NF — Mansion (feat. Fleurie)
Слабый солнечный свет, пробивающийся через лёгкую облачную дымку, которая прикрыла голубизну неба, будто занавес, освещал помещение через большие окна под потолком. Водяную гладь то и дело нарушали брызги от взмахов рук и ног, а тишину разрушали звук плескающейся воды, эхом разносящейся по пустым трибунам и перемешивающимся с глубокими вдохами пловца. В опустевшей школе не было ни души, и Намджун, дождавшись, когда свалит после занятий последний ученик, а тренер покинет бассейн, тут же проник туда. Открывая двери собственным дубликатом ключа, сделанным ещё в средней школе, парень глубоко вдохнул запах сырости и хлорки. Вот она — его обитель. Бассейн школы, находящийся почти в подвальном помещении, со старой плиткой, за которой, если бы не сам Нам, никто не ухаживал бы как следует. Это ведь он каждый раз накидывает уборщице из своих карманных денег, чтобы она тщательней прочищала швы между белыми и голубоватыми квадратами, чтобы не было плесени. Это он чуть ли не ползал на коленях перед отцом, чтобы тот выделил деньги на новые фильтры для очищения воды. Бассейн — его личный мир. Маленький, по сравнению с огромным морем, уходящим в далёкий океан. Будто склеп, уходящий под землю, часть здания с окнами, которые на самом деле не где-то высоко под потолком, а почти на самой земле, куда без труда можно заглянуть, стоит только немного нагнуться, стоя рядом с задней стеной школы. Намджун вдыхал глубоко. Его руки уже наливались свинцом, а ноги каменели, пока в лёгких начинался пожар. Он плавает практически без остановки уже не один час, не замечая, как серость неба пропадает, сменяясь на яркие краски взрывного заката, а затем на черноту ранней ночи, которая приходит в этот городок осенью, заставляя его погружаться в сон с каждым днём всё раньше. Ещё немного, и скоро часам к пяти вечера будут видны звёзды. А пока только восьмой час, и охранник уже не раз покачал головой, наблюдая как парень изматывает себя ради соревнований, не зная, что Намджун плывёт, а с каждым рывком в голове новый переворот. Ему нужна эта боль тяжести в мышцах. Сейчас, когда нет никого вокруг, совсем нет. Нет его команды, пускай они и обычные мерзавцы-подхалимы, но они вместе одержали несколько побед и часто проводили совместное свободное время. С ними, Намджуну было проще играть свою роль хорошего сына для отца и примерного члена этого общества, где отклонение от нормы готовы запретить на законодательном уровне. И Юнги здесь нет. И от этого Намджун сильнее отталкивается от бортика, делая очередной переворот под водой, открывая глаза, сильнее фокусируясь на этом мимолётном головокружении, когда теряется точка опоры и не понятно для дилетанта, где дно, а где спасительный воздух. И куда двигаться, вперёд в середину пустоты бассейна, или в плиточную стену, расшибая себе лоб и пытаясь выбраться из этого адского капкана. И капкана не воды, а мыслей. Для Намджуна сейчас его собственные мысли как вода. Он плывёт ровно, не отклоняясь ни на сантиметр от середины своей дорожки, которая будто его личная бесконечная клетка, ограждает его от других частей бассейна протянутыми тросами из поплавков. Прямо, всё время прямо, без остановок. Вот только куда это прямо. Резко останавливаясь прямо на середине, Намджун схватился за свою голову руками, забывая о глубине, погружаясь вниз, ведь вода никогда не держала его. Это он хватается за неё, будто за что-то устойчивое, и тонет на самое дно, скрючиваясь, продолжая держать руки в своих волосах. В школе пусто, но его крик никто не слышит. Заглушённый попадающей водой в рот, его голос не доносится и до поверхности, а все слова и звуки всплывают только пузырями. Выпустив почти весь воздух с этим криком о помощи, парень отпускает голову, откидывая её назад и смотря наверх. Что там? Там только потолок, да звёзды за окном, которые прячутся среди нагнанных облаков. Воздуха ещё на три… две… одна… А это больно. Когда хочется вздохнуть, но разум ещё не успел подвернуться панике, чтобы бездумно вдыхать воду в лёгкие. И если бы не эта самая вода, то на глазах, которые словно у дракона, пронзительные, внимательные и хитрые, манящие и острые, злые чаще, чем добрые, полыхающие огнём, сейчас выступили бы слёзы. Всё. Новый резкий толчок о холодное дно, и он выныривает жадно хватая воздух. — Блять… — цедит про себя Намджун, заново злясь на собственную слабость к невозможности сдохнуть и на желание жить дальше. Он доплывает до конца дорожки, подтягиваясь из воды на бортик и вконец выпрыгивая из воды. По смуглой коже, под которой стальные крупные грудные мышцы, стекают капли, но Намджун только накидывает полотенце на плечи, игнорируя холод помещения. Его маршрут можно проехать закрытыми глазами. Из бассейна до парковки, где стоит его машина. Оттуда в магазин, покупка очередной пачки сигарет, и дом. Если только можно назвать место где нет материнской любви, где нет отца, а есть мэр этого проклятого городка, где даже новый бассейн не могут отстроить, заставляя плавать там же, где плавал этот педик, из-за которого жители до сих пор готовы взяться за вилы, если подобная история повториться. Да и он сам возьмётся, как лидер молодого поколения, как образцово-показательный сын мэра, как ярый противник людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Ведь это неправильно. Это противоестественно. Это ненормально. За такое убивать нужно. От таких людей нет никакой пользы обществу. Да. Намджун тоже взялся бы за вилы… наверное.***
Наргиз — Нас бьют — мы летаем
Джин сидел, почти не двигаясь. Идеальная осанка уходила в широкие расправленные плечи, которые словно крылья, отодвинуты чуть назад, когда он упирается руками на парту. Парень смотрит на доску, сверяя свой ответ с тем, что написал учитель, а затем почувствовал толчок. — Э! Слышь, голубок, ручку дай! — противный голос позади резал лезвием по ушным раковинам. У Джина слишком хороший музыкальный слух, чтобы слушать подобный скрежет. — Я сказал ручку дай, пидр! Складывая руки в замок и упираясь на них подбородком, после того, как придвинулся на стуле ближе к своей парте, Джин продолжает и дальше проверять свои решения задач. Никак не реагируя на позади сидящего, он глубоко вздыхает от того, как слышит шёпот сзади, означающий очередные переговоры за глаза. Как сегодня его обзовут? Принцесской? Может быть более грубо? Как и Тэ — шлюхой? Что они сейчас обсуждают? Его лицо, его фигуру? Ориентацию? То, что он называет семьёй? Поворачиваясь к окну, чтобы ещё больше абстрагироваться от этого яда шипения, парень смотрит за серостью неба, наблюдает, как эти недооблака сдерживают в себе дождь, вместо того, чтобы хотя бы капельку проронить. Будто небо обидели, и оно вот вот расплачется, но держится стойко, не показывая никакие эмоции. Как и он. С тех пор, как у Намджуна умерли друзья, Джин практически не пересекался с ним, даже в стенах дома. Намджун словно избегал его, или же наоборот, это Сокджин прятался. А в школе и вправду было тяжело. И Джин уже даже не мог представить, как Тэхён держится столько времени, хотя, заметив на одной из перемен, когда они столкнулись в коридоре, запястье, где съехала повязанная бандана, у младшего, вопросы как-то отпали сами собой. Но сейчас Тэхён выглядит счастливым, он всё время рядом с двумя своими одноклассниками, а из-за обстановки, все кидающиеся на него, поумерили свой пыл. Надолго ли только, потому что и к Джину на пару дней интерес пропадал, но сейчас, сразу после звонка, когда он вышел из класса, то наткнулся на того, кто спрашивал у него ручку. — Что такое педик? Тебя не учили, что людям помогать надо? — этот самый парень был гораздо больше в габаритах, чем городская модель, а дружки рядом с ним отлично перекрывали проход, чтобы просто пройти мимо. — Слушай-ка, а может принарядить его? Смотри какое личико смазливое то. А там и повеселится можно. У Джина лицо ровное, переполненное омерзением, нежели страхом. Он смотрит, чуть ухмыляясь, прежде чем ответить, а затем, как и всегда, поднимает подбородок. — Странно как-то, педик я, а в жопу трахаться не терпится вам. — Слышь, ты, гомик, одного уже почти оприходовали, думаешь на тебя планов нет? Пидоросня ебаная, — чужая рука тянется к воротнику рубашки, но Джин перехватывает её. — А я смотрю вам так не терпится получить срок за причинение телесных повреждений? — Джин смотрит исподлобья, но его подбородок всё также вздёрнут вверх, и выглядит он только нахальнее от этого, более дерзко. — Так давайте, только троньте меня. И хуже будет вам. Скалясь, он смотрит вперёд, где встречается с глазами, что смотрят в самую душу, выжигая там весь страх. Но, Намджун не оправдывает ожидание Джина. Как только он понимает, что старший сводный брат заметил его, Нам разворачивается спиной и уходит, скрываясь среди остальных вышедших из классов. То, с какой уверенностью Джин смотрел вперёд, заметили и те, кто сейчас не выпускал его из плотного полукольца, смотря туда же, куда и он. — Что такое? Думал братик защитит тебя? — издевательски проговорил парень, который стоял рядом с тем, что продолжал держать воротник рубашки Джина. — Вы педики так и не поняли? Давя разочарование и обиду, возникшие сразу после увиденной спины в накинутой рубашке цвета хаки, Джин не позволяет проскользнуть на своём лице ни одной эмоции. — По моему, это вы так и не поняли, — стараясь сохранить голос ровным, он говорил тише. — Лучше быть педиком, чем пидором, как все вы. Пользуясь ослабевшей хваткой противника, парень вырывает воротник своей рубашки и быстро проскальзывает мимо, сразу же устремляясь вслед за ушедшим в сторону подвального помещения Намджуном. Добегая до последних дверей, которые оказались заперты, Джин только вздыхает. Ему нужен Намджун. Он хочет уже поговорить с ним. Хочет всё исправить. Помочь и себе, и Намджуну, и Тэхёну, и возможно, этому городку, ведь Джин знает, что легенды в маленьких городках всегда правдивы, а проклятия настоящие.***
polnalyubvi — Выше гор
Чувство свободы. Бесконечная синева кругом, переливающаяся всевозможными оттенками голубого, отражая небо и облака, блестящая в лучах солнца — вода, или же это небо, по которому плывёшь, раздвигая гладь, словно воздух, ощущая, как она, словно ветер, скользит между пальцев рук… Море — небо упавшее на землю, в нём паришь, здесь тебя ничто не держит, не нужно думать как устоять, здесь ты паришь, расправляя невидимые крылья и двигаясь вперёд, навстречу неизведанному. Погружаясь всё ниже, опускаясь вдоль скал, усыпленных зелёно-бордовыми травами в противовес тех, что где-то далеко наверху, над водой. Тэхён этим чувством наслаждается. Он живёт им. И всю жизнь можно променять только на то, чтобы и дальше вот так, безмятежно, подчиняясь не ветру, а течениям, плыть дальше и дальше. И только бы воздуха хватало на дольше, но его так мало в человеческих лёгких, что нужно подыматься, отрываясь ногами ото дна, а он только голову поднимает смотря наверх, где морская гладь отражает небо, а небо морскую гладь. Безмятежность. Спокойствие. Умиротворение. Лёгкость. Слишком много чувств, которые не хочется покидать, не хочется выныривать из этого омута. Из омута чёрных глаз напротив, которые сами не хотят отпускать. И Тэхён сдаётся, к чёрту воздух, к чёрту всё то, что наверху. Пока его держит вода, а через неё крепкие руки. Пока он может протянуть руку, чтобы коснуться чужого лица напротив. У Чонгука очень красивое лицо, такой правильный разрез глаз, будто маска, сотворённая лучшими мастерами, и сам он, созданный самим Богом Посейдоном. Руки сами ложатся на чужие плечи, позволяя ногам и чёрному переливающемуся хвосту соприкоснуться. Тело поддаётся и погружается уже в объятия, будто в воду со скалы. Но воздуха слишком мало. Ему он нужен. Нужен воздух. Но чужие губы, произносящие без звука его имя, слишком манят. Весь мир исчезает, пропадаёт всё вокруг, окутывая чёрной бездной, усыпленной по дну бесконечными ракушками, будто звёздами небо. Весь мир сейчас уместился во взгляде между, в прикосновениях губ. Тэхёну не нужен воздух. Хотя бы во сне… Хосок просыпается, когда машина уже начинает подъезжать к больнице. Были слишком тяжёлые дни, неудивительно, что он уснул, почти сразу, как сел в машину за Чимином. Взгляд сразу падает на диагональ, на впереди сидящего Юнги, который облокотился в отрытое окно. Ветер трепет красноватые волосы, которые уже стали выцветать, и цвет приобретал более нежный оттенок, придавая ещё более необычный и завораживающий вид рэперу. Не почувствовав привычную тяжесть на плече, Хосок сразу поворачивает голову, головы Тэхёна нет на нём. Она спокойно покоится на плече, ближе к груди, Чонгука. Высветленные пряди аккуратно приглажены и придавлены щекой парня, который также мирно спит. У Хосока что-то переворачивается внутри от такой картины. Они вдвоём, словно два котёнка на вид, выглядят так естественно. Словно так и должно быть. Голова Тэхёна на груди Чонгука. Рука Чонгука, обнимающего Тэхёна за талию, прижимая к себе ближе. А руки Тэхёна, одна лежит как-то непонятно, сжимая телефон в руке, на котором наверняка очередная его любимая группа играет для двоих спящих, а вторая… А вторая рука пальцами сплетается с чужими, прижимаясь крепче, пытаясь срастись воедино. Нежно и трепетно, крепко и с силой. — И когда он успел? — пробурчал себе под нос Хосок, имея в виду то, что когда Тэхён успел головой перелечь на другого парня, да ещё так устроиться сладко. — Милые, да? Они неплохо смотрятся вместе, не находишь, Хо? — перевернул его сознание голос Чимина, который заметил мелкое шевеление в зеркале заднего вида. — Ты смотри как прижались друг к другу, но, пора на выход. Буди их.***
Kupla — Rose Garden
Больничные стены удручают, а когда в пустой палате, посреди нелепого светлого цвета, лежит дорогой тебе человек, это приносит боль. Тэхён заглядывает из-за приоткрытой двери, проверяя, не разбудит ли он свою Ба. Но старушка не спит, сразу же замечая голову с растопыренными ушками в проёме. — Медвежонок… — её голос слаб, как и рука, от которой ведёт тоненькая трубочка наверх, к капельнице. Парень полностью протискивается в палату, так, будто двери шире не открываются, хватая ближайший стул и садясь на него, рядом с больной. Накрывая своими широкими ладонями родную руку, он старается улыбаться, чтобы женщина не переживала за расстройства своего мальчика. — Врачи говорят тебе лучше, — Тэхён говорит тихо, почти шёпотом, от чего его баритон ещё нежнее ласкает слух, заставив бы и мёртвого встать из могилы, лишь бы услышать этот голос. — Всё хорошо, милый, — старушка улыбается в ответ, хотя улыбка и отнимает сейчас силы ещё пока слабого старческого организма. В глазах собираются морщинки, а лицо наоборот приобретает оттенок ближе напоминающий цвет кожи живого человека, чем эти стены. — Почему… почему такое произошло? — аккуратно спросил Тэхён, стараясь понять до конца, что могло повлечь за собой такое состояние и как в дальнейшем это предотвратить. — Ничего страшного, Тэ-Тэ, — если бы её пускай и не родной, внучок только знал, какой свет исходит от него. Для старушки достаточно одного только присутствия юноши, чтобы становилось легче и теплее. — Просто привиделся старый знакомый. Ты ведь не один приехал, верно? Пускай остальные тоже заходят, мне нужно больше позитивной энергии молодых тел. Смех, пускай и приглушённый, освежил палату, заставляя шторки наконец шелохнутся от проникающего дуновения ветра. Тэхён сразу стал улыбаться шире. Шутит — значит точно идёт на поправку. И минуты не прошло, как парень поднялся со стула, чтобы позвать друзей, как в палате уже было тесновато. Хосок, сразу бросился к постели, падая коленями на пол, и прижимая руку старушки к своей щеке. — Ба, ты же должна беречь себя, что же ты так? — парень, чувствуя, как по коже скользят пальцы, прижимается только сильнее, чтобы отдать всю ту силу, которая сейчас в нём, лишь бы их Ба выздоровела. — Вы нас так напугали, — Чимин, который всего за несколько дней знакомства, был уже родным, упал напротив Хосока, с другой стороны от больничной койки, также притягивая старческую руку к своему лицу и обращая внимание на себя. — Мы очень волновались… Старушка только снова тихо засмеялась. Эти двое, как маленькие котята, жались к её рукам щеками, и тихо мурлыкали о своих беспокойствах и её скорейшем выздоровлении. — Ба… — осторожно начал Тэхён, стоя всё ещё у дверей, явно норовя впустить ещё кого-то. — Тут ещё с нами приехали. Юнги… ты ведь помнишь его? Парень вошёл в палату, чуть вжимая голову в плечи, отчего он казался ещё ниже Чимина. Юнги бросил виновато-сожалеющий взгляд на старушку, не решаясь подходить ближе. — Ах… Юнги~яя, — Ба явно была рада видеть юношу. — Какой же ты… подойди поближе, дай тебя рассмотреть… Парень, чуть закусывая губу, подошёл ближе, вставая рядом с Чимином. Руку отпустили две прижавшиеся головы и потянулись к третьим. Юнги пришлось немного наклониться, чтобы его лицо обхватили и разглядели. — Как же ты похож на него… — только и проговорила старушка, мягко улыбаясь. — Фу… и куришь тоже. Женщина манерно поморщила нос и снова улыбнулась. — Ты очень похож на своего родного деда, Юнги, — женщина оглядела всех присутствующих, подмечая, что её Тэ-Тэ всё ещё стоит у дверей. — Кто там? Там мой дракончик Джуни? Тэхён, сразу понимая о ком она говорит, покачал головой. — У нас в классе, новенький появился, я в тот день хотел тебя с ним познакомить… Тэхён приоткрыл дверь, впуская Чонгука. Первым что появилось в палате, конечно же нога. Джинса в дырках, на боку которой позвякивала цепь с ракушками… Следом рука, открывающая дверь шире, и уже потом голова, а там и весь целиком, парень вошёл в палату, смотря то в пол, то на друзей, не поднимая взгляда на женщину и держа голову опущенной вниз. — Здравствуйте, простите за беспокойство, я Чон Чонгук, друг вашего внука… — он не знал куда себя деть, но почувствовав, что Тэхён стоит совсем рядом, сразу позади, он выдохнул и поднял свои чёрные глаза. У женщины рот раскрылся шире. Её лёгкие стало сжимать от нехватки воздуха, а сердце стало колотиться сильнее. Давление росло, и это было видно не только на медицинских приборах, но и по её виду. — Чон… Чонгук…? — нерешительно и тихо повторила старушка, стараясь держать себя в сознании и разглядеть реального человека перед ней, а не мерещащийся призрак из прошлого.***
1951-ый год — Мэй, спасибо тебе… — Оушен обнял девушку, пока Рокк продолжал стоять рядом, опустив глаза в пол. — Спасибо, что поддерживаешь нас… Чёрные глаза блестели, отражая свет в комнате девушки. Юноши взялись за руки. В их компании всего пара девушек, но обе они приняли одинаково отношения между их друзьями. Во всём городке их приняли только друзья, их невозмутимая компания из десяти человек, частью которой они были.***
2020-ый год Женщина продолжала смотреть на парня, который никак не решался подойти к пожилой незнакомке, лежащей в больничной палате. — Простите, что побеспокоил Вас, — виновато произнёс Чонгук, понимая, что он здесь по сути ни к месту. — Подойди ко мне… — голос старушки дрогнул и стал ещё более тихим. Она протянула руки, чтобы парень дал ей свою. Поймав одобряющий кивок от Тэхёна, Чонгук подошёл ближе, протягивая свою ладонь. Старческие руки обхватили её, будто проверяя, не призрак ли он. Хватка у женщины была слабой, но этого достаточно, чтобы убедиться, парень живой, он здесь, среди остальных её так называемых внуков. — Рада встрече с тобой, Чон Чонгук, — произнесла наконец Ба, отпуская чужую руку и ложась обратно на подушку. — Надеюсь, вы все хорошо подружитесь. После этого, напряжённая атмосфера, образовавшаяся в палате, рассеялась, пропуская смех ребят и возгласы пожилой женщины. Никто бы и не заметил, что время уже близится к вечеру, если бы Юнги не выбегал покурить на улице, где уже начало темнеть, а солнце почти село в морские волны. — Поезжайте домой, мальчики мои, — старушка была уставшей, но это та усталость, которой ты наслаждаешься, несмотря на возраст или самочувствие. — Мне, как и вам, нужно отдохнуть. — Ба, — Тэхён всё это время сидел рядом со своей бабушкой, держа её за руку. — Я к тебе каждый день приезжать буду! А как только врачи разрешат, мы заберём тебя! Я соскучился без тебя… Старушка рассмеялась, трепля одной рукой жёсткие высветленные волосы чёлки, а второй стараясь крепче сжать руку её Медвежонка. — Нечего молодым и здоровым людям околачиваться в больнице, — чуть строго, но с тёплой улыбкой произнесла она. — За мной здесь присмотрят, а если что нужно будет, я позвоню. Лучше учитесь хорошо и берегите друг друга. Тэхён уходил из палаты последним, всё время что-то говоря своей Ба, пока Чонгук снова не заглянул за ним. — И всё же… словно он сам передо мной стоит… — отвлеклась Ба на черноглазого парня. — Прям один в один… — О ком ты Ба? — тут же спросил Тэхён, не понимая. — Ничего, — старушка помахала рукой перед собой. — До встречи мальчики мои. Чонгук поклонился напоследок и, взяв за руку Тэхёна, всё-таки вытащил его из палаты. Внизу на парковке, их уже ждали остальные.***
polnalyubvi — Девочка и море
Машина только заехала в городок, как на берегу, где строился порт, не доезжая до маяка, показалось столпотворение. Темноту, которая быстро опустилась, пока друзья ехали домой, разрезало мигание полицейской машины и фары ещё несколько рядом стоящих автомобилей. Среди них Чимин сразу же узнал одну. — Что он там делает? — произнёс парень себе под нос, тут же сворачивая к свету, не спрашивая ни у кого, впрочем, все и так были согласны. Неужели ещё одно происшествие? Колёса старой модели автомобиля зашуршали по гравию, и, останавливаясь рядом с внушительных размеров машиной, Чимин сразу же выпрыгнул наружу. Волны хлестали по берегу, откидывая камни, которые навезли строители, будто ненужный мусор, как можно дальше. Остальные выскочили из машины вслед за другом, устремляясь за ним, а конкретно, к невысокому мужчине преклонного возраста, который стоял рядом с шерифом. - Деда… а, пап! — Чимин подбежал к нему, хватая его за локоть, чтобы сразу же обратить на себя внимание. — Что-то случилось? Почему вы все здесь? Это же стройка? Мужчина дёрнулся от неожиданности, прекращая свой разговор с представителем власти. — Тише Минни, — его голос был строг, но на лице появилась среди хмурости тень нежной улыбки. — Ты откуда такой взбудораженный? Он перевёл взгляд за спину блондина, оглядывая остальных подошедших ребят. Все они оглядывались по сторонам, пытаясь увидеть что-то «интересное». — Идём в сторону, — Чимин послушно пошёл за мужчиной, продолжая держаться за его локоть и головой кивая остальным, чтобы пошли за ними. Техника молчала и звуки ударов воды о землю разносились слишком громко, будто барабаны, призывающие к войне. — Я так понимаю, это твои друзья здесь? — мужчина собрал всех вокруг себя, кладя свою руку на не отпускающие его локоть пальцы Чимина. — Что же ребята, время конечно вы выбрали для прогулок не подходящее… Неужто днём не слышали новости? — О чём ты? Мы ездили в соседний город… а когда возвращались, я увидел твою машину здесь. Что происходит? Почему ты тут так поздно? И шериф тоже? — Тише Минни, ты так чаек всех распугаешь, — мужчина чуть хохотнул, но тут же его лицо стало более строгим, а между бровей пролегла складка. — Человек утонул, Минни, мой рабочий. Ночью он пропал, а сейчас его тело нашли на берегу здесь… Парень раскрыл рот от удивления. — Как так… — Чимин опустил голову, словно пытался что-то для себя понять. — Неужели это из-за стройки порта? Мужчина цокнул. — Не выдумывай Минни, и даже не начинай про свои легенды и проклятия… знаю я, эти легенды… — мужчина замолчал, вспоминая, что они не вдвоём и на него сейчас смотрят ещё несколько удивлённых пар глаз. — Ты лучше, отвези пока друзей к нам домой, нечего вам сейчас шастать тут по округе, пока взрослые с ума сходят. Посидите у нас, заодно… Свет, исходивший от строительного прожектора хорошо освещал лица остальных, и взгляд мужчины задержался на Тэхёне. … успокоишь своих матушек, — закончил он. Чимин тут же отошёл от него, понимая, что мужчина не просто так закончил таким образом свои слова. — Да деда… — ответил он, поворачиваясь к остальным. — Ребят, я ведь не рассказывал про свою семью… Это мой дедушка… Пак Со Чжун. Тэхён резко поднял голову. Всем было известно, что Чимин сын владельца крупной фирмы, Пак Со Чжун — директор, который привёз свою семью в маленький городок для постройки нового порта ради своего личного бизнеса. И вот он, собственной персоной, но никто никак не ожидал слова «дедушка». Чимин неловко почёсывал затылок, периодически поглядывая на друзей и на свои ноги, утопающие в песке и гравии. — Ладно-ладно, я кажется и так всех уже знаю… — неожиданно произнёс мужчина, вытягивая руку вперёд, указывая на Юнги, который стоял первым в незамысловатой полукруглой шеренге. — Мин Юнги, ты бы курил по меньше, а то ведь закончишь как твой дед, старый чёртов ворчун. Бросил нас, стоило только ему семьёй обзавестись. У парня из губ выпала сигарета. Маленьким, только что зажжённым красным огоньком она потухла, стоило коснуться влажной от морской воды земли. Кажется кожа Юнги стала ещё бледнее, чем есть, и сейчас в темноте, он походил на призрака, а не на живого человека. Мужчина только улыбнулся такой реакции, явно оставаясь ею довольным. — А это должно быть наш Чон Хосок, мдааа… слышал про отца твоего. Ничего мальчик, ты сильный, справишься с ним, хотя вот дед не смог, — мужчина чуть закашлял. — Алкоголь всех губит, так что ребятки, не сильно с этим забавляйтесь. Хосок, стоявший рядом с Юнги, непроизвольно сделал шаг назад, тут же устремляя глаза наверх, где виднелось то самое место возле маяка, где ещё вчера они смотрели на эту самую стройку и попытку снести до сих пор стоявшие высокие деревянные балки для поддержки старого отсутствующего крана. — Идём дальше, — рука мужчины уже переместилась в сторону Тэхёна, и у парня волосы чуть ли не дыбом встали от последующих слов. — Ким Тэхён… смотрю на тебя, а вижу Рокка… точная копия, только что ты вытворил с волосами? Хотя, у деда твоего тоже было пристрастие не пойми что творить со своими патлами. Но они были чуть темнее, более желтоватые, что-ли. А, нет, вспомнил! Русый, кажется так называется. И длинные. Ох и модный он… был… У Тэхёна ком в горле от слов. Он не помнит своего деда. Не знает его. Но прекрасно уяснил одно. Каждый видит в нём, в Тэхёне, Ким Рокка, жившего когда-то в этом чёртовом городке, ставшего фигурой легенд и проклятия, в которое верили все жители… — А вот кто ты у нас? — спросил мужчина, сужая глаза, но не так, как это делал обычно Чимин. — Ты… так похож на него… Вы двое, словно я в шестьдесят девять лет назад попал… Теперь рука Пак Со Чжуна была направлена на Чонгука. Чёрные глаза блеснули в темноте, а сам парень сделал шаг вперёд, вставая перед Тэхёном. — Чон Чонгук, и я не отсюда, — парень говорил спокойно, а его лицо не выражало никаких эмоций, в отличие от остальных. — Кажется, не получилось у вас разрушить эту постройку? Парень кивнул головой в сторону деревянных столбов, об которые сейчас резво бились волны, а те, будто назло, стояли крепко, не издавая ни звука скрипа. Мужчина улыбнулся. — Ничего, будем пока заниматься другим участком стройки, а теперь, марш до машины, и Минни, вези всех к нам. Я буду поздно, нужно уладить все вопросы связанные с безопасностью рабочих, а то, никто не хочет верить, что мужик сам в воду сиганул. Чимин, которого подтолкнули в спину, сделал пару шагов вперёд, растерянно ища своими глазами какого-то спокойствия в создавшейся обстановке. Он посмотрел в глаза, где обычно солнце ярко отражалось, но Хосок продолжал смотреть на маяк, где слабо загорелся свет, думая о том, что отец видимо решил вспомнить о своих прямых обязанностях, чтобы их не выкинули из единственного жилья. — Забавный у тебя дед, — выцепил из смятения его Юнги, который уже успел закурить новую сигарету. Его спокойствие — его спасение. Правда внешнее спокойствие, потому что внутри будто те самые камни, которые стучат друг об друга при ударе волн, но сейчас важно другое. — Ну поехали, всегда было интересно побывать в доме богатеев. Остальные также последовали за ними, уходя от мигающего красно-синего света, только Тэхён оглянулся. Вода была такой «взволнованной». Как будто сказанное и услышанное было чем-то, что вырвали из неё, открывая двери в тайну. А вот какую именно, и почему именно сейчас, было непонятно и странно. Всё вообще странно. Странно, как это Пак Со Чжун оказался дедушкой Чимина, и что за слова про матушек? Странно, что рабочий, как оказалось пропал ночью во время работы, а теперь его тело вынесло морем. Прямо как с теми тремя мразями. Странно, откуда Пак Со Чжун знает дедушек троих из них… Да ещё и он так сказал про дедушку Юнги. Тэхён посмотрел в затылок впереди идущего парня. У Тэхёна был двоюродный дедушка, родной брат его деда, умер от рака лёгких вскоре, как у него родилась дочь… В машине было тихо. Никто не хотел говорить, но у всех было миллион и ещё один вопрос. Чимин напряжённо смотрел на дорогу, сильнее сжимая руль и проклиная, что не посадил Юнги крутить баранку, как в прошлый раз. Дом, который принадлежал семье Пак стоял прямо рядом с домом мэра. Здесь звук волн был более покладистый, ровный песчаный пляж сглаживал удары воды, приглушая их, как это делает матрац при ударе ног об пол во время сильного прыжка.***
Hans Zimmer — Tennessee
1952-ой год Вечные маки здешних скал и полей всегда красными огоньками посреди желтовато-зелёной травы трепещутся на ветру. Морской воздух пропитанный некогда свободой счастья и любви угнетал, взывая повиноваться ветру и исчезнуть отсюда. Последовать куда-то далеко, туда где совсем другие облака, где другое небо. Где всё другое. Так и компания друзей хотела. Но сейчас… двое из них мертвы. И, если тело одного так и не найдено, то второй мёртв душой, сидя по нескольку часов на краю обрыва, сразу, стоит пройти маяк. Рокку не страшен ни ветер, который способен усилиться и сорвать ослабшее тело, ни собственное желание, подавляемое страхом смерти, прыгнуть вниз, как это сделал Оушен несколько месяцев назад. Оушен не был похожим на море. Он самый настоящий океан. Океан, переполненный чувствами и яркими красками эмоций. Бескрайне тёплый и нежный… Сильный… Рокк больше походил на эти скалы, что окружают местность с одной стороны, будто некая защита от волн, чтобы городок однажды не упал вниз, хотя и так уже был почти смыт в море после сильнейшего шторма. — Братец… — Рокк не реагирует ни на чьи слова. Для него все они виноваты. Все, кто знал их тайну. Все, кто обещал им помочь сбежать, кто клялся в вечной дружбе. А что в итоге? Где был родной брат, пока Рокка избивали дома? Отводил глаза? А сейчас, хриплым голосом, часто кашляя пытается позвать, вырвать из мрачных мыслей? Где был их друг, чёртов Чон! Да он предатель, что поискать! Как пил, так и продолжал, ещё такой молодой, а пьёт почти не просыхая. И это он что-то рассказывал про то, как хочет создать семью? А сам разрушил будущую, уйдя пить с какой-то другой компанией, вместо того, чтобы быть с Оушеном, когда они собирались бежать. Где был их друг, когда они просили его помочь выехать за пределы городка, хотя бы до автобусной станции соседнего города? Катал на своей модной машине очередную подружку? Ну что, много ты добьёшься со своей тачкой, а Пак Со Чжун, по модному зовущий себя именем героя из фильма? Когда ты возил на ней двух по настоящему влюблённых, а теперь что? Перепродаёшь, потому что видите ли в зеркале заднего вида глаза чёрные всё видишь. Взгляд тебя этот упрекает? Свалить хочешь? А двое любящих сердец не хотели вырваться из капкана общества, не желающего двигаться вперёд? А Мэй? Где была она? Живёт ведь вот, здесь, прямо в начале улицы на углу. Не могла остановить Оушена? Не могла дать им укрытие, когда они пытались сбежать от очередной толпы своих же ровесников? И она ещё хвалилась альбомом, который так бережно собирала? Да он сгниёт, как гниёт душа, которую вырвали, которая упала туда вниз вместе с телом другой души… А та, что согласилась подыграть? Не лучше своей подруги. Хвалилась ведь всем, что дружит с такими красавцами, а что сейчас? Говорила, как здорово, что они все друзья, а оказывается, согласилась не раздумывая на брак? Какой к чёрту брак, когда любви нет, а чувство уважения пропало… она ведь могла отказаться. А все эти рассказы, про хотела как лучше. Жалкое оправдание… Золотистые волосы, отливающие больше пшеницей, трепал ветер. В руке хранилось подобранное кольцо с чёрной жемчужиной. Рокк смотрел больше наверх, нежели вдаль. Он виноват. Слишком труслив, чтобы прыгнуть. Слишком боится всеобщего осуждения. Сейчас он остался один. Души его больше нет, а тело… а тело живёт, больше не сопротивляясь морским течениям. Скоро свадьба. Скоро все уедут. Он переезжает в новый дом, который как проклятие будет для него. Прямо на этой улице. Поближе к маяку. Поближе к этому обрыву. Может у него ещё хватит смелости однажды добежать сюда, и прыгнуть, расправляя руки в стороны вместо крыльев. Кажется, он забыл как плавать. Грустный взгляд юноши перешёл на разрушенный порт где-то внизу. А балки то эти стоят. Кран правда унесло, да затопило. А вот они остались. Как память о прыжках с них. Пускай стоят вечность. — Я проклинаю их всех… будь проклят этот городок и все его жители, — слова слезами скатываются по губам и вылетают куда-то в воздух. И будь сейчас холоднее, они бы паром подымались вверх. Юноша поднялся, прошёл мимо собственного брата, который зашёлся очередным приступом кашля. — Теперь все мы будем заперты в этой клетке… — слова молодой смуглой девушки с длинными чёрными волосами, которая стояла посреди этих маков заставили Рокка остановиться. Молодая цыганка медленно кружилась, позволяя ветру сильнее расправлять подол длинной белой юбки. — Дружба… Любовь… Море волнуется раз… море волнуется два… Кажется у парня слуховые и зрительные галлюцинации, но он продолжал смотреть. — Он вернётся Рокк. Придёт за всеми. И за тобой, и за вашими друзьями, и за всеми кто обидел, и за мной… — девушка продолжала кружится, вставляя между словами речи слова какой-то песни, повторяя одно и тоже «море волнуется раз… море волнуется два…». — Тот, кто отверг, будет отвержен. Если только… если только все те, кто предал, все те, кто был нужен, все те, кто мог помочь… Дружба… любовь… Кто же всё исправит Рокк? Парень молчал. Его разум давно отказался работать, а сейчас тем более. Он не понимал с чем к нему обращается девушка, которая словно морская пена растворилась в воздухе, стоило ему отвернуться. Рокк прошёл дальше. Какое там проклятие? Какие там красивые слова про месть. Он мёртв. Его души больше нет. Есть только одно. Чёрная жемчужина в руке, которая переливается на солнце перламутром, блестя, показывая свою драгоценность. Жаль, раковины нет. В ней, она смотрелась бы гораздо лучше, чем в руке того, кто никогда не сможет надеть это кольцо. Уже дома, Рокк попытался подобрать хоть одну ракушку, которая могла бы подойти, но всё тщетно. Мало кто знает. Говорят, когда русалка дарит жемчужину, она должна быть вместе с ракушкой. Так две души всегда будут вместе. Даже после смерти. Ведь ракушка без жемчужины пуста, а жемчужина без ракушки всего лишь бусина, которой можно управлять, как угодно. Делая из неё кольцо или же… Рокк с некоторой попытки смог отковырять жемчужину от золотых грубых скоб, доставая её. Аккуратно, тонким сверлом, которое он смог когда-то давно одолжить у ювелирного мастера, чтобы сделать браслет из камней, он проделал дыру, кроша перламутр, а затем. Как нитку в иголку, продел тонкую серебряную цепочку. Он никогда не сможет надеть кольцо. Но он подберёт раковину к этой жемчужине. Всегда будет искать. Будет жить, чтобы найти. Чтобы их души смогли быть вместе…***
2020-ый годSnow Ghosts — Lost at Sea
Дом Чимина был двухэтажным и довольно большим. Стоило всем ввалиться в главную дверь, которая вела с улицы, как перед всеми открылся вид на просторную лестницу, ведущую наверх. Светлые стены, увешанные картинами в деревянных резных рамках, и везде одно — море, корабли, русалки. Тэхёну на миг кажется, а затем он подходит ближе и понимает, что не кажется, видит репродукцию известного на весь мир морениста Айвазовского. Картина была в разы меньше оригинала, но изумительная копия, почти также как и произведение великого мастера, влекла, заставляя захлёбываться теми волнами, которые были изображены на ней. «Буря». Несколько голов оглядывались вокруг, а Юнги присвистнул, когда Чимин рукой указал на комнату, предначертанную для приёма гостей. Нет, парень бывал в доме мэра, но приходил он туда с заднего входа, да и не до разглядываний было, к тому же, здесь всё совершенно по другому. Уют пропитал каждый уголок. И, если в домах богатых, где присутствует что-то вроде старой мебели или картин обычно создаётся ощущения, что ты в музее, и даже на диван присесть страшно, то здесь всё совершенно по-другому. Чувствовалось, что вся обстановка создавалась под руководством двух людей, семьи. — Вы, только не сильно удивляйтесь, — произнёс Чимин, замечая движение из кухни в их сторону. — Минни! Ты не предупреждал, что у нас гости, — в гостиную вошла женщина, она была моложе, чем те же родителя Тэхёна на вид. Её волосы были светло коричневыми, напоминающие больше рыжий, чем какой-то тёмный цвет. Они аккуратно обрамляли чуть округлое лицо, делая его ещё более милым на вид, явно сильнее снижая возраст. Женщина подошла к своему ребёнку, которому доставала лишь до плеча, тут же оглядываясь на тех, кто стоял вокруг, с любопытством её разглядывая. — Ой, простите, простите, — женщина слегка хохотнула. — Я мама этого маленького привереды, Пак Бо Ён, но я не против, если вы будете звать меня старшей сестрёнкой. Женщина оглядывалась, переводя взгляд с одного лица на другое. После дня в больнице и такого странного вечера возле стройки, Бо Ён была как ярко звонящий колокольчик, раздвигающий тучи. — Солнце, у нас гости, идём! — громкий голос заставил всех вздрогнуть. — Мам… деда звонил? — Чимин понял, что его родительницу явно предупредили, раз она так с лёгкостью позвала для знакомства с его друзьями… маму. Со стороны кухни, следом вышла ещё одна женщина. Она была чуть выше Бо Ён, но всё же, ниже Чимина и всех остальных здесь находившихся. Блондинистые волосы, которые небрежными волнами развивались от тяжёлой отточенной походки, были точно такого же цвета, что и у Чимина. Сын явно ходит в один салон красоты со своей матерью. Стоп. Тэхён округлил глаза. Моргая чуть чаще, чем обычно, он смотрел как эта женщина встаёт с другой стороны от его друга, и целует в лоб, аккуратно приподнимая упавшие на лицо Чимина пряди. Затем выпрямляется, обводя всех взглядом, как перед этим делала другая женщина, и зачёсывает волосы назад. Тут на знакомую привычку Чимина реагирует Юнги. Он смотрит то на одну женщину, которая успела встать также рядом с сыном, то на другую. — Ан Хё Чжин, — голос не такой звонкий, более тягучий и властный. — Мама этого малыша. Но для вас мальчики, нуна. Чонгук начал подёргивать ногой от нервного напряжения, которое образовалось в воздухе, пока остальные молча стояли и смотрели на троицу напротив. Хосок, явно подавившийся воздухом, начал слегка покашливать, пытаясь избавиться от этого приступа, который только подтверждал неловкость и удивление. Юнги продолжал смотреть на женщин, а его безмятежное лицо слегка вытянулось. Удивления, как у Чонов на нём не было, а вот отголоски не заданного никем вопроса виднелись на приоткрытых тонких губах. Тэхён, уставший моргать чаще, чем нужно, пытался найти слова. Сейчас ему хотелось и закричать «Что это всё значит?», хотелось обидно спросить у Чимина, почему он не рассказал. Спрашивать о причине сокрытия точно нет смысла. Семья Паков явно знала куда ехала, а может они и подавно скрывают тот факт, что… — У меня две мамы… — Чимин наконец подал голос, разрушая тишину, от чего и кашель Хосока прекратился, и Юнги выдохнул тихо, так и не давая вопросу вырваться из него, и Чонгук выпрямился, стоя за Тэхёном. Но сейчас Чимин смотрел только на Кима. На своего друга, которого только обрёл. Он хотел бы посмотреть ещё на Хосока, отчего то в глазах, где спрятались лучи солнца, он находил своё успокоение, но сейчас не это главное. Как отреагирует друг? Как вообще все отреагируют, когда узнают, что Пак Чимин на самом деле сын лесбиянки, которая родила его, а затем познакомилась с девушкой младше себя. — Я его родная мама, биологическая, — отвечая на следующий не заданный вопрос, положила себе на грудь руку Хё Чжин. — А это моя жена. Мы женаты. Пак Со Чжун её родной отец. Картина Айвазовского, её репродукция, которая висела в коридоре словно ожила, всё же захватывая в свои волны всех. Миллионы вопросов, миллионы непонимания, первая встреча с подобными отношениями. Бескрайнее неуместное и неприличное любопытство с банальными «А как это так? Мама 1 и мама 2?» Но все продолжают молчать, не зная что сказать. По реакции женщин было понятно, что они не в первый раз сталкиваются с удивлением, но также понятно, что они волнуются. Переживают, что скажут друзья об их сыне. Или точнее одной из них. Тэхён чуть наклоняет голову, смотря в виноватые глаза друга. — Чон Чонгук, приятно познакомиться, я тоже приезжий, — парень делает шаг вперёд протягивая руку вперёд, чтобы затем аккуратно поочередно пожать руки женщин. — Учусь в одном классе с Чимином. Остальные отмирают. — Чон Хосок, работаю в местном магазине на заправке, — яркая улыбка Хосока ослепляет, освещает, согревает. — Ах, Чимин говорил о тебе, — всплёскивает руками Бо Ён. — Это же ты научил его плавать? Ой, а научишь и нас??? Хосок смеётся, его смех, как и он сам заряжает остальных. — Мин Юнги, — теперь тянется бледная рука с широкой ладонью. — На два класса старше вашего сына. В этот момент парень бросает взгляд на Чимина, что не уходит от глаз Хё Чжин, и она прищуривается, провожая спину Юнги, который возвращался на своё место, где стоял до этого. — А тебя я точно знаю, — произносит она же, обращая к Тэхёну. — Ким Тэхён. Лучший друг Минни и тот, кого он давно обещал привести. Тэхён старается улыбаться. К нему приветливы. Эта новость его шокировала, но кому как не ему, наоборот порадоваться таким отношениям, которые он впервые лицезреет вживую. Девушка полюбила девушку. У одной оказался ребёнок. Они его вместе воспитывают. Вот вам. Настоящая семья. И ведь Чимин вырос вполне неплохим парнем, уж Тэхён знает, ведь он для него настоящий спаситель. Только одно у Тэхёна никак не выходит из головы, пока Чимин рассказывает про встречу со своим дедушкой по дороге, а затем женщины удаляются на кухню, чтобы позже принести всем поесть, велев ребятам дожидаться приезда Пак Со Чжуна, бросив, что курить можно на задней части двора, а вообще, лучше если сегодня все переночуют у них, дом большой и места много, настоятельно рекомендуя предупредить родителей, где они находятся. Одно не выходит. Взгляд. То, как смотрела мама Чимина по имени Хё Чжин, эти глаза, словно дракон посмотрел тебе в душу. Тэхён слишком хорошо знает этот взгляд. Он может быть полным ярости, а может быть наоборот, спокойным, добрым, и даже весёлым. Но это никак не отменяет животной сущности, с которой смотрят такие глаза. Глаза дракона.***
— Я дома, — разносится громогласно. Пак Со Чжун вернулся, когда вся молодёжь была наверху, в комнате его внука, а его дочери, а как иначе, Хё Чжин ему как родная, хоть и невестка, явно занимаются своими делами. Мужчина проверил телефон, который разрядился, и прошёл на кухню, где никого не оказалось. Вытащив из небольшой сумки, напоминающей барсетку, белый шнурок, он воткнул его в специальную розетку, ожидая, когда экран мигнёт. — Мэй, — его голос был хриплым от возраста и тихим, чтобы никто не услышал. На том конце телефонного разговора послышался женский старческий голос. — Кажется, мы были правы. Он вернулся. Оушен, здесь… — мужчина скривился от потока ругательств в свою сторону. — Да знаю я, что ты говорила. Молчание, собеседники явно что-то обдумывали. — Этот парнишка… как его… — Чон Чонгук, — подсказывали на том конце. — Он же вылитый он, а этот твой, внучок то, Тэхён кажется… — мужчина закрыл глаза, словно сопоставляя в своей голове две фотографии, где на одной его друзья молодости, а на второй, друзья его внука. — Значит это они. Мэй… что думаешь мы должны делать? Снова повисло молчание… — Мне кажется, они смогут всё исправить, Со Чжун… — женщина на той стороне явно говорила с надеждой в голосе. — Никто из них пока не догадывается, насколько все они связаны. — Значит молодым расплачиваться за ошибки старших, так? — старик, коим по сути являлся Пак Со Чжун устало сел на стул, возле барной стойки, у которой он стоял. — Шестьдесят девять лет прошло, этот год… он будет решающим… — женщина снова замолчала. — Всё что мы можем, это направлять их и молиться Со Чжун. Мужчина усмехнулся. — Их же тоже по идее, как и нас тогда… Восемь, верно? — Да, но пока они не все друзья, и Тэхён с Чонгуком познакомились только. — Ты так сильно любишь своего внука, но не боишься ли ты, что… — Оушен не тронет Тэ. Он не тронет никого, кто не причинит вред его любимому, а он сейчас видит Рокка в Тэхёне, — слова старушки звучали правдиво. — Уже два случая было, ты же в курсе, верно? — мужчина больше уточняет. — Трое учеников из школы, а сегодня мой рабочий, который между прочем должен был снести эту чёртову древнюю постройку. — А нечего было пытаться снести то, что для него святое, — голос женщины стал тише. — Как думаешь, он сидит в этом мальчишке, да? Или это он и есть? Или же, парень просто так сильно похож? — Пока не знаю, но Со Чжун, присмотри за ними, будь добр по старой дружбе. Тэхён, ему сильно достаётся, хоть сейчас рядом с ним и твой внук, но всё же. Звонок обрывается, когда мужчина слышит шаги на лестнице. Мэй аккуратно откладывает телефон, который ей привёз её старый друг в больницу как только её перевели из реанимации. Она смотрит в окно своей палаты, откуда ещё днём попадал свет, освещая помещение, где сидели молодые парни, друзья между собой, на которых она смотрит также, как когда-то смотрела на своих друзей. Женщина приподнимается, облокачиваясь на руки, собирая те силы, какие в ней сейчас есть, и встаёт. Подойдя к окну она смотрит на море. Оно, хоть и далеко, но даже отсюда влечёт своими волнами, которые белыми барашками на глади подсвечиваются огнями порта этого города. В больнице тихо. Старушка вдыхает прохладный осенний воздух. — Тэ, мой Медвежонок… Рокк, убереги его…***
Тэхён чихает во сне, он знакомо закинул руку и ногу, притягивая к себе несчастного друга, который служил для него подушкой для обниманий во сне. Хосок только ногу его пытается скинуть, отчего парень недовольно ворочается и отворачивается находя новую жертву, Чон Чонгук как раз спал с другой стороны двухспальной кровати, куда они легли втроём. Море за окном всё также било волнами, встречаясь с песком чистого идеального пляжа. Юнги выкуривал которую сигарету, смотря на соседний дом, где в знакомом окне только что потух свет. Встречаясь взглядом с Джином, что вышел также покурить на заднюю часть двора, он коротко кивает. Чимин мирно спал в своей комнате, не зная, что стал причиной по которой Юнги скурил почти всю пачку сигарет за пару часов. Ему море свои легенды во сне рассказывало. Он их обязательно запишет. Запишет о том, как пена морская на песке ракушками расписала, что судьба связала кучку разных молодых парней, что судьба обволокла туманом этот проклятый городок. Что нет никакой судьбы, а есть проклятие, есть русал, который вышел из моря спустя шестьдесят девять лет, и что картина в коридоре на первом этаже, может стать реальной для этого маленького мира.***
— Позволь нам помочь им закончить всё это, — произнёс Пак Со чжун, смотря в окно из своей спальни. На прикроватной тумбе рядом с настольной лампой стояла небольшая фоторамка. Оттуда смотрели широко улыбающиеся парни. Красивые, они втроём обнимали друг друга за плечи, облокачиваясь на автомобиль. Автомобиль, который сейчас стоял в гараже дома, а ключи от него покоились на столе в комнате Чимина.