***
Тауриэль попыталась ускользнуть от него тогда, выбегая из белокаменных ворот дворца. Она была быстрой, конечно, но Леголас всё же сумел удержать её за локоть: — Не смей этого делать! — Я уже посмела, — прорычала эллет, должно быть впервые в жизни игнорируя его повелительный тон. — Я ухожу, Леголас. Я должна уйти. — Назови мне значение слова «должна», — угрожающе прищурился принц. — Особенно в контексте фразы: «Должна оставить свой пост, чтобы попытаться спасти гнома, с которым говорила три раза»! Он знал, что делал ей больно. Но, видит Эру, он знал и то, что реальность, в которой она никогда не сможет быть вместе с её гномом, причинит ей гораздо больше боли. На одно короткое мгновение Тауриэль выглядела слишком ошеломлённой, чтобы отвечать. Но затем изумление в её глазах сменилось яростью, и она сумела оттолкнуть его. — Должна — значит должна! Ты ничего не знаешь о нём и, кажется, даже обо мне. Я ухожу, Леголас, хочешь ты этого, или нет. Он тихо вздохнул. — Ты хоть представляешь, что почувствует лорд Фисэмар, когда узнает, что сбежал его капитан и его любимая ученица? А что он скажет и сделает с тобой после, знаешь? Но Тауриэль действительно невозможно было остановить, когда она была так взволнована. Так что она только ухмыльнулась и возразила: — Mellon nin, если бы перед тем, как сделать что-то, выходящее за рамки правил, мы с тобой всегда думали о том, что скажет и сделает этот жестокий человек, то мы скорее всего ни разу в жизни не сделали бы чего-либо, выходящего за рамки правил. Мне правда нужно идти. Эта девчонка была по большому счёту бесстрашна и, в отличие от принца, невероятно импульсивна, и Леголас любил её поэтому тоже, хотя бесчисленное множество раз оказывался на колене Ada из-за этого. — Замечательно, Тауриэль, — он раздражённо прикрыл глаза, принимая её эгоистичную игру. — Я иду с тобой.***
— Ну вы ещё поцелуйтесь здесь, — проворчал мастер по оружию и расхохотался, когда эльфята дружно скривились. — Вы невероятны, мой лорд, — пробормотал Леголас, слегка покраснев. — И это говоришь ты, мой принц, — фыркнула Тауриэль. Фисэмар не мог не улыбнуться: эти двое так дразнили друг друга в последний раз, когда были ещё совершеннейшими детьми. — А теперь… — щёлкнул пальцами он, прогоняя лёгкую ностальгию. — Теперь, господа, мы все отправляемся спать! Я полагаю, всё это было утомительно, не так ли? Только теперь Леголас понял, как он устал за этот сумасшедший день, а потому смущённо кивнул, всё ещё не желая признавать свою маленькую слабость: — Да, мой лорд. Но… Может быть вы позволите мне остаться здесь на ночь? Пожалуйста. Меня много преследуют кошмары в последнее время. — И тебя тоже? — пробормотала Тауриэль, тревожно на него взглянув. Им нечасто приходилось сталкиваться с кошмарами, в первую очередь потому, что эльфы умеют контролировать свои сновидения. Но за годы войны нередко бывало так, что подчинить контролю плохие сны не получалось… — Кровать здесь одна, но оставайтесь, пожалуйста, — мгновенно согласился лорд Фисэмар. — Я не возражаю и могу на коврике поспать сегодня. — Ну нет, вы идёте к нам под одеяло, — сонно усмехнулась Тауриэль. — Если эта… С вашего позволения кровать выдержит. Кто же иначе будет защищать нас от кошмаров? — Как прикажешь, — рассмеялся главнокомандующий. Эльфята забрались под одеяло, шипя от случайных прикосновений, и улеглись — животами вниз, разумеется. А лорд Фисэмар присел на край кровати. — Спите крепко, юные воины, — прошептал он и поцеловал их поочерёдно. — Никакие кошмары не потревожат вас, пока я рядом. Никогда. — Доброй ночи, — тихонько зевнул Леголас. Бессознательно, он переплёл свои пальцы с пальцами Тауриэль, но она не возражала вовсе. Да и стоило ли возражать против этого невинного прикосновения, которое мгновенно согрело её сердце?.. Её принц не злился на неё. И её наставник, и даже её король не злились. Осознание этого было замечательным. Лорд Фисэмар понимающе улыбнулся и поспешил задуть свечи.***
Они однозначно представляли собой прекрасную парочку: мало того, что оба были растрёпаны после сна, так ещё Леголас прихрамывал, да и от всегда грациозной походки Тауриэль осталось одно название. Не только из-за ран, полученных в бою. Но над лагерем лесных эльфов, собиравшихся в обратный путь, домой, ещё только поднимался рассвет, и те немногие, кто видел юных воинов, понимающе улыбались и переглядывались, но, слава Эру, не отмечали осторожность их движений. Сэллиан и Мари Трандуилиэль нагнали их возле озера. — Доброе утро! Хм, по сравнению со вчерашним вечером, действительно доброе… Так, стало быть, ты уже можешь ходить, братец? Рука отца, вероятно, попросту ослабла без тренировки! — Насколько мне известно, ты никогда не позволяешь его руке остаться без тренировки, — насмешливо пробормотал Леголас, улыбаясь сестре и совсем немного краснея. — И клянусь, когда-нибудь я укорочу твой дерзкий язычок. — Ничего не выйдет, он слишком быстр, — немедленно возразил Сэллиан. — Соображаешь, — ухмыльнулась Мари. — Ладно, довольно обо мне! Есть одно предложение… Она растворилась между походных шатров и палаток, и вернулась через несколько минут с четырьмя бутылками, которые совершенно точно не содержали молока. — Ничего себе! — присвистнул принц. — Где взяла? — Да не кричи ты! — шикнул Сэллиан. — Спят же все кругом, нам сейчас целая армия наваляет… Если хочешь знать, мы с твоей сестрицей предвидели победу. Итак, дамы и господа, нужен нам тост, или за просто так будем пить? — За победу — лень, за короля — неохота, за гномов — ещё чего… За вечное детство? — фыркнул принц, поднимая свою бутылку. — За вечное детство, — засмеялись остальные. И выпили. Самогонку, конечно. Так, по-детски.