Юньменский Лис

      Приятную умиротворённость тёплого дня разрушил возмущённый выкрик, заставивший птиц взлететь с ближайших деревьев и крыш. Вцепившись в кучу ластящихся и ничего не понимающих щенят, мальчик в фиолетовых одеждах прижимал их к себе, с непониманием и обидой глядя на отца. Замотав головой, юный заклинатель поджал губы, всем видом давая понять, что не отступит. — Почему я должен отдавать их?! Они мои щенки и очень послушные! Принцесса, Жасмин, Красотка, Лучик и Облачко — не сделали ничего плохого! Они послушные, — мальчик пытался закрыть упомянутых щенят своим телом, что у него не очень получалось. Он не хотел отдавать своих питомцев и друзей кому-то чужому. Зачем это вообще нужно делать?! — А-Чэн, пойми, у нас уже есть Бабочка, а её дети должны найти себе хозяев. Ты слишком мал, чтобы воспитывать щенка, не говоря уже о пяти, — мужчина неловко улыбнулся, присев перед мальчиком, говоря тепло и мягко, пытаясь более безболезненно донести информацию до сына. Цзянь Фэнмянь не думал, что его младший ребёнок так привяжется к щенятам. — Я смогу! Не отдавай моих щенят, отец. Я буду их дрессировать и воспитывать, а когда они вырастут, станут хорошими собаками-оборотнями, — Цзян Чэн говорил убеждённым голосом, с уже не скрываемой надеждой смотря на отца и намереваясь сделать всё, чтобы его маленьких друзей не забрали. — А-Чэн, тебе самому нужно познавать множество дисциплин, у тебя не будет на них времени. Так что прекрати этот балаган и дай отцу их увести, — мадам Юй и жена Цзянь Фэнмяня более не выдержала такого поведения сына и подала голос, понимая, что сам Фэнмянь не собирается принимать каких-либо мер, чтобы утихомирить ребёнка. — Но матушка…! — мальчик открыл рот, чтобы возразить, но наткнувшись на взгляд своей матери, что метал молнии, он замолчал, набычившись. Бросив жалобный и полный надежды взгляд на отца и поняв, что тот не собирается за него заступаться, Чэн почувствовал боль. Оба его родителя были против него, а сестры, которая встала бы на его сторону, не было, у неё занятия в это время. — Но хотя бы Принцессу можно? — предпринял последнюю попытку мальчик, ощущая, как глаза защипало, а внутри что-то оборвалось. Он был согласен даже отступить, хоть бы ему позволили оставить щенка, хотя бы одного!       Но взрослые были неумолимы. Повинуясь приказу матери, Цзян Чэн отошёл от щенков, смотря на то, как отец и члены ордена подхватывали его друзей и выносили из комнаты. Собачки ничего не понимали, весело крутились в руках и кидали на него преданные взгляды. В груди закололо. Не выдержав, Чэн сорвался с места и вылетел из комнаты, будто за ним гналась толпа лютых мертвецов. Что крикнула ему вслед мать, он уже не слышал, пытаясь сдержать жгучие слёзы обиды и злость. На себя, родителей, клан. Он злился на всё.

***

      Пыхтя яростью и обидой, мальчик сжимал кулаки и упрямо двигался только вперёд, пробиваясь через растительность леса. Где-то внутри тихонько шептал голос, прося остановиться и подумать, вернуться домой и, возможно, признать свою вину за неподобающее поведение.       Яростно тряхнув головой, отчего выбившиеся из-под ленты волосы упали на лицо, ребёнок в фиолетовых одеждах сжал зубы чуть ли не до скрежета. Ему хотелось кричать. Кричать так громко, чтобы выплеснуть всю свою злость и обиду на несправедливость и жестокость взрослых.        Он уйдёт, обязательно уйдёт и станет странствующим заклинателем: сильным и независимым. И никто не сможет больше забрать у него то, что он так стремится защитить. Это его собаки! Все щенки Бабочки, его! Ведь он их Сам выкармливал, когда Бабочка заболела и у неё пропало молоко. Гладил их, устраивал им тёплые гнёзда в одеялах, кормил с ложек разогретым молоком.        Так почему?! Почему его щенят должны отдать? Он ведь может о них заботиться, дрессировать и вырастить сильных собак-оборотней! А они будут помогать ему в охоте, всегда будут рядом и не будут обижаться на него за несдержанность и грубость. Принцесса, Жасмин, Красотка, Лучик, Облачко — они всегда поймут его и никогда не бросят! Так почему отец этого не понимает, а мать разозлилась на него, когда он стал яростно защищать своих собачек?       Стиснув кулаки, Цзян Чэн громко и неожиданно закричал вглубь леса. И так же резко замолчав, мальчик присел на корточки, обхватывая себя руками и пытаясь сдерживать жгучие слёзы обиды, что хлынули из глаз. Этого у него не получилось, но от горя и злости с тоской его отвлёк треск веток и ойкнувший комок чего-то чёрного, упавший откуда-то с дерева.       Вскинув голову и немигающе уставившись на неожиданного гостя, Цзян Чэн медленно стал осознавать, что перед ним сидит мальчик не больше четырёх лет с испугом в серых, широко распахнутых глазах. Среди волос виднелись прижатые к голове уши-треугольники, а за чёрным потрёпанным ханьфу мелькал кончик такого же смоляного, как сама ночь, хвоста.       Приоткрыв рот, юный заклинатель застыл, во все глаза уставившись на молодого хули-цзин. Слегка попятившись и сев на попу, Цзян Чэн стал быстро соображать, что делать и как реагировать. Но не успело в пустой голове зародиться и мысли, как дух-лис зашевелился.        Губы хвостатого мальчика растянулись в неловкой улыбке и тот, подавшись вперёд, с живым интересом заглянул в лицо человека, слегка ведя носом. От такого наследник ордена Юньмэн Цзян нахмурился, но огрызнуться на подобные действия не успел. — Ты в порядке? — серые глаза не человека были явно наполнены беспокойством, что так отчётливо слышалось в голосе существа. — Это я должен спрашивать! Ты вообще кто и что забыл на территории ордена Юньмэн Цзян?! — растерянность и смущение оттого, что кто-то мог не только его слышать, но и видеть его слёзы, заставили перейти мальчика на крик и подскочить с земли на ноги. — О, — явно оживившийся лисёнок солнечно улыбнулся мальчику, заставляя того ещё больше растеряться от подобной реакции. — Я Вэй Ин, рад знакомству! А тебя как зовут? — серые глаза светились любопытством и неукротимым интересом. — Цзян Чэн, — хмуро ответил наследник Юньмэн Цзяна, смущаясь такого яркого взгляда и тёплой улыбки на незнакомом лице. — Рад знакомству! — повторно воскликнул лисёнок, подскакивая на ноги и тут же морщась от резкой и пронзительной боли в лодыжке. Мальчик в фиолетовом совершенно не задумываясь подскочил к Вэю, хватая его за предплечье и не давая упасть. — Ты чего?! — панически воскликнул Цзян Чэн, когда его новый знакомый не только не попытался вырваться или отстраниться, а навалился на него, утыкаясь лицом ему куда-то в грудь, обмякая всем телом. Если бы не юный заклинатель, что не дал Вэй Ину упасть, ребёнок бы уже давно валялся на земле, лишившись возможности и сил стоять на своих двоих.        Невнятное бурчание хули-цзин заставило наследника Юньмэн нервно дёрнуть бровью и испытать нестерпимое желание скинуть наглого мальчика с себя, чтобы тот перестал висеть на нём в виде бесформенной, грязной тряпки. Вот только тихое жалобное поскуливание и бурчащий желудок Вэй Ина, заставили Цзян Чэна только недовольно что-то прошипеть себе под нос.        Аккуратно опустив мальчика на землю, юный заклинатель полез за пазуху, чтобы вытащить оттуда кусок честно украденного с кухни хлеба, который он намеревался дать своим собачкам. Тряхнув головой и отогнав ненужные мысли, он протянул его мальчику. Нос нового знакомого, заработал активнее, а чёрный хвост заходил по земле. Вцепившись в протянутый кусок хлеба руками, Вэй Ин стал быстро поглощать еду, чуть ли не проглатывая её целиком.        С отстранённым видом Цзян Чэн проводил быстро исчезнувший хлеб взглядом, замечая смущённо-счастливое выражение на лице нового знакомого и такой знакомый ему взгляд, с подрагивающими ушами, что не знали, встать им счастливым торчком или жалобно прижаться к голове и ходящим туда-сюда хвостом, то ли от страха, то ли от счастья. — Спасибо. Давай дружить! — весь вид Вэй Ина был пропитан хрупкой надеждой и недоверчивым счастьем, огнём горящей в живых, серых глазах. Эмоции, что рисковали перерасти в по-собачьи крепкую привязанность. Цзян Чэн выдыхает и слегка сутулится, понимая, что просто не может сказать нет, сдаваясь под этим взглядом.        Передёрнув плечами и, выпрямившись, наследник Юньмэн Цзян приподнял подбородок, принимая задумчиво сомнительный вид. Окинув явно нервничающего лисёнка придирчивым взглядом, Чэн гордо кивнул, пытаясь сделать как можно более незаинтересованный вид и не выдать своей затаённой радости и надежды.        Просияв, Вэй Ин подскочил и кинулся обнимать опешившего от такого Цзян Чэна. Чёрный лис радостно улыбался от уха до уха и зашёлся в счастливом смехе, не опираясь на больную ногу, которую он умудрился подвернуть, упав с дерева.        Вэй даже предположить не мог, что сегодняшний день обернётся для него встречей с человеком, особенно восхитительно было то, что он согласился стать его другом! Не стал кидаться бранными словами или бежать в ужасе. От нового друга сейчас веяло хрупкой радостью и надеждой, что так знакомо отзывались в груди собственными эмоциями. Запах тоски и грусти Цзян Чэна практически полностью исчез, оставляя после себя лишь горьковатый привкус на кончике языка. Радость тому шла намного больше.