И вспыхнет пламя. Зима пришла

Подготовка к очередной битве шла полным ходом. На военном совете разрабатывался новый план, где были учтены ошибки предыдущего. Вся столица пришла в движение, никто не хотел повторять того, что случилось в Харренхолле. Однако, неважно, как хорош был бы новый план, он не имел никакого веса, пока вопрос об убийстве Короля Ночи оставался открытым. Данная тема обсуждалась на каждом совете, все старались выдвигать собственные теории. Разрабатывались многочисленные ходы и подступы к предводителю мертвецов. Большинство сходились во мнении, что достаточно повторить успех Арьи Старк, а значит нужен был сильный воин с валирийским мечом. Поэтому на совет также допустили Гарольда, так как остальные владетели редкого оружия уже принимали активное участие в обсуждениях. Каждый, кто имел при себе валирийский меч или кинжал должны были в предстоящей битве гореть лишь одной целью и идти строго к ней. Только лишь Лианна и Джон зачастую хранили молчание. Королева всё ещё придерживалась мнения, что никому не скажет о своём личном плане и никто не должен узнать, к чему она готовилась. Король Севера же молчал потому, что не решился озвучить то, что когда-то ему поведал Брандон Старк. Он считал, что ему попросту не поверят, ведь со стороны это очень глупо полагаться на собственные сны и мёртвого родственника. Время неумолимо поджимало, погода несла в себе весть о стремительном приближении мертвецов, поэтому Лианна больше не могла откладывать разговор с сыном. Если она так желала спасти весь Вестерос, то оттягивать неизбежное было бессмысленно. Джон пришёл сразу, как только освободился. Он выглядел уставшим и это состояние было отнюдь не от бессонных ночей, которые по всем правилам стоило проводить со своей женой. Старку просто было сложно выносить всё то, что успело обрушиться на него за последние месяцы. Он очень старался выбраться из темноты, что плотным коконом сковала его жизнь, но тени лишь сильнее и сильнее сгущались над ним. Больше король не видел в глазах своих людей той любви и уважения, его имя не превозносили, тосты в его честь перестали звучать среди северян, власть держалась на тонкой ниточке — на его деснице. — Матушка, — проговорил Джон, как только вошёл в кабинет Лианны. Только сейчас он приметил, что за несколько месяцев его мать будто бы постарела на десятки лет. Зима высасывала последние жизненные соки из каждого. — Проходи, — с долей волнения ответила женщина. Старк уверенно прошёл внутрь кабинета и устроился на стуле. — Как Элия? — было первое, что спросила королева. Ей думалось, что для начала нужно было пообщаться на отвлечённые темы. Пока что Джон выглядел пусть и уставшим, но вполне расслабленным. — В порядке, — довольно сухо ответил Старк. Ему было особо не о чем рассказывать. Их жизнь с Элией после свадьбы практически не изменилась. Они продолжали встречаться на советах и иногда стали ужинать вместе, чтобы в глазах остальных хоть как-то походить на супружескую пару. Всем и так было ясно, что этот союз нёс в себе только политический характер, но многие задавались вопросом, в чём же была выгода для обеих сторон. О беременности принцессы умалчивали, хотя находились слишком наблюдательные люди, которые подмечали нездоровое состояние Мартелл. — Я могу лезть не в своё дело, но… вам стоит хотя бы иногда ночевать в одной комнате. — Проговорила это Лианна не от большой любви к сложившемуся союзу. Но раз такое произошло, то стоило быть очень внимательными. Уже активно ходили слухи, что новобрачные совсем не спят вместе, а принцесса и вовсе увлечена своим гвардейцем. — Ты позвала меня для этого? — Вопрос прозвучал грубо. Однако Джон совсем не хотел говорить о его браке, об Элии и об их отношениях в целом. — Нет. Нам нужно поговорить о более важном. Но сперва дождёмся ещё одного человека. — После этого наступило молчание. Старк впервые чувствовал себя очень неудобно в обществе матери, ощущалось явное напряжение. Сама Лианна боролась с волнением и могла только предполагать худшие варианты развития дальнейшего разговора. Прошло достаточно времени, прежде чем в дверь постучали и в кабинет вошла Кинвара. В любое время дня и ночи, в любое время года эта женщина сияла красотой. Она всегда хранила на своём лице загадочную улыбку, а тёмно-красные одежды ярко подчёркивали её бездонные голубые глаза и тёмные, словно сама ночь, волосы. Жрица поклонилась обоим правителям, а после того, как подняла голову, упёрлась взглядом в Джона. Лианна поднялась со стула, а за ней это сделал и сын, будто и он предчувствовал непростой разговор. Появление Кинвары его немного напрягло. Не то чтобы она его очень заботила, но он помнил, как отец кидал на эту женщину самые враждебные взгляды. Таргариен тем временем пристроилась возле обеденного стола и опёрлась о него рукой, силы будто хотели покинуть её уже сейчас. — Нам необходимо обсудить предстоящую битву, — неуверенно начала королева. — Мы это делаем на каждом совете, разве нет? — Пусть слова Джона были адресованы матери, он как зачарованный смотрел на жрицу, а та в свою очередь продолжала изучать его. — То, о чём нам нужно поговорить, касается только нас троих, — после этих слов Лианна повернулась к Кинваре, ища у той поддержки. Может пришло время начать говорить ей? Но жрица продолжала молчать и чего-то ждать. — Мы не сможем убить Короля Ночи только одним валирийским мечом. — Я знаю, — совсем неожиданно для обеих женщин ответил Старк. Только теперь в его голове стали складываться детали. Стало объяснимым и молчание матери на советах, и присутствие жрицы. Возможно, они знали то, что рассказал ему его предок. Кинвара сделала шаг к Джону и взгляд её стал более пронзительным. — Ворон рассказал тебе, — звучно проговорила жрица. Старк сразу понял, что она видела то, что не поддавалось объяснениям. — Он всё знает, — как факт подтвердила Кинвара. — Тогда почему ты молчал? — поинтересовалась Лианна. Теперь она совсем сбилась с толку. Разговор в её голове представлялся по-другому, а сейчас нужно было резко менять тактику. — А почему ты молчала, если знала? — Потому что, если узнают все, то есть вероятность, что ничего не получится. — Джон нахмурился и мотнул головой. Может он и знал всю историю, знал, что одного валирийского меча недостаточно, но остальные факты давно смешались в его голове. Он перестал об этом думать, так как в жизни произошло слишком много всего. — Нам необходимы три составляющие — Герой, Меч и Жертва. И снова тишина, которая Джону совсем не понравилась. Две пары женских глаз смотрели на него, будто подталкивая додумать всё самому. Пока Лианна явно переживала, Кинвара, напротив, с восхищением поглядывала на Старка. Ему даже стало не по себе. Было ощущение, что жрица видела перед собой своего Бога или… — Хотите, чтобы его убил я? — Этого хотим не мы, этого желает Владыка Света, сама судьба сотворила тебя для этой цели, — торжественно объявила Кинвара. Дальше она что-то промолвила на незнакомом ему языке, скорее всего валирийском, но от этих слов её голубые глаза вдруг стали темнеть и наливаться алым цветом. — Вы тот, что родились на исходе лета под красной звездой, среди соли и дыма. Владыка Света выбрал вас. Только вы сможете развеять тьму и принести свет в этот мир. — Казалось, что ещё немного и Кинвара могла упасть на колени и припасть к ногам короля, будто и правда перед ней находилось воплощение Бога. Сам Джон не был очень удивлён. Сколько раз во сне он искал Короля Ночи, сколько раз готов был убить. — Я помню историю об Азор Ахае, не утруждайтесь. Но ничего не выйдет. Согласно легенде, Герой должен был убить свою любимую, — Старк отвернулся от матери и жрицы и прошёл обратно к письменному столу. — Женщину, которую он любил больше всего на свете, — голос короля стал очень печальным. — Моя любовь уже мертва. — Да и будь Джессамина жива, он никогда бы не смог совершить такого преступления. — Любовь… короткое слово, но сколько в нём значений, — Лианна была даже благодарна, что Кинвара продолжила разговор. У самой королевы словно онемел язык и она уже перестала чувствовать под собой твёрдый пол. — Любить можно не только свою спутницу. Любовь к брату или сестре, любовь к жене, сыну или дочери, любовь к отцу или… матери, — жрица уже ощущала, как сердце Джона забилось сильнее. Он медленно развернулся и вцепился в Кинвару взглядом, надеясь что-то прочесть в этих алых глазах, а затем его голова осторожно повернулась к королеве. — Кто же вам сказал, что Жертвой может быть только возлюбленная? — Вопрос прозвучал будто бы в его голове, словно жрица и не говорила этих слов, а проникла в мысли и отпечатала эти слова, чтобы те уже не смогли забыться. — Нет, — прошептал Джон, уставившись на мать. Он даже усмехнулся, считая, что с ним играют злую шутку. — Нет. Даже говорить об этом не будем! Нет! — Старк опять отвернулся. Лианна постаралась взять себя в руки, оттолкнулась рукой от столешницы и подошла к сыну, ухватив того за плечо. — Я готова. Скажу больше, я сама хочу этого. Мы должны всё закончить, раз и навсегда. — Снова раздался истеричный смешок Джона. — Ты из ума выжила? — прокричал король. — Считаешь, что я смогу тебя убить только потому, что какой-то там неведомый нам Бог так хочет? — Джон, послушай. — Я не хочу даже слушать, ясно? — тон его только повышался. — Нет, ты выслушаешь! — Лианна развернула его лицом к себе. — Мы с тобой всегда желали только лучшего нашим людям. Нашей целью было лишь их благополучие и безопасность. Мы любим свой народ, мы правим ради них. Одна жизнь взамен тысяч, разве это много? Подумай о будущем, о своём ребёнке, который может не родиться из-за того, что все мы можем погибнуть, если не исполним долг. Джон стряхнул её руку с плеча и сделал пару шагов назад. Сейчас он отчётливо вспомнил сны, где всё вокруг ему шептало о предназначении. Теперь Старк вспомнил и лицо женщины, что должна была погибнуть под его мечом. Неужели и правда Боги давно обо всём распорядились? Очередное доказательство их бездушия, раз они допускают то, что сын смел убить собственную мать. — Подумай хотя бы раз не о людях, а собственных детях! Или тебе уже всё равно, что ты оставишь после себя? Тебя не волнует, что только мне жить после с этой ношей? Не волнует моя боль, не волнует, что я и так уже всё потерял, а теперь ты лишаешь меня последнего. — Джон переместился на другую сторону комнаты и опёрся ладонями на комод. Почему всем вокруг было что-то нужно именно от него? Если раньше он считал себя сильным, тем, кто мог справиться с любой преградой, то сейчас силы покидали его. Старк потерял вкус к жизни, потерял веру, любимую, дом. И пусть Лианна не стала ему настоящей матерью, которая по вечерам читает сказки и целует в лоб перед сном, но ему было противно думать, что и эту частичку своей жизни он способен потерять. — Сынок, это не грех и не ноша, — королева снова подступила к сыну. — Ты подаришь мне покой, а остальным — будущее. Будущее без страха, что рано или поздно зло оживёт вновь. Твои дети и дети твоих детей не будут жить от рассвета к рассвету в ожидании смерти. Ты не должен думать об этом, как о преступлении. Твои руки не будут в крови. Я желаю умереть именно так, в последний раз сделать что-то стоящее. Так помоги мне в этом, помоги людям, ведь они нуждаются в нас. Старк прикрыл глаза и часто задышал. Перед ним выросла чаша весов, где на одной стороне мать и собственное состояние, а на другой королевство и люди, за которых он боролся так долго. Лианна замолчала, чтобы дать ему время всё обдумать. Она уже видела, что он терзается в выборе, а значит, что отрицание уже ушло. Джон и сам прекрасно понимал, что так будет правильно. Одна жизнь против тысяч, как сказала королева ранее. Это абсолютно ничтожная жертва — как капля в море. Да и, в конце концов, он сам когда-то выбрал путь служения народу. Его не интересовала власть в личных целях, он никогда не искал для себя выгоды, напротив, мог пожертвовать самим собой. И если бы судьба вдруг распорядилась стать Жертвой ему, то он бы так же безропотно согласился и принял скорую смерть. — Пусть она уйдёт, поговорим наедине, — устало прошептал Старк. Королева указала Кинваре на выход и та, всё с той же улыбкой, отвесила поклон и вышла за дверь. Жрица знала, что Король Севера уже на всё согласился. Как оказалось, долго уговаривать и доказывать правильность поступка не пришлось. Кинвара выплыла в коридор и взгляд её быстро зацепился за девушку, что смирно стояла в окружении своих гвардейцев и чего-то ожидала. До этого Элия нервно расхаживала по всему коридору. Она надеялась, что застанет королеву одну и сможет сразу поговорить, но та оказалась занята. Принцесса получила неприятное известие из Дорна, и это сразу спровоцировало её на решительные действия. Ранее они уже обсуждали с Лианной этот щекотливый вопрос касательно Красной Горы. Сейчас же требовалось заверенное соглашение, что королева поможет Элии в уничтожение собственного дяди. Жрица остановилась напротив принцессы и заглянула в её бездонные чёрные глаза, словно читая каждую эмоцию, видя прошлое, настоящее и будущее. Кинвара безмолвствовала, а после её взгляд опустился вниз и приковался к животу. Мартелл тут же, по инерции, обхватила его обеими руками, но это не помещало женщине сверлить взглядом того, кто находился внутри. Впервые лицо жрицы приняло задумчивое состояние, потом на нём снова проступила улыбка. Голова задралась вверх, приподняв подбородок как можно выше, демонстрируя некое величие. Взгляд вернулся к глазам принцессы. Кинвара так и молчала, ковыряясь в голове Мартелл. Она сказала только одно слово, а точнее имя: — Ксандр, — а после просто растворилась в длинном коридоре.