Mayday — (m`aidedez, сокращение от фр. venez m`aider) — придите мне на помощь.
Пролог
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о моей первой и единственной любви. И если я заслужила разбитое сердце, то он просто стал моей жертвой. Достойна ли я прощения, второго шанса, счастья после всего, что натворила? Я не могу этого знать. Я только надеюсь, что когда-нибудь просто смогу ему всё рассказать. Но обо всем по порядку. Ведь нельзя судить о правильности решения, не зная мотивов, нельзя судить человека, принявшего это решение, не зная всей истории…Глава 1. ВСЁ, ЧТО БЫЛО ДО НЕГО
Сейчас оглядываясь назад и вспоминая события своей юности, я бесконечно благодарна за все, что было в моей жизни, потому что эти люди и события привели меня к нему… 1.1. НЕМНОГО О СЕБЕ.Сеул, Резиденция семьи Ли, февраль 2012
Сказать, что у меня был скверный характер — это ничего не сказать. Я портила все, к чему прикасалась. Во мне кипел бунтарский дух, а желание разрушать распространялось на всех моих близких, друзей и даже на саму себя. — Господи, Тэён! Да, что с тобой не так?! — моя мать стояла посреди гостиной и заламывала руки. — Почему ты это делаешь?! Зачем?! Неужели ты не понимаешь, что губишь не только свою жизнь, но и нашу?! — ее лицо уже приобрело серый оттенок, выдавая крайнюю степень нервозности. — Ты подумала, как это скажется на репутации твоего отца? Вот уже почти 16 лет я только и делала, что портила репутацию своего великого родителя. Мой отец был президентом крупного холдинга, включающего в себя несколько торгово-развлекательных центров и онлайн-платформ по продаже модной одежды и аксессуаров. Часть этой империи досталась ему в приданое после женитьбы на моей матери. Она была единственной наследницей, но не считала нужным обременять себя работой или управлением корпорацией. Юристы договорились об их браке в большом офисном здании при закрытых дверях. Ничего общего с любовью и чувствами это не имело — просто сделка между двумя влиятельными семьями. Результатом этой сделки стало мое появление на свет через четыре года после помолвки. Я единственный ребенок в семье, чеболь в третьем поколение. Почему единственный? Да, просто моя мать слишком эгоистична, чтобы пройти через «ад рождения потомства» еще раз. Богатая наследница огромной империи «Lee Style», я с самых пеленок росла в красоте и роскоши, как говорится «с золотой ложкой во рту». Вот только эта ложка всегда мешала мне дышать. — Как ты можешь быть такой неблагодарной! — визжала мать. — Мы столько в тебя вложили?! Действительно, денег в меня вложили немало: с раннего детства за мной присматривало куча нянек, гувернанток, учителей, репетиторов, экономок. За мной вообще присматривали все кому не лень, а мать я видела только по вечерам за ужином или на семейных мероприятиях, собственно как и отца. Раньше я всячески старалась привлечь внимание своих родителей: в 5-7 лет это были слезы и уговоры; в 10-11 я решила заслужить их любовь достижениями и хорошей учебой. Но уже к 15 годам я поняла, что все старания напрасны и родители просто не способны проявлять заботу о ком-то кроме себя, а что такое любовь им и вовсе неведомо. И вот тут-то меня понесло: я перестала проявлять «терпение» и «понимание» к своим родителям; перестала спускать на тормозах обиды и заносчивость моих «друзей»; я перестала заботиться об успеваемости, за что меня незамедлительно поперли из престижной сеульской школы. Тогда отец, используя свои связи, все же пристроил меня в частную школу искусств, в надежде, что моя страсть к рисованию, заставит меня более трепетно относится к процессу обучения. Но его план не сработал. Из школы искусств меня выперли сегодня. — Почему ты такая?! Почему не можешь вести себя нормально? Я стояла молча у дивана, покорно опустив голову. Не то чтобы мне нечего было ответить матери, мне просто было наплевать. Я уже тысячу раз пыталась объяснить, доказать, но в ответ получала только сплошную стену равнодушия и непонимания. — У меня больше нет сил с тобой справляться, — мать картинно опустилась на диван, поднося руку к сердцу. — Пусть с этим разбирается твой отец. «Ну, вот и все», — пронеслось в моей голове. — «Госпожу Ли хватило на 5 минут визгу — все формальности соблюдены. Больше её дочь ей не интересна. Слишком утомительно». Хотя, в этот раз она могла бы поорать подольше, ведь сегодня я действительно перешла все границы. Мне даже пришлось заслонить рот рукой, в попытке скрыть расползающуюся на моем лице улыбку, когда я вспомнила свою «маленькую» выходку. 1.2. СЛУЧАЙ, ПЕРЕВЕРНУВШИЙ МОЮ ЖИЗНЬСеул, Частная школа Сонхва, двумя днями ранее.
В аду должно быть специальное место для учителей, подобных преподавателю Инхы. Для бездарностей, которые просиживают задницу на тепленьком месте, лишь имитируя бурную деятельность. Для тех, кто кладет огромный болт на воспитание, обучение, на объективность и справедливость оценок. Для тех, кто продвигает лишь льстящих ему пустышек, и занижает оценки всем, кто хоть в чем-то проявляет индивидуальность и оригинальность, не соглашаясь с его стереотипным мнением. — У тебя большие проблемы, Тэён, — усмехаясь он постучал ручкой в мой листок успеваемости. — Даже с учетом всех сданных работ, средний балл у тебя, мягко говоря, неутешительный. Это же история искусств! Здесь никого не волнует твое мнение, все уже давно придумали до тебя! Неужели ты этого не поняла до сих пор? — По-вашему это я виновата?! Вы просите выражать свое мнение в работах, я так и делаю! А вы нарочно занижаете мне оценку за это! — Ну, ты права, твоей вины тут нет, — заключил он, как обычно немного тушуясь из-за моей нагловатой манеры общения. — Технически ты сдала всё необходимое по программе в этом семестре, так что не понимаю как, так получилось. Я даже язык прикусила, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. — Но, — на его лице возникла елейная улыбка. — Твоей проблемы с неудом в семестре это не решает. А это значит, что тебе все каникулы придется ходить на дополнительные занятия. Я глубоко вздохнула, кипевшая во мне ярость грозилась вот вот выплеснуться наружу. Глубокий вдох. Выдох. Весь семестр я не переставала удивляться, видя неуды в своих работах. Я ведь не отказывалась учиться, наоборот тратила часы и дни на проработку вопроса, на выявление сущности проблемы и формирование своего видения. Но этому мистеру «Я здесь учитель» было важно лишь, чтобы с его мнением безропотно соглашались и сидели молча на занятиях, не задавая лишних вопросов. Ничего такого я естественно не делала, а потому продолжала получать незаслуженные неуды, благодаря которым сейчас и находилась здесь. — Учитель Инхы, при всем моем уважении, но раз вы сами говорите, что у меня все сдано, и мы просто не сошлись точкой зрения, — я сделала паузу. — Вы уверены, что нет никаких вариантов исправить ситуацию, чтобы я смогла закрыть семестр? — Дай мне несколько минут все обдумать. — Хотите, чтобы я вышла? — Да, — он указал на дверь. — Выйди, чтобы я спокойно все обмозговал. А раз все так отлично совпало, то принеси мне кофе. «Да, чтоб тебя!!!», — я схватила рюкзак и вышла за дверь. — «Чертов эксплуататор!!! Как же он меня бесит! Как же я ненавижу, когда люди пользуются своим положением, аж выть хочется!» Соблазн насыпать в его стакан слабительного вместо сахара сейчас так велик! Но я все же решила подождать, пока он не предложит полноценный рабочий план для моего зачета по искусству. «Черт, если бы Профессор, которая преподает факультатив по современному искусству для учеников средней школы, не посоветовала мне пройти ее специализированный курс дополнительно, я бы вообще могла остаться без шанса получить зачет». Наливая кофе, я почувствовала, как в кармане завибрировал телефон. На экране отобразился номер старосты моего класса. У меня бы язык не повернулся назвать нас подругами, но мы вполне сносно общались. Наши отношения были исключительно рабочими, друзей у меня в принципе не водилось. — Да? — Привет! Ты уже говорила с учителем Инхы? — Да, сейчас как раз у него, — недовольно процедила я, немного удивляясь такому вниманию к своей персоне. — Ты что-то хотела? — Да, нет, то есть… ну, я… — она заикалась, явно не зная, что сказать. — Я просто хотела убедиться, что тебе все-таки удастся закрыть семестр. — Ммм, как раз над этим работаю, — заявила я, ритмично размешивая сахар в кофе учителя. — Блять, сейчас наш «гениальный» препод, как раз ищет возможность исправить мое положение, которое сам же мне организовал! — бешенство снова подступило к моему горлу: «Я так устала от всего этого!». — Этот полудурок весь семестр занижал мне оценки, идя на поводу у своего эго, а теперь, когда над одной из его учениц висит неуд, решил заняться этой проблемой. И то лишь для того, чтобы не попортить себе статистику! Козел! — Ах… вот как, — я была готова поклясться, что уловила в голосе девчонки нервозность. — Староста? — вопросительно протянула я. — У тебя есть, что мне рассказать? Она никогда не была как-то особо расположена ко мне. Наверное, я даже ее раздражала. Но она всегда гиперответственно относилась к своим обязанностям и внимательно следила за всеми учениками нашего класса. Конечно, я всегда искренне недоумевала: зачем ей это? Каким нахрен дебилом нужно быть, чтобы взваливать на свои плечи ответственность за шайку неблагодарных и заносчивых идиотов, представляющих собой мой класс? — Староста?! — на том конце по-прежнему царило молчание. — Нуу, — наконец начала она. — Я не знаю, как тебе сказать, — она растягивала слова словно собиралась начать разминку по вокалу. — Ну, я знаю старосту с направления танцев, а она знакома с одной из выпускниц прошлого года… а та знакома … бла-бла-бла… — Короче! — не сдержалась я. — В общем, она сказала, что та ей сказала, что преподаватель Инхы, — она опять замялась, а я закатила глаза. — Что?! — Что он приставал к ней! — ЧТО?! — я готова была услышать все что угодно, кроме этого. — Ну, она сказала, что он специально занижал оценки, чтобы залезть к ней под юбку. И он проделывает это со всеми симпатичными ученицами. — Что?! Этот стручок? — мне реально было смешно, ведь я никак не могла представить этого задрота, склоняющим меня к интиму. — Тэён, послушай, это очень серьезно, — не унималась староста. — Мои сведения из достоверного источника. — Пффф, то есть вся эта вереница, которую ты только что перечислила, это твои достоверные источники? — Короче я тебя предупредила, если тебе понадобится помощь, то знай, что у моей мамы есть знакомые в школьном управлении, там тебе обязательно помогут. Мне не хотелось спорить с ней и разбивать ее наивные суждения, но вряд ли эта кучка напыщенных барышень из правления даже слушать меня стала бы, приди я к ним с чем-то подобным. — Хорошо, я поняла. Отбой. — я скинула звонок: «Бля, бред какой-то», — и вернулась в кабинет своего преподавателя, ставя перед ним стакан с кофе. — Тэён, я все придумал, — улыбнулся он. — Вот, пожалуйста, подойди и посмотри, — он слегка развернул экран компьютера, приглашая меня взглянуть. Мне пришлось обойти его стол и склониться над монитором. — Профессор Юн в этом году предлагает пройти практику в ее выставочном зале во время каникул. Работа там могла бы добавить тебе дополнительные баллы и избавить от внеурочных занятий, — я с интересом рассматривала сайт известной картинной галереи, а учитель продолжал: — Ты идеальный кандидат. Уверен, она с радостью согласится, — внезапно он сделал небольшую паузу. — Ну, если я ее попрошу, конечно же… «Это действительно отличное предложение!» — я не только смогу заслужить баллы за дополнительную работу, но и буду обеспечена практикой в таком незаурядном месте. Это поможет мне получить неоценимый опыт и знания в области современного искусствоведения. Из розовых мечт меня вырвала рука учителя, которая, скользя по моей ноге, направлялась под мою юбку. — Какого?! — я в растерянности отшатнулась от стола, задев при этом стакан с горячим кофе, который опрокинулся ему прямиком на причинное место. — Аааау! — заорал он и вскочил, а я оторопело продолжила пятиться назад, пока он резко не схватил меня за запястье. — Куда, ты намылилась, детка? — зашипел он, больно сжав мою руку. — Тебе придется исправить то, что ты натворила, — он прижал мою руку к кофейному пятну между его ног и несколько раз провел ею туда-сюда. Когда я почувствовала его эрекцию, чувство страха и отвращения, парализовавшее меня секунду назад, внезапно отступило, позволив собраться. Я резко выкрутила руку, всеми силами стараясь освободиться от цепких мужских лап. — Что вы себе позволяете?! — прохрипела я. Несмотря на напускную браваду, я была напугана до чертиков и голос все еще не слушался меня. — Вы знаете, КТО мой отец?! — мое положение настолько обескураживало и пугало меня, что я даже не побрезговала «помощью своего великого отца», лишь бы этот кошмар закончился. — Ха-ха-ха, — мерзко рассмеялся Ынхы. — Всем известно, что ради тебя твой папаша палец о палец не ударит, а уж раздувать скандал… ха-ха-ха… Дура! Да, ты еще наивнее, чем выглядишь, — он резко толкнул меня в грудь и я больно ударилась о книжный стеллаж позади. Ухмыльнувшись он с силой навалился на меня, крепко прижав меня к шкафу, одной рукой он все еще цепко держал меня за запястье, а второй шарил по моим ногам в попытке залезть мне под юбку. Я извивалась и брыкалась как сумасшедшая, стараясь скинуть с себя руки этого ублюдка. В голове гудело, а к горлу подкатывали приступы тошноты и подавляемой паники. — Давай же, потерпишь всего пару минут и зачет у тебя в кармане, — прогнусавил учитель в самое ухо, шаря своими слюнявыми губами по моей шее. — Тебе даже понравится, — он снова с силой прижал мою руку к паху и волна отвращения скрутила мой живот. «Боже, меня сейчас стошнит!» Свободной рукой я старалась отпихнуть урода, но сил против взрослого мужчины мне явно не хватало. Так страшно мне еще никогда не было. Мозг без остановки подкидывал мерзкие картинки всего, что со мной собирались сделать, сбивая дыхание, но придавая сил. Страх никогда не парализовывал меня, как остальных, меня страх всегда подстегивал к действию: — Отпустите! — изловчившись я укусила его за плечо, вложив всю свою злость. Десна засаднили, а на языке остался гадкий вкус пота и сухость от ткани рубашки. — Сука! — он с криком отстранился и отпустил мою руку. Мне большего было и не нужно, что есть сил я зарядила ему ногой по голени, заставляя ублюдка взвыть от боли. Ждать, когда он очухается в мои планы не входило, поэтому я быстро метнулась в сторону двери и выбежала из кабинета. Я бежала не оглядываясь до самой парковки, где меня давно уже ждал личный водитель. Увидев растрепанную и перепуганную хозяйку, он знатно удивился, но я быстро села в машину и не терпящим возражений тоном гаркнула: «Поехали!» Мимо проносились огни ночного города, а до меня доходило осознание того, что только что произошло. — Останови! — Что, госпожа?! — Останови немедленно!!! — водитель притормозил на обочине, включая аварийку. У меня больше не было сил сдерживаться, я выскочила из машины буквально на ходу. И не успев сделать и пары шагов, осела вниз, исторгая содержимое своего желудка здесь же на газон. «Господи», — меня всю трясло, а живот мучали жестокие спазмы. — Госпожа, вам плохо?! — забеспокоился вышедший на помощь водитель. — Может нам стоит поехать в больницу?! — Нет, все в порядке. Мне потребовалось несколько минут, чтобы обуздать эмоции, окончательно придя в себя, я поспешила вернуться в машину. — Едем домой.***
Едва добравшись до дома, я заперлась у себя в ванной и до крови оттирала места, которых касался этот извращенец. Я понятия не имела сколько прошло времени, но окрик экономки из-за двери сообщил, что уже восемь и мои родители ждут меня к ужину. Спустившись вниз, я застала мать и отца уже сидящими за столом. Они сидели и спокойно обсуждали какие-то модные тренды предстоящего года. — Тэён, почему так долго? — недовольно поморщилась мать, лишь мельком взглянув на меня. Я подошла к столу и, тихо сев на свое место, начала ковырять еду в тарелке. Но даже такое не характерное для меня поведение не привлекло внимания моих предков. Сейчас самой большой их проблемой были повышение курса доллара и надвигающийся рост цен у поставщиков. Так прошло около получаса. Я так и не смогла даже кусочка в себя впихнуть, но этого по-прежнему никто не заметил. Потребность обо всем рассказать молотом билась мне в висок, но я нашла в себе силы, только когда отец уже собрался встать из-за стола: — Папа! — слезы резко подступили к горлу. — Папа, он… он хотел что-то сделать со мной, — я даже не смогла назвать вещи своими именами слишком мерзко, слишком страшно. — Что? — отец вытер рот и отложил салфетку. — Кто и что хотел с тобой сделать? Тэён, говори четче! Глубоко вздохнув, я собрала остатки самообладания и выпалила: — Учитель Ынхы… он трогал меня за ноги и хотел забраться под юбку… В столовой повисает молчание: — Боже, Тэён, что ты в очередной раз придумала? — возмущенно вздохнула мать. — Зачем уважаемому преподавателю это нужно? — отец смотрел на тебя скептически. — Угомони свою бурную фантазию, уже наконец! —добавил он раздраженно. — Но это правда! — я вскочила не в силах больше терпеть подобную несправедливость. — Сегодня он зажал меня в своем кабинете и заставлял трогать его… его… — от вновь нахлынувших эмоций я растерялась, так и не сумев произнести нужные слова. — Хватит, Тэён! — повысил голос отец, хлопая ладонью по крышке стола. — Я не знаю, что ты задумала на этот раз, но я сыт по горло твоими историями. Будь ниже травы, тише воды и не усложняй мне жизнь. Мне плевать, что ты там не поделила со своим преподавателем, но будь добра разберись с этим самостоятельно и не доставляй мне проблем. — затем он, лишь бросив на твою мать негодующий взгляд, просто вышел из столовой. — Тэён, ты наказана! — тут же отреагировала госпожа Ли, — Я забираю, все твои краски!!! Я тяжело опустилась на стул, продолжая таращится в спину уходящему отцу. Я просто не могла поверить своим ушам, а горячие слезы обиды катились по лицу.***
Безутешно проплакав пару часов, я все-таки пришла в себя. В конце-концов нет ничего удивительного, в том что родители не захотели помочь мне, подобное происходило всегда. Если мои проблемы сулили обернуться скандалом, они предпочитали их игнорировать, предоставляя мне самой справляться с ними. Мне никто не верил. Так было всегда: так было, когда одна богатая сучка обвинила меня в краже ее браслета, а сама продала его и купила на вырученные деньги наркоту; так было, когда одна из моих «подруг» уговорила занять ей крупную сумму, а затем отказалась отдавать, родители тогда решили, что я все потратила на себя и оставили меня на полгода без карманных денег; так было, когда одна из гувернанток нарочно вылила на себя кипяток, и обвинила в этом меня, требуя солидное возмещение. Зная как пренебрежительно, да что уж там, наплевательски относятся ко мне мои же родители, многие использовали меня, чтобы отжать себе кусок пожирнее. Поэтому и сейчас мне не на кого было надеяться, как всегда придется разобраться с этим самой: «Стоит ли звонить в администрацию школы? Бесполезно, без поддержки отца, они лишь посмеются надо мной». «Стоит ли подключить школьное правление? Нет смысла, никто из учеников и их родителей не пойдет против преподавателя. Мне никто не поверит…» «Поговорить с другими ученицами? Если ни одна из них до сих пор не обмолвилась о происходящем, то вряд ли мне стоит ждать от них чего-то сейчас». Но я не могла все это оставить просто так. Выбрав меня жертвой этот мудак не учел одну маленькую деталь — мне было нечего терять. Вот уже пару лет, я не питала иллюзий насчет своего настоящего и будущего: я никому не нужна, мои родители вспомнят обо мне, только когда я достигну половозрелого возраста и меня можно будет удачно продать замуж, вот этим и закончится моя жизнь, а пока я решила жить на полную катушку, чтобы больше никакие условности не заставляли меня отступать. Было уже около часа ночи, когда я аккуратно открыла окно, зажав датчик охраны небольшим магнитом и спустилась вниз по железному водостоку. В нашем доме неплохая охрана, но она настроена на то, чтобы никто не пробрался в дом, а вот незаметно выбраться из него, всегда пожалуйста. Я быстро пересекла лужайку и направилась к сараю, там под половицами было спрятано мое сокровище. Подняв старые доски, я аккуратно сложила в рюкзак баллончики с краской, лишь на секунду включив фонарик мобильного, чтобы убедиться, что взяла все необходимое. Затем быстро перемахнула через забор и направилась к дороге, чтобы поймать такси. Капюшон, кепка и маска надежно скрывали мое лицо, поэтому столь юный ночной пассажир не вызывал у таксиста вопросов: — К школе Сонхва, пожалуйста, — отчеканила я, немного нервничая, и протягивая купюру. Недавно мы изучали такой жанр искусства, как карикатура. Преподаватель долго объясняла отличия и сходства близких понятий: шарж и гротеск, углублялась в историю и происхождение. А затем немного рассказала о современной карикатуре — на примере французского журнала Charlie Hebdo, злободневные иллюстрации, которого часто являлись причиной скандалов на самом высоком уровне. Нам были показаны несколько карикатур на разные тематики из этого журнала и одна мне запомнилась лучше остальных. Она изображала известного профессора Оксфордского университета, которого до этого две женщины обвинили в сексуальном насилии. Художник из журнала изобразил мужчину с впечатляющим стояком. Член профессора на рисунке едва не превышал его собственный рост. И хотя я ненавижу плагиат, но эта карикатура как нельзя кстати подходила в моей ситуации. Я с превеликим удовольствием нанесла бы ее на стены самого института, но к сожалению круглосуточная охрана не позволила бы мне этого сделать. Поэтому я выбрала небольшой участок ровной стены, прямо напротив остановки автобуса, а по совместительству и выхода из метро. Мимо этой стены как минимум два раза в день проходит любой, кто хочет посетить школу Сонхва, туда и обратно. У меня уже давно чесались руки расписать эту поверхность и более подходящего случая представить сложно. Добравшись до места, я быстро принялась за работу. Карикатура не отняла много времени, ведь я уже давно расписывала стены и заборы Сеула и более замысловатыми рисунками. Изобразив профессора Ынхы в лучших традициях французского журнала и дорисовав окошко диалога, я закончила свою работу размашистой надписью: «Если в семестре три, просто член мне потри!». 1.3. КАК Я ПОПАЛА В ПУСАН, ИЛИ КАК ПУСАН ПОПАЛ В МОЕ СЕРДЦЕПусан, Высшая школа искусств, март 2012.
Надо ли говорить, что художника, сделавшего столь дерзкое граффити, быстро вычислили и призвали к ответу, отчислив из школы? Это насекомое Ынхы все преподнес так, будто это я пыталась его соблазнить, ради какой-то тупой оценки, но встретив «яростное сопротивление» с его стороны, обозлилась и решила отомстить, опорочив его «честь и достоинство». Надо ли говорить, что мой отец был в ярости? Я стала звездой нехилого скандала, про меня даже упомянуло несколько газет «Непутевая наследница корпорации Ли снова отчислена из школы». Надо ли говорить, что после моей выходки ни одно приличное учебное заведение Сеула, даже думать не хотело о моем зачислении, несмотря на все деньги моего папаши? Поэтому на важном семейном собрании, которое правда не продлилось и получаса, меня приговорили к бессрочной поездке в Пусан, без права показываться в «родительском доме», пока я успешно не закончу старшую школу. Надо ли говорить, что подобный расклад абсолютно устраивал родителей, и меня отправили в ссылку, едва дождавшись начала учебного года. Прощаясь отец предупредил: — Если ты напортачишь еще хоть раз! То отправишься прямиком во Францию к своей полоумной бабке! — я ее ни разу не видела, но много слышала. — И будешь сидеть там до тех пор, пока тебе не найдут подходящего мужа. А уж тогда, ты станешь его головной болью! — отец как всегда говорил кратко и строго по делу. В качестве моего нового места обучения, была выбрана Пусанская высшая школа искусств. Во-первых, она более или менее соответствовала статусу семьи, а во-вторых, отец был твердо убежден, что я ни на что не способна, кроме «мазни» по бумаге. В Пусан меня сопроводили какие-то доверенные люди отца, они же передали меня со всеми необходимыми документами на попечение администрации школы. Все что мне полагалось в новом городе — это койко-место в общежитии и небольшое денежное содержание.***
Учебный семестр начался для меня без проблем, программа Пусана несколько отставала от Сеула, предоставив мне небольшую фору, чтобы освоиться. В Пусане все было другое. Другие люди, другой воздух, словно жизнь текла по другим правилам. Но только все это была лишь видимость… На деле же, все тоже проклятое лицемерие пронизывало каждый уголок моей жизни, несмотря на смену обстановки и удаленность от Сеула и родителей. В новой школе все было также: моя редкая и неординарная красота все также вызывала жгучую и язвительную зависть у большинства, а слухи о богатстве и престиже моей семьи все также собирали вокруг меня подхалимов и прихлебателей. Радовало только то, что класс для рисования был большим и светлым, а находиться там можно было хоть круглые сутки. Расписание было составлено таким образом, что в первой половине дня мы изучали общие науки в совместных классах, а после обеда могли полностью посвятить себя выбранному предмету. Я конечно же выбрала изобразительное искусство. Был уже поздний вечер, когда я заканчивала грунтовать холст. Из раскрытого настежь окна тянуло холодом, но я старалась не обращать на это внимания. Сегодня я наконец смогла заняться любимым делом. Все перипетии и неприятности остались позади и я твердо решила, что на этот раз ничто не помешает мне наслаждаться рисованием. Однако просидев несколько часов над пустым холстом, я так ничего и не нарисовала. Вдохновение не посещало меня, несмотря на тщетные попытки сделать хоть маленький эскиз. Уже давно ничего не помогало: ни музыка, ни фильмы, ни новые впечатления… В такие сложные моменты меня всегда накрывало слишком много мыслей. Они словно душили меня, не давали творить, не давали рисовать, перекрывали доступ для фантазии… Такой я ненавидела себе больше всего. Безыдейной. Скучной. Нервной. Беспокойной. И слабой. Но я справлюсь. Я знала это наверняка. Никому и ничему меня не сломать! Я на мгновение прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на образах. Но тут же вздрогнула, услышав низкие музыкальные басы. На улице темень и я надеялась, что в школе уже давным-давно никого нет. Но кто-то похоже решил иначе. Я попыталась сконцентрироваться еще раз, но эта дурацкая долбежка мне явно мешала. «Ну, какого хрена, надо включать музыку так громко, да еще и такой час?! Чего им дома не сидится?!» Я сорвалась с места и на полном ходу выскочила в коридор с твердым намерением высказать позднему соседу все, что думала. Я еще плохо ориентировалась в школе, поэтому могла идти только на слух. Музыка становилась все громче с каждым шагом, и я могла уже различать слова, когда остановилась перед дверью. Табличка гласила «Класс № 13» «Танцевальный». Я расправила плечи, дала себе несколько секунд собраться с мыслями и ворвалась в помещение. Я собиралась начать возмущаться еще с порога, кричать и ругаться, но в итоге просто замерла в дверях, так и не открыв рта. \Включите музыку: Nadan music — Pin-up girl\ Эстетика открывшейся мне картины завораживала, я словно приросла к месту, не в силах двинуться. В танцклассе были включены только точечные прожекторы, рассекавшие своим светом полумрак комнаты и придававшие всему совершенно невероятный магический эффект. Посредине стоял парень, его глаза были закрыты. Неподвижно застыв, он находился в помещении совершенно один, но будто заполнял собою все вокруг. Я видела четко очерченные скулы, подрагивающие ресницы и пухлые слегка приоткрытые губы, которые вызывали почти физическую потребность дотронуться до них. Хотелось коснуться, хотелось убедиться, что глаза не обманывали меня, хотелось почувствовать тепло чужого тела, ощутить под пальцами бархатную кожу… Он не заметил моего появления, да и у меня не было ни малейшего желания рассказывать ему о своем присутствии. Сейчас, словно в кислороде, я нуждалась в этом странном незнакомце, потому что то, что я видела и чувствовала как никогда будоражило мою фантазию, гарантируя не менее сотни великолепных рисунков в будущем... И невероятное вдохновение прямо сейчас, пока я жадно вглядывалась в каждую деталь. Я бессовестно скользила взглядом, от чуть вздернутого подбородка по шее застывшей в напряжении, по сильным тренированным рукам, изящно замершим в воздухе, к ногам обтянутым узкими штанами. Я сглотнула, немного смущаясь своего бесстыдства. Когда я вновь вернулась к его лицу, по моей коже побежали мурашки: «Какого это, когда он смотрит на тебя? Какого это видеть свое отражение в его глазах? Чувствовать на себе пленительный взгляд? Ощущается ли в нем, тот же магнитизм и сила, что околдовали меня сейчас?» В нетерпении я облизнула губы, собираясь с духом, чтобы все-таки возвестить о том, что он больше не один. Но музыка вдруг резко изменилась и парень начал двигаться, а у меня ушла земля из-под ног. По-началу это были лишь небольшие шаги, но я словно завороженная смотрела, как он скользит по паркету. Взмах рук, и мое сознание художника тут же отозвалось гаммой сравнений и эпитетов. И вот он уже словно парил над землей, отталкивался от пола так легко и грациозно, что я засомневалась действует ли на него гравитация. Выгибаясь, он исполнял все новые и новые элементы хореографии, полностью отдаваясь танцу. Столько страсти, столько эмоций, словно он одним поворотом головы мог завладеть твоим сознанием, а уже следующим движением твоим сердцем. Такой свободный, неудержимый и страстный. Я не была уверена сколько прошло времени, не уверена билось ли при этом мое сердце, дышала ли я. Каждое его движение отзывалось во мне бурей эмоций, вот он порыв, восторг, которого я так ждала. Хотелось смотреть и смотреть, запечатлеть каждый кадр, зарисовать каждое движение. Мысли путались и разбегались, в жалкой попытке определиться что мне делать, кричать, плакать, кинуться к нему или бежать к мольберту, меня охватила абсолютная эйфория, до этого мне неведомая. Но все что я могла делать, это продолжать неподвижно стоять, и бесстыдно наблюдать за чужой тренировкой. Внезапно мелодия остановилась и я, наконец, встретилась взглядом со столь желанными карими глазами невероятной глубины. \Если включали музыку, выключайте\ — Привет, я могу чем-то помочь? — раздался звонкий юношеский голос, а парень приятно улыбнулся мне, немного смущаясь. — Я…я… я классом ошиблась! — выпалила я и вылетела из двери как ошпаренная, пряча горящие щеки. Я не могла припомнить, когда последний раз была так смущена, ведь чувство неловкости и стыда, не частые мои гости. Я не понимала и половины эмоций, которые испытывала. Я добежала до своего класса и знала наверняка только одно: вдохновение вернулось ко мне, я наконец-то нашла свою музу. Руки аж зудели от нетерпения добраться до холста и взяться за карандаш.