Avril Lavigne — Head Above Water
Пустые чёрные окна маленького домика, стоящего внизу огромного маяка, смотрели прямо в душу Тэхёна, не давая и надежды на то, что внезапно двери распахнутся и оттуда выбежит запыхавшийся Хосок, только что спустившийся сверху, где зажигал лампу маяка. Пообещавший себе выйти к морю к позднему вечеру, Тэхён так и сделал. Как всегда, дождался когда родители приедут и пойдут к себе в спальню, конечно же не поинтересовавшись тем, как их сын вернулся из больницы, ведь они очень устали после очередного рабочего дня, а затем выскользнул в окно собственной комнаты, подбирая велосипед у калитки и резко давя на педали, позволяя путать ветру свои, отросшие за месяц в больнице, волосы. Только вот, чтобы попасть на его любимый скрытый пляж, необходимо проехать старый маяк, а сердце Кима оказалось не такое сильное, как он думал, сжавшееся от тоски по лучшему другу. Хосок для Тэхёна всё, как и Тэхён для Хосока. У них так уже давно, на протяжении многих лет, эти двое стараются всегда быть рядом. Чон оберегает младшего настолько, насколько может в своих силах, и даже больше. А Тэхён всегда одаривал его ярчайшей улыбкой прямоугольной формы, нежными чувствами, видя в старшем брата, и своей открытостью. Но сейчас, Хосока нет рядом, он в беде, и это Тэхён нужен ему, а Ким бессилен. Что может сделать мальчишка в такой ситуации, если по словам друзей даже прямые доказательства в виде видеозаписей не помогли, бесследно исчезнув. Они всего лишь маленькая компашка из семи человек, которая оказалась против всего мира в лице маленького городка на краю земли с его бесконечной ненавистью, заложенной проклятиями, которые теперь обрушились на здешних жителей, без ведомой для них причины, но такой явной. Проезжая мимо дома семьи Чон, Тэхён оглядывался до последнего, пытаясь высмотреть в пустоте друга, но в итоге, отворачивая голову и смаргивая слёзы, продолжил ехать до тропы, ведущей по скалам вниз, где волны с неистовой силой бились о скалы, предупреждая своими взрывами об опасности здешнего моря. Хотя опасность эта угрожает скорее всем вокруг, но не Тэхёну… Всё тот же спуск по извилистой кривой тропке по скалам, длинные пальцы цепляются за ствол дерева, служащего некой страховкой в особо трудном месте, пока другая рука смахивает упавшую на лицо чёлку, откидывая высветленные пряди назад, несколько метров спуска, под увеличивающийся шум воды, и ноги погружаются в приятно-покалывающий песок, который своей колкостью, как старый свитер, облепляет кожу, согревая её от прохладного ветра, оставаясь нагретым редкими дневными лучами осеннего солнца.Olive James — Head Above Water
Здесь внизу ветер совсем другой. Он не норовит сорвать тебя с велосипеда и бросить на землю к ногам обидчиков. Здесь ветер руками своими берёт лицо в ладони, отступая назад к воде, ведя за собой. Руки сами начинают стягивать с тела одежду, а дурманящий морской запах заставляет забыть о покрывающих кожу мурашках, появившихся от холода тёмной наступающей ночи. Долетающие брызги пены, начинают каплями спускаться с шеи в смуглые ямки ключиц, гипнотизируя и завладевая окончательно, пока голых ступней касаются отнюдь не играющие волны. Маленький мир, недоступный для всего остального внешнего, здесь всё другое. От ветра до шума воды, от сияющих звёзд высоко в небе, до песен маков, которые оберегают эти места со склонов скал вокруг. Вырываясь из плена ветра, Тэхён опускает голову вниз, смотря на собственные ноги, которые немного проваливаются в холодный мокрый песок, и не желают идти дальше, противясь душе, порывающейся оказаться в свободном полёте посреди космической бездны тёмно-синей глубины. Сгущающиеся тучи над головой всё больше закрывают ярко-сияющие звёзды, заставляя зрение всё сильнее напрягаться, чтобы разглядеть всё в темноте, упавшей на маленький городок. Но соскучившийся по родному дому, Ким глубоко вздыхает, отступая на пару шагов назад, чтобы взять точку разбега и делает резкое движение вперёд, вновь останавливаясь, чуть наклоняясь вперёд и аккурат не падая в воду. — Хэй! — голос, окрикнувший Тэхёна, могильным холодом покрыл округу, наоборот согревая внутренний мир Кима. — Ты что, смотри какие волны! Высветленные пряди то и дело попадали в глаза, когда Тэхён развернулся, встав спиной к ветру, а тело наконец-то ощутило прохладу, дав мозгу понять, что нужно бы во что-то завернуться и уткнуться в чью-то тёплую грудь. Чонгук, стоявший возле скал, начал двигаться в сторону Кима. Одетый в кожаную куртку на голый торс, он выглядел совсем иначе, чем днём. Ещё более чёрные глаза, которые казалось, заглядывали в самые потаённые уголки души и считывали мысли, внимательно оглядели парня, так и оставшегося стоять возле воды. — Разве такой тёмной ночью не стоит спать в своей мягкой и тёплой постельке, а? — подойдя почти в плотную, Чон навис над поникшем Тэхёном. — Ты же замёрзнешь так… В какой-то момент Тэхёну показалось, что фраза имела продолжение, но быстрым движением, дёрнув за руку и прижав к себе, Чонгук в очередной раз за всё их время знакомства, взбудоражил чувства Кима, оглушая его своим теплом собственного тела и крепкими руками на пояснице, не желающими выпускать любимую солнцем кожу из-под своих пальцев. — Не думал, что увижусь с тобой, — буркнул под нос Тэхён, выставляя руки вперёд себя, упираясь ими в грудь Чона в знак протеста, но при этом тут же сгибая их сильнее в локтях, прижимаясь плотнее к подошедшему парню. — Почему ты пришёл, а мне сейчас запрещаешь купаться? Грубые пальцы запутались в высветленных прядях, наводя на чужой голове собственный порядок, поглаживающими движениями, пока низкий голос проникал глубже в тело, цепляя каждый миллиметр кожи, своим полушёпотом на ухо. — Потому что я знал, что ты придёшь. Разве, я могу оставить тебя здесь одного? — Чонгук отстранился от Тэхёна, смотря тому в глаза, покрытые гипнотической пеленой, словно побережье от не успевшей растаять пеной. — Тогда идём вместе? Гукк~и, я плавать хочу! — Тэхён сделал шаг назад, тут же возвращаемый обратно в чужие объятия особенно сильно волной, которая чуть не сбила парня с ног, доставая до коленей. — Я и не в такие волны плавал. Но Чонгук только сильнее сжал Кима в своих руках, не желая от себя отпускать. Смотря безднами в космос, обрамлённый длинными ресницами, он понимал, что Ким слишком упрямый.Этот парень совсем не изменился
— Не думаю, что именно в таких волнах ты плавал, — Чон снова стал сильнее прижимать к себе парня, теперь уже устремляя свой взгляд внутрь мира, скрывшегося за очередной волной. Чувствуя, как мышцы, к которым был прижат, начинают словно каменеть, а сам Чонгук внезапно стал гораздо холоднее, Тэхён оторвался от парня. — Не злись на меня, пожалуйста, — Ким, с неизвестно откуда взявшимся чувством вины, опустил голову. — С чего ты решил, что я злюсь? — Чонгук дышал размеренно, но Тэхён знает об одной маленькой особенности парня, когда тот злится, то сразу напрягает всё тело, словно броситься на кого-то хочет, чтобы защитить свою самую драгоценную жемчужину в этом мире. — Я переживаю за тебя, что ты снова можешь начать тонуть, как тогда, в детстве… Тэхён тут же поднял голову, полный изумления.Liv Ash — Never Surrender
— Что? — глупо переспросил Ким, не понимая, показалось ему или нет. — Тонуть в детстве? О чём ты? — Оушен! — звонкий женский голос заставил повернуться в сторону старого грота, но не успел Тэхён увидеть кто там стоит, как почувствовал что-то холодное у своих висков. — Пора спать, любимый…***
Чёрные волны нахлёстывали друг на друга, сражаясь в битве за первенство в высоте и безжалостно топя противников под своей массивностью, сразу пропадая под наступающими новыми волнами. Сгустившиеся тучи не вытерпели напряжение, обрушивая дождь на маленький городок. — Так значит я была права… — чёрные волосы, из растрепавшихся локон, развивались от хлёсткого ветра. — Ты всё же вернулся, братик. Чонгук стоял, держа в руках бесчувственное тело Тэхёна, погружённого в сон от соприкосновений холодных, как у мертвеца, подушечек пальцев Чона к горячим вискам. Он был гораздо выше подошедшей женщины, хотя, молодой парень в её глазах стал ниже для неё. — Мама? На безупречном женском лице проскользнула ухмылка, подобная той, которую обычно показывал Чонгук в предвкушении победы на быстро забытых соревнованиях. Глаза её сузились, став лисьими, как у Хосока, когда тот жмурится от солнечного света, исходящего от сломанной улыбки Тэхёна, если младший врёт, что в школе было всё хорошо за день… За годы, прожитые в городе, и после слоёв косметики, некогда поцелованная здешним солнцем, кожа теперь была такой же как и у Чона, впервые дни его пребывания здесь. Хрупкая, но с волевой осанкой, женщина смотрела прямо в глаза, без страха и тени сомнения, встречаясь с той самой бездной, которую видела в детстве, заглядывая в глаза старшего брата… — И не пытайся Оушен. Я знаю, что это ты внутри моего младшего сына. Но сейчас не об этом. Нам нужно как-то спасать теперь его старшего брата. Из-за тебя он теперь в тюрьме. Женщина кивнула на парня, указывая на него, но явно имея ввиду кого-то другого, того, кто сейчас отчаянно рвался наружу, в безуспешных попытках вернуть власть над собственным телом. — Сиа… Сестрёнка вернулась к своему братику. — К мёртвым не возвращаются…polnalyubvi — Девочка и Море
— Море волнуется два… Громыхание волн перекрывал старческий смех, доносящийся из полузатопленного в такой шторм грота. Открыв глаза, понимая, что лежит в своей постели, Тэхён готов поклясться, что точно слышал этот смех уже однажды… В одежде, он словно уснул, так и не выйдя к морю, как планировал, Ким встал с кровати, подходя к открытому окну. Оттуда только ветер беспощадный ветки деревьев беспокоит, да море шумит, не успокаиваясь. Рассвет обещал появиться с минуты на минуту, а Тэхён сидел растерянный на полу, посреди своей тихой комнаты, окружённый бесконечными рисунками русалок, ракушек и волн, повторяя полушёпотом себе сказку своей бабушки… А что, если это не сказка и не легенда? Прислоняя пальцы к вискам в раздумьях, Тэхён тут же отдёрнул от головы руки. Кожа была холодной и влажной. — И почему я вспомнил сейчас это? — рука по привычке дернулась к ключицам, так и не нащупав там старую чёрную жемчужину…***
Kodaline — Say Something
С каждым новым осенним днём погода становилась всё холоднее, заставляя увядать природу, сбрасывать листья с жёлтых деревьев, угасать и опускать свои яркие бутоны цветов. Единственные, кто на удивление продолжал радовать глаз, одновременно неся за собой жуткую весть, вечные маки, раскиданные по скалам и полям городка на краю вселенной. На фоне сухой травы, они словно маяки, светили ярко своими кроваво-красными огнями. Неугомонное море выхлёстывало песок на пляжах, поднимаясь в метровые волны, безжалостно с остервенением разрушая быль о спокойствии жизни, но для местных жителей такая музыка сродни призывающему гимну. Каждый удар волны, как удар о барабаны, звуки марша, военного настроя. Вот и местный шериф ругался себе под нос, периодически переключаясь в сторону пляжа, рядом с которым находился участок. Брызги волн были настолько сильны, долетающие с ветром, что казалось — дождь идёт, не иначе. Ещё немного и затопит одну маленькую камеру, находящуюся в подвале, а куда девать преступника в такой ситуации обычному городовому шерифу? Он и не знает, ведь федеральная служба не спешит к ним. Кому нужно это захолустье, где давно не правит закон страны, здесь разве что — закон Джунглей, и тот, давно сгнил под мерзостью лжи самим себе в сердцах граждан, под дымом старых легенд и пряный жестокостью недалёких людей, не желающих жить дальше и развиваться вместе с остальным миром. Даже технологии, которые шли в ногу со всей современностью, не смогли обратить жителей, застрявших где-то в далёком пятьдесят первом году, потерявшиеся в тумане надежд на светлое будущее двух сгинувших молодых сердец влюблённых. Тэхён, в старом потёртом сером клетчатом пальто, завёрнутый в огромный бежевый шарф, встретил эти холода без радости, без ликования, что это последняя его осень здесь, как хотел этого ещё пару месяцев назад, когда Хосок, обнимая его, вытирая слёзы, в очередной раз шептал, повторяя одни и те же слова. — Мы уедем… Ещё годик, и уедем. Мы уедем… Вдыхая промёрзший утренний воздух, Ким сунул нос в шарф, подаренный ему Чимином, пока он лежал в больнице, выдвигаясь за пределы калитки родного дома. Его уже ждал и сам Пак, покуривающий сигарету с лёгким запахом ментола от дыма, который почувствовал Тэхён. — Видимо я всё ещё не отошёл от больницы, — сонно проговорил Тэхён, садясь в автомобиль и пожимая протянутую руку. — Вчерашний день почти не помню, с момента, как ты привёз меня… — Может, ты уснул? — предположил Чимин, разворачиваясь, чтобы вернуться на главную дорогу. — Погода вон какая, только и дрыхнуть без задних ног. Ещё и море пуще прежнего, снова разбушевалось что-то. У вас тут, цунами ненароком быть не может? А то, так глядишь, и затопит. Тэхён? Тэхён никак не реагировал на Чимина. Вместо этого он не отрывал взгляда от окна. Привычные пейзажи здешнего городка всегда такие одинаковые, но сейчас изменились, став чёрно-белыми совсем. Колёса перестали шуршать по просёлочной дороге, выезжая на старый асфальт, оставляя позади улицу. Из домика на углу никто не вышел помахать, а велосипед, на котором он всегда ездил, наперегонки с ветром, стоит теперь, покосившись у дома. Парню ещё пока болезненно много двигаться, а его друг не хочет больше оставлять его одного. Ветер попадал в машину через опущенное стекло, но сейчас, те минуты переполняющего счастья, когда они ездили в соседний город, как купались на своём маленьком пляже, все все мгновения оказались такими мимолётными, как мелькающие ветви деревьев, на которые в пустоту смотрел Ким. Солнце надолго спряталось, закрывшись от этого мирка в тучах, а море до следующего лета не порадует своей прозрачной гладью. Даже появление Чонгука в жизни Тэхёна, все те моменты, от которых сердце начинает трепетать, сейчас вымылись из головы, оставляя там только всё самое печальное. Насколько длинна минута радости, против часа грусти, и насколько короток час радости против минуты грусти. А если эта минута, становится частью твоей жизни на протяжении уже как месяца? — Тэхён? — на одном из поворотов Чимин успел поймать взглядом, как по смуглой щеке его друга скатывается слеза. — Мы вернём его. Отрывая одну руку от руля, блондин прикоснулся большим пальцем к по солнечному горячей коже, вытирая ненавистную солёную каплю. Сквозь голубые линзы парень не мог вернуть внимание дороге. Он смотрел на Тэхёна, а казалось, слёзы сейчас у самого пойдут, и дождь пойдёт, и действительно, цунами будет… — Обязательно вернём, — Чимин нехотя переключился обратно на руль. — Тут, Ба с Дедом привезли кое-кого, они сейчас у нас дома разговаривают по поводу Хосока… Сейчас Чонгука заберём и поедем ко мне. Сегодня школы не будет. — Чонгука? — стоило услышать одно только имя, а Тэхён сразу оживился. Заметив такую реакцию, Пак ухмыльнулся, чувствуя разряжение обстановки и расслабляясь. — Вы бы уже встречаться начали, что-ли, — высокий голос друга в этот момент казался особенно забавным, но до ужаса смущающим. — Не говори ерунды, — Тэхён снова отвернулся к окну. — Какой ещё встречаться… мы с тобой уже говорили на эту тему. — Он не отходил от тебя в больнице, с ума сходил из-за твоих переживаний, не смеши меня, Тэхён, — Чимин улыбнулся. — Вы и так уже словно парочка. А я вот, Юнги послал… — Что? — Ким озадаченно посмотрел на друга, не понимая о чём тот. — Ну, знаешь, короче заебал он меня. А вчера начал в любви признаваться, чушь какую-то пороть, — лицо Пака перекосилось от отвращения. — Я думал он постоянно липнет, потому что ему одному скучно, а оказывается, втюрился в меня, решил что он теперь как и ты, тоже гей, и всё. Пока друг делился своим вчерашним днём, Тэхён сидел тихо, но стоило Чимину замолчать, как громогласный смех сотряс машину. — А ведь его жаль, — Ким вернул своё обычное выражение лица, грустно обдумывая каково может быть Мину. — Он же не виноват, что ты такой… Чимин округлил глаза, ожидая что друг скажет глупость. — Его можно понять, — спокойно закончил Тэхён, так и не озвучив своё сравнение друга с ангелом. — Так, кого там привезли Ба и Дедушка? Не желая возвращаться к теме отношений, Чимин начал пересказывать встречу с женщиной, которая оказалось знакомой его родной мамы, а ещё Дедушки и Ба и, вполне возможно, знакомой отца Намджуна, ведь росли они все в одном месте, как раз на глазах стариков. — Я конечно знал, что здесь все друг друга знают, но чтобы настолько… это перебор для меня, — Чимин остановил машину возле заправки, где их ждал Чонгук. — А, да, эта женщина. Её зовут Сиа, представь, море же. — А ещё она моя мама, — Тэхён от неожиданности подпрыгнул, оборачиваясь к отрытому окну, к которому наклонился Чон. — Этот мир оказался не больше этого городка, не так ли, Минни? Задняя дверца захлопнулась, и автомобиль двинулся к дому Паков. Тэхён, казалось ждал встречи с Чонгуком, с того самого момента как проснулся, но сейчас, его будто лихорадило. Парень, сидевший сзади, явно ловил взглядом каждое движение Кима, и Тэхён это чувствовал. Он моргает, а Чонгук ловит то самое несуществующее дуновение ветра от пышных ресниц. Он делает вдох, его грудь приподнимается, а пульс Чона уже подстраивается под него. — Прости, что вчера я так ушёл домой… — Всё в порядке, Тэ, — Чонгук наклонился вперёд, кладя руки на плечи парня впереди себя. — Думаю, даже к лучшему, что ты вчера был дома. Хотя всё же кое-что интересное ты пропустил, чёртов коллекционер разлученных братьев. — Что? — Киму скоро можно этот вопрос присваивать вместо имени, а Чимин тем временем начал истерически смеяться, готовясь к волне вопросов от друга, который сам же задавал вчера в своём доме. — Ну, я конечно планировал твоё знакомство с моей мамой, но даже и представить не мог, что ты уже знаком с моим старшим братом, да ещё и его лучший друг, — Чонгук позади расплылся в улыбке. — Я и Хосок — братья. У нас одна мама.***
polnalyubvi — Песня последней встречи
В доме Паков за весь месяц не собиралось столько людей одновременно. За столом сидели взрослые, пока остальные расположились в гостиной. Тэхён смотрел на всё, словно сквозь туман. Ему казалось, что это не взаправду. Сон, из которого он никак не может выбраться. Да и просыпаться он раньше не хотел, кроме того, что сейчас, когда Хосока нет рядом, ему уже не хочется больше спать. Только сидящий рядом Чонгук подвергает его желание сомнению, ведь нет гарантии, что проснувшись, черноволосый парень не исчезнет, как и все, кто его окружает прямо сейчас. Намджун, крепко держащий Джина за руку, не обернётся в прежнего монстра, живым кошмаром в жизни Тэхёна. Юнги, вышедший на задний двор курить вместе с Дедом, не станет опять единственным живым полущитом. Чимин, подаривший свет и надежду, не обернётся видением помутневшего разума. Чонгук не станет сновидением, а затянувшиеся шрамы на запястьях не окажутся раскрытыми кровоточащими ранами, которые и вызвали весь этот бред отчаявшегося парня, не желающего больше жить. Вспомнив о том, что в тот злополучный день, когда холодное лезвие обожгло горячую кожу своей остротой, Ким также был один, парень встал с дивана, направляясь к двери, ведущей на задний двор, в которую только что зашёл Дедушка. — Ты куда это, братец? — старик хлопнул Тэхёна по плечу, оказывая поддержку, в которой Ким на самом деле сейчас может купаться, как в волнах моря. — Там холодно, накинь вот. Старая крутка упала на его плечи, топя в себе худое тело. Выходя на улицу, встречаемый ветром, Тэхён уже не слышал слов Ба, подошедшей к старику. — Как же он похож на него… и не только он, — поворачивая голову в сторону Чонгука, старушка тяжело выдохнула. — И что мы им скажем? Собрали тут, как будто совещание президентов, а в итоге, наши разговоры впустую. — Возможно и в пустую, — ответил ей старший Пак. — Но Оушен никогда не откажет своей младшей сестре. Даже сейчас. Он вытащит мальчишку. — Но мы же всё ещё не уверены, что Чон Чонгук… — Уверены, — произнёс старик, прерывая свою старую подругу, смотря прямо в чёрные глаза, которые внимательно следили за ними двумя, стоило Тэхёну скрыться за дверью. Холодный ветер, обжигающей пощёчиной по лицу, вырывает Тэхёна из помутнения. А Юнги, сидящий нахохлившимся воробьём на ступеньках, становится доказательством: всё реально. Здесь и сейчас. Тэхён двери закрывал тихо, а благодаря дуэту морских волн и ветра, его совсем не было слышно, поэтому Мин продолжил сидеть не замечая постороннего рядом. Сейчас, сидя здесь один, он казался не менее потерянным, чем Ким. Словно, его как ребёнка, привели сюда и сказали сидеть, ждать, когда заберут. Вот только заберут-ли? Для Тэхёна Юнги был очень неоднозначным человеком. Даже сейчас, когда они, казалось бы, сблизились. Но Тэхён знает одно, Мин не ледышка, думающий только о себе. Он не бесчувственный. Он совсем другой. Младший видел и улыбки и смех, и помнит как Хосок всегда рассказывал о крутых текстах начинающего рэпера. Для Тэхёна одно грустно что чувства человека, которым восхищается его лучший друг, а Тэхён уверен, Чон восхищается им, так отвергли. Ведь, его совсем не знают. Не знают и то, как он на самом деле дорожит всеми вокруг него. А его курение… — Тэ, я никогда не спрашивал тебя об этом. А… больно было? — Юнги, повернувшись, ощущая спиной, как за ним кто-то наблюдает, аккуратно взял парня за запястье, склоняя его к себе ближе и оттягивая напульсник так, чтобы были видны полосы на коже. — И да, и нет. Физическая боль ужасна, но, когда ты умираешь внутри и просто хочешь побыстрее с этим закончить, то терпимо, — Тэхён отвернулся, дергая рукой, чтобы освободиться от хватки, говоря об этом так, словно сам не умирал, а рассказывает чужую историю, а вот Юнги не собирался отпускать. Бледные пальцы коснулись смуглой кожи, проводя по каждой линии, которая на ощупь была на самом деле не такой шероховатой, как обычно описывают шрамы. Каждая полоса, оставленная лезвием, была будто водная гладь, с небольшим глянцевым блеском, и отличалась, будучи на несколько тонов светлее. От нежного прикосновения грубых пальцев по коже Тэхёна побежали мурашки. Он любит тактильный контакт, но одно дело, когда это люди, к которым ты привык, с которыми обниматься для тебя — как дышать. А вот с Юнги подобное впервые. — Я тоже не спрашивал, почему ты куришь? Так много, — Тэхён осекся, как только чужие пальцы разжались, давая почувствовать свободу. Юнги достал очередную сигарету, закуривая от старой бензиновой зажигалки, не торопясь убрать ее в карман. Парень еще раз проводит пальцем по колесу, позволяя жидкости внутри образоваться в маленький огонек перед глазами, то и дело сбиваемый ветром, словно танцор на сцене балетного представления. — Курение убивает, — типичная надпись на пачке ядовитых белых палочек, которую вслух прочитал Тэхён. — Вот именно, — тихо, выдыхая облако дыма и вставая со скамьи, проговорил Юнги. — Убивает… Шум волн, который несколько минут назад был готов разорвать барабанные перепонки, стих, выделяя слова, отправленные в воздух, но никогда не услышанные небом, ведь и ветер тоже стих. Юнги и Тэхён оглянулись, почувствовав смену погоды. Отряхиваясь от пыли ступеней, парни начали подниматься к двери, как душераздирающий крик пронёсся по всему пляжу, услышанный внутри дома, что все кто там был, повыглядывали из окна, а Мэй, Намджун и Чимин вышли на тоже самое крыльцо. От такого крика у обычных людей мурашки по всему телу вместе с холодом страхом нагоняемые, а у Тэхёна в голове только слово «убивает» крутится, сказанное Юнги, в вместе с ним, на фоне, недавнее штормовое предупреждение… — Кажется, цунами всё же будет, — раздался незнакомый узнаваемый голос над ухом Кима. Позади стоял Чонгук, смотрящий своими чёрными-чёрными глазами в самую даль, откуда на берег маленького городка надвигалась стихия. Только голос этот был совсем не Чона, он холодит и швыряет сознание, точно волны выбрасывают водоросли на берег. Для Тэхёна не Чона, а Сиа, единственная оставшаяся сидеть во всём безумии за столом, распахнула глаза. Голос был Чона, точно его, она знала с самого начала, стоило взглянуть в глаза собственного ребёнка на берегу тем вечером. Голос Чона Оушена. И цунами, что надвигается — во спасение, а не уничтожение. — Похоже, перевод Чон Хосока отменяется, как и заканчивается его заточение, — женщина говорила всё тем же спокойным голосом, что и всегда. Тихо, но чётко. — В конце концов, освободят не люди, так море… Сирена, пронзившая холодный воздух вслед за криком, вторила словам матери, повещая всех о двух бедах: морская стихия на подходе и… преступник сбежал.