«Компромисс — это искусство разделить пирог так, чтобы каждый был уверен, что лучший кусок достался ему» — Людвиг Эрхард
***
— Что скажешь о Волке? — обратился к Какаши Третий. Результат испытания не позволил ему однозначно отказать Данзо, но и для АНБУ мальчишка был не готов. — Расенган все сказал, Хокаге-сама, — с некой отстраненностью ответил Хатаке, который все еще обдумывал только что завершившийся спарринг. — Будь добр, объяснись, — ожидал услышать развернутый ответ на поставленный вопрос Хокаге. — Для использования расенгана нужен невероятно высокий уровень управления преобразованием формы. Его можно скопировать шаринганом, но сложность проводимых манипуляций с чакрой не позволит просто повторить технику. Мне понадобилось около восьми месяцев на освоение этого дзюцу, хотя я буквально видел, как оно делается. Тот факт, что кто-то мог освоить ее в таком возрасте… — Чушь, — перебил глава Корня, — техника мальца слаба, она явно не закончена. «Есть два варианта из десяти миллионов, при которых кто-то сможет соединить высший уровень контроля формы с изменением природного свойства. При первом варианте, у пользователя будет избыток свободного времени как у ребенка и чакры как у Кушины. А во втором варианте — исключительный природный дар в преобразовании чакры. Третьего не дано», — вспомнился один из последних разговоров с учителем Какаши. — Кто его обучал? Это был Джирайя-сама? — в надежде получить утвердительный ответ спросил джонин. Хатаке общался с людьми, толком незнающими, что такое расенган. То, что показал им Волк — это в каком-то смысле более законченный расенган, чем тот, что умел делать он сам. Его пугал тот факт, что какой-то мальчик, пускай и не полностью, но все-таки владеет техникой, которую не смог в свое время освоить даже Йондайме. «Значит, один из двух вариантов, как вы и говорили, сенсей? Чакры у него не очень много, да и не похож он на человека, который тратит много времени на тренировки. Получается — второй вариант. Ребенок, гениальнее сенсея и такого же возраста как и Наруто… Может ли быть такое, что Кушина-сан родила двоих?». — Не отвлекайся от вопроса, Какаши. Опиши уровень подготовки и сформируй психологический портрет, — потребовал Хокаге. — Его тело — слабое. Система циркуляции чакры — развита слабо. Он как будто вообще не тренировался, но при этом многое умеет. Его боевой IQ на высоком уровне, навыки в ниндзюцу не ниже среднего чунина, но способы применения впечатляют больше. Волк не провел ни одной лишней атаки — он делал все правильно, но разница в базовых силе и скорости не позволяла воспринимать его всерьез. В психологическом портрете пока не уверен, оставлю его при себе. — Что значит не уверен? Говори как есть, — Хирузену начинала досаждать уклончивость Какаши. — Хорошо, — протянул многозначительно джонин, еще не решив, какие выводы стоит озвучить. — У него как будто раздвоение личности. Говорит уважительно и спокойно, чувствуется, что он уверен в своих силах и знает свой предел. В то же время, он позволял себе отпускать колкости в мой адрес, словно мы с ним старые друзья. При всей продемонстрированной адекватности восприятия Волк не принял меня за угрозу, не боялся сближаться в бою. Странно, учитывая, что он точно знал о моих способностях. Более того, он бил насмерть, хотя намерения убить я не почувствовал. Слишком противоречивый портрет получается… Хокаге и глава Корня многозначительно переглянулись. Так как они ничего не рассказывали Волку о Копирующем Ниндзя, им было ясно, что в будущем Хатаке знаком ему не понаслышке. Проницательность Какаши никогда не вызывала сомнений у руководства деревни, но то, что он заметил противоречия в поведении своего спарринг-партнера лишь укрепило позиции Данзо в деле вербовки Волка в Корень. Только агенты Корня по-настоящему выпадали из общества шиноби Конохи и полностью посвящали свою жизнь служению деревни. Только в этом подразделении остается уверенность — о Волке никто не узнает. — Вот значит как… — закуривая трубку задумчиво протянул Хирузен. — Интересно… Какой ранг шиноби ты рекомендовал бы присвоить? — спросил он, использовав Какаши для получения преимущества в дальнейшей полемике с Шимурой. — Генин, — без раздумий ответил Хатаке. — Ты хочешь сказать, что в честном бою тебе кишки вывернул генин? — вмешался Данзо, который с трудом понимал смысл произнесенного им словосочетания «честный бой» в контексте мира шиноби. Он понял, какую игру ведет Хирузен и не собирался так просто отдавать ему рычаги давления. — Это был нечестный бой. Я — джонин с большим опытом сражений и убийств, а он — просто малец. Талантливый, но малец. И если бы это был не спарринг, а бой насмерть с врагом — я бы убил его меньше, чем за секунду. Парень совсем нетренированный, реакция и рефлексы у него на уровне выпускника академии. Отвечая на ваш вопрос, скажу следующее, при всей своей непригодности к выполнению миссий АНБУ, парень превзошел предыдущие поколения гениев. Для Волка техники ниндзя — это игра, в которой у него все легко получается. Я не чувствовал в нем ни страха быть раненым, ни жажды крови. В нем нет многого того, что присуще шиноби с опытом реальных боевых действий. Уверен, что он не терял близких и не лишал жизни кого-либо сам. Рос бы он в другое время, в ваше или в мое… Он бы стал очень сильным шиноби, но выпустите его на миссию по ликвидации сейчас — он умрет, — постарался донести свою позицию Хатаке. Хокаге выдохнул густой дым в сторону и похлопал джонина по плечу. — Спасибо, Какаши. На сегодня можешь быть свободным. — Хай. — Хатаке скрылся в шуншине. На третьей тренировочной площадке остались два старика, каждый из которых определился что делать с Волком и на какие компромиссы они готовы идти. — Пока он не пройдет тренировку АНБУ, я не буду посылать его на миссии, но его членство в Корне закрытый вопрос! — позволил себе установить предмет переговоров Данзо. Подозрения Хатаке по поводу двуличия мальчика наглядно демонстрировали риски, которые могут возникнуть в случае отказа Хокаге. Данзо был уверен, что раскрытие Волка в качестве гостя из будущего — это вопрос времени, за пределами Корня. — Хорошо, но до начала оперативной деятельности я запрещаю ставить на него печать молчания и иные печати воздействия, практикуемые в Корне, — парировал Хокаге, формально уступая мальчика Корню, но фактически блокируя его полноценное вступление в организацию. Данзо нахмурился и пристально всмотрелся в глаза Сарутоби. Он пытался найти в них предел, под который прогнется Хокаге. Хирузен всегда шел на уступки, этот раз ничем не отличается, подумал он. — Этому не бывать. В Корне не делают исключений, — отказался от подобного условия Шимура. — Выходит, вопрос о членстве Волка в Корне не закрыт. — Хирузен напомнил, что именно его согласие является предметом переговоров. — Ладно, — процедил Данзо сквозь сжатые зубы и, отвернувшись от собеседника, собрался уходить. — И, пока он не занят оперативной деятельностью, частью его обучения станут визиты к Хокаге, — остановил собеседника Хирузен, — мне интересно, насколько прав Какаши на его счет. — Хочешь завести себе шпиона в Корне? — Данзо не устраивала потенциальная потеря контроля над парнем, но его друг в данном вопросе вернул себе юношескую решительность. В этот разговор привлечь Хомуру и Кохару не получится, а Хокаге здесь — Хирузен. Осознавая зыбкость своего положения, глава Корня размышлял над тем, как выбить почву из-под ног оппонента. — Хочу помочь мальчику выжить! — без раздумий выпалил Третий. Данзо проронил смешок. Наивность утружденного возрастом ветерана нескольких войн смешила и была отвратительна в то же время. Лидер деревни позволил себе демонстрировать эмоции, а Шимура привык использовать слабости оппонентов самым болезненным способом. — Каким это образом? — холодно спросил Данзо. — Научить его! — все так же наивно воскликнул Хокаге. Данзо задержал презрительный взгляд на Хирузене и двинулся в сторону леса. Проходя мимо друга, он шепнул ему: «Ты научишь его только слабости. Ни один из твоих учеников не остался в родной деревне, они просто не обучены служить ей. Подумай, чему ты учишь, Хирузен?».***
— Зачем? — с наигранным удивлением решил уточнить заданный ему вопрос мальчик с кунаем в руке. — Зачем ты напал? — конкретизировал Волк. Напавший, в котором Боруто узнал своего учителя, присел на корточки рядом с ним и начал вращать кунай вокруг пальца. — Здесь я буду задавать вопросы, ради них ты и лежишь у моих ног, — приставил лезвие к шее добычи Саске. — А ты не мог просто спросить, `ттэбаса?! Зачем сюрикены-то кидать? — рявкнул Боруто. — Мои методы — не твое дело. Отвечай, кто научил тебя сюрикен-дзюцу? Да что с тобой не так? — Учитель. — Не юли, тебя учил Итачи? — все больше теряя контроль над эмоциями, продолжал задавать вопросы Учиха. — Я не знаю никого по имени Итачи, — честно ответил Волк. — Ты в АНБУ и не слышал об Учихе Итачи? — уже спокойнее уточнил Саске, его лицо выдавало досаду и растерянность. — Я новенький… Проходил испытание, как и вы, — постарался передать через маску свою улыбку Боруто, — позволь я перевяжу рану, если возникнут осложнения, то у моих коллег могут появиться лишние вопросы. — Не двигайся, — сказал Саске и придавил кунай к шее, — если ты попробуешь что-нибудь выкинуть, моя рука не дрогнет, — попробовал донести серьезность своих намерений он. Дебил, тебя же выгородить пытаюсь. Мне нельзя спалить рану. — Ладно, ладно, чего ты такой? — Боруто, лежа на земле, символически поднял руки. — Кто учил тебя техникам? — в попытках придумать наилучший выход из ситуации тянул время Учиха. — У моих учителей нет имени, в нашем подразделении не принято носить имен, — вспомнил слова коллег Волк. — Мне плевать, ты назовешь имена, — надавил на кунай Саске. Ты же не тупой, тогда чего добиваешься? Думаешь как замять ситуацию, не потеряв лицо? Ему надо помочь осознать в какой жопе он находится. — Если бы даже знал — не назвал бы. Рассекретить агента АНБУ Конохагакуре — это преступление против Родины. Так поступают только предатели, а я терпеть не могу предателей и сам таким становиться не буду. Кстати, убить члена специального подразделения — это тоже предательство. Ты понимаешь, чем занимаешься, даттэбаса? Сам того не зная, Волк попал в самое яблочко. Учиха не боялся совершить преступление и подвергнуться уголовному преследованию. В данной ситуации самым мерзким для него было уподобиться Итачи — стать предателем. Саске закричал и схватился за голову, вставая с корточек. Отойдя к ближайшему дереву, он принялся бить его руками и ногами, сопровождая удары яростным и все же детским воплем. — Я могу перевязать ногу? — спросил Боруто, дождавшись наступившей отдышки психованного. — Да, черт возьми! — резко ответил все еще пребывающий в ярости Саске. Его кулаки были разбиты в кровь, а на ногах еле держались потрепанные сандалии. Казалось, что уже и ему нужна медицинская помощь. Волк вытащил из ноги сюрикены и отложил их в сторону. Вот гад! Прямо между берцовыми… Задел сухожилие, похоже придется обратиться в медпункт. Он потянулся в подсумок, достал бинт и сложил второй рукой печать концентрации. — Без фокусов, — предупредил Саске, вернув свой взор и направление куная на Боруто. Волк надул щеки из-за чего они вылезли из-под маски и выдул струйку воды на рану. Саске смотрел на происходящее с любопытством. Он слышал, что некоторые шиноби умеют складывать печати одной рукой, но никогда не видел подобного. Но не менее любопытными казались щеки АНБУ, на которых виднелись такие же шрамы-усы как и у Наруто. — Что с тобой такое? Ты шиноби Конохи, даттэбаса. — Ты ни черта обо мне не знаешь, — окончательно успокоившись решил не продолжать диалог Учиха. — Я знаю, что на тебе протектор, зарегистрированный под номером ноль два сто восемьдесят семь — это доказательство того, что ты шиноби Конохагакуре. Твой учитель, Какаши Хатаке — великий Копирующий Ниндзя, вот кого знают все АНБУ. Твоя команда не одобрила бы такое поведение! Возьми себя в руки и делай работу шиноби. Расти в силе, обзаведись друзьями. Считай их союзниками, напарниками, как угодно. Но не оставайся один. Ты должен найти человека, с которым будешь делиться мечтами. — Что за чушь ты несешь? — недоуменно спросил Саске. Боруто устал, его попытки помочь ни к чему не приводили, а порванное сухожилие само не срастется. Еще и идти обратно в припрыжку… — Мне надо в медпункт, чего ты от меня хочешь? — решил завершить разговор Боруто. Саске уже давно потерял интерес к встрече. Его новый знакомый никогда не слышал об Итачи, а значит не может быть полезен прямо сейчас. Он убрал свой кунай в подсумок и развернулся в сторону Конохи. Напоследок посмотрел на шиноби в маске надменным взглядом. — Ты обязан мне жизнью. Помни об этом! — попрощался Учиха и прыгнул на ветку крупного дерева. И все же есть в нем что-то крутое… Стоп! Чем я обязан? — Эй! Это так не работает. Не думай, что когда ты кого-то не убиваешь в своей же ловушке — это спасение, `ттэбаса! — крикнул вслед Волк. — Значит, технику, — послышалось издалека. Такой надменный и обозленный. Как эта злоба не съедает его? Тот учитель, которого я знаю, никогда не напал бы на шиноби своей деревни. Интересно, как он придет к своей силе? Боруто перетянул ногу потуже и встал. В любом случае, я тебе не проиграю!***