***
Они с Хуайсаном переехали в Цайи недавно, и Не Минцзюэ еще не успел завести новых знакомых. Хотя, пожалуй, тот парень из кофейни был очень дружелюбен… Пожалуй, стоило расспросить его про подвязку — нигде, кроме этого кафе, старший Не не был, и клочок ткани могли подбросить только там. — Что это? — Минцзюэ с мрачной решимостью долбанул по стойке кулаком, в котором была зажата злосчастная подвязка. Бариста мельком взглянул на нее, а затем продолжил колдовать над каким-то веганским напитком. — Подвязка Гусу Лань. — Чего? — Гусу Лань. Самый известный и элитный стриптиз-клуб в городе. Тебе повезло — какой-то танцор заметил тебя и подарил подвязку. Это значит, он хочет с тобой поближе познакомиться, — бариста игриво двинул бровью. — Если понимаешь, о чем я. — И как я найду эту девушку, которая оставила мне это?.. — ошарашенно спросил Минцзюэ, все еще вникая в смысл слов. Стриптиз-клуб? — Девушку? — фыркнул парень, а затем перегнулся через стойку, заинтересованно глядя на старшего Не. Тому резко стало очень неуютно. — Это стрип-клуб для геев. Там выступают одни парни.***
Не Минцзюэ правда не знал, что он делал в месте, подобном этому. Он, как бы сказать помягче… Не гей. Ему нравятся женщины. Но тем не менее он сидит в гейском стриптиз-клубе, вертит в руках злосчастную белую в облаках подвязку и ждет… А чего? — Привет, красавчик, — вдруг обвили его чьи-то руки сзади, и Минцзюэ вздрогнул от неожиданности. На ухо мягко рассмеялись. — Такой пугливый. Вижу, ты нашел мой маленький презент? Я рад, что ты набрался смелости и пришел, ведь я так хотел посмотреть на тебя без всех этих слоев одежды… Говоривший переместился, наконец, из-за спины Минцзюэ, бесцеремонно уселся на колени, позволяя себя разглядывать. Это был потрясающе красивый молодой парень с длинными, темными волосами и озорно блестящими карими глазами. Минцзюэ сглотнул. — Наслаждайся шоу, красавчик, а после мы с тобой пообщаемся наедине, как тебе? А это, — танцор мягко потянул подвязку на себя и игриво подмигнул, — это я пока забираю. Увидимся. И скрылся за дверью с надписью «только для персонала». Не Минцзюэ громко выдохнул и попытался незаметно поправить вставший член. Он вляпался.***
Не Минцзюэ прижали к стене, облапали за задницу, довольно хмыкнули на ухо и шумно поцеловали. — Я, вообще-то, пришел тебе ее отдать, — отдышавшись, заявил Минцзюэ, протягивая танцору подвязку. — И как тебя, черт возьми, зовут? Ты ко всем целоваться лезешь, даже имени не сказав? — О, какой я некультурный, — с придыханием прошептал парень, а затем ущипнул Минцзюэ за ягодицу. Старший Не никогда не признается в том, что в тот момент позорно взвизгнул. — Я Лань Сичэнь, красавчик, и нет, я не лезу целоваться с первым встречным. Только с накачанными, мощными мужчинами вроде тебя. У тебя, ко всему прочему, еще и задница, как орех, а это добавляет тебе плюсов. Смотри, влюблюсь, не отвертишься! — шутливо пригрозил он. Не Минцзюэ страдальчески нахмурил брови. Лань Сичэнь умудрялся выпаливать сотню пошлостей в минуту, сопровождая это все томными вздохами, стонами, легкими поглаживаниями и пощипываниями. Не то чтобы Минцзюэ было противно… Если сказать правду, вся его бравада убежденного гетеросексуала испарилась уже при первых движениях этих тонких, нежных пальцев. Лань Сичэнь был… Красив. — Ну, я сказал свое имя, — пропыхтел Сичэнь, пытаясь бороться с пуговицей на ширинке. Пуговица упрямилась и расстегиваться не хотела. — А вот твоего, красавчик, я так и не услышал. Или тебе нравится, когда я зову тебя красавчиком, м? — Не Минцзюэ. — чуть смущенно пробормотал старший Не, отводя глаза от безобразия, которое творил танцор. — А-Цзюэ, значит? — улыбнулся с предвкушением Лань Сичэнь и, наконец, расстегнул пуговицу. Стащил до колен черные джинсы, провел рукой по скрытому в трусах члену, притерся щекой, взглянул из-под ресниц кротко. — Ты уж извини, А-Цзюэ, обойдешься сегодня моим ротиком, окей? Растягивать себя слишком долго, мне еще вечер закрывать. Кто же знал, что ты, такой смелый, придешь в первый же вечер! Не Минцзюэ конкретно завис, глядя на то, как погружается в горячий рот Сичэня его член, потерялся в ощущении горячего, мокрого языка, обвивающегося вокруг чувствительной головки, судорожно сжимающегося горла. Лань Сичэнь брал глубоко, замирал на несколько секунд, не дыша, и с ним замирал и сам Минцзюэ. — Сичэнь… Сичэнь! — Незачем так кричать, — хрипло отозвался Лань Сичэнь, пальцами собирая с подбородка капли спермы и отправляя их в рот, довольно облизываясь. — Ну как, оценишь меня от одного до десяти? Не Минцзюэ разрумянился, отвел на секунду глаза, а затем вдруг с вызовом ответил: — Как же я могу оценить тебя, если не успел распробовать как следует? — и Сичэнь заливисто засмеялся. С некоторым расстройством взглянул на часы, поднялся, отряхивая колени. Подошел к двери. — Эй, а как же подвязка? Разве мне не нужно, ну, там, вернуть ее тебе? — Сначала я думал забрать ее у тебя, чтобы одарить какого-нибудь следующего красавчика, знаешь, — заулыбался Сичэнь, склонив голову набок. — Но потом передумал. Оставь себе, А-Цзюэ, потому что я уверен, что мы еще встретимся… И не раз. Ведь ты еще не успел меня распробовать, а? И стремительным шагом вышел за дверь. Минцзюэ, растрепанный, с расстегнутой ширинкой и белой подвязкой в руке, так и остался стоять, дурацки улыбаясь. Кажется, он завел себе любовника. Хуайсан в очередной чертов раз оказался прав.