***
— О, отлично, ещё один туннель, — проныл Боруто. Даже зная, во что они ввязались, трудно спорить с Боруто по поводу того, что он забрел в очередной подземный туннель. Сарада не уверена насчёт своих товарищей по команде, но она думала, что орда отмеченных проклятием монстров бросится на них, как это произошло в лаборатории. Но ничего не материализуется, и единственное, что их настигло – это неестественная тишина. — Ну, давайте, — подал голос Конохамару. — Мир не спасется, если мы будем так стоять. Несмотря на то, что они не прошли даже нескольких шагов внутрь убежища, солнечный свет не проникает внутрь. Конохамару вынужден был вытащить светящуюся палочку, и похоже, последнюю. Перед ними расположился длинный коридор, вдоль единственной дорожки впереди стоят колонны. На стенах сияют красные отблески, слова, вырезанные таким странным образом, что может видеть только она, и шепчут ей секреты, на которые у неё нет времени, чтобы изучить. Учиха мысленно задалась вопросом, знает ли её отец об этом месте. Земля опускается с каждым их шагом, погружая их все глубже в… Сарада не знает, как это назвать. Гробница, что ли? Боруто, похоже, придерживается того же мнения. — Я чувствую, что иду через гробницу. Его глаза скользят по каждой полоске тени, и в свете светящейся палочки его лицо становится пепельным. Сарада не может не заметить этого. Её собственные глаза проницательны, она замечает каждое изменения в воздухе, и это действует на нервы. Даже при том, что нет никаких извилистых проходов или намеков на лабиринтную крепость Орочимару, она чувствует себя здесь ещё более небезопасно. И не только потому, что в любой момент сумасшедший эксперимент может понять, что они здесь, и нападёт на них. Воздух здесь более теплый, что странно, а вкус металлический. Нет, не из крови, а из стали и… чего-то ещё. Сарада подумала, что это могло быть электричество, но она никогда не была достаточно близко к вспышке молнии, чтобы знать наверняка. Конохамару внезапно остановился, а Боруто врезался в его спину. — Эй! — Тихо, — приказал Сарутоби, сосредоточенно хмурясь. Сарада заметила капли пота на его лбу и поняла, что яд в его организме начинает опять действовать. Учиха знает, что лучше не рассказывать ему об этом, но от этого у неё не меньше скручивает живот. – Думаю, я… нет, это определенно… Конохамару двинулся с места и ускорил темп. — Эй! Какого чёрта?! — прошипел блондин и поспешил догнать его. Боруто вопросительно посмотрел Сараду, которая в недоумении только пожала плечами. — Просто будьте внимательны, — единственное, что сказал Конохамару. Они шли 10 минут, пока они не оказались в комнате с высоким потоком и с куполом. Нет, комната....больше похожа на амфитеатр… Стены тянутся вверх, изгибаясь одна в другую, образуя над головой гигантский купол. Похоже, что кто-то выдолбил гору, в которую забрел. Из стен торчит тонкая шаткая лестница, ведущая наверх спиралью. Тем не менее, Сарада смогла различить железные двери или панели, выстилающие стены пещеры через щели в металле. Из-за них доносится слишком знакомый стук, почти заглушаемый жужжанием машин и искрами на оголенных проводах. Запах горящей резины и ржавчины смешивается с сырым подземным воздухом, а также со слабым запахом электрики от грубого электрического освещения, установленного вдоль всей лестницы. Возможно, когда-то это была цитадель клана Учиха, но теперь она превратилась в логово безумца. Зрелище, без сомнения, впечатляет, но почему-то не это привлекает и удерживает намерения Сарады. Прямо в центре зала, не более чем в двадцати футах от них, лежит знакомая бледная фигура в синей мантии. — Мицуки... — прошептала Сарада, сдерживаясь, чтобы не заорать на всю комнату. Это настоящая удача, учитывая открывшееся перед ними зрелище. Мицуки неподвижно лежит на каталке, его мантии спущены до бедер, обнажая руки и раненый торс. Он был зашит, – грубо, но эффективно, – но кожа осталась той же неприлично-зеленой, что на шее Конохамару. Руки Мицуки в синяках и побоях, обвиты проводами и трубками, которые Сарада сразу же определяет как капельницы, из которых в его тело капает таинственная вязкая желтая жидкость. Рядом с каталкой жужжит автомат с циферблатами и сложными рычагами. Он тоже связан с Мицуки двумя толстыми черными трубками: один ведет к некоему монитору, прикрепленному к его сердцу, другой – к приспособлению в форме чаши на голове. Все это время он рассеянно смотрит вверх, как будто даже не подозревая, что они там. Брюнетку беспокоит не отсутствие реакции или грубое медицинское оборудование, а цвет кожи. Мицуки и в обычный день бледен, но сейчас даже в тусклом свете он кажется почти синим. Как-будто замерз. — Потеря крови, — осознает она, отступая в ужасе, когда её глаза ловят то, чего она не заметила сразу. Обильная кровопотеря. Пол, окружающий каталку, напоминает ужасный помост. На нем вырезан гигантский спиралевидный защитный знак, простирающийся на метр вокруг Мицуки. Линии были глубоко, хотя и поспешно выдолблены в камне, но очевидно, что это было сделано с определенной целью, а именно для сбора крови. Две последние защелки закреплены на изгибах рук Мицуки, обеспечивая устойчивую каплю крови в каменные рощи. Сарада плохо себя почувствовала. — Как...у него не может быть достаточно крови, чтобы заполнить всю эту сигилу, — напряженно шепчет Боруто. — Да, — мрачно говорит Конохамару. — Но это лекарства. Репликаторы крови. Как только у него заканчивается кровь, они дают ему это, и это восстанавливает уровень крови. — Этот парень – псих, — прорычал Боруто. — Давайте вытащим его оттуда, — говорит Сарада. Она и Конохамару подошли ближе, чтобы отцепить Мицуки, Боруто настороженно смотрит на эту сцену. — Эй…эй, Мицуки, просыпайся... — Он был под наркотиками, — говорит Сарада, осторожно вытаскивая иглы от капельниц. Учиха принюхалась и скривилась. Седативные средства не должны так пахнуть. — Это сильнодействующий транквилизатор, но я не знаю какой. — Бьюсь об заклад, что-то сильнее, чем может выдержать генин, — помрачнел Конохамару. Сарада кивнула, рассматривая более светлую, чем обычно, кожу. Маленькие порезы и раны вверх и вниз по рукам вдоль всех основных кровеносных сосудов. — Я думаю, с ним делали ещё что-то, — говорит брюнетка. Она проверила его пульс, обращая внимание на вялый поток его крови. — До того, как с него начали брать кровь. — Тогда зачем они оставили его в живых? — не понял Узумаки. — Страхование, — ответил Конохамару. — На случай, если все, что запланировал Джиккен, не сработает с первого раза. — Я собираюсь превратить голову этого засранца в фарш, — рычит Боруто, и на мгновение Сарада увидела в Боруто Наруто, когда тот уступил Девятихвостому Лису, и она задрожала. Боруто хоть и не обладает чакрой демона-лиса, но у неё внезапное представление, что однажды её друг станет очень опасным человеком. — Сарада… Учиха вздрогнула и перевела взгляд на Мицуки. Его желтые глаза тусклые, зрачки расширены. — Подожди, Мицуки, потерпи немного, — быстро говорит она, затем повернула голову к Боруто и Конохамару: — Нам нужно вытащить его отсюда. — … Нет… — бормочет Мицуки, слабо качая головой. —… Просто возьми… — Перестань говорить, — шикнул Боруто. Сараде и Конохамару удалось снять с головы Мицуки кардиомонитор и металлический шлеми: кровь стекает по вискам, когда втягиваются крошечные иголки. Сарада была немного шокирована, когда сняла шлем и увидела, что Джиккен использовала не только химические вещества, но и электромагнитные импульсы, чтобы парень не дёргался и оставался послушным. — Забудь про фарш, за это я сожгу Джиккен дотла вместе с Тейсо! Конохамару помогает переместить парня в сидячее положение, морщась, когда Мицуки отшатывался от прикосновений. В прошлом он никогда не подвергался ненужному физическому контакту, но по тому, как его руки и пальцы подергиваются, Сарада подозревает, что если бы он был сильнее, то яростно набросился бы на Конохамару. — Все в порядке, Мицуки, — шепчет Учиха. — Мы не причиним тебе вред. С нами ты в безопасности. Мы твои друзья. — Друзья…— повторил он, будто не понимает, что означает это слово. — Да что он с тобой сделал? — спрашивает Боруто. Однако ответа он так и не получил. Опьяненные от наркотиков глаза Мицуки широко раскрылись, смотря на месте прямо над плечом Сарады. Брюнетка развернулась и вскинула руку вверх, ловя клинок своей неповрежденной ладонью, прежде чем он пронзит её шею. — Сарада! Болезненный стон вырывается из её уст, и агония вырывается из центра её руки через все нервные окончания. Тем не менее, внимание девочки сосредоточено на Джиккене и его безумной ухмылке в нескольких дюймах от лица. Она отстраняется, лезвие обжигает её кости и мускулы а Джиккен телепортировался на несколько футов от них. Сарада уже чувствует разъедающий яд, видит зеленоватую паутину, растекающуюся в крови, льющейся из раны в руке. — Сарада! — Я в порядке, — выдохнула она, хотя ноги подгибаются и девочка рухнула на одно колено. Конохамару и Боруто быстро ретировались к ней. Когда её взор начинает размываться, она наблюдает, как безумная улыбка Джиккена принимает жестокий поворот. — Что ж, — говорит он и голос эхом разносится в пещере, — Эта сцена довольно знакомая. У меня прям дежавю. Сарада качнулась, пытаясь оставаться в вертикальном положении. Чрезвычайно важно, чтобы она всегда знала обо всем, что происходит вокруг неё. Бессознательное состояние означает, что битва проиграна, также означает, что она не сможет помочь своей команде и что Джиккен победит. — Он не может победить! Мы не можем позволить ему победить! — проорало подсознание Сарады. Кожа покрылась потом, и она чувствует, как по спине пробегают мурашки. Краем глаза она заметила, что Мицуки тоже держится прямо, сидя без посторонней помощи, но опираясь на трясущиеся руки. Он тоже, кажется, полон решимости сражаться, несмотря на свое ослабленное состояние. — Вы все умрете, — спокойно сообщает им Джиккен. — Нет. Ещё лучше. Вы просто перестанете существовать. Драка – это просто игра, но и её вы уже проиграли. — Гори в аду, засранец, — рычит Боруто. — О, знаю, — хихикает Джиккен. — Бывал там уже. Много лет назад. Слишком поздно что-либо менять. — Его голос становится тихим, заговорщицким. — И ни один из вас не достаточно был силен. Отравленные и избитые, и даже не представляющие угрозы. Но она … — Его выражение лица искажается отвращенной усмешкой. — Она получит удовольствие от того, что наконец-то сможет убить тебя. — Ты не должен так хлопать ртом! Тебе все равно придется пройти сквозь меня и братика Конохамару! Даже если ты убьешь нас, мой отец придет! Он и дядя Саске остановят тебя! Джиккен ухмыльнулся. — Я не боюсь будущего, которое никогда не наступит. — Это может быть правдой, — мрачно допускает Конохамару, – Но, опять же, ты никогда не встречал нашего Хокаге. И не только его. Джиккен усмехнулся. Через секунду он исчез. Он появился снова но уже прямо за Мицуки и Сарадой, замахиваясь на них своим окровавленным кунаем. Прежде чем он смог нанести удар между ним и подростками возникла стена из земли. Камень гудит от чакры, и когда лезвие врезается в него, он сразу же щелкнул и раздался звук звона. Бросив оружие и прежде чем лезвие успевает удариться о пол, Джиккен снова телепортируется и пытается подойти к членам команды под другим углом, хватаясь рукой за лицо Сарады. И снова из земли вырывается ещё одна стена. Танец повторяется ещё несколько раз. Джиккен делает ход, но Конохамару использует стихию земли, чтобы создать барьер. Чтобы Сарутоби не смог его поймать, Джиккену приходится отступать, прежде чем сможет предпринять ещё одну попытку на подростков. Наконец враг прекратил попытки и останавился в нескольких футах от Конохамару злобно глядя на него. — Сначала мне придется убить тебя, — решил он. — Попробуй убей! — Боруто начал шагать вперед, ладонь уже вибрирует, готовясь к Расенгану, но Конохамару схватил его за плечо. — Нет, — приказал он. – Моя работа –разобраться с ним. Твоя – защитить своих товарищей по команде. — Но-... — Это же тот путь шиноби, который ты выбрал, верно? Защищать людей, которые дороги. Ученик Саске не стал бы спорить. — Это не-...! — Прекрати. Ты им нужен, — мужчина кивнул на Сараду и Мицуки. — Что... он...? — прохрипел Мицуки, все ещё сбитый с толку анестезией, протекающей по его телу. — Конохамару-сенсей… Вы не можете! — начинает Сарада. — Яд… который у Вас в организме распространяется быстрее! — Вы… всегда с неуважением, да? — фыркнул Сарутоби — Вы должны слушать своего учителя, — Он пошёл вперед держа в каждой руке по кунаю. Лезвия загудели от энергии и внезапно вспыхивают видимой синей чакрой. — Вы двое являетесь детьми героев Четвертой Мировой Войны Шиноби. А этот парень получил способности от Саннина. Но я внук Третьего Хокаге, а он также был героем! Разбежавшись, Конохамару бросился к Джиккену с лезвиями в руках. В тот момент, когда телепорт исчезает в воздухе, Конохамару внезапно превращается в дюжину копий самого себя, каждая из которых владеет клинком чакры. Когда Джиккен рематериализируется, тринадцать фигур начинают атаковать его одновременно, нанося быстрые и жестокие удары по нему. Каждый удар был бы смертельным, если бы бледный человек не исчезал перед каждым ударом. Время от времени Джиккен появляется позади клона, избавляясь от него любой тактикой, какой только может: свернуть шею или кулаком в лицо. Каждый клон исчезает в облаке дыма а оружие глухо падает на землю. Сарада прищурилась, понимая, что что-то не так. — Погодите...оружие должно исчезнуть вместе с клонами. Так что они не должны шуметь, если только оружие не настоящее... — Как только эта мысль приходит в голову девочке, Конохамару подал знак рукой. Выброшенные кунаи, окружающие рукопашную клонов, засияли чакрой и медленно начали подниматься с земли и умножаться в несколько раз. — Он... дал всем теневым клонам настоящее оружие! — поняла Сарада. — А потом он… направил в них чакру и умножил их, — добавляет Мицуки, тоже впечатленный не смотря на своё состояние. Боруто изумленно смотрит. — С каких это пор он может так делать? Перед подростками стоит совем другой человек. Шутливый, жизнерадостный, у которого они тренировались в течение нескольких месяцев, ушёл, его заменил опасный человеческий вихрь. Хотя, все они слышали истории о его способностях, но никогда не были в ситуации, когда ему нужно было показать им свои способности. — Я… теперь понимаю, — тихо говорит Мицуки. — Понимаешь что? — Почему Конохамару-сенсей… почему люди говорят…что он станет преемником твоего отца. Джиккен тоже считает это внезапное изменение столь же неожиданным. В конце концов, это было только случайно и из-за неожиданности он лишил Конохамару сознания во время их первой встречи, но теперь, когда он знает, чего ожидать, то совсем не сдерживается. Джиккен ловко поворачивает своё тело в воздухе, чтобы избежать клинков, одинако он не замечает, что клоны Конохамару сформировались. Четверо из них и настоящий Конохамару окружили его со всех сторон, равноудаленные от него в причудливой форме пятиугольника. С пугающей синхронностью все они атаковали одновременно, извергая скоординированный поток энергии: земли, огня, ветра, воды и молнии. Колени Сарады подкосились, но на этот раз от увиденного. Она никогда не думала, что их учитель освоил все пять стихий. Она мысленно задалась вопросом, почему ей никогда не приходило в голову, что ему пришлось бы это сделать, если бы он когда-нибудь действительно намеревался стать Хокаге. — Он просто стал в сто раз круче? — тихо спросил Боруто. — Я бы сказал, у тебя есть конкуренция, — слабо шутит Мицуки. По мере того, как пыль исчезнет, поток стихий рассеивается в окружающем воздухе и остается лишь хрупкое подобие скелета человеческого тела, почерневшего и искривленного. — Он…? — неуверенно начала Сарада. — Похоже на это, —отвечает Боруто. Неужели произошло именно то, чего они ожидали? Конохамару наконец-то расправился с призрачным клоном, упорство наконец победило скорость. Но в нескольких футах от них они видят, как Джиккен возвращается к жизни. Его кожа местами почернела, а под разорванной одеждой видны блестящие ожоги, но все же ясно, что он выжил. — Нет… — качает головой Сарада. — Я должен признать, — мрачно говорит бледный мужчина, оскалив зубы в улыбке. — Я впечатлен. Но я больше не хочу играть. Тем более против последних усилий умирающего, — громко проговорил он. — Ваше время ограничено. Все, что я должен сделать, это пережить его. На этот раз ухмыляется Конохамару. — Ну, попробуй. И снова они бросаются друг на друга. Черные пятна начинают мелькать перед глазами Сарады. Она прижала руку к глазам, пытаясь избавиться от этого. Брюнетка практически чувствует, как яд распространяется по её венам и проникает в клетки. Даже крошечная способность к самовосстановлению, которую она накопила, пытается бороться с этим, она подавляется изнутри. Сарада резко падает вперёд. — Сарада! Однако вместо того, чтобы удариться о землю, она упала на что-то мягкое. Девочка увидела черное и розовое. Руки обнимают её за спину и плечи. Боруто. — Мы должны… спешить, — говорит Мицуки. — Джиккен прав. Это всего лишь… игра времени. Возьмите мой пояс. — Для чего? — Поможет вам, это временно... яд не остановит, но замедлит его. — Должно быть что-то ещё, что мы можем сделать! — начинает Узумаки. — Разве мы не можем… я не знаю, ну как-нибудь выпустить яд? — Если ты хочешь чтобы двое из нас… страдали от потери крови… вместо одного. — Не беспокойся обо мне, — возражает Сарада. — Вы должны помочь Конохамару-сенсею, — Учиха умолкла и сделав несколько устойчивых вдохов, продолжила. — Если ему не удастся совершить идеальный удар… у него скоро закончится чакра. — Тогда я должен вытащить тебя отсюда как можно скорее! — решил Боруто. — Стоп, чего? — Я сказал, что собирался защитить тебя! И если нас всех все равно убьют, я умру, делая это! Глаза Сарады расширились. Это последнее, чего она от него ожидала. — Боруто… — Если вы двое закончили… несвоевременно излишне драматичны, — слабо протягивает Мицуки. — Спор не изменит… ничего. Нам нужен… план. Сарада чувствует, как Боруто крепче сжал её плечо. — Ну… может быть, он есть, — осторожно говорит Узумаки. — Но он не очень хороший. Сарада горько смеется над этим. — Я и не сомневаюсь. — Ты нам нужен, Мицуки, — продолжил Боруто. — Если у нас будет шанс сейчас, то будем драться и бежать. — Я сделаю все возможное. — Вы не можете! Мицуки, ты слишком слаб! — протестует Сарада. — Сейчас, да, — уступает Боруто. — Но если он возьмёт часть моей чакры, возможно… — Как? — Я видел, как это делали мой отец и дядя Саске. Они помогли старику Какаши открыть портал, даже когда его чакра была истощена. Может, я смогу сделать то же самое! Пополнить тебя чакрой, чтобы ты мог сражаться. А пока я уведу Сарада отсюда... — Чёрт возьми, — шипит она. — Ты должен пойти за Тейсо! Если ты... — Хоть раз в жизни ты можешь не спорить со мной?! — Может, хоть раз в жизни ты не будешь таким упрямым?! — Никто из нас не в той форме ... чтобы противостоять этой женщине, — говорит Мицуки, в его голосе звучит такая смесь страха и ненависти, что Сарада задается вопросом, что же произошло, когда он был заперт здесь. — Но Боруто может, по крайней мере, выполнить приказ, данный… нашим сенсеем. Но… если мы сделаем это, вы будете сильно ослаблены. Ваши запасы чакры… далеки от Седьмого Хокаге. — Да, но мне не нужно много чакры, чтобы вытащить Сараду отсюда, — говорит Боруто. — Если наши папы придут, держу пари, что наши мамы тоже. Тётя Сакура может вылечить Сараду, если я смогу доставить её к ней. — Ключевое слово «если», — говорит Сарада, делая последнюю вялую попытку заставить их послушать. — Забудь обо мне, нет времени! — Это мое решение. — Да, но одно дело смотреть, как наши папы делятся чакрой, а другое дело повторить. Ты даже не знаешь, как это сделать! — Но я знаю, — перебивает Мицуки. Он повернулся к Боруто. — Ты уверен? Боруто на мгновение задумался о своем друге, возможно, борясь с каким-то чувством самосохранения в последнюю минуту, а затем усмехнулся. — Черт возьми, да, — говорит он, хватаясь за руку Мицуки. — Мы собираемся надрать им задницу! Верьте! — Если вы двое умрёте, я никогда никому из вас не прощу, — кисло сообщает Сарада. С одинаковым выражением решимости Боруто и Мицуки протягивают руки и схватили друг друга. Когда их руки сжались, от них двоих начала исходить чакра, интенсивная и статичная. Сарада иногда забывает, что, – хотя она происходит из древней родословной и тщательно тренировалась для наращивания собственных резервов чакры, – у обоих её товарищей по команде есть генетическая предрасположенность к этому. Боруто – Узумаки, а Мицуки – ну, кем бы он ни был. Если её подозрения, – а это все ещё только подозрения, – верны, он унаследовал определенные способности, о которых она не знает. Сейчас Мицуки выглядит полностью сосредоточенным, а Боруто сосредоточенно скрипит зубами. С каждой секундой он становится все бледнее и бледнее. Сарада знает по опыту, что извлекать из людей чакру неудобно, но для Боруто такое быстрое ослабление означает, что он многое разделяет. И что Мицуки было хуже, чем они думали. Не помогает то, что все это временно. Восполнение чакры ни в коем случае не заменит потерянную кровь. Это больше похоже на укол адреналина, чтобы поставить его на ноги. Боруто может жертвовать своей силой сейчас, но Мицуки может в конечном итоге умереть, если их тактика сваливания не удастся. Глаза Сарады начинают расплываться, и она быстро заморгала, пытаясь прояснить их. Как бы не хотелось ей активировать свой Шаринган, чтобы быть в курсе того, что происходит, это просто перегрузит её и без того скомпрометированную систему. Как бы то не было, ей трудно поддерживать ровное дыхание, она пытается не паниковать, когда кажется, что не может сделать полный вдох. Чем медленнее Учиха дышит, тем медленнее будет её пульс и тем медленнее будет распространяться яд. Черт возьми, если бы я была быстрее и просто увернулась от этого дурацкого клинка, я могла бы помочь! Ну, как бы мог помочь человек с двумя ранеными руками. Её внимание возвращается к Конохамару. Прищурившись, Сарада пытается понять, что он делает сейчас. Сарутоби махнул рукой, и земля под Джиккеном становится скользкой и неустойчивой, заставляя его споткнуться прямо перед тем, как он успевает прыгнуть в воздух. Когда бледный мужчина пытается восстановить равновесие, Конохамару глубоко вдыхает, прежде чем выбросить гигантское облако пыли или пепла. Он кружится в воздухе, окружающем его противника, скрывая его вид на окружающую пещеру. Нет, подождите... это не пыль, это ... Не останавливая натиска, Конохамару скрипнул зубами. Возникает искра, и внезапно вспыхивает пыльный воздух, превращая дымящееся облако вокруг Джиккена в огненный купол. Пропитанный чакрой порох?! Внутри Джиккен закричал от боли, но, кажется, не может выйти за пределы кучи пепла. Я предполагаю, что он цепляется за противника и гарантирует, что он действительно его поймает ... даже если он телепортируется прочь. А затем Конохамару делает еще один прыжок с разбега, Расенган становится все больше в его руке. С ревом он толкает его вниз завершающим движением, которое освещает всю пещеру, когда он поражает цель. Сарада отвернулась и закрыла глаза. Боруто и Мицуки склоняются друг к другу, пытаясь укрыться от толчка, но ни один из них не отпускает руку. Гигантские раскидистые трещины пробивались сквозь землю, разрушая окровавленную печать вокруг каталок и механизмов, к которым ранее был подключен Мицуки. Кровь и вода начинают окрашивать область вокруг него, просачиваясь из тщательно проведенных линий. Это оно? Это конец? Сарада снова взглянула на схватку, сердце колотится, несмотря на её попытки сохранять спокойствие. Конохамару тоже стоит в напряжении, спиной к ней, пока оседает пыль. Темная фигура становится видимой в облаке пыли и пепла, и живот Сарады сжимается от ужаса. Нет...он выжил! Кажется, даже хуже. Когда Джиккен снова становится видимым, Сарада заметила, что он покрыт блестящими красными рубцами и ожогами. Его одежда разорвана и обуглена, под ней видны кровавые мышцы и кости. Но прежде, чем есть шанс отпраздновать это, раны начинают заживать. Нет… Сначала Учиха думает, что у него может быть какой-то исцеляющие техники, но потом она поняла, что кожа, покрывающая его, распространяется из-под черных отметин. Поскольку бледная кожа сменяется серой, она приобретает чертовски блеск, как у рептилий или земноводных. Глаза Джиккена стали больше, зрачки пожелтели, а вены на его лице вздулись. Он больше не похож на Четвертого Хокаге, а на какого-то монстра из мифа. Пальцы соединяются вместе, превращаясь в три злобных серповидных когтя на его руках, в то время как его ноги удлиняются, разрывая сандалии и превращаясь в когтистые лапы. — Думаю, у тебя все идёт не так хорошо, — дерзко отмечает Конохамару, — Если тебе пришлось активировать проклятую печать, чтобы выжить. — Признаюсь, мне никогда раньше не приходилось это делать, — отвечает Джиккен, его ранее маниакальный голос переходил в баритонное рычание. — Подумать только, такое насекомое, как ты, осмелилось мне бросить вызов. — В последний раз, когда я проверял, у нас не было проблем. Я уверен, что выигрываю, — ухмыльнулся Конохамару. — Видя, как эта печать, для которой ты использовал Мицуки, теперь сломана. Я не думаю, что ты все-таки протащишь Оро-… — Ты не посмеешь сказать это имя! Джиккен продвигается вперёд, исчезает в нескольких дюймах и снова появляется позади парня. Конохамару вовремя разворачивается, чтобы уклониться от удара, но Джиккен снова исчезает, теперь уже идя на него сбоку. Он находится в его слепой зоне, но каким-то образом Конохамару предугадывает движение и хватает его за руку, переворачивая его движением, которое должно было вывихнуть плечо и локоть. Но в мгновение ока он снова ушел. Колено ударяет Конохамару в спину, затем локоть ударяется о его челюсть. Конохамару не упал, но вынужден был откатиться на несколько футов, чтобы прийти в себя. Кулак изгибается вперед, когти серповидной формы стремятся врезаться ему в грудь; Конохамару не двигается быстро, жертвуя уклонением ради возможности схватить руку и повернуться, зарабатывая гневный, мучительный вой боли. — Ты действительно думаешь, что это была единственная печать? — заорал Джиккен. — Ты думаешь, я бы не стал принимать во внимание все?! Богиня все видит, а мы знаем все вероятности! — Приму к сведению! — Конохамару стреляет в ответ, собирая Расенган и толкая его в сторону Джиккена. Враг снова уклоняется, и Сарада выругалась, как на его продолжающееся уклонение, так и на его слова. Она знала, что, похоже, у Мицуки взяли больше крови, чем было собрано в кровяной печати. Скорее всего, где-то еще есть другое: самое очевидное место было бы намного выше них. Для многих дзюцу, создающих дверные проемы, требуется какой-то маркер или второй порт входа в другое место. Если тот, кого уничтожил Конохамару, здесь, шансы, что второй, намного выше. Может быть, даже вырезан в куполообразном потолке этого места. К сожалению, в её нынешнем состоянии это слишком далеко для неё, а остальная часть камеры закрыта строительными лесами. Может быть, я могу просто взглянуть Шаринганом. Если я знаю, где это, я могу сказать... Боруто простонал и покачнулся вперед, едва сдержав равновесие. — Эй! — крикнула Сарада, а затем её взгляд падает на Мицуки. — Ты... Но её товарищ по команде остается тихим, склонив голову и совершенно неподвижный, пытаясь приспособиться к внезапно незнакомой чакре. Сарада протягивает руку, чтобы поддержать их обоих, когда Боруто резко вскидывает голову и кричит: — Нет! Сарада поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Конохамару судорогнулся в воздухе, как будто кто-то ударил его ножом в спину. Сперва брюнетка подумала, что это Джиккен, но чудовищный человек поднимается на ноги внизу. Когда Конохамару схватился за грудь и упал на землю, Сарада поняла, что его тело сдалось. — Конохамару-сенсей! — закричала девочка, пытаясь встать, но не может заставить свои конечности функционировать. Перед её глазами плывёт, а голова кружится. Джиккен бросился вперед и громко шепчет: — Время все-таки на моей стороне. Хихикая, он поднимает колено, наклоняя одну раздвоенную ногу вниз, чтобы раздавить Конохамару горло. У него никогда нет шанса, так как земля под ним взрывается, змеи выбегают из земли, обвивая его руки и туловище. Слева от Сарады вспыхивают желтые искры электричества, и когда она поднимает глаза, она потрясена, увидев, что Мицуки встал на ноги. Но это Мицуки, которого она никогда раньше не видела. Он в ярости. — Ты… отравил меня, — прорычал он, смотря на Джиккена, а змеи, удерживающие его на месте, сжали хватку. — Вонзал иглы в мои вены… прицепили меня к машинам… когда я поклялся, что никогда… не позволю… этому… повториться… снова! Мицуки махнул рукой, и змеи, удерживающие Джиккена, судорожно сжимаются, утаскивая его от неподвижного тела Конохамару. Джиккен взвылот боли, когда кости треснули, черты лица сужаются в фокусе, а затем он исчез. Он появился, шатаясь, в нескольких метрах от Мицуки, запыхавшись, держа одну руку за груди, он смотрит на Мицуки с новым пониманием. — Итак… ребёнок – не только его кровь… но и одна из его игрушек. — Я не игрушка, — ответил Мицуки. — И поддерживать меня в живых все это время было очень серьёзным просчётом. Что происходит дальше – это шквал движений, которых Сарада не сможет отследить, даже если она активирует свой Шаринган. Она никогда не видела эту сторону Мицуки раньше, и, как бы Учиха не была очарована и обеспокоена этим, она не может позволить себе увлечься этим. Медленно и тяжело она подбирается ближе к Боруто. — Ты в порядке? — Жить буду, — сквозь стиснутые зубы отвечает блондин, а затем послышался слабый смех. — Если мы выберемся из этого… и твоя мама тоже меня вылечит. Тьфу, все это чушь собачья... — Никто не просил тебя играть в героя, — напряженно отвечает она. — А тебя никто не спрашивал, — возразил Узумаки. — Серьёзно … ты пережила целый день… сломаные кости, чуть не утонула и… это ещё малость. — Заткнись, идиот. — Да, да… — прозвучал яростный крик сверху, где Мицуки и Джиккен бросают друг друга в стены, увлекая бой все выше и выше по валам, окружающим зал. — Я знал, что он хорош… но не настолько. — Он скоро выдохнется, — мрачно предупреждает Сарада. — Вот почему нам нужно уйти… прежде чем его отвлечение перестанет работать. Дай мне минутку… чтобы придти в себя. Я вытащу тебя отсюда... — Нет, уйдешь ты. Ты будешь быстрее сам по себе. Найди наших родителей. Я могу… Я остануст с Конохамару-сенсеем. — Сарада… заткнись и перестань спорить о том, что мы уже решили. Кроме того, если ты умрешь, мне быть... Глаза брюнетки расширились. — Что…? — Убитым дядей Саске и тётей Сакурой? Совершенно не в моем списке дел, которые нужно сделать сегодня, — объявил Боруто, заставляя себя подняться на ноги. Он тянется к Сараде и, прежде чем она успевает возразить, берет её на руки. — Я могу ходить...! — Лучше меньше движений, — перебил Боруто. — Поехали! Но прежде чем он сделал шаг к выходу, крик наполнил пространство. Боруто и Сарада посмотрели своего товарища по команде. Кончики пальцев Мицуки светятся пурпурным пламенем: техника, которую Сарада считает средством нарушения потока чакры врага. Джиккен находится в процессе раскола вниз, явно пытаясь оторвать голову Мицуки, но остается застывшим на пурпурной чакре, вспыхивающей у его живота. Спустя мгновение мужчина практически кричит от агонии, отпрыгивает назад и вцепляется в живот. Сарада не видела, какую печать использовал Мицуки, но уверена, что Джиккен больше не будет телепортироваться в ближайшее время. Он тоже в этом уверен, судя по болезненному выражению его лица. Все его тело напряглось, как будто он пытается исчезнуть, но не может выйти за пределы закрепляющей его печати. Нормальный человек сейчас бы уже стоял на коленях, но Джиккен продолжает стоять. Он в отчаянии царапает живот, оставляя там кровавые рубцы. — Умный, умный, — ядовито говорит он. Затем он внезапно начинает смеяться. — Но не настолько! Мицуки сделал движение вперед, но Джиккен ловко отпрыгнул, отступая все дальше и дальше по шаткой лестнице. — Проклятые служат своей цели, не так ли? — безумно говорит Джиккен. — Он оставил их, как и меня. Оставил тебя. Брошенные. Но я нашёл им применение! И даже если я умру здесь… она вернет меня! — Тебе нужно заткнуться сейчас же, — категорично заявил Мицуки. — И тебе нужно принять решение, — прорычал Джиккен, размахивая окровавленными когтистыми руками, как будто отмечая варианты. — Убить меня… или спасти своих друзей. Прежде чем Мицуки успел задуматься над этим, Джиккен поворачивается и толкнул рукой что-то на стене поблизости. Послышался скрип, как будто вниз тянут вниз давно неиспользованный рычаг. Через несколько секунд в комнате начинает эхом скрежетать металл. Звуки, которые слышали генины, внезапно исчез, заменяясь зловещим рычанием, которое Сарада слышала раньше. Теперь становится понятно, о чем говорил Джиккен. — О нет... — шепчет она, смотря, как десятки теней движутся по крепостному валу, по винтовой лестнице. Они нависают над краем строительных лесов, рыча и ударяя друг друга. Учиха бы подумала, что купол горы заполнен очень большими летучими мышами, если бы не знакомое распространение пятен, появляющихся на их коже при попадании света. Именно в этот момент несколько некогда человеческих существ замечают их внизу. Боруто сжал брюнетку сильнее, и тихо проговорил: — Это не хорошо, не так ли? Сарада в ответ только судорожно сглотнула.***