Его любимый сонный хён

Слэш
NC-17
Завершён
1289
ktoon.to бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
10 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1289 Нравится 20 Отзывы 388 В сборник Скачать

Его любимый сонный хён

Настройки текста
      Чимин заходит в спальню, уже готовый ко сну, полностью расслабленный и желающий лишь очутиться в своей мягкой уютной кровати под невообразимо тёплым одеялом. Сегодня он очень много трудился, несмотря на то, что у всех был выходной. Хотя на самом деле это было вполне привычно для них — всё своё время до отказа забивать работой. Вот и Чимин тоже в последние дни очень занят подготовкой и доработкой собственной песни, идею о которой вынашивал так много времени. Он почти весь день пробыл в студии звукозаписи, а потом ещё и попросил совета у Намджуна, просидев в его комнате до позднего вечера. И вот наконец он со спокойной душой идёт в постель, зная, что осталась самая малость и скоро его первая песня будет готова.       Кровать кажется сейчас предметом наивысшего блаженства, ведь сегодня Чимин мог по полной насладиться покоем и тишиной в общей с Хоби-хёном комнате, расслабиться и не переживать, что его разбудят посреди ночи громкие шаги так любящего засиживаться допоздна старшего, так как он ещё с утра уехал с их личным водителем к своей семье.       Уже опускаясь на подушку и закрывая глаза, Пак готов вот-вот покинуть этот наполненный самыми разными хлопотами мир и окунуться в царство снов, но неожиданно слышит, как дверь в комнату открывается, и драгоценное уединение рушится в один миг. Торопливые шаги в его сторону и неожиданно опустившееся позади тяжёлое тело немного отрезвляют уже расплывающееся сознание. Но ощущение того, как под одеяло проскальзывает так хорошо знакомое горячее тело, сразу пристраиваясь сзади, заставляет и вовсе открыть глаза.       — Чонгук~и, что ты здесь делаешь? — тихо шепчет, так как сил нет говорить громче, всё равно вокруг полнейшая тишина, если не брать в расчёт копошение младшего.       Чонгук лишь неясно мычит в ответ, проскальзывая рукой поперёк талии хёна, наконец, обнимая его, притягивая и вжимая тонкую фигурку в себя.       — Чонгук... — Чимин неожиданно замолкает, чувствуя, как внизу в него довольно ощутимо вжимается крупный стояк, скрытый тканью ночных шорт. — Боже, Чонгук, серьёзно, прямо сейчас?       — Просто предоставь мне свою попку на ближайшие полчаса, — с хрипотцой в голосе произносит Чон, буквально опаляя своим горячим дыханием основание шеи.       — Твои полчаса никогда не заканчиваются вовремя, — начинает противиться Пак, стараясь развернуться в руках младшего (но, боже, разве это вообще возможно?), его с лёгкостью удерживают на месте, проскальзывая свободной рукой под шею, обнимая ещё крепче.       — В этот раз я правда постараюсь, хён, — улыбаясь и уже целуя нежное местечко за ушком, отвечает Чонгук, понимая прекрасно, что врёт.       Он задирает пальцами подол ночной футболки, проходится по подтянутому животу и изнутри тянет и так широкий ворот в сторону, открывая для себя соблазнительное острое плечико, в которое тут же впивается мягкими губами, проводя по сладкой коже горячим языком, вызывая стаю мурашек вдоль спины старшего, улавливая его слабый выдох, очевидно уступающего ему.       — Люблю, когда ты такой сонный и уставший, — возвращаясь поцелуями к ушку, нежно шепчет, не переставая дразнить кожу губами. — Сразу становишься таким покладистым.       — Боже, лучше бы тебе побыстрее закончить с этим, иначе ты окажешься за дверью быстрее, чем планируешь достать свой член, — очевидно смущённый Чимин сильно сжимает широкое запястье чужой руки, пальцы на которой уже вовсю ласкали тяжело вздымающуюся грудь, заставляя сердце биться чаще.       — Я сделаю всё, что в моих силах, хён.       Младший определённо знает тело рядом с собой, как никто другой. Знает, где нужно прикоснуться, где погладить, а где надавить, чтобы у Чимина из головы вылетели все посторонние мысли, а сам он забылся в его сильных руках, единственных способных доставить удовольствие и расслабить до потери сознания.       Парень понимает, что старший устал и что сегодня был занят весь день, не успев даже уделить Чону такого нужного ему внимания, лишь чмокнув пару раз в коридоре, когда они нечаянно столкнулись. Он даже не сказал, что спальня этой ночью свободна, очевидно забыв абсолютно обо всём, взволнованный тем, что его песня уже почти готова. Но Чонгук не злится, он просто не может, чувствуя только, что направленное на трудолюбивого хёна обожание внутри, несмотря ни на что, становится лишь сильнее. И младший даже невольно старается брать пример, но выходит, конечно, не очень. И вот сегодня Чон только и делал, что весь день бездельничал, играя в видеоигры с Тэхёном, стараясь не замечать растущую внутри неудовлетворённость этим единственным выходным, который так сильно хотел провести с Чимином. Он даже присмотрел хорошее кафе в интернете и пару магазинов, куда хотел бы сходить с ним, угостив вкусной едой и прикупив несколько брендовых футболок по пути домой, где уже после совместного жаркого душа смог бы насладиться довольным хёном в полной мере. Но всё, что ему достаётся, — это лишь пара часов наедине с Паком, утомлённым и уставшим от плодотворной работы. Но, боже, он сделает всё, что в его силах, чтобы использовать это время по максимуму, доведя своего любимого хёна до изнеможения, расслабив и позаботившись о его удовольствии как следует.       Чон двигает бёдрами, всё продолжая потираться о сладкую отставленную попку, подмечая, что даже сейчас Чимин, растерявший все свои силы за день, уже был готов изгибаться перед ним, лишь бы не упустить ни одного прикосновения, которыми Чонгук был готов делиться хоть всю ночь напролёт, ни в коем случае не оставив ни одно желание старшего невыполненным. Да, уж что-что, а покрасоваться старший бесспорно любил, каждый раз лишь заставляя вновь убеждаться, что его тело способно выгибаться так, что рот непроизвольно заполнялся слюной, стоило только увидеть эту завидную пластичность перед собой снова.       — Ты просто чудо, уже такой твёрдый для меня, а я ведь даже ничего ещё не сделал, — Чонгук продолжает смущать, пока его рука, спустившаяся по животу вниз, сжимала ощутимую выпуклость в штанах старшего, наслаждаясь каждым выпущенным стоном. — Давай, помоги мне снять их.       Ухватившись за резинку на чужих штанах, Чонгук тянет вниз, это же делает и Чимин, покорно слушаясь бархатного голоса, так и ласкающего слух, заставляющего с ума сходить из-за каждого произнесённого слова. Твёрдый член, тут же оказавшийся на свободе, так давно не получавший разрядки, требует к себе внимания, начиная сочиться и пачкать простыни, и тогда Чонгук с радостью предоставляет собственную ладонь, обхватывая пальцами горячую плоть, давая ощутить желанную тесноту. Чимин выгибается сильнее, давясь воздухом и упираясь попкой прямо в пах Чона, двигаясь вдоль. Другой же рукой Чонгук продолжает обнимать старшего, сгибая в локте, вновь оттягивая ворот футболки и пробираясь под ткань, тут же принимаясь ласкать разгорячённую кожу на изящном теле, стараясь дотянуться до самых чувствительных точек.       — Чонгук!       Старший наконец подаёт свой голос, вызывая тем самым довольную улыбку, когда Чон неожиданно давит большим пальцем на влажную головку, растирая капельку смазки и тут же пачкая ею всю ладонь, проводя по всей длине. Он выбирает не самый быстрый темп, терзая Пака и наслаждаясь дальнейшими приглушёнными вздохами, одновременно поглаживая нежную кожу на груди, задевая на ней напряжённые соски, специально не заостряя своего внимания на них, дразня лишь сильнее. С нетерпением ожидает, чего же первым делом решит попросить Чимин. Это не занимает много времени, ведь и так ясно, что хён измучен сегодняшним днём, что ему нужна лишь разрядка и желательно побыстрей. Спустя ещё пару ненавязчивых движений уже влажной ладонью, из-за чего ощущения стали вдвойне приятней, Пак всё же тихо произносит, понимая, что Чонгук просто забавляется:       — Гук~а, пожалуйста, прекрати меня мучить. Ты обещал, что не будешь, — хнычет, стараясь в очередной раз толкнуться в горячую ладонь.       — Я соврал, извини, — легко, совершенно не чувствуя какого-либо раскаяния, отвечает Чон. — Просто скажи мне, чего хочешь, и я сразу же выполню это.       — Хочу кончить.       — Всё, кроме этого, хён, — улыбается. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты кончаешь слишком рано.       Чимин выпускает стон, полный разочарования, когда младший неожиданно отпускает член и ведёт по нему лишь пальцами, проходится вдоль и переходит на поджавшийся живот, скользя всё выше, пока не касается небольшой горошинки соска, принимаясь играться с ним, слабо надавливая, проводя и несильно сжимая, пока языком выводил влажные дорожки на задней стороне шеи, вновь пуская мурашки по выгнутой спине. А оставшийся без такого нужного внимая член подрагивал, выпуская очередную капельку смазки, стекающую по чувствительной головке вниз, срываясь и впитываясь в простыни, бессовестно пачкая их.       — Тогда заставь меня кончить сам.       — Как именно, хён? — настаивает, глубоко вдыхая сладкий запах тёмных волос, зарываясь носом в их мягкость поглубже, чувствуя, как голова начинает идти кругом из-за этого.       — Пока ты будешь внутри, сделай так, чтобы я кончил вместе с тобой, — произносит еле различимо, но ведь их до сих пор окружает лишь оглушающая тишина, и остаться неуслышанным маловероятно.       — Хочешь, чтобы я вошёл в тебя, хён?       — Да.       — Ты правда уверен? Мы ведь не были наедине так долго. Думаю, что твою попку следует для начала хорошенько подготовить, верно?       — Быстрее, Чонгук... — лишь беспомощно хнычет, понимая, что парень всё равно всё сделает по-своему.       Чон вытягивает руку из-под футболки, тут же касаясь пальцами приоткрытых пухлых губ. Сразу приподнимается на локте, предоставляя себе лучший вид, глядя сверкающими желанием глазами вниз, на пропитанное беспомощностью красивое личико хёна, на его соблазнительные губки, тут же приоткрывшиеся, когда их коснулся Чонгук.       — Ну же, хён, помоги мне.       Чимин не говорит ни слова, просто открывает свой чудный ротик пошире, вынимая игривый язычок, смело касаясь мягких подушечек, тут же делая их мокрыми, склоняя голову, скользит вниз, смачивая слюной по всей длине. Чонгук заворожён. Он наблюдает за старшим, не смея и моргнуть, полностью поглощённый картиной, развернувшейся перед ним. Он так любит эти пухлые губы, любит их целовать, покусывать, прикасаться к ним и, наоборот, чувствовать их поцелуи на себе. Это просто невероятное ощущение, когда вдобавок ко всему яству добавляется невообразимо мягкий мокрый язык, который способен довести Чона до оргазма за каких-то жалких пару минут, когда его хозяин располагает к этому, становясь таким же проказливым и озорным. Младший не выдерживает, не спеша проскальзывая пальцами по вынутому язычку вверх, проникая в заветный ротик, чувствуя опаляющий жар со всех сторон, а ещё то, как пачкает бельё собственный член, так и требующий к себе внимания. Но Чонгук игнорирует волнующее возбуждение внизу, абсолютно поглощённый в данный момент кое-чем другим.       — Используй свои губки, хён, — звучит невероятно грязно и пошло, из-за чего щёки покрываются слабым румянцем, но Чимин ничего не может поделать с собой, уже давно оказавшись под контролем чарующего голоса.       Губы покорно смыкаются вокруг костяшек, и ротик тут же принимается посасывать длинные пальцы, любовно скользя внутри язычком вдоль. Чонгук несильно давит, но ощутимо, и, громко сглатывая ком в горле, принимается медленно трахать чудесный мокрый ротик своего хёна, чувствуя волнующий жар.       — Посмотри на меня, Чимин~а, — на расслабленном лице тут же хмурятся брови, а глаза лишь плотней закрываются, вырывая тем самым из Чонгука тихий смешок. — Давай же, я хочу посмотреть в твои прелестные глазки, хён, — Чон вынимает пальцы, тут же обводя полные губки, делая их влажными и блестящими, глаза, привыкшие к темноте, уже отчётливо различают, как старший буквально мысленно переступает через себя, слабо поднимая веки, на которых подрагивали длинные ресницы, встречаясь, наконец, взглядами. — Смотри только на меня, — едва слышно шепчет.       Чон давит большим пальцем на подбородок, заставляя снова открыть ротик, но в этот раз он смотрит прямо в карамельные прикрытые глаза, не отрываясь. Вновь проникает внутрь, медленно играясь с мокрым язычком, выскользнувшем наружу. Младший видел, как старался Чимин, как показались белоснежные зубки, слабо сжимая костяшки, чувствовал, что его пальцы уже полностью покрыты скользкой слюной, но никак не мог остановиться, попавший в ловушку удовольствия, наверное, загипнотизированный глазами старшего, неотрывно смотрящего прямо на него в ответ, как Чон того и хотел, но явно не был готов к последствиям.       Его прерывает сам Чимин, обхватывая запястье своими пальчиками, и, в последний раз широко лизнув костяшки, утягивает ладонь в сторону, другой же рукой, немного развернувшись на кровати, обнимает Чона за шею, притягивая к себе и спешно целуя, делая чужие губы такими же влажными, как свои, слыша слабый стон в ответ.       Сознание Чонгука проясняется, он делает поцелуй более напористым, пробуя на вкус вожделенные пухлые губы, наслаждаясь их мягкостью и упругостью. Не теряя при этом времени, тянется ладонью вниз, оглаживает идеально круглые ягодицы, с лёгкостью проскальзывая между ними, находя заветную тугую дырочку.       — Мне без тебя не справиться, — произносит прямо в губы, начиная ненавязчиво поглаживать сладкую ложбинку.       Чимин отпускает напряжённую шею парня, разрывая поцелуй, и, вновь опустившись на подушку, тянется вниз, цепляя ягодицу и оттягивая в сторону, стараясь выставить свою попку ещё более выгодно для Чона, лишь бы только ускорить происходящее.       Чонгук тоже опускается на кровать, расслабляясь, вновь обнимая хёна, лаская губами точёное чувствительное плечико, пока внизу с непередаваемым удовольствием продолжал поглаживать растянутые края дырочки, едва надавливая, дразня подрагивающего Чимина, так и старающегося двинуть бёдрами навстречу, откровенно намекая, что хочет большего. Становится невыносимо жарко, их тела просто пылают от накатывающего возбуждения, поэтому Чон отталкивает ногой ненужное и такое лишнее одеяло, под которым Пак так сильно хотел отдохнуть, провалившись в глубокий сон, не так давно. Прохладный воздух, коснувшись обнажённой кожи, будоражит обоих, будто посылая слабые разряды тока от самых кончиков пальцев. Чонгук же не знает, что можно любить больше в этой жизни, чем дразнить своего драгоценного хёна. Разве что только самого хёна. Трогать пульсирующее колечко мышц становится всё приятнее с каждой секундой, с каждым тихим выдохом, пропитанным почти что отчаянием, но младший определённо настроен вытянуть из Пака что-то более эмоциональное, что-то, что будет держать его на самом пике, пока сам будет находиться глубоко внутри.       К сожалению, слюна высыхала достаточно быстро, и Чонгук даже не успел как следует наиграться с изнывающей попкой, когда осознал, что медлить сейчас всё же не стоит, так как тянуться за смазкой, всегда лежащей в ближайшем ящике у кровати, не было совершенно никакого желания. Он давит сильнее, легко проскальзывая в податливую глубину, такую горячую и волнующую.       — По твоей сладкой дырочке и не скажешь, что члена в ней не было больше недели, — шепчет, без проблем проникая глубже. — Такая жадная, так и затягивает меня внутрь.       Чон без проблем добавляет второй, растягивая мягкие стеночки, проскальзывая всё глубже с каждым новым движением. Он нежит уже мокрую от многочисленных поцелуев шею, одновременно скользя пальцами в раскрытой дырочке, чувствуя, как плотно его обхватывает Чимин вокруг. Чистейшее наслаждение.       — Хочешь присоединиться, Чимин~а? — вопрос определённо с подвохом, и Пак без лишних слов понимает, что если снова заканючит, то его мучения продлятся в разы дольше, чем это может быть.       Он выбирает меньшее из двух зол и едва уловимо кивает, не понимая до конца для кого, ведь Чон вряд ли смог это почувствовать. Пак тянется ладонью, которой оттягивал округлую половинку, к руке младшего, но, лишь коснувшись скользящих внутри него костяшек, чувствует, как Чонгук неожиданно тянет его за локоть вверх, перехватывая свободной рукой, ловя тонкое запястье. Вновь чуть приподнимаясь, парень неожиданно ловит пухлые пальчики собственными губами, для начала едва проводя мокрую дорожку языком, нежно целуя в самом центре раскрытой ладошки.       — Обожаю твои милые ручки, хён, — смотрит, наверное, в самую душу, видя Чимина насквозь, читая все его чувства и пожелания, словно открытую книгу. — Я помогу.       Чонгук утыкается носом, тяжело вдыхая, и тут же тянется выше, лаская любимые пальчики так же, как это делал Чимин пару минут назад. Он скользит языком по всей длине, не переставая смотреть сверху вниз, не стесняясь, заглядывая в помутневшие глаза, пробуя на вкус сладость хёна, смакуя каждое касание, втягивая пару пальчиков в рот, играясь в глубине и раззадоривая. Собственные же, до сих пор не прекращая, медленно продолжали входить в тугую попку, растягивая, стараясь добавить третий.       Чимин же в это время буквально плавился, лёжа на мягкой кровати полубоком, не смея оторвать глаз от младшего, который всегда знал, как заставить его изнемогать. В груди разверзается ураган, и пламя попросту не способно угаснуть, определённо не рядом с Чоном. Хочется взвыть от удовольствия, замаскированного будто под какую-то пытку. Внутри всё тянет, сматывая все внутренности в один тугой клубок из желаний, который так и хочется побыстрее распутать, почувствовать облегчение. Все мысли уже давно покинули голову, и то, что завтрашнюю тренировку никто не отменял, совершенно перестаёт его волновать. Сейчас плевать на всё. Зажатые мягкими губами пальцы разносят волнительный жар по всему телу. Так мокро в глубине пленительного рта, так обжигающе волнительно, язык скользит между костяшек, вылизывая каждый миллиметр. А толчки внизу каждый раз лишь ударяют по сознанию, заставляя отключаться от реальности.       — А вот теперь можешь присоединиться.       Чонгук отстраняет ладонь, подталкивая её в нужном направлении, а сам склоняется и вновь целует старшего, с радостью подающегося ему. Он чувствует, как мокрые пальцы тянутся и касаются собственных. Чимин сгибает одну ножку, делая свою дырочку более доступной, жадно хватает кончающийся воздух в коротких перерывах между поцелуями, пока его попка с готовностью принимает в себя всё новые пальчики, растягиваясь вокруг них, давая понять, что предел уже близок. Чонгук с лёгкостью управляет движениями. Управляет Чимином. Иногда это даже пугает, но на замену этому страху приходит упоительное чувство уверенности. В том, что он в надёжных руках, что, несмотря на все заскоки, о нём всегда позаботятся, успокоят и приласкают.       Младший мог бы делать это бесконечно, просто забыв о времени, о том, что собственный член уже изнемогает, что в голове страстные порывы бушующего ветра сметают на своём пути все мысли, хоть как-то способные отвлечь от невероятного тела, лежащего под ним.       Это всё неважно. Всё, что находится за пределами этой спальни, — неважно.       — Чонгук~а, не могу больше... — хнычет прямо в губы, чувствуя, как пульсирует всё внизу, как тянут и сжимаются внутри мокрые стеночки разнеженной попки, требующей более сосредоточенного внимания на себе.       На удивление, Чон слушается, что заставляет невольно насторожиться. Бессильно падая на подушки, он, крепко обняв свободной рукой старшего за грудь и крепко прижав к себе, зарывается носом в светлую макушку. Вытягивая пальцы, освобождая тут же затянувшийся проход, быстро тянет резинку своих шорт вниз, доставая крупный член, уже вот-вот готовый излиться. Сжимает чувствительную плоть у основания, резко проходясь мокрыми пальцами по всей длине, размазывая выступившую смазку. Чувствует, как славная попка против воли жмётся к нему, а Чимин лишь усугубляет. Упругие ягодицы трутся о влажный член, затягивая в себя, зажимая и скользя вдоль, вырывая из горла Чона приглушённый стон первый за этот вечер, но далеко не последний.       — Какой же проказливый хён, — произносит тихо-тихо, подаваясь навстречу и скользя между идеальных тугих половинок. — Никак не терпится...       Чонгук неожиданно, ухватив старшего за его вожделенные бёдра, останавливает навязчивые движения и тянется рукой дальше, обхватывая чужую твёрдую плоть, заставляя Чимина вздрогнуть всем телом и закусить уголок мягкой подушки, заглушая неожиданно громкий стон.       — Медленней, — ведёт по всей длине, — сегодня я заставлю тебя потерять голову. Сожми свои ножки как следует.       То, как между сжатых бёдер легко проскальзывает крупный член, Пак ощущает как никогда остро. Он дразнит поджавшуюся мошонку, трётся влажной головкой о яички и выскальзывает обратно.       Чонгук забывает, как правильно дышать, теряя последнюю связь с реальностью, чувствуя лишь, как чудесно и волшебно продолжают сжиматься длинные ножки хёна, такого послушного и прекрасного, создавая тем самым яркий контраст непередаваемых бушующих эмоций в своей голове. Он тянет круглую попку на себя, одновременно подаваясь вперёд, вырывая новые такие пленительные и очаровательные звуки, вырывающиеся из самой глубины.       Чимин с силой жмурит глаза, не понимая, как вообще этот день мог закончиться подобным образом. Почему вместо того, чтобы укрыться тёплым одеялом и уснуть в своей уютной постели, он сейчас вынужден терпеть все эти издевательства со стороны негодного мальчишки? Он просто хочет кончить, изначально он лишь об этом и просил, но Чонгук, как обычно, делает всё так, как хочет сам, вынуждая Пака лишь умолять и ждать скорейшей разрядки, которую получить сможет, только когда ему это позволят. Каждый раз Чимин обещает, что больше не пойдёт на поводу у вредного Чона, гарантируя, что в следующий раз заниматься сексом он будет лишь на собственных условиях, но все эти обещания забываются с первым касанием, с первым поцелуем, которые заставляют потеряться в ощущениях, в водовороте не прекращающих сменять друг друга чувств. Всегда он уступает, всегда ведётся на сладкие речи, произносимые самым любимым и горячо обожаемым голосом, пропитанным томной хрипотцой, таким мягким и поглощающим всё ненужное, сосредотачивая только на своём звучании, проникая под кожу и въедаясь в подсознание, оставаясь там до самого конца.       Ему хочется резкости, хочется, чтобы младший просто трахнул его и заставил раствориться во времени, теряя его счёт, но медленные движения внизу напоминают о том, что руководит сейчас Чон. Невыносимо. Собственный член сочится от того, как неспешно по нему скользит широкая ладонь, лаская недостаточно быстро, сжимая недостаточно крепко, только оттягивая момент, бессовестно терзая так же, как и чёртов чужой стояк, лишь дразнящий изнеженные точки внизу, но так до сих пор и не притронувшийся к самому главному. Разработанная дырочка вновь сжимается, будто не в неё минутами ранее проникали мокрые пальцы обоих парней, давая как следует прочувствовать свой предел.       — Быстрее... — слово, в очередной раз слетающее с губ, звучит ужасно беспомощно, и Чимин уже не может остановить то слабое похныкивание, идущее, наверное, прямо из груди, где засел ком острого необъятного желания, где с каждым ударом сердца на него накидывалась очередная петля оставленного без внимания зова. — Что мне сделать?..       Чонгук, поглощённый размеренными толчками и тихим сладчайшим голосом на всём белом свете, только стискивает зубы сильнее, чувствуя, как у Чимина начинают подрагивать бёдра, пуская волну сокрушающего наслаждения, растекаясь по вздувшимся венам, разносясь с густой кровью по всему организму за долю секунды.       — Тебе ничего не надо делать, хён, ты и так бесподобен, — влажный язык скользит по высохшим от частых выдохов губам.       Но ждать, пока у Чона прозреет та самая мысль о том, что время, наконец, пришло, Чимин уже не может. Сомневаться в непрошибаемости этого мальчишки кажется абсолютно бесполезным занятием, ибо он слушает только своих личных демонов, вечно сидящих у него в голове, так и наговаривающих помучить старшего подольше. Извернувшись в сильных, удерживающих всё это время на месте руках, Пак поворачивает голову в сторону замершего Чона, заглядывая в его затуманенные глаза, дыша прямо в губы.       — Я хочу, чтобы твой член был внутри меня, Гук~а, хочу, чтобы он вошёл как можно глубже прямо сейчас, — выдыхает, делая последнее усилие, слабо целуя и ёрзая ногами, дразня и так напряжённого донельзя парня. — Сделай это ради своего хёна, и я позволю воспользоваться своим ртом в следующий раз, — он откровенно хитрит, стараясь лишь найти нужные слова, чтобы заставить Чона действовать.       И это работает.       Чонгук громко ахает, переступая все внутренние сомнения в один миг, с радостью подаваясь навстречу, одновременно с силой вжимаясь пахом в круглые ягодицы.       — Ты всегда знаешь, как сбить меня с толку, хён, и знаешь, как сильно я люблю, когда ты превращаешься в изнеженную феечку, так сладко упрашивающую. Как тебе отказать после такого?       Чонгук определённо не был готов к подобному, но его член говорит совершенно обратное.       — Я войду в тебя прямо сейчас. Расслабься.       Чимин лишь замирает в ожидании буквально неописуемом, ожидая этого так долго, что всё внутри поджимается и будто прекращает существовать вовсе, но младший продолжает целовать, немного отстранив бёдра, проскользнув членом ровно между сочных половинок, надавливая точно на трепещущую дырочку, заставляя глотать воздух как обезумевший.       — Ты ведь готов? — дразнит, снова дразнит, Чимин уже хочет развернуться полностью и показать этому злостному нарушителю его эмоционального равновесия, на сколько именно он сейчас готов, но тут же, словно читая мысли, Чон усмехается и всё же толкается, наконец, внутрь.       Боже.       Пак просто теряется в сильных руках, в этой комнате, в пространстве, не находя больше себя, пока его попка покорно раскрывается, без особых трудов принимая в себя заветный член. Это чувство настолько сильно, что ещё немного и он правда потеряет последние остатки ясного сознания, но вдруг младший подаётся назад, так и оставив после себя ощущение незавершённости, незаконченности.       — Нет, нет... Чонгук, — он заводит руку назад, отчаянно хватаясь за бедро Чона, стараясь утянуть его назад.       — Хён, я трахну тебя. Поэтому приготовь свою ненасытную чудную задницу.       Гадкая ухмылка трогает губы парня, пока он наблюдает, как чужие глаза наполняются облегчением. Он резко подаётся вперёд, проникая до основания, ударяя по самой заветной точке внутри. И, даже если в ураган чувств Чимина проскользнула капля боли, сокрушающая волна долгожданного удовольствия смыла её, не оставив и следа. Старший выгибается в объятиях, хватаясь теперь за длинные пальцы, крепко сжимающие его оголённое плечо, выпуская немой стон, игнорируя оглушающий звон в ушах, пока Чон с завидным старанием увеличивал темп, отмечая, что долго он не продержится, как и сам Чимин.       Эта страсть, этот невероятный экстаз будто впрыскивал в их кровь адреналин при каждом соприкосновении бёдер, при каждом громком шлепке кожи о кожу. Их тела буквально плавятся, пока внутри всё горит адским пламенем наслаждения. Неземного, неповторимого и безудержного.       Чонгук зарывается в уже мокрую макушку, кусая за загривок, словно какой-то дикий зверь, с жадностью втягивая в себя запах, опьяняющий и подчиняющий, пока собственный член пропадал в тесной глубине идеальной попки, с таким азартом подмахивающей навстречу каждому толчку.       Их тихие хрипы сейчас оглушают, а сдавленное мычание сквозь стиснутые зубы не позволяет слышать ничего, кроме себя.       Чимин утопает в океане под именем Чонгук, пытаясь раствориться в нём, стать его частью и одним целым в итоге. В голове не остаётся ни одной мысли, всё сводится лишь к наполняющим движениям бёдрами. И, как ни старайся, не удаётся даже удержаться на месте, никакой точки опоры не находится, остаётся лишь отчаянно цепляться за мощные предплечья, полностью доверяя себя младшему, позволяя ему решать и действовать самостоятельно, как это и было всегда, как и останется ещё на долгое время, несмотря ни на что.       Абсолютный бесконтрольный взрыв, нещадно забирающий с собой всё, что было хоть как-то важно до этой секунды, накрывает их с головой. Оргазм прошибает самое нутро, вырывая все эмоции с корнем, обнажая их и показывая внешнему миру без прикрас. Чистые и истинные.       Чимин дрожит, пока последние капли необузданной страсти покидают его, чувствуя, как в этот же момент его заполняет Чонгук, ощутимо сжимая его кожу на бедре, с силой вжимаясь в бесспорно чудные ягодицы, громко сглатывая, уткнувшись в светлые волосы. Сил нет ни на что. Тела неспешно расслабляются, подаваясь в новые такие привычные объятия некой неги, отдаваясь добровольно в её руки, приводящие в чувство каждый раз.       — Ненавижу это... — вяло произносит Чимин спустя долгие минуты тишины. — Зачем ты кончил внутрь?       — Прости, я не хотел, — так же устало тянет в ответ, проводя кончиками пальцев по изогнутой спине, лаская поясницу, наблюдая, как из милой оттраханой задницы вытекает его же сперма.       — Ты врёшь.       — Да, — тут нет смысла спорить, Чонгук обожает это и никогда не упускает своего шанса, уже привыкнув выпрашивать прощение после.       — Ты невозможен.       — Я слышал твою запись, хён, — внезапно меняя тему, тихо произносит.       — Что?       — Я выпросил её, пока ты был у Намджун-хёна.       — Ты и вправду невероятен, — Чимин не чувствует злости или обиды, на самом деле ожидая чего-то подобного. — И что скажешь?       — Жду твой автограф на своём личном диске. И хочу услышать лайв-версию первым.       — Я закончу её уже завтра, — чувствует, как легкая улыбка невольно трогает губы.       — Знаю. Ты отлично постарался, хён.       Чимин лишь довольно мычит в ответ, наконец разворачиваясь и обнимая младшего за плечи, прижимаясь к любимому обнажённому телу.       — Я не могу теперь здесь спать, — звучит как упрёк.       — Думаешь, Хоби-хён будет против, если мы займем его кровать?       — Определённо.       — Я ему не скажу, — улыбаясь в самые губы, шепчет Чон.       — Я тоже, — хихикает Чимин, растворяясь в очередном сладком поцелуе.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.