The Unholy Trinity: Serpent Spell

      Гермиона больше никогда не видела тела Рона. Люциус вернулся после наступления темноты, один. Она не задавала вопросов. Он ненадолго встретился с ней взглядом, проходя мимо открытой двери гостиной. Затем он исчез в библиотеке, и с тех пор она его не видела. В течение дня Беллатриса и Нарцисса восстанавливали поместье в его прежнем великолепии, и теперь, когда наступила тьма, не осталось ни единого следа сражения. Они не позволили Гермионе помочь. Это был поступок, которого она не совсем понимала, но знала, что лучше не просить ответов. Свет свечи освещал затемненные окна и создавал на стене завораживающие тени. В поместье воцарилась тишина.       Гермиона стояла у окна спальни и смотрела на замысловатый сад. Даже в темноте нельзя было отрицать его красоту. Большой мраморный фонтан изображал сцену из римской истории и двух ангелов, пытающихся взять тело женщины, которую они оба когда-то любили. Холодная мраморная кровь хлынула из груди возлюбленной в том месте, где стрела пронзила ее несуществующее сердце. Замерзшие слезы были навсегда нарисованы на лице двух плачущих ангелов, разорванных на части из-за того, что они потеряли.       Легкий стук в дверь заставил ее обернуться, и она обнаружила, что Беллатриса входит в комнату. В слабом свете свечи ее кожа казалась нежной и чистой, и ее угольные глаза почти сразу же нашли ее. Маленькая, слегка кривая усмешка появилась на лице женщины с волосами цвета воронова крыла, когда она приблизилась. — Ты произвела на меня впечатление сегодня, - мягко сказала она, подойдя к Гермионе. В ее новом голосе была странная мягкая соблазнительность. Темные глаза наблюдали за молодой ведьмой и обнаружили, что гнев глубоко мерцает в ее глазах. Гермиона удивленно приподняла бровь, и любопытные карие глаза скользнули по телу Беллатрисы. Одетая в черную бархатную юбку, туго зашнурованный корсет и черные кожаные ботинки, она выглядела странно красивой в слабом свете свечей. Она пришла восхищаться ею. Любоваться красотой, которая была одновременно смертельной и потрясающей. Так не похожа на Нарциссу, которая была красива, но холодна и не питала такой же ненависти, как ее сестра. Именно эта ненависть вернула Беллатрисе часть красоты, которую украл Азкабан. — Многие сомневались в твоей преданности до сегодняшнего вечера, или, по крайней мере, они бы усомнились в этом, - продолжила Беллатриса. Она с любопытством склонила голову, когда заметила отсутствие ответа. Ее лицо слегка нахмурилось. — Тебе нечего сказать? — Они узнают, - пожала плечами Гермиона. — Меня это мало волнует. Их мнение меня не интересует. Мои намерения не подлежат сомнению. — Так и должно быть, - улыбнулась Беллатриса. — Я сомневаюсь, что они когда-нибудь осмелятся снова задавать тебе вопросы, - она остановилась, — однако они будут сомневаться, как ты так сильно изменилась, Гермиона. Как ты пришла к тому, чтобы предать свою дружбу с Поттером и изменить свою преданность Темному Лорду.       Сверкающие карие глаза превратились в черные шары с той же интенсивностью, которую Беллатриса узнала по себе. — Из-за Рона, - Гермиона отвернулась и продолжала смотреть в окно. Она впервые рассказала о том, что произошло. Она видела боль в глазах Гарри и вину Андромеды, но не понимала, почему другая женщина вообще испытывала чувство вины. Возможно, она винила себя в том, что не заставила Гермиону остаться той ночью. Если бы только у нее было… Если бы она это сделала, то сейчас ее бы здесь не было. Впервые она почувствовала себя свободной от всех своих демонов. Андромеда ошибалась. У нее не было причин чувствовать себя виноватой. Вместо этого она должна быть счастлива. Голос, наполненный негодованием, сменился на ее прежний гнев, — но я не думаю, что дурак поймет. — О, я знаю, - подразнивающе прошептала Беллатриса, и Гермиона медленно повернулась к ней. Она наблюдала, как свет свечи отражается в этих бредовых глазах. Беллатриса точно знала, что привело ее сюда. Как остатки ее сердца остались гнить глубоко в ее груди. Беллатриса пропустила локон Гермионы сквозь пальцы, — но другие этого не делают. — Я не обязана им объяснять, - огрызнулась Гермиона в ответ. Ее мнение о Пожирателях Смерти не изменилось, хотя с тех пор она встала на их сторону. Большинство из них не были известны своими интеллектуальными способностями. — Они бесполезны. Мне не нужно им ничего говорить! — Но ты знаешь, - ответила Беллатриса, — они не понимают, почему лучшая подруга Гарри Поттера решила предать его. Глаза Гермионы сузились. — Тогда они глупы. Люди все время меняются. Они невежественны. — Возможно. — Возможно? - эхом отозвалась Гермиона, и уголки ее рта дернулись от гнева. Ей нечего было сказать о Пожирателях смерти, которых она видела раньше. В ее словах был гнев. — Ты не думаешь, что половина людей, которых мы видели сегодня вечером, - тупые идиоты? Беллатриса откровенно засмеялась. — Именно. И они думают, что ты угроза. Гермиона ухмыльнулась и повторила прикосновение Беллатрисы, позволив ее руке скользнуть вверх, пока та не погладила подбородок женщины. Она почувствовала легкое колебание, когда кончики ее пальцев коснулись фарфоровой кожи. Ее ухмылка превратилась в хитрый оскал. — Я угроза, - Беллатриса приподняла бровь и придвинулась ближе. Напряжение росло, когда их тела приближались друг к другу. Пожирательница смерти почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда ее грудь прижалась к стройному телу Гермионы, а ее свободная рука обернулась вокруг спины юной ведьмы. — Так опасно...       Гермиона молча наблюдала за темноволосой женщиной. Беллатриса облизнула губы. Это длилось всего секунду, но сигнал, который будет иметь последствия на всю жизнь, был послан. Голодные губы захватили губы Беллатрисы, и внезапно руки женщины сомкнулись вокруг талии Гермионы и сильнее прижали ее тело к себе. Пальцы Гермионы запутались в черных кудряшках, когда она почувствовала, как нетерпеливые руки ведьмы разрывают ее мантию. Они попятились через комнату к кровати в спутанном беспорядке одежды. Тонкие пальцы Беллатрисы сняли то, что осталось от мантии Гермионы, и обнажили молодую сияющую плоть, которая скрывалась под ней. Девушка расстегнула корсет Беллатрисы на спине и медленно освободила полную грудь, которую он удерживал взаперти. Темно-розовые соски почти мгновенно затвердели, когда холодный вечерний воздух коснулся их. Затем она медленно спустила черную юбку и обнажила только кружевные черные трусики.       Обжигающие поцелуи скользили по пылающей коже, и Гермиона обвила ногами талию Беллатрисы, когда почувствовала, как та посасывает пульсирующую вену на ее шее. Бедро женщины плотно прижалось к ее промежности, и теплая влага между ее ног выдавала ее растущее возбуждение. Ногти Гермионы вонзились в спину Беллатрисы, когда зубы Пожирательницы Смерти вонзились в ее ключицу. Беллатриса ощутила на кончике языка первые капли сладкой крови.       Одним быстрым движением Гермиона переместила свой вес и обнаружила, что оседлала ведьму. Голодные глаза смотрели на женщину под ней. Дикий клубок вороньих кудрей раскинулся на мягком белом шелке ее подушки. В свете свечи Беллатриса, казалось, светилась, и Гермиона наблюдала, как ее грудь поднималась и опускалась в ожидании. Она медленно повела пальцем вокруг затвердевшего соска и извлекла тихий стон из горла черноволосой ведьмы. Каштановые кудри падали на ее спину, когда она наклонила голову, после того, как Беллатриса обхватила одну из ее грудей.       Их тела идеально подходили друг к другу, и на несколько секунд казалось, что время вокруг них застыло. Пойманные в ловушку вечного мгновения, которое свело вместе двух людей настолько, что это было чудом или, возможно, проклятием, что они вообще нашли друг друга. Магия начала заполнять комнату, и пламя свечей медленно угасло, пока не погасли все, кроме одной. Помещенное прямо у кровати, единственное пламя осветило их лица в момент, который мог бы быть страстным, если бы не голод и похоть, которые разделяли обе женщины.       Гермиона наклонилась, и ее губы снова прижались к губам Беллатрисы. Их языки встретились, и началась дуэль за контроль. В итоге Беллатриса выиграла. Она протянула руку, снова захватив одну из грудей Гермионы, но не смогла подавить гортанный стон, когда почувствовала, как ногти молодой ведьмы впиваются в ее затвердевшие соски. Их тела двигались вместе в ритме, который становился все сильнее и интенсивнее с течением секунд. Гермиона захныкала, когда почувствовала, как Беллатриса подтянула ногу, и ее колено начало давить на клитор. Бусинки пота блестели на их коже, когда они тряслись вместе, языки все еще сражались за власть и контроль. Гермиона попробовала кровь Беллатрисы, когда ее зубы впились в губу возлюбленной. Сладкое ощущение чуть не сбило их обеих с ног.       Гермиона оторвалась от кровавого поцелуя и темными расширенными глазами уставилась на тяжело дышащую любовницу, прижатую к матрасу. Медленная, дразнящая рука скользнула вниз по животу Беллатрисы, и она с кривой усмешкой наблюдала, как женщина с волосами цвета воронова крыла выгнула спину от прикосновения. Пальцы Гермионы медленно погрузились между бедер возлюбленной и натолкнулись на теплую и соблазнительную влагу. Медленно двигаясь внутри, она ахнула, когда Беллатриса прикусила ее нижнюю губу.       Тонкие пальцы скользнули вверх по внешней стороне бедра Гермионы, затем достигли ее живота и спустились в неизведанную долину между ее ног. Ощущение прикосновения кончика пальца Беллатрисы к ее самому чувствительному месту заставило девушку тихонько вскрикнуть, и когда женщина двинулась дальше, мускулы напряглись. Ее возлюбленная проскользнула внутрь, и Гермиона почувствовала, как ее сердце взорвалось. Исчезли демоны, которые позволили ей гнить до этого момента. И голоса в ее голове пропали. Все, что осталось, - это отравляющее чувство Беллатрисы, которое начало просачиваться в ее кровь. Это был последний толчок через край, и ее пальцы глубоко вошли во влажную сердцевину любовницы.       Гермиона наклонилась и почувствовала, как язык Беллатрисы покрыл ее подбородок горячим пламенем, когда ее пальцы двигались. Ее собственная рука соответствовала ритму возлюбленной, и их губы соприкоснулись, а тела скользили, покрытые потом. Пряди волос прилипли ко лбу, и Гермиона заставила себя открыть глаза, когда почувствовала приближение кульминации. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Беллатрису, а темная ведьма смотрела на нее. Рубиновые губы, полные и в синяках от их яростных поцелуев, были слегка приоткрыты, и Гермиона узнала начало оргазма в глазах своей возлюбленной задолго до того, как ее пальцы почувствовали это.       Они закричали, когда их накрыла кульминация, и вместе преодолевали волны, пока тело Гермионы не рухнуло на Беллатрису. Большая грудь женщины прижалась к груди шатенки и почти мгновенно вызвала реакцию глубоко внутри. Ее соски затвердели от простого прикосновения к ее коже. Исследующие руки смахнули густые черные пряди, а голодные губы отыскали Беллатрису. Жгучий поцелуй заставил их тела сиять, и ведьма перевернула Гермиону на бок, прежде чем ее язык медленно скользнул вниз по шее, затем по ключице девушки и, в конце концов, вниз по впадине между ее грудей, пока они не нашли твердый сосок.       Единственное пламя освещало их тела всю ночь, пока они двигались и отдыхали вместе, только для того, чтобы снова ответить на страсть, которая разгоралась раз за разом. К тому времени, как солнце начало подниматься над горизонтом, они лежали в беспорядке из разорванных простыней. Их тела были покрыты синяками и залиты кровью. Первые солнечные лучи ласкали их лица, когда свеча у кровати наконец погасла.       Гермиона проснулась первой и медленно поднялась на одну руку. Она взяла одну из простыней и обернулась ею, прежде чем выскользнуть из кровати и двинуться к окну. Скоро солнце полностью взойдет. Наступит новый рассвет. Мир, в котором ничего не было таким, каким было накануне. Она изменилась. И мир тоже изменился. Ее глаза блуждали по комнате и остановились на одной из упавших на пол простыней. Ее внимание привлекли два объекта в центре, залитые их кровью. Ее палочка и палочка Беллатрисы лежали рядом. Их тянуло друг к другу точно так же, как их тела. Улыбка расплылась по ее лицу, когда ее осенило истинное осознание того, что произошло этой ночью.       Судьба.