Подводные угли

Он ждал подходящего момента, когда никто не заметит, как он ускользает навсегда. День был безветренный, солнечный и красивый, с пушистыми белыми облаками то тут, то там рассыпаных по небу. Чудесно. Это время не было необычно мирным. Даже лучше. И, что самое главное, ему только что дали задание, которое выведет его за пределы комплекса. Отлично. Его план пришел в действие, он натянул крошечные черные сапоги, которые ему дали, готовясь к своему окончательному отъезду. Не поймите его неправильно, он любит свою семью, и его преданность определенно принадлежит клану, но, черт возьми, они могут отказаться от его услуг на один чертов момент? Просто так, может быть, он мог бы попытаться перевести дух?! Да, ему не удалось согласоваться или хотя бы соединиться с идиотскими элементами, с которыми он был связан. Да, его почти Небо умерло, и это было что-то трагичное и очень драматичное. И, конечно же, он был избран и подвергся этому отвратительному проклятию, которое снова превратило его в двухлетнего старика. Но скажите, пожалуйста, какого хрена это дало им право относиться к нему как к невежественному ребенку?! Куда они уходят, бросая на него жалостные и сочувствующие взгляды, как будто они не были той самой причиной, по которой он был чертовым неудачником?! Как они смеют даже пытаться игнорировать годы мучений, которые он перенес во время их «обучения», которое в конце концов не помогло ему?! Он глубоко вздохнул, выпрямился настолько, насколько позволяло его нынешнее тело, и проверил прочность одежды, которую ему дали для сегодняшней миссии. Дешевая черная кожа скрипела даже при самой простой растяжке, которую он провел, но на данный момент этого достаточно. Не то чтобы он сразу не поменяет её на что-то лучшее, как только сможет это сделать. Он все еще так отчетливо помнил это. Когда он впервые вернулся несколько необычных месяцев назад, они бросили один взгляд на выбранный им наряд и с презрением сожгли красивую фиолетовую кожу. Ублюдки — их удел. Он распахнул дверь, когда послышались тихие шаги, приближающиеся к нему. В то время там был только один член семьи, который еще не полностью овладел тихой грацией, которой был так хорошо известен их клан. Он обернулся, его ярость угасла, как только он заметил любопытные серые глаза, похожие на оленьи. Маленький мальчик, который стоял перед ним, которому тогда едва исполнилось три года, прижимал к груди мягкую игрушку, глядя на него поверх фиолетового кролика, которого он сам подарил мальчику не так давно. Для ребенка его возраста такое произношение слов было впечатляющим, а детская шепелявость слов успокаивала ярость Облака. «Ониичан, ты уезжаешь?» Он мог лишь слегка вздохнуть, одарив очаровательного мальчика умиротворяющей улыбкой. «Да. Но не волнуйся, я скоро вернусь ~» — Мальчик на мгновение прижался к своему плюшевому кролику, глядя на него из-под челки. «Лжец. Ты уходишь. Надолго. Я могу это точно сказать». В этих словах была правда, которую он не мог опровергнуть, поэтому и не пытался. Но ребенок еще не закончил говорить. Неужели он должен был так грустить по этому поводу? «Это потому, что Ониичан хочет найти дом…?» Он озадаченно улыбнулся мальчику, заставив малыша надуть губы, но в этот момент это была естественная реакция. Любое упоминание о доме, каком-то вымышленном месте или человеке, к которому он мог принадлежать, портило настроение, независимо от ситуации. «Не глупи, мы уже дома, не так ли ~?» Мальчик, наконец, опустил мягкую игрушку, прижал ее к животу и бросил на него самый обжигающий взгляд, какой только мог сделать пухлый трехлетний ребенок. «Ониичан!» Восклицание, казалось, лишило храбрости ребенка, сгорбившегося в своем крошечном «я» и в отчаянии цепляющегося за свою игрушку. Ему еще раз напомнили о тренировках, которые проходит каждый член клана с момента своего рождения. Если он правильно помнит, что могло быть маловероятным, этот мальчик в настоящее время проходил обучение этикету и манерам. Неудивительно, что ребенок почти страдал от избирательного мутизма, прежде чем он начал разговаривать с мальчиком каждый день. Не исключено, что малыш пережил травму на всю жизнь. Он сам мог бы спеть об этом гребаную песню. По общему признанию, тихое нытье, которое испустил мальчик, было слишком милым. «Не будь болваном…» — выдохнул он, избавившись от шока. «Я не болван! Это так подло ~», — ребенок заерзал на месте, скорее всего, от разочарования, уткнувшись лицом в мягкую игрушку, прежде чем взглянуть на него так умоляюще, насколько это было возможно для любого ребенка. «Ониичан, я уже понял…» Тонкий голос сорвался на нарастающей громкости, и тихий вой покинул ребенка, оглядывавшегося в легкой паранойе. Он мог понять. «Я понял. Дом для меня является домом, но не для тебя, верно?» Опять же, была правда в том, что он просто не мог опровергнуть, поэтому вместо этого он грустно улыбнулся. «Нет, я полагаю…» Ребенок посмотрел на пурпурного плюшевого кролика, наморщив свой маленький лоб и напряженно задумавшись. Это было так мило. В серых глазах была мельчайшая искорка пурпурного цвета, когда мальчик снова посмотрел на него, говоря тихо, с сильным убеждением. «Ониичан, обещай, что найдешь место, которое станет для тебя домом…» — его улыбка стала горькой, мрачной. «Кё-кун, Дом для меня не место. Предполагается, что это человек…» Хибари Кёя снова пошевелился на месте, недолго ворча, прежде чем тихонько топнуть своей маленькой ножкой, подчеркивая свои слова, не повышая голоса. «Тогда найди этого человека — пожалуйста, пообещай-» Он одарил Кёю одной из своих самых искренних улыбок, что-то в нем ломалось из-за того простого факта, что он не мог сделать этого милого мальчика своей территорией. Это было бы вредно для и без того хрупкого психического здоровья Кёи… Но в то время он смог дать ребенку это обещание. Судя по всему, еще не вся надежда была разбита в самой глубине его души. «Я обещаю, что найду кого-нибудь, кто будет мне домом. А теперь… Вернись к игре, пожалуйста? Мне нужно идти, нэ…» Крошечный Кёя немного пошарился, слегка кивнул и последовал за ним. Тем не менее, позже, он вышел за дверь. Он повернулся и равнодушно посмотрел на ребенка, и Кёя надулся в ответ: «Я буду скучать по тебе, Ониичан» В конце концов, это было действительно мило. «Ой. Я тоже буду по тебе скучать, Кё-кун. А теперь… я поехал». Крошечный ребенок слегка кивнул, бросив один страстный взгляд на ворота, прежде чем снова забраться в красивую клетку, в которой они оба были воспитаны. Он задержал взгляд на особняке еще мгновение, слабо вздохнул, затем повернулся и ушел, образно говоря, только с рубашкой на своей спине и животным-компаньоном, ожидающим его в нескольких километрах от территории. Он не вернулся бы в ближайшее время, если бы мог. В конце концов, Череп был Облаком. Всегда был и всегда будет, даже если людям нравится просто накладывать на него перевернутое прилагательное, чтобы сразу унизить его пламя. И хотя семья была бы хорошей… Эта конкретная только задержала бы его надолго. Во многом так же, как его основанная семья оказалась ограничивающим и оскорбительным разочарованием, его родная семья была не намного лучше. В конце концов, он пообещал, что найдет дом. Он еще раз пообещал себе, что в следующий раз, когда он встретит там Кё-куна, он будет в более счастливом и здоровом месте. Вот только он так и не нашел дом. И к тому времени, когда они снова встретятся, ему не станет лучше. А потом Хибари Кёя даже не узнал бы его, и последние проблески надежды в его душе погибли, как тлеющие угли в холодной воде.