Глава 17. Бамбуковый сосуд с посланием.
16 октября 2020 г. в 03:32
Небо, затянутое серыми тучами, казалось необычно низким и угрожающим. В воздухе летал запах приближающейся грозы, которая грозила разразиться сегодня ночью. Подобная погода заставляла большинство людей сидеть по домам или просто не отходить от них слишком далеко, чтобы было, где спрятаться стоит первым каплям дождя сорваться с тёмного неба. Но всё же это останавливало не всех.
Быстро перебирая лапами и перескакивая через препятствия на своём пути, чёрный лис мчался по лесу, сжимая в зубах предмет, напоминающий небольшую бамбуковую флягу для воды, с одной стороны, перевязанную красной тканью, чтобы содержимое не выпало при быстром беге. Над головой громыхнуло, отчего зверь чуть не подпрыгнул, сбившись и пропахав мордой землю.
Ускорившись, Вэй Ин слегка поёжился от первой холодной капли дождя, попавшей на загривок, отчего шерсть встала дыбом. Он нормально относился к воде, даже любил плавать, но промокнуть сейчас под собирающимся ливнем у него желания не было. Да и вероятность, что его мокрого, грязного пустят в помещение, являлось минимальной. Поэтому ускорившись, Усянь залетел на территорию клана Лань, кинувшись к знакомому домику, чтобы начать активно скрестись в дверь, опасливо поглядывая на небо, с которого стало капать всё больше крупных капель.
Стоило двери слегка отвориться, как лис влетел в помещение, юркнув под стол, где встряхнулся от капель воды в шерсти. Хозяин комнаты, не проронив ни слова, на мгновение исчез из виду Вэй Ина, а когда вернулся, полез доставать его из-под низкого стола. Решив, не дать поймать себя сразу, зверь ловко увернулся от руки, что хотела подхватить его под животик и на мгновение, высунув морду с шеей из-под укрытия, положил свою ношу на край стола.
После этого он сразу оказался пойман и вынут из-под стола. Не сопротивляясь, Усянь довольно мурлыкнул, стоило мягкому и тёплому полотенцу начать обтирать ему спинку и макушку, от капель дождя. Извернувшись и лизнув чужую руку, Вэй Ин выскользнул из-под полотенца, решив, что он достаточно сухой. Встряхнув шерстью и тявкнув, лис забегал вокруг стола, толкая носом полую бамбуковую палку, чтобы привлечь к ней человека.
Усянь точно знал, что Лань Чжань сейчас еле сдержался от тяжёлого вздоха, но несмотря на это, он всё равно сел за стол и подобрав полый бамбук, развязал ленту, что сдерживала тканевую самодельную крышечку. Вытряхнув из бамбука скрученный листок бумаги и какой-то непонятный кулёк, юноша принялся медленно раскручивать лист, с каким-то раздражением и интересом ожидая узнать, что в этот раз там написал Вэй Усянь. Лис в это время спокойно сидел рядом.
Первый раз, когда чёрный зверь прибежал к нему с бамбуковой палкой, был тем же вечером, когда закончился импровизированный отдых адептов и все вернулись в Глубины. Лис положив свою ношу на стол, тогда лаял, издавал мяукающие звуки, носился кругами и вёл себя очень обеспокоенно, тыкая носом в предмет. Поддавшись любопытству и желая прекратить концерт беспокойного зверька, Ванцзи взял в руки небольшую бамбуковую палку, с одной стороны которой была естественная перепонка, а другая сторона же была закрыта натянутым кусочком красной ткани, что небольшой лентой привязывал ткань к самому стволу бамбука. Развязав узелок и сняв самодельную тканевую крышечку, юноша заглянул внутрь, замечая там свёрнутый лист бумаги. Вытряхнув его из бамбука и развернув, он тогда очень удивился, поняв, что это было послание, адресованное ему. Почерк отправителя был ужасен с подписью и небольшим рисунком флейты на кончике листка. Текст не нёс в себе особого смысла, а скорей напоминал какой-то странный диалог человека с самим собой, где читателю иногда задавался вопрос, который позже переходил в забавную или странную шутку, либо над самим собой, либо над Ванцзи. Юноша так и не понял, что этим хотел сказать Вэй Ин, а сам хули-цзин и не пытался сделать какой-то загадки, он просто первый раз писал кому-то письмо.
И не было бы в этом ничего такого, если бы лис теперь не таскал ему такие послания каждый день, где всегда было написано что-то новое и иногда довольно интересное. Лист и тушь передавали яркие картинки мест и событий, о которых писал рассказчик, каждый раз вписывая множество ярких эмоций и мыслей, которые испытывал или хотел донести странный бродячий музыкант из Юньмэна. Лань Ванцзи просто не мог в очередной раз отказать себе, разворачивая свёрнутый лист бумаги с ужасным почерком.
Создавалось ощущение, что рассказчик давал понять себя, свой взгляд и мысли. Юноша с удивлением осознал, что Вэй Усянь знал многое и бывал в различных местах, пусть очень часто его рассказы и описывали Пристань Лотоса, с событиями, которые происходили там. Но также юноша описывал тихие деревеньки со странными празднованиями где-то в глуши и их легендами, описывал луга, наполненные множеством цветов, и травниц, которых там встретил. Пещеру с танцующей богиней из камня, которая, по словам жителей, появилась в камне сама, естественным путём. И множество мыслей, либо насмешка над чем-то, либо задумчивость, а иногда и вопрос «А что об этом думает сам Лань Чжань?».
Каждый раз после прочтения, складывая лист в несколько частей, Ванцзи задавался вопросом, зачем Вэй Ин продолжает передавать ему через лиса эти послания. Зачем? Что он хотел? Чего добивался? И каждый раз ответа просто не было, а Усянь не собирался облегчать ему задачу, рассказывая обо всём на свете, но, не говоря, чего он хочет этим добиться. Этот вопрос волновал и злил, он просто не понимал и не мог найти ответа самостоятельно. Идти к брату с этой проблемой тоже не хотелось, поэтому оставался только один выход.
Достав лист и тушь, юноша в белом макнул в неё кисточку, начиная писать. Лис удивлённо уставился на Ванцзи, который никогда, НИКОГДА, не отвечал на его письма. Вэй Ин, конечно, и не ждал их, ведь пусть и за небольшой промежуток времени, успел понять, что Лань Чжань общительным не был, от слова совсем. А тут на тебе, этот человек сейчас что-то выводил на бумаге, с таким сосредоточенным видом.
Недолго думая, лис медленно и аккуратно двинулся к Ванцзи. Обойдя его, с одной стороны, потом с другой, Усянь сунул морду под его свободную руку, вставая лапами на чужие колени и вытягивая шею, чтобы посмотреть, что там так аккуратно выводит юноша. На бумаге было написано немного, и дописывать что-то Ванцзи, кажется, не собирался, отложив кисть и начав ждать, когда тушь просохнет. Усяня сгонять не стали, только рука легла ему на холку, медленно поглаживая. Вчитавшись, Вэй Ин издал задушенный лай, не зная, катиться ему от смеха или начинать плакать подвывая.
Смысл послания был прост. Его просили прекратить гонять животное по пустякам и сказать, что он хочет. Такое недоверие к своей персоне вызывало досаду и недовольство, разве он не заслуживает хоть чуть больше доверия, а не обвинение в попытке какой-то выгоды. Подавив желание укусить Ванцзи за длинные и красивые музыкальные пальцы, лис зарычал и зафыркал, слезая с чужих колен. Хотелось обидеться, но парень бы всё равно ничего не понял, так что оставалось только смириться и завтра притащить сюда ещё одну записку своего творения.
Дождь кончаться не собирался, а Ванцзи собирался спать. Вэй Ину не очень хотелось в такую погоду покидать тёплую и сухую комнату, но ему ещё нужно было кое-что сделать. Встав и взяв со стола снова закрытый бамбуковый сосуд с письмом, лис прошествовал к двери, слегка поскребя по ней лапой. Второй Нефрит мгновенно обратил своё внимание на животное, которое просилось на улицу.
Слегка нахмурившись, юноша подошёл к двери и открыл её, смотря на то, как снаружи стеной шёл сильный дождь, создав уже достаточно луж на земле. Взглянув на лиса, который будто собирался с духом, Ванцзи понял, тот оставаться был не намерен, даже несмотря на дождь. Чёрный зверь кинул на него взгляд красных глаз и будто бы кивнув, сорвался с места, быстро промокая и исчезая в ночной темноте.
Погода была отвратной, но Усянь с упрямством, которому бы позавидовали многие ослы, двинулся не к комнате Цзян Чэна, а практически в другую сторону. Не выпуская бамбука из пасти, лис используя промокшее и скользкое дерево, залез на крышу одного домика, где обратился в человека. Мокрые длинные волосы липли к шее, лицу и рукам, которыми юноша убирал волосы назад за спину. Спрятав бамбуковый сосуд под верхние одежды, Усянь поднёс свою флейту к губам, чтобы сыграть предназначенную только для одного человека мелодию. Тёмная энергия дала мелодии флейты окрас, насылая кошмары тому, кому предназначалась, не задевая других людей.
Закончив играть, при этом полностью промокнув и замёрзнув, Вэй Ин снова стал лисом, чтобы со всех лап помчаться в комнату Цзян Чэна, который точно его вытрет и согреет. Уже практически добежав до заветной двери, лис на мгновение замер, замечая своего друга с этой стороны помещения, тот выглядел хмуро, опираясь спиной на стену комнаты и сложив руки на груди. Подбежав к нему под небольшой козырёк, Усянь склонил голову, задавая немой вопрос.
— Ты должен прекратить. С него хватит, — нахмурившись, лис встряхнулся и сел, внимательно смотря своими красными глазами в глаза Ваньиня, пытаясь понять, серьёзно ли тот говорит. Не заметив в тёмно-фиолетовых от погоды или эмоций глазах и намёка на сомнение, Усянь фыркнул, угрожающе прижав уши к голове, чтобы выразить своё недовольство и не согласие.
— Вэй Ин! Прекрати. Он получил своё, но если ты продолжишь, то нанесёшь его психике непоправимый вред. Вэй Ин! — с нажимом, шёпотом рявкнул Цзян Чэн, поняв, что лис его совершенно не слушает или не хочет слышать. Красные глаза сузились, а Вэй Ин заходил кругами, дёргая хвостом и порыкивая. Хули-цзин был недоволен, ведь, по его мнению, Цзинь Цзысюань ещё не получил своё. Но если слова брата были правдивы и это, правда может ему навредить, стоило прекратить насылать на него кошмары каждую ночь? Он не хотел, чтобы у А-Ли был психически нездоровый муж.
— Ладно, — недовольно отозвался Усянь, смотря в глаза, выдохнувшего с облегчением друга. Тот знал эту черту своего брата и не очень её любил, хотя частенько забывал, что Вэй Ин мог быть таким… Мстительным к тем, кто мог причинить боль его семье, не знающим в этом границы и когда стоит остановиться.
— Пошли, я тебя вытру, — слегка поморщившись и окинув мокрого лиса взглядом, проговорил Цзян Чэн, пуская животное в комнату и беря с кровати полотенце. Он его ждал. Ждал, когда этот хвостатый паразит наиграется и придёт, весь мокрый и, возможно, грязный, но такой родной.