***
Золотые лучи утреннего солнца ласкали тлеющие руины Хогвартса. Замок снова лежал в руинах. С одной из его рушащихся башен поднимался черный дым. Полы были усеяны стеклом, и пятна крови оскверняли стены. Воцарилась жуткая тишина, пока ни одна птица не пела утреннему солнцу. В разрушенных коридорах не слышалось эхо шагов. Не было ни шепота радости или горя, ни голосов, призывающих тех, кто погиб. В Большом зале Гермиона все еще лежала на животе, положив голову на левую руку. Густые каштановые кудри упали ей на глаза. Кровь вокруг нее начала высыхать и прилипала к ее лицу, рукам и одежде. Боль была острой и распространилась от спины до ног. Ее глаза были тяжелыми, а солнечный свет делал больно. Она пыталась защитить их, заставляя себя смотреть сквозь ресницы. Первое, что она увидела, это дикие черные кудри, лежащие рядом с ней. Беллатриса тоже лежала на животе, ее лицо было обращено к Гермионе, но его скрывали вороньи локоны. Гермиона попыталась сесть и застонала от боли, когда ноги не хотели двигаться вместе с ней. Она положила ладони на пол и приподнялась. Слезы навернулись на глаза, когда она осторожно подняла одну ногу, а затем вторую. Теперь она села на четвереньки, тяжело дыша, и сделала глубокий вдох, прежде чем изо всех сил оторвать верхнюю часть своего тела от земли. Теперь, когда она сидела на коленях, и ее разум все еще был туманным, но она могла осмотреться. — Белла? - голос у нее был хриплый. Она потянулась, чтобы прикоснуться к ведьме. Кончики пальцев коснулись мягких черных волос. — Белла? Бывшая Пожирательница Смерти зашевелилась от внезапного прикосновения, и одна из ее рук поднялась к лицу, чтобы убрать волосы с глаз. Угольные глаза открылись и огляделись. Она моргнула один или два раза, прежде чем узнала лицо Гермионы. Она выглядела ошеломленной, когда заставила себя сесть, как будто просыпалась от глубокого сна или комы, и позволила рукам скользить по телу, осматривая себя на предмет травм. — Где Цисси? - прошептала она. Ее голос был хриплым, и она закашлялась. Паника наполнила ее глаза, когда она не смогла сразу найти сестру. — Где Цисси? — Она без сознания, - мягко сказала Гермиона. Она вспомнила, как видела ее не слишком далеко, приземлившуюся на спину, когда ее голова отскочила от большого камня. Ее глаза метались по тому, что осталось от Большого Зала. Повсюду были завалы и обломки. — Она ранена. Белла с трудом поднялась на ноги, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие. Она шла неустойчиво, и когда Гермиона посмотрела вниз, она поняла, что темная ведьма идет босиком. Она понятия не имела, что случилось с ботинками Беллатрисы, но они исчезли. Пока она шла, Беллатриса оставляла за собой кровавые следы. Она ступала по стеклу, но продолжала идти, отчаянно ища сестру. — Цисси? - ответа не последовало, когда ее голос отразился от стен. Глаза Беллатрисы отчаянно искали сестру. — Цисси?! Гермиона стиснула челюсти, заставляя себя встать. Боль в спине была мучительной, и ноги не могли долго держать вес тела. Она посмотрела вниз и обнаружила, что лежала на палочке. Она была залита кровью, но девушка подняла ее и засунула обратно в ножны. Она внимательно осмотрела свои раны и вздрогнула, когда пальцы заскользили по глубокому порезу на животе. Она сопротивлялась вводу пальцев внутрь, чтобы почувствовать, насколько он глубокий, но это было достаточно больно, чтобы понять, что все было плохо. Она попыталась идти, но комната начала кружиться, и она протянула руку, ища, за что удержаться. — Я нашла ее! - Беллатриса внезапно вскрикнула, и Гермиона повернулась налево. Беллатриса упала на колени возле небольшой груды щебня и камней, и Гермиона медленно подошла к ней. С каждым шагом у нее из глаз текли слезы, а раны жалила соль. Когда она подошла к Беллатрисе, она обнаружила, что та обнимает бессознательное тело сестры. Кровь прилипла к голове Нарциссы и светлым волосам. Гермиона ахнула и тоже упала на колени, схватив Беллатрису за руки. — У нас один шанс. Если мы ошибемся, мы умрем, - прошептала она Беллатрисе. Она чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо прежде в жизни, и впервые увидела то же самое в глазах возлюбленной. — Держись за нее. Гермиона вызвала образ особняка Блэков из глубины своего разума и почувствовала знакомое ощущение переворота около своего пупка. Она посмотрела на Беллатрису, чтобы убедиться, что она крепко держит Нарциссу, а затем все вокруг начало кружиться и размываться, прежде чем Гермиона потеряла связь с землей. Было такое ощущение, что она летела. Она почувствовала прохладный ветерок в воздухе, прилив крови в ушах и странный узел на животе. Они скрылись за угасающими углями Хогвартса и снова появились у входных дверей особняка, который стал их домом. Гермиона и Беллатриса внесли Нарциссу вверх по лестнице. Когда они положили тело на кровать с балдахином, Гермиона приложила кончики пальцев к шее светловолосой ведьмы. Она почувствовала слабое сердцебиение и перевела дыхание. Она была жива. Три Ядра все еще были едины. Она повернулась, чтобы поговорить с Беллатрисой, когда почувствовала резкую боль в животе и, прежде чем смогла прошептать имя возлюбленной, она рухнула ей на руки.29. Судьба Павших
6 ноября 2020 г. в 22:08
Мир все еще был окутан тьмой, когда она появилась на вершине холма, ближайшего к Норе. На темном фоне она разглядела обрушившееся здание и с тяжелым сердцем начала спускаться к дому. За окном мерцал слабый свет, и с каждым шагом она все больше и больше слышала жалящее рыдание. Она представила горе и безнадежность, царившие между этими четырьмя стенами. Это была ужасная мысль.
Андромеда подошла к двери и сунула руку в карман. Ее пальцы коснулись палочки, и она почувствовала, как дрожь пробежала по спине, когда она услышала шаги с другой стороны. Дверь распахнулась, и она увидела палочку, направленную ей в лицо.
— Как ты посмела прийти сюда? - крикнула Джинни. Ее лицо было красным и опухшим, и Андромеда все еще могла видеть свежие слезы, покрывающие ее щеки. — Убирайся!
— Джинни, - она тихо произнесла имя девочки, но она не слушала.
— Убирайся! - Джинни вонзила палочку в грудь Андромеды, и ее глаза потемнели. Ее сердце сжалось от горя. Если бы не другая фигура, появившаяся позади нее в дверном проеме, она бы попыталась задушить Андромеду. — Ты позволила ей убить Гарри! Ты рассказала ей его секрет и смотрела, как она убила его. Ты ничего не сделала!
— Я знаю, - мягко сказала Андромеда и попыталась встретиться глазами с Джинни. — Я должна тебе объяснить.
— Ты должна нам намного больше, чем это, - сказала Молли. Она защитно обвила руками талию дочери, чтобы помешать ей физически атаковать другую ведьму. — Что, черт возьми, на тебя нашло, Энди? Я знаю, что ты любила ее, но чтобы сделать это… - она покачала головой. — Ты предала всех нас.
— Я понимаю, что ты злишься и обижена, но другого выхода не было, - мягко сказала Андромеда. Она почувствовала, как слезы горят у нее на глазах. — Я сделала то, что нужно было сделать, потому что знала, что никто из вас никогда не сможет. Нам нужен был человек, который мог бы дистанцироваться от всех вас, - она тяжело сглотнула. — Я полностью пойму, если вы не позволите мне войти прямо сейчас, но знайте, что, когда вы будете готовы, я объясню вам свои действия, - ее глаза нашли Джинни. — Всем вам.
— Впусти ее, - это была Тонкс. Она подошла к Молли, и когда Андромеда увидела дочь, она почувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди. Ее охватило чувство радости, несмотря на всю печаль и горечь, окружавшие их сейчас. Она выглядела невредимой, за исключением нескольких порезов и синяков. Тонкс осторожно оттолкнула Молли и вышла в дверной проем. — Она моя мать. Я хочу услышать, что она скажет.
Молли неохотно отошла в сторону, увлекая за собой Джинни, и уступила место Андромеде, чтобы та вошла на кухню. Было тихо, и она почувствовала, как несколько пар глаз остановились на ней, когда она вошла. Она была предателем, по крайней мере, в их глазах. Они не понимали, не знали, почему она сделала то, что сделала. Они не видели вещи такими, какими их видела Андромеда, такими, какими она научилась видеть их за несколько минут до смерти Гарри. Они не знали, что она знала все это время. Что был только один исход.
— Спасибо, - любезно сказала она, склонив голову и сев на место, предложенное ей Фредом. Он не встретился с ней взглядом и повернулся к ней спиной. Язык его тела выдавал его гнев.
— Почему ты это сделала? - спросила Тонкс. Она обошла стол и посмотрела на мать с другой стороны. Ее руки покоились на поврежденной деревянной поверхности, и в глазах вспыхнул гнев. — Ты могла драться. Мы могли драться. Вместо этого ты выбрала смерть Гарри. Ты позволила Гермионе победить. Почему?
— Гарри знал то, чего не знала ты, - медленно сказала Андромеда и почувствовала, что Джинни стоит позади нее. Она почти чувствовала, как гнев девочки прожигает ее кожу. — Гарри давно знал, что он крестраж, - она оглядела стол. — Он знал, что для того, чтобы умерла последняя часть души Волан-де-Морта, он тоже должен умереть. Ни один из них не может жить, пока живет другой, - она сложила руки на столе.
— Как ты узнала? - резко спросила Тонкс.
— Он сказал мне, - мягко ответила Андромеда. — Вернувшись в Хогвартс, когда Гермиона отправилась искать один из крестражей в хранилище Беллатрисы, Гарри нашел меня в гостиной Гриффиндора. Было поздно, и все уже легли спать, - она тяжело сглотнула, вспомнив зеленоглазого мальчика, который подошел к ней, когда она сидела у огня. По его взгляду она догадалась, что он хотел с ней поговорить о чем-то. — Он сказал, что знает кое-что о Волан-де-Морте и себе. То, что он не может рассказать никому из вас.
— Почему он не хотел нам рассказывать? - спросила Джинни.
— Вы бы позволили ему пожертвовать собой, если бы знали, что он должен умереть? - спросила Андромеда, покосившись на рыжеволосую девушку. Глаза Джинни наполнились слезами, и Андромеда покачала головой. — Гарри тоже знал это, Джинни. Он знал, что никто из его друзей не позволит ему сделать то, что нужно. Вы бы все попытались остановить его и, вероятно, умерли бы. Гарри давно понял, что был крестражем. Он объяснил, что именно поэтому мог слышать их или чувствовать. Связь с Волан-де-Мортом, которую он разделял, заключалась в том, что внутри него жила часть души Волан-де-Морта.
— Значит, ему пришлось умереть, - тихо сказал Джордж и посмотрел на своего брата-близнеца. Фред обернулся и теперь смотрел на Андромеду.
— Он должен был умереть, - признала Андромеда. — Прямо перед тем, как мы уехали в Хогвартс, он сказал мне, что будет сегодня ночью. Он заставил меня пообещать, что я сделаю все, что должна, если это остановит Волан-де-Морта. Даже если это означает убить его.
— Гермиона не знала, что он крестраж? - спросила Тонкс, нахмурив лоб. — Они были друзьями в течение многих лет. Конечно, она должна была иметь какое-то представление о том, что происходит.
— Я не думаю, что Гермиона когда-либо полностью понимала связь Гарри с Волан-де-Мортом. Если бы она была рядом, пока он искал крестражи, она, возможно, поняла бы раньше. Не думаю, что она знала это, пока я сама ей не сказала, - сказала Андромеда и устремила взгляд на поверхность стола. Она смотрела на очень глубокий порез и видела его как порез на своей душе, который со временем превратится в шрам. — Когда Беллатриса и Нарцисса поймали Гарри, я поняла, что больше ничего не могу сделать. Я должна была сделать то, о чем он просил меня, поэтому я исцелила Гермиону после того, как она получила травму, потому что мне нужно, чтобы Три Ядра одержали победу. Беллатриса и Нарцисса не справились бы без нее.
— Гарри был готов позволить Гермионе победить, - тихо сказала Молли. — Почему? Почему он позволил такому злу победить? Он знал, на что они способны. Он знал, что они сделали.
— Три Ядра всегда были сильнее Волан-де-Морта, но убить его смогли бы, только если он смертен, - объяснила Андромеда. — Гарри понял это, когда Олливандер рассказал нам о палочках. Он считал, что они могут одолеть Волан-де-Морта, но тот может быть побежден, только если все части его души будут уничтожены. Гермиона считала, что их шесть. Гарри хотел уничтожить ее прежде, чем Волан-де-Морт уничтожит его самого. Тогда обе стороны были бы победимыми. Гарри ожидал, что Беллатриса или Нарцисса затем убьют Волан-де-Морта.
— Но все трое пострадали, когда попытались напасть на него, потому что не все крестражи были уничтожены. Гарри был беззащитен. План, который он разработал в своей голове, рушился, и было только одно, что он мог сделать, - Андромеда почувствовала, как слеза скатилась по ее щеке. — Это было то, о чем мы говорили только однажды, той ночью у камина. Он спросил меня только один раз. Он хотел знать, готова ли я сделать такой выбор, - она смахнула слезу. — Я бы не просто приговорила его к смерти. Я бы разрушила все, во что мы когда-либо верили.
— План Гарри провалился, - прошептала Джинни и опустилась в пустой стул рядом с Андромедой. — Он так тщательно продумал это, но ничего не вышло, - она покачала головой. — Он, должно быть, был так напуган.
— Гарри редко боялся, - сказала Тонкс. — Он давно смирился со своей судьбой. Он знал, что однажды это будет между ним и Волан-де-Мортом. Он просто никогда не ожидал, что все случится так, - она вздохнула. — Когда Беллатриса поймала его, он, должно быть, понял, что никогда не добьется этого, - она посмотрела через стол на Джинни. — Он хотел, чтобы мы были свободны от него, и при этом знал, что вместо этого ему придется позволить Гермионе выжить.
— Что? - спросила Джинни. — Она выжила? - она посмотрела на Андромеду. — Ей хорошо досталось.
— Я знаю, - Андромеда вспомнила, как Гермиона лежала на полу, и кровь образовала лужу под ней. Этот образ навсегда останется в ее памяти. Она посмотрела на свои руки, и слезы снова нависли на глазах. Боль в груди не была похожа ни на что, что она когда-либо испытывала. Впервые она почувствовала резкую, жестокую боль потери. — Я не знаю, выжила ли она.
Джордж выглянул в кухонное окно. — Скоро рассвет. Думаю, мы узнаем.
Молли оглядела стол. Артур сгорбился в кресле у окна. Фред и Джордж, оба выглядели потрепанными. Билл сидел рядом с отцом, его лицо было бледным, а глаза пустыми. Его палочка лежала на коленях. Джинни села рядом с Андромедой, ее глаза все еще были опухшими и красными. Тонкс обошла вокруг и теперь стояла рядом с матерью, удобно положив руку ей на плечо. Теперь это все, что осталось. Когда-то Орден Феникса был могущественной группой ведьм и волшебников, но теперь он превратился в группу друзей, которым пришлось оплакивать потерю своих близких и бояться того момента, когда солнце взойдет над горизонтом, сигнализируя начало нового дня.
— Что будет теперь? - тихо спросила Джинни.
— Не знаю, - ответила Тонкс и огляделась. — Это был долгий день. Мы должны попытаться немного отдохнуть. Что бы ни ждало нас там завтра, оно будет ждать нас в полную силу, - она взглянула на мать. Она никогда не видела ее такой разбитой и сломленной. Она была их лидером до сегодняшнего вечера, но Тонкс инстинктивно знала, что Андромеда больше не будет их вести. Ее глаза блуждали по измученным лицам. — Попробуйте поспать. Это все, что мы можем сделать сейчас.
Верх был почти полностью разрушен, поэтому Молли взмахнула палочкой. Мебель в гостиной или то, что от нее осталось, исчезла, и ее заменили удобные матрасы разных форм и размеров, подушки и одеяла. Люди вставали со своих мест, благодарные за то, что у низ есть место для отдыха, и Андромеда наблюдала, как они ложились. Билл завернулся в одеяло и отвернулся от семьи. Его горе лишило его возможности говорить. Джинни свернулась клубочком на руках у матери, рядом с ней отец. Она смотрела вдаль с пустым взглядом в глазах. Ее слезы наконец высохли. Тонкс опустилась рядом с ними на колени и мягко заговорила с Молли, но когда она подняла глаза и увидела взгляд своей матери, она оставила Уизли и подошла к ней.
— Ты собираешься оставить нас, не так ли? - мягко спросила она. — У тебя странный взгляд.
— Это была моя идея пойти туда сегодня вечером, - ответила Андромеда и провела пальцами по спутанным волосам. — Я чувствую ответственность.
— Разве ты не сказала нам, что это все равно произошло бы? - сказала Тонкс. — Ты не можешь винить себя, мама. Это не твоя вина.
— Скажи это Джинни. Или Молли. Или любому из тех, кто был там сегодня вечером. Да, Гарри знал, что ему придется умереть, но если бы мы спланировали более тщательно, возможно, Беллатриса не поймала бы его. Его план не потерпел бы неудачу.
— И Гермиона была бы мертва.
Глаза Андромеды закрылись, и слезы беззвучно текли по ее щекам. — Да.
— Это то, чего ты хотела? - сказала Тонкс, глядя на мать.
— Я хочу повернуть время вспять, - сказала Андромеда и покачала головой. Она отодвинула стул и повернулась, чтобы посмотреть на дочь. Она попыталась улыбнуться, но не смогла найти в себе силы. Вместо этого она положила руку Тонкс на плечо, наклонилась и поцеловала ее в щеку. Это был прощальный поцелуй. Они обе это знали. — Я бы хотела, чтобы ничего из этого никогда не происходило.
— Что ты будешь делать? - спросила Тонкс, провожая мать к двери. Она открыла ее, и обе некоторое время смотрели в ночь. Вдали свет начинал ползти за горизонт.
Андромеда вздохнула. — Думаю, я буду наблюдать за восходом солнца. Только в такие моменты ты осознаешь все то, что слишком долго считал само собой разумеющимся. Она посмотрела на дочь. — Приглядывай за ними, хорошо?
— Я сделаю это, мама, - сказала Тонкс, и в ее глазах заблестели слезы. — Ты вернешься?
— Можешь рассчитывать на это, - сказала Андромеда. — Кто-то должен следить за тобой, верно?
С этими словами она вышла из кухни Норы. Она медленно пошла к кукурузным полям и нашла узкую извилистую тропинку. Через несколько минут она исчезла из поля зрения дочери, но продолжала идти, пока не добралась до другого конца поля. Она остановилась у подножия холма и начала подниматься наверх. Когда она достигла вершины, она оказалась достаточно высоко, чтобы наблюдать, как небо меняет цвет, и села в покрытую росой траву, чтобы наблюдать, как появляются первые солнечные лучи. Наступил новый рассвет, и никто не знал, чего от него ожидать.