. Слишком туго и больно, и я рычу что-то невнятное сквозь зубы, пока Банни стонет громче и вцепляется когтями мне в плечи. И тут мы начинаем двигаться, по очереди. Это волшебно. Он каким-то образом засасывает нас обоих. Я чувствую, какой он горячий и мягкий внутри, и тут же становлюсь еще тверже от Алекса, который задает ритм. И уже плевать на то, что Банни вконец исцарапает мою спину. Я уже не чувствую ничего, кроме движения в нем. Мы будто бы расплавились и стали одним целым. По всему телу разливается вожделенное напряжение, и мы с крольчатиной кончаем практически одновременно, и Алекс – следом. Чувствую себя – лучше некуда, но, такое чувство, будто бы это все только раздразнило меня. Осторожно выхожу из Банни, и вижу, что все еще напряжен. Хочу еще. Алекс, кажется, тоже. - Ну что, милый, тебя же давно не брали, да? – улыбается Алекс, снимая с себя крольчатину и садясь на колени рядом со мной, - Ну, иди сюда, покажи мне того девственника, каким ты был на своем дебюте. Я же вроде бы мужик, но он заставляет меня залиться румянцем до самых ушей, а Банни только тихонько хихикает, и поворачивает меня спиной к нему, и к себе – лицом. - Банни поможет тебе расслабиться, - он наклоняется, и обхватывает мой член губами, вбирая его практически полностью. Он божественен в этом, не знаю, сколько и с кем он практиковался. Все мысли улетучиваются, и я помогаю ему, перебирая пальцами его волосы и надавливая на затылок. Алекс, тем временем, наливает смазку прямо на меня чуть пониже поясницы, и от холодной жидкости меня пробирает дрожь. Но еще большая дрожь пробирает меня, когда сзади в меня входят безо всякой подготовки и предупреждения. К моим губам прижимаются пальцы Алекса, и в них зажата какая-то розоватая таблетка. - Ешь, подействует быстро, - оглядываюсь на него, и вижу, как он, кивнув мне, разжевывает такую же, - Это безопасно, если не увлекаться. Почувствуй себя Адамом. Тебе это понадобится, если хочешь продержаться всю ночь. На вкус – странно, но уже буквально через несколько минут, я чувствую, будто бы я превращаюсь в Банни – я хочу, хочу большего, хочу прижиматься к ним обоим, как можно дольше. Спиной опираюсь на Алекса, двигаюсь бедрами ему навстречу, и глажу плечи и шейку Банни, который так старался довести меня до оргазма. Я чувствовал себя просто потрясно. Чувствовал все, будто бы все мои рецепторы стали сверхчувствительными, и каждое прикосновение или движение вызывало дрожь, а от не заставившего себя ждать оргазма я думал, что просто умру. Банни отстранился от меня и лег на спину, раздвигая передо мной ноги. Я оглянулся на Алекса, и тот передал мне полотенце, и обернул его вокруг шеи крольчатины, опершись на мою спину. - Входи в него и сожми покрепче, только смотри, чтобы кожа не начинала слишком синеть, тогда ослабь хватку, - прошептал он мне на ухо, - он от этого тащится. Я слышал что-то о том, что некоторые могут получать удовольствие, когда их душат во время секса, но встречал такое впервые. Хотя, если это Банни – то в этом нет ничего удивительного. Алекс сидит рядом и наблюдает за нами. Я вхожу резко, двигаюсь грубо и отрывисто, и постепенно затягиваю полотенце туже, заставляя его сдавленно сипеть вместо привычных громких стонов. Чувство власти, чувство полного подчинения заглушают все остальное, и я двигаюсь быстрее, постепенно ускоряя ритм. Банни в который раз исцарапывает мои плечи, но мне плевать. Кончаю, когда ощущаю, что крольчатина готова сделать тоже самое и сжимает меня сильнее. Вместе с этим и отпускаю полотенце, и он шумно вдыхает ртом воздух, и его грудь вздымается, как у загнанного жеребенка. Я сижу рядом, опираясь на локти, и дышу примерно так же, с идиотской улыбкой до ушей. Мы продолжали где-то до пяти утра, иногда прерываясь на душ и еду. Я кончил столько раз, сколько, наверное, никогда не кончал. Я даже не вышел их провожать, а крольчатину Алекс унес на руках, потому что он не мог пошевелить буквально ничем. Как только они ушли, меня вырубило до самого вечера.

***

Паша не пришел ни в среду, ни в четверг, ни в пятницу. Я писал ему, звонил, но он отвечал, что за ним следят родители, что ему надо заниматься, и так далее и тому подобное. Все это – пустые отговорки, но я решил, что не буду доставать его – я знаю, что если ему нужно время подумать над чем-то, не стоит ему мешать. К тому же, он обещал появиться вечером в субботу, так что я даже записался на участие в тематической ночи. Жан будто бы поменялся местами с Пашей – приходил каждый день, сразу после занятий в школе, занимался то в зале, то заходил ко мне, и мы смотрели фильмы или просто валялись на кровати вместе. Так приятно знать, что он у меня есть, хотя – жаль, что мы не могли бы быть вместе. Где-то читал, что у гей-пар бывает кризис – когда становишься больше другом, чем любовником. И мы с Жаном были бы похожи на престарелую гей-пару, поддерживающую друг друга во всем, но никакой страсти между нами и не проскальзывало бы. К тому же, он казался каким-то напряженным. Как будто постоянно ждал чего-то, но не признавался и только отшучивался, когда я спрашивал. В субботу ожидалась тема медпункта, или больницы… Я не видел разницы – в любом случае, все одели халаты, Джесси – свой костюм медсестры, даже Юки уговорили надеть такой же. Жан пришел за час до начала всего действа, и занял тот столик, за которым мы обычно любили сидеть с Пашей. Я не успевал болтать с ним – меня постоянно подзывали то к одному, то к другому столику, просили поговорить с ними, «приветственные поцелуи», и чашечку кофе лично от меня. Черт, я стал действительно популярным, и это начинало надоедать… Паша появился к началу восьмого. Я сразу заметил, как он спускался по лестнице и подходил к нам с Жаном. Вид у него был более чем серьезный, губы плотно сжаты, а брови сведены к переносице. Он был ужасно милым, но это не могло не беспокоить. - Вик, нам надо поговорить, - будто бы стараясь сделать серьезный тон, говорит он. Жан, почему-то, смотрит на него испытывающее – будто бы все это время ждал чего-то подобного, - Ты пойдешь со мной? - Зачем? - Ты должен… Должен вернуться домой. Я недоуменно смотрю на него, потому что совсем не понимаю, к чему он вообще говорит о чем-то подобном. - Но, Паш, я ведь и так дома, - беру его руки в свои и подхожу вплотную к нему. - Нет, Вик… - он запинается, на секунду закрывая глаза, будто все это причиняет ему резкую нестерпимую боль и поднимает глаза на меня, - Дима!.. Я резко отшатываюсь от него, как от прокаженного. В голове колоколом трезвонит один вопрос: «Откуда?» И вдыхать воздух только носом кажется слишком мало. - Тебя… Ждет дома мама, и сестренка, они там, наверное, все глаза уже выплакали… Они думают, что ты умер… - Как ты?.. – выдавливаю я, окончательно задыхаясь. - Прости, Дим… Я никогда не говорил тебе, кто я.… По правде сказать, я и подозревать не мог, что все так обернется… Меня зовут Павел Клеевский, я… Я сын того самого Якова Клеевского, который ведет дело о твоем исчезновении.… Пожалуйста, Дим, вернись домой, забудь все то, что произошло с того самого октября… Теперь все резко становится ясно. Ну и ирония судьбы – честное слово! Я выпрямляюсь, выслушивая его, не понимая, почему подобное счастье должно было приключиться именно со мной. - Значит, я и тебя должен забыть? – обрываю его холодным, резким голосом. - Да.… И меня.… Влюбись в симпатичную девушку, окончи школу, стань, наконец, человеком…- говорит он, отводя взгляд в сторону. Черт, посмотри на меня! Ты правда веришь в то, что говоришь? Такое чувство, что эти слова кто-то вложил ему в рот, но… Почему это так похоже на правду?.. - Я не вернусь. - Если ты не вернешься, то я больше… Никогда не приду сюда! – он срывается на крик, думая, что может этим меня убедить. Но уже слишком поздно. Мы оба сделали свой выбор. - Прощай, Паша, - тихо говорю я, не смея заглянуть ему в глаза. - Был рад повстречать тебя. Только слышу, как он убегает по лестнице. Глаза как будто закрыло какой-то пеленой – я ничего не вижу. И никого не слышу – будто бы все резко замолчали и смотрят на меня. А, может, так и есть. Разворачиваюсь и ухожу в свою комнату, на ходу сбрасывая с себя халат. Закрыв дверь за собой, падаю на колени. Не хочется дышать, не хочется видеть, слышать, говорить. Ощущение, будто бы тело живо, но душа – мертва. Словно скатываешься в бесконечную пропасть, из которой не выбраться. Пропасть, имя которой - …