Вопрос времени

Октябрь выдался дождливым в этом году. Об этом Мадара говорил постоянно, жалуясь на дождь. Оказалось, хмурый, грозный и в общем-то жестокий брат ненавидел слякоть и дождливость. Кто бы мог подумать! Мне же эта погода очень нравилась. Она как нельзя лучше отражала то, что было у меня на душе. Дело в том, что вынужденный брак по расчету (даже если ты сама его срежиссировала) легко воспринимать, когда до него пара месяцев осталась. Когда до него пара часов – он не воспринимается от слова совсем. Тобираму я всё это время не видела, редко ловя его образ на улицах зарождающейся Конохи. Будущий жених меня мастерски избегал, чему я была несказанно рада сейчас (хотя раньше меня это тревожило). Если верить Хашираме, то Тобирама первые дни рвал и метал, не принимая своей неизбежной судьбы в виде меня, но сейчас спустя время он успокоился и принял невесту (уверена, Тобирама употребил бы что-то типа «смирился с проблемой»). Я же наоборот – сначала думала, что совсем справлюсь, а сейчас поняла, что не хочу связывать себя нерушимыми узами брака с незнакомцем. Нет, конечно, мы знакомы. Но недостаточно! Когда я заявила это Мадаре, ему это не понравилось. Он прочел мне длинную лекцию о том, что предупреждал и предлагал подумать, и сейчас уже поздно что-то менять. Брат выглядел грозно, таким я видела его только в аниме, поэтому незамедлительно с ним согласилась. Ну а еще потому, что он действительно был прав – говорили мы с ним вчера, а свадьба сегодня. Мои сомнения брату не понравились, так что пришлось свалить всё на типичное волнение невесты и предсвадебный мандраж. Мнительный брат тем же вечером проконсультировался по этому вопросу с Хаширамой, и последний лишь подтвердил мои слова. Мадара успокоился. Вместе с Хаширамой вчера в наш дом еще и пришло письмо от Тобирамы для меня. В этот же момент выяснилось, что в письме список всех родственников и друзей со стороны жениха, о которых мне стоит знать. Оказывается, жених и невеста перед свадьбой всегда обмениваются таким списком гостей, чтобы не опозориться перед родственниками и не ставить свою вторую половинку в неловкое положение. Эта традиция мне показалась очень мудрой и интересной, но и с ней возникала одна проблема. О ней я тоже не знала. Так что письма для Тобирамы у меня не было, что в конец не понравилось Мадаре. Он начинал злиться и говорить о том, что я не слишком серьезна по отношению к Сенджу. Такой выпад меня удивил, но я старалась держать себя в руках. Брат никогда не злился на меня. Отчего-то на глаза стали наворачиваться слезы. К счастью, Хаширама быстро разрулил ситуацию и сказал, что я успею написать письмо жениху, пока он с Мадарой на кухне поговорит о безумно важных вещах, ради которых он и вызвался отнести письмо (должен был это делать Тобирама). Уводя Мадару на кухню, Хаширама подмигнул мне. Я восприняла это как сигнал и помчалась в комнату писать письмо. Честно признаться, я понятия не имела, что писать. Родственников у меня, кроме Мадары, не было. А с ним Тобирама хорошо знаком. Тем не менее, я начала именно с брата, а также решила описать некоторых ближайших друзей нашей маленькой семьи, которые точно будут на свадьбе. Вообще, мы планировали маленькую тихую скромную свадьбу, но, похоже, провожать нас до храма, а затем встречать из него нас собрались все члены наших славных кланов. Так что о тихом торжестве можно было забыть. Для того, чтобы убедиться, что всё в этот раз я сделала правильно, я прочла письмо Тобирамы. Оно было сухим и четким. Он писал о своем старшем брате, Токе и других гостях. Ничего необычного, я сделала в этот раз всё правильно. Когда я уже почти закончила с письмом, в комнату вошел повеселевший Мадара. Не знаю, о чем он говорил с Хаширамой, но я даже успела ощутить укол ревности. На меня брат почему-то злился, а с Хаширамой любезничает! Решив оставить это на потом, я посмотрела на брата весьма дружелюбно. В конце концов, с письмом я прокололась, хоть и по незнанию. - Изуна, - услышала я голос брата, ощутив в нем отголоски вины. Так, мне это уже не нравится, - раз ты только сейчас пишешь письмо, я подумал, ты могла бы указать там и нашу бабушку. Она тоже будет на свадьбе. - Бабушку?! – я даже не пыталась скрыть шок, который отразился на моем лице. Какую к черту бабушку?! Мы же одни. Никого у нас с Мадарой нет, кроме друг друга! С резкой болью в затылке в памяти невольно всплыло лицо седой морщинистой женщины с холодными глазами. Кажется, это кусок воспоминаний Изуны. Черт, кажется, какая-то старушка всё же была в нашей жизни. - Я знаю, что вы не ладите, - кажется, Мадара мой шок воспринял по-своему, - но не пригласить на свадьбу я её не мог. Точнее, я не приглашал, просто написал ей об этом, она сама решила выдать тебя замуж. Ты сама знаешь, какой у неё характер. Она против этого мира с Сенджу, так что будет неплохо, если Тобирама будет к этой встрече готов. Мадара оставил меня одну, а я, справившись с шоком и страхом того, что в моей жизни есть еще один близкий родственник, который может меня заподозрить, повернулась вновь к письму, которое закончила следующим образом: «На свадьбу приедет бабушка. Женщина со скверным характером. Она ненавидит Сенджу. Будь с ней повежливее, пожалуйста». Меня всегда учили уважать старших (особенно тех, кто может заподозрить что-то неладное в новой Изуне), я была бы рада предупредить Тобираму о больших неожиданностях, но больше про таинственную бабулю я ничего не знала, так что в письмо больше ничего не вошло. Зато полночи меня одолевали воспоминания о той, что явится в деревню на мою свадьбу. Бабуля Танака была матерью моего отца. Она безумно любила своего мужа, который погиб от рук Сенджу. Когда это произошло, старушка очерствела душой, пробудила мангекью и скрылась в какой-то дальний город, поддерживая общение с сыном с помощью кошачьего призыва. К внукам она была холодна, другое дело внучка. Но внучка Изуна не оправдала её надежд: скрывала свой пол, училась воевать и кинулась в бой, забив на свое женское начало. Бабушка, приехавшая в клан после смерти мамы только ради меня, увидела моё перевоплощение, расстроилась, поссорилась со мной и уехала. Когда отец умер, она стала писать редкие письма Мадаре. Ей было где-то за 70, что было очень почетно в этом мире. Здесь она была мудрейшей змеёй, всевидящим оком и всем подобным. Не удивительно, при их продолжительности жизни. Утром в дом бабуля не зашла, наверняка даже не подумала об этом. Но я знала, что она уже прибыла, иначе куда с самого утра исчез Мадара. Меня же наряжали в лучших традициях традиционнейшей японской свадьбы. Белое многослойное кимоно с жемчугом и золотой вышивкой, складывающейся в красивый цветочный узор, высокая прическа (как они только так уложили мои волосы), рожки ревности и цунокакуси – огромнейший платок, полностью закрывающий мою великолепную прическу. Наряжавшие меня клановые девушки на мой вопрос про платок рассмеялись и с уверенностью заявили, что нужно скрывать длинные волосы женщины на свадьбе, так как там живут злые духи. Ну кто я такая, чтобы спорить. По своей округлой форме цунокакуси напоминал гигантский кокошник. Меня это рассмешило, клановые девушки сразу повеселели. Им было не просто с невестой, которая сегодня к алтарю идет как на эшафот. Хотя весь октябрь был дождь, сегодня, двенадцатого октября, на удивление было тепло и солнечно. Появившийся из ниоткуда Мадара сразу повеселел, сказав, что это хороший знак. Я же не могла унять дрожи в коленях, постоянно повторяя про себя слова своей свадебной клятвы. Я пока не решила, верить в местных богов или нет, но на всякий случай решила пред ними быть искренней. Дорогу к Храму я проделала в одиночестве. Позади на приличном расстоянии шел Мадара, парочка старейшин и Хикаку, как самый приближенный к нашей семье. Справа и слева живым коридором выстроились Сенджу и Учихи, которые в храм допущены не были, но поглазеть на невесту хотели. Я обратила внимание на тишину, которая царила на ранее весьма оживленных улицах (говорить по традиции было нельзя), а еще на то, что Сенджу и Учихи впервые перемешались между собой. Они стояли не строго напротив друг друга, а рядом. Почему-то мне придало это уверенности – кланы верят в нашу с Тобирамой «неземную любовь» и допускают, что раз мы с ним можем связать себя узами брака, то и они могут научиться жить рядом. Меня это порадовало настолько, что на какое-то мгновение будущий брак перестал казаться таким уж ужасным. Если это сблизит наши кланы, то всё будет однозначно не зря. Уже были видны колонны храма, когда я у его ступеней заметила бабушку. Я решила остановиться, не зная можно ли и как бы повела себя настоящая Изуна. - Танака-баа-сан, - я сдержано поклонилась, - знаю, что по правилам поклон должен быть ниже, - в памяти вдруг всплыло, как она отчитывала меня за не слишком глубокие поклоны в детстве, - но я боюсь, что вся конструкция и этот платок просто упадут с моей головы. - Платок, хм, - в этом старческом слабом голосе слышалась сталь, - чтоб ты знала, цунокакуси нужен женщине, чтобы под ним она спрятала свой дурной характер, а то жених сбежит со свадьбы. Я слегка рассмеялась. Это было не по этикету, я уже знала. Но бабушка почему-то не нахмурилась, а просто произнесла: - Мне не нравится твой выбор. Сенджу был худшим из всех возможных вариантов. Но ты в белом, а не в черном кимоно, и, если это заслуга этого Сенджу, пусть будет так. Всё равно твой дурной брат заключил мир с ними. Не жди, что буду поздравлять вас после храма, я ни единого доброго слова твоему мужу никогда не скажу. Но мое благословение перед браком ты, считай, получила. - Спасибо, баа-чан, - ни один мускул не дрогнул на лице этой суровой и замученной собственными чувствами женщины, но я улыбнулась ей настолько тепло, насколько вообще могла. Я посмотрела на открытые двери храма, на пороге которого меня уже ждал Тобирама. Я удивилась, когда увидела на нем черное кимоно. У меня черный ассоциировался только с трауром, а он тут так вырядился! Я уже хотела начать возмущаться, когда вспомнила слова бабушки: «Но ты в белом, а не в черном кимоно…». Выходит, в черном здесь всегда мужчина. Я улыбнулась. Похоже, бабушка боялась, что я так и не рассекретила свой пол и женюсь на какой-то несчастной девушке. Не удивлюсь, если она прибыла только для того, чтобы убедиться в обратном. Меня это развеселило, и я немного расслабилась. Тобирама же удивился тому, что я повеселела, потому что причин для радости резонно не видел. Я медленно поднялась по ступенькам в храм, за мной чинно последовал Мадара, придерживающий бабулю, Хаширама и прочие наши с женихом друзья. В храм я вошла первой, а Тобирама за мной, согласно всем традициям, но к алтарю мы подошли вместе. Присланный из столицы служитель дал нам выпить саке по три раза, от горечи которого я немного скривилась, прочел молитву, а затем пришло время клятв. Точнее, клятвы. Интересные обычаи: Тобирама вроде как делает мне одолжение, когда берет меня в жены, я же, в свою очередь, должна быть очень благодарна за оказанную часть и целовать песок, по которому он ходил. Короче, он мне ни в чем не клянется и ничего не обещает. Обидно как-то. - Я – Изуна из клана Учиха, - обязательное начало, чтобы Боги знали, кто я, - клянусь перед своими и твоими богами быть верной клану Сенджу, - наблюдать непомерное удивление Тобирамы на лице стало для меня настоящей отрадой. Дело в том, что клятву тут ты придумываешь сама и говоришь только правду, перед богами же врать нельзя. Мой еще жених наверняка не ожидал таких слов от меня, я же решила, что, если чуть-чуть полукавлю перед богами, ничего не будет. Их всё равно нет, тут все просто жуткие доверчивые язычники. – Клянусь быть с тобой и в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности, и в болезни, и в здравии, пока смерть не разлучит нас. «Аминь» - прозвучало в моей голове. Так закончилось бы всё в каком-нибудь голливудском фильме, где священник объявил бы нас мужем и женой и провозгласил свое коронное «можете поцеловать невесту». Но здесь так не принято. - Я принимаю твою клятву, - сказал Тобирама, отойдя от шока. Честно говоря, в храме после моих слов стояла жуткая тишина. Похоже, никто не мог поверить, что я произнесла это. Украдкой я взглянула на Мадару, который даже не пытался сдержать удивления. Что ж, возможно, я перестаралась. Из храма жених и невеста выходят первыми, причем жених идет чуть впереди, как знак того, что он в семье главный. На радость толпы, я отстала чуть ли не на шаг, чтобы продемонстрировать его главенство в нашей маленькой семье. Толпа поймала наживку, нас встретили с ликованием. После мы проследовали в помещение, специально возведенное для дальнейшего застолья. Хотя родственников у нас с теперь уже мужем было откровенно мало, друзей и важных гостей из столицы набежало достаточно. Я не знала всех в лицо и не помнила по именам, любезно указанным Тобирамой в его письме мне. Зато он, похоже, мое письмо выучил. Ну какая он умничка. После процедуры приветствия и одновременно дарения подарков, началось застолье. Мы сидели во главе импровизированного стола (они просто много котацу прямоугольником по всей комнате поставили) и всё. Нет, правда, всё. За нас поднимали тосты, желали нам всякого добра и потомства, гости общались на разные темы, а мы с Тобирамой ели и пили. В углу тихую спокойную музыку на странных инструментах, похожие на арфу и лютню, играли музыканты. Никакого веселья! Я боялась спросить у Тобирамы, когда будут танцы, потому что танцев могло и не быть. Где-то через час нашего застолья я начала засыпать, поэтому решила всё же заговорить с мужем и опозориться, если танцев всё же не будет. - Тобирама, а когда что-то будет? – почти шепотом спросила я. -Что-то должно произойти? – также тихо спросил он. Похоже, это хмурое застолье всё-таки и есть свадьба. Надо было самой заняться организацией. Ну ничего, буду женить Мадару, тут будет весело. - Ну вдруг запланировано что-то, что не позволит мне уснуть в ближайшие полчаса. - Хаширама что-то говорил про исполнение традиционных танцев кланов и чтение легенд. Полагаю, что что-то всё же будет. - Радость-то какая, - произнесла я со всем присущим мне сарказмом. - Это веселее, чем традиционное воспевание богов. Ну тут он прав, возразить нечего. - Чем ты недовольна? У нас еще всё неплохо проходит, я думал будет скучнее, - произнес Тобирама, впервые за всё время нашего разговора посмотрев на меня. Нет, впервые после моей клятвы в храме. - Куда уж скучнее. -Ты не была раньше на свадьбах? -Даже если и была, я об этом не помню. - Танцы немного развеют твою скуку. - Я бы развеялась, если бы потанцевала сама. - А ты умеешь? – удивленно спросил Тобирама. И тут я поняла, что, наверное, не умею. Вряд ли те неловкие подёргивания телом, популярные в моем мире, здесь сочтут за что-то большее, чем приступ эпилепсии. Мой неумелый вальс здесь тоже никто не оценит. Как вообще выглядят традиционные японские танцы? Я призывала память Изуны мне на помощь. Детство и подростковый период ее жизни были мной почти полностью восстановлены. Я даже помнила ее первую любовь, и сама уже успела повторно влюбиться в того озорного мальчишку и испытать горечь этой ушедшей любви. Но про танцы ничего не было. - Я не умею танцевать, - с легкой грустью признала я. Обидно, - меня никогда не учили. - Но ты всё равно хочешь танцевать, чтобы потешить народ? - Зато им будет, что вспомнить, - искреннее улыбнулась я такому подколу. - Они и так не забудут свадьбу Сенджу и Учиха. Будем мы первыми или единственными – неважно, это уже войдет в историю, - Тобирама нахмурился и отвернулся от меня. Кажется, эта тема ему всё еще болезненна. Мне она тоже оказалась болезненной, милый, не волнуйся. Эмоции Изуны, будь они неладны. - Ты прав, - я решила свести всё в шутку, - буду я первой или единственной женой Тобирамы Сенджу, я уже вошла в историю. Хотя я планировала войти в нее по-другому, но будем исходить пока из этих данных. Тобирама резко повернулся ко мне, а я в ответ широко ему улыбнулась, всем видом показывая, что шучу. Он выдохнул, будто тяжелое бремя пало ему на плечи (если он так думает про меня, то он прав) и решил отведать суши, которые тут были главным блюдом. Праздничное меню же. - Почему твоей бабушки здесь нет? Я замешкалась, не зная, что сказать. Честно признаться, отсутствие бабушки я заметила не сразу. Похоже, эта таинственная женщина просто скрылась в закат, как, собственно, и обещала. Не знаю, к чему вообще было её присутствие, потому что Изуна теплых чувств к ней не испытывала, что было даже взаимно, как я поняла. Однако дышать мне стало легче. Всё это время негодование, страх и возмущение всей этой ситуацией сковывали меня, и только сейчас я поняла, что чувствовала это Изуна, а не я. Что ж, с новым эмоциональным откатом я справилась весьма успешно. Теперь осталось ответить Тобираме. - Бабушка очень сложный человек. Она бы ни за что не осталась. - Полагаю, ей невыносимо слышать о союзе с Сенджу и свадьбе внучки, - какой ты догадливый. - Ты прав, союз ей неприятен, но она рада моей свадьбе. Даже с Сенджу. Она боялась, что я никогда не вылезу из мужских тряпок. Тобирама никак это не комментировал, так что больше мы не говорили. Я пыталась развести его на разговор, чтобы хоть как-то развеять скуку, но он предпочитал коситься на наших напивающихся братьев и злобно шипеть в сторону Хаширамы. Я шипеть на Мадару не могла, не имела права. Женщина. Будь я хотя бы старшей сестрой… Культурная программа нашей свадьбы была скучной, хотя танцы мне понравились. Японский народный танец с веером даже близко не похож на калинку-малинку, польку или венский вальс. Почему-то я сравнивала всё с тем, что было тут максимально нехарактерно, возможно, поэтому так удивилась. Гости были в восторге от торжества, я это видела, мне же весь этот день напоминал долгие грустные проводы на войну или же похороны, и тем сильнее было мое удивление, когда я услышала, как Тобирама пробормотал себе под нос, что хоть программа у нас интересная. На глаза отчего-то наворачивались слезы, и было это совсем не от радости, но плакать нельзя. Брат убьет. Не меня, жениха и всех гостей. Нечего его сестру до слез доводить. Ближе к вечеру Хаширама наклонился к Тобираме и что-то ему сказал, мой муж на это лишь кивнул и, повернувшись ко мне, произнес: - Пора. Он встал и подал мне руку. Я же, приняв его помощь, поднялась, и все гости встали вместе со мной. Тобирама поблагодарил гостей за подарки и за то, что пришли, взял меня под руку и повел к выходу. Кажется, застолье для меня закончилось, и оставалось самое сложное. Первая. Брачная. Ночь. Я уже вовсю мысленно пищала. Не от восторга – от ужаса. Я понимала, что бежать мне уже некуда, но ложиться даже просто спать в одной постели с Тобирамой мне казалось чем-то отвратительным. Внутри поднималось негодование, которое я, понимая причину этих чувств и сетуя на отношение к моему новому мужу бывшей хозяйки тела, старалась унять. Тобирама уверенно шел по направлению к домику, в котором нам предстоит провести ночь (здесь для новобрачных строился или снимался отдельный незанятый домик, больше похожий на закрытую беседку, так как состоял из всего лишь одной комнаты и той с футоном). Твердой походки своего мужа я безбожно завидовала, так как у самой тряслись колени и немного руки. Я старалась держать свои руки при себе, так как боялась, что дрожь почувствует муж, ведущий меня под руку. Позориться не хотелось, но, похоже, я всё же опозорилась. Иначе почему Тобирама взглянул на меня и ускорил шаг? Хотя было темно и глазеющий на нас поблизости не наблюдалось, я всё равно почему-то боялась, что нас застанут вместе, хотя это было уже глупо. Когда мы дошли до домика, Тобирама по-джентельменски (хотя он не знает, что это такое) пропустил меня вперед. Я была бы польщена, но вспомнила, как в том мире вычитала где-то, что эта традиция пошла с древних времен, когда женщину пропускали вперед в жилье, чтобы проверить есть ли там дикие звери. Хотя, может, это неправда. Вдруг это какой-то прикол или мем? Почему я… не помню? Я остановилась посреди комнаты, вдруг осознав, что забываю привычные мне вещи моего мира. Раньше я просто говорила популярными мемами, а теперь не могу вспомнить ни одного. Что это такое? Неужели воспоминания Изуны заменяют мои воспоминания? Мои глаза в ужасе расширились, а руки сама потянулись к лицу. - Не знал, что бесстрашную воительницу так напугает первая брачная ночь. Кажется, Тобирама воспринял этот ступор по-своему. Он стоял слева от меня рядом с занавешенным окном и медленно зажигал свечи. Я посмотрела на него, на минуту забыв, зачем мы здесь. Что мне теперь какой-то секс, когда всплыли такие условия пребывания в новом мире? Тобирама мое молчание воспринял снова по-своему. - Только не говори, что я буду у тебя первым мужчиной. -Не знаю. Может и первым, - я решила перестать изображать из себя статую. - Как это? - Я не помню, - я улыбнулась. Ты же помнишь, что у твоей жены проблемы с головой, да? – Но могу тебя заверить, что после ранения у меня не было мужчин, - поцелуй с Ютакой не считается. Я так решила. - Хм, - он удивился, но поспешил это скрыть. Я знаю, это странно. Здесь шиноби жить половой жизнью начинают рано, чтобы успеть попробовать как можно больше. Не удивительно при такой смертности, те, кто пережили границу 17 лет, здесь уже герои. Очередная вещь, которую я хочу изменить. - Я приготовила для тебя подарок, - сказала я, взяв с футона заранее подготовленную катану и приблизившись к мужу, - Надеюсь, эта катана не подведет тебя в последующих сражениях. Тобирама принял из моих рук оружие и внимательно рассмотрел темно-синие ножны, а после раскрыл их и рассмотрел саму сталь. Да, работа приличная. Брат бы не позволил купить дешевку, чтобы не упасть в грязь лицом перед Сенджу. На рукоятке (так же эта часть меча называется?) катаны на синем фоне была изображена аккуратная лилия, которую Сенджу внимательно рассматривал. - Я не знаю, что значат лилии на языке цветов, - сразу оправдалась я, - я выбрала её, потому что это были любимые цветы моей мамы. Чтобы это не значило, я ничего не хотела этим сказать, кроме того, что уже тебе сказала. К лилиям я неравнодушна, - мне вообще-то всегда хризантемы нравились, но Изуна и правда любила лилии. Этой вещью я могла поступиться. - Лилия означает чистоту и непорочность, но в то же время благородство и достоинство, - господи, Тобирама, есть ли хоть что-то в этом мире, что ты не знаешь? Может тебе и про Зецу рассказать? А что, вдруг он его уничтожит? - Какое хорошее значение. Что ж, именно это я имела ввиду, лилия тут специально. Да-да! – Тобирама посмотрел на меня, а я попыталась улыбнуться. Вышло скверно, я всё еще волновалась. Тобирама отставил оружие и взял с футона свой дар мне. Я уже знала, что там будет кусок ткани, но цвет для меня оставался загадкой. Когда я развернула тяжелый сверток (никогда никому не признаю, что он был тяжелым), я удивилась. - Я думала, тут будет что-то красное или голубое. - Почему? - Красный у меня ассоциируется с Сенджу, а голубой с тобой лично. - У меня красный ассоциируется с Учихами, - ухмыльнулся он. - Наверное, из-за шарингана. - Возможно. Шелковая ткань была светло-серого цвета, покорившего даже вредные эмоции Изуны, до последнего шептавшие мне прибить Тобираму. - Спасибо, - искренне поблагодарила я, - Из этой ткани получится прекрасное кимоно. Я отложила подарок к стене, свободно вздохнув. Кто знал, что ткани такие тяжелые! - Ты точно не знаешь, первый ли это твой раз? Ты проходила осмотр медика? - Брат сказал, что мы воспользуемся теми данными, которые были до ранения. Просто впишем новые показали, но полностью обследоваться нет смысла. Меня во время лечения всю обследовали. - Но вряд ли проверили девственность, ты бы явно об этом помнила. До меня начинало доходить, что имеет ввиду Тобирама. Я медленно опустилась на футон. - Ты хочешь сказать, что они проверят простыни? - Если это твой первый раз, то да. С этой минуты старейшины будут ждать от нас наследника, так что не побрезгуют во всём убедиться лично. А я ведь свято верила, что это западная средневековая дикость. Восточная дикость, очевидно, не многим отличается. - Но эти простыни же никуда не вывешиваются? - Что за глупость, конечно, нет, - ну слава богу. - Это хорошо, - Тобирама странно смотрел на меня, - Я не помню, поэтому предполагаю. - Тебе сейчас лучше порыться в своей памяти и вспомнить. Он был прав. Я сидела на футоне и методично распускала волосы, вытаскивая из них огромное количество украшений, параллельно перебирая в голове воспоминания. Однако ничего такого не было. С первой любовью у Изуны дальше поцелуев не дошло, как и с Ютакой, хотя выглядел он многообещающе, будто мы уже давно любовники. Но вдруг там были только обнимашки? Я посмотрела на Тобираму, осторожно выглядывающего из-за занавески в окно. Будет нехорошо, если кто-то заметит, что жених проводит первую брачную ночь, любуясь…ночью. А не невестой. Короче, мысль ясна. Прическа была распущена, а во мне вдруг почему-то была уверенность, что я всё-таки невинна. Об этом я и сообщила Тобираме. - Ты уверена? Ты же не помнишь. - Не помню, - подтвердила я, - но отчего-то знаю, что предпочтение, отданное любому мужчине, неизбежно привело бы меня браку с ним. Я никогда не любила браки, особенно не по любви. - Поэтому устроила наш брак по расчету? – муж нахмурился. Согласна, прозвучало глупо. - Да, но это ты меня вынудил! - Как же я тебя вынудил?! – Сенджу срывался на крик. - Своим несуразным поведением и подозрительностью! И своими речами на крыльце моего дома! А мы могли бы дружить! – внутри меня пробуждался сильнейший гнев, которого, я уверена, раньше никогда не испытывала. В ту же секунду я осознала свои чувства и испугалась. Этой заминкой воспользовался Тобирама. Он приблизился ко мне и задрал юбку кимоно, оголив мою правую ногу до бедра. В его руках из ниоткуда появился кунай, а я успела лишь вскрикнуть, когда он сделал надрез на ноге сантиметров на 20 выше колена. - Что ты творишь?! – вскрикнула я, стараясь унять страх и злость, вскружившие мне голову. - Ты же не думала. Что я опущусь до того, что проведу ночь с Учихой? – он скривился, будто я по-настоящему что-то отвратительное, - Если кто-то проверит, увидит кровь. - Можно было порезать мне ладонь! - Это слишком заметно, а под юбку тебе никто не полезет. - Но кровь не на простыни, а на покрывале. - Не сдержался и взял молодую жену на неразложенном футоне. Мы же любим друг друга, - он выделил слово "любим" так, будто никогда в жизни не сможет почувствовать ко мне даже симпатию. Не то, чтобы я надеялась, но стало как-то обидно. Развязав пояс кимоно, я перетянула им ногу. Надеюсь, это остановит кровь, лечебными техниками ни один из нас не владеет, а если Тобирама и знает их, то ни за что не станет меня лечить. - В таком случае, я ложусь спать, - взяв свои чувства под контроль, я поняла, что это лучшее, что я сейчас могу сделать. Все мои остальные действия – потенциальные глупости, о которых я пожалею. - Я не собираюсь не только трахаться с тобой, но и спать на одном футоне. - Я на это и рассчитывала, когда занимала футон. Надеюсь, деревянный пол тебе покажется мягче перышка, - я уже забиралась под покрывало/плед, заменявшее здесь одеяло. Меня даже не смущало, что на нем моя кровь, просто не касалась той части, чтобы не испачкать белое кимоно. Так кровавое пятно легло поближе к Тобираме, который задержал на нем свой взгляд. - Ты – невыносимое учиховское отродье, - холодно произнес муж. Надеюсь, нет никаких примет типа «как проведешь первую брачную ночь, так и весь брак пройдет». А то всё очень плохо. - От тебя это звучит как комплимент. Не забудь погасить свечи. - Прочь с моего футона! - Ложись рядом, он большой, да и тобой я не брезгую. А если брезгуешь ты, это твои проблемы. - Ты… - Ну всё, хватит речей. Будь джентльменом, дай химе поспать, у меня был тяжелый день, - да, я тут за такого кретина замуж вышла. - Кем быть? – услышала я притихший голос мужа. Надеюсь, он шипит не от ярости. Конечно, он не знает слово «джентльмен», оно же английское. - Твоя новая жена придумывает странные слова. Это из-за ранения, многое в моей голове пока не восстановилось. Кстати, ты не думал о том, что брак со мной – это твоя расплата? Ведь ту рану я получила от твоей руки. Не только же брату со мной мучиться, он явно такого счастья не заслужил. Подумай об этом, когда будет время, - я отвернулась от Тобирамы на бок. Немного погодя я услышала, как он тяжело вздохнул, задул свечи и грузно опустился на пол. Возможно, я была слишком жестока с ним сегодня. Это в равной степени тяжелый день для нас обоих. Ему, наверное, даже тяжелее, ведь я отношусь к конфликту Учих и Сенджу как к сказке, в которую попала. А для него это жизнь, и другой жизни он не знал. А я знала. Черт. Совесть проснулась, когда заснули чувства Изуны. И когда я уже научусь жить с этим? Я заснула до того, как услышала мерное дыхание Тобирамы. Хотя, полагаю, я бы его никогда не услышала. Вряд ли бы он смог заснуть со мной в одной комнате, я же отчего-то знала, что в спину он не ударит и сонной не убьет. И чувства Изуны в этот раз были со мной полностью согласны.