Юньменский Лис

      Входная дверь тихо хлопнула, после чего повисла тишина и еле слышные шаги по деревянному полу. Он слышал чужое дыхание и звук сердца, что стали такими родными и любимыми за всё это время. Запах слегка щекотал обоняние, заставляя расслабляться и чуть ли не плавиться только от ощущения родного присутствия и эмоций. Таких мягких, нежных, завораживающих. Ожидая, пока они не замрут, и чужую душу не заполнит восторг, трепет, восхищение. Только от этого человека он готов ощущать что-то подобное, отчего душа пела.       Приоткрыв красные глаза, Вэй Ин скашивает взгляд на проём, где застыла любовь всей его жизни. Золотые глаза горят чем-то волшебным, а кончики длинных пальцев подрагивают. Хули-цзин даже совестно, что он так редко выпускает свои хвосты в присутствии Ванцзи. Тот ни разу об этом не просил или даже не упоминал, но каждый раз его реакция была превосходной, трепетной. Будто мужчина смотрел на что-то чудесное, возвышенное. — Лань Чжань, иди сюда, — поманив Второго Нефрита к себе, Усянь обольстительно улыбается, слегка приподнимаясь на локтях и шевеля хвостами. Заворожённый Лань подходит, садится рядом на мягкую шкуру и, будто нерешительный ребёнок, касается черно-красной шерсти. Каждый раз одно и то же, будто боится причинить боль, опасается не сдержать свои слишком смелые порывы.       Слитным, грациозным движением оказавшись за спиной любимого, Вэй Ин обнимает его за талию, коготками вырисовывая только ему известные узоры на груди чужого белого ханьфу. Хвосты обхватывают их двоих в пушистый кокон, ложась на чужие колени, ноги, ластясь к бокам. Они длинные, мягкие с приятным пухом.       Положив голову на плечо Ванцзи, хули-цзин замечает его взгляд, отчего не может сдержаться и целует мужчину в щёку, урча от мягких поглаживаний по шёрстке. Это приятно, даже волшебно, отчего чёрные лисьи ушки прижимаются к голове, и он тонет в ощущениях. Ласковые пальцы на хвостах, горящие любимые глаза и переполняющие его до краёв эмоции — пьянят, заставляют растечься по спине и плечу Лань Чжаня, прижимаясь близко, жарко.       Никого из детей дома не было. Вэй Сычжуй с Цзинь Лином убежали на ночную охоту ещё пару дней назад и в ближайшую неделю точно не явятся в гости. Ян будто ветер в поле носился по всем заклинательским землям и, кажется, нашёл что-то интересное и очень его заинтересовавшее. В последнее своё появление Сюэ был слишком задумчив и, не пробыв в их обществе и двух дней, опять убежал, обещая в следующий раз притащить какие-нибудь сувениры, особенно для своего младшего братишки. Стоит ли говорить, что ухмылка у Сюэ Яна в тот момент была уж очень довольной.       Слегка вздрогнув и переведя затуманенный от ласки взгляд на Ванцзи, Вэй Ин урчит громче, ощущая пальцы под подбородком, что гладили чувствительное горло. Выгнувшись, чтобы предоставить больше места для чесания, лис охает и дрожит, когда к разгорячённой коже прижимаются мягкие губы и зубы, что слегка прикусывают, разливая жар возбуждения по всему телу. Хвосты слегка задёргались, а уши задрожали. — Лань Чжань, это наглость, — хрипло выдохнув, хули-цзин подаётся слегка назад, встречая барьер в виде руки на спине, что не давал убежать далеко. Золото светлых глаз плавится в чём-то хитром и игривом, и Усянь понимает, что тонет. У Ванцзи был какой-то странный дар заставлять этого лиса забывать обо всём на свете в своём присутствии. — Да, — просто и лаконичный ответ вызывает искренний смех, что рвётся из глотки и разносится по всей комнате, заставляя Второго Нефрита ласково щурить глаза. Это настолько мило и по-домашнему, что Вэй Ин замолкает, любуясь им, пока мужчина не двигается и не тянется к нему, минуя губы и щёку. Догадка поражает и заставляет Усяня дёрнуться и запротестовать. — Нет, нет, нет, Лань Чжань, не. мммххх.., хаах, — вздрогнув и обмякнув, будто в его теле больше не было костей, хули-цзин краем красных глаз наблюдал за тем, как этот невозможный человек, касается нежной кромки уха губами и языком, слегка прикусывая кончик хрящика. От этих совершенно бесстыдных действий лис больше не находит в себе сил не то что сопротивляться, а даже думать связно. Иногда ему кажется, что любовь всей его жизни чересчур хитра.       Пока его ухо нагло мучали ртом, шаловливые ручки Ванцзи проникли под нижние одежды, выглаживая грудь и шею лиса, что плавился и тяжело дышал, полностью отдавшись чужой ласке. Хвосты, подёргивались и извивались змеями, чтобы оплести лодыжку и талию Ланя, взяв в мягкий и пушистый плен.       Уже потянувшись за чужими губами и растворившись в жарком поцелуе, Вэй Ин слегка приоткрывает красные глаза, чтобы с недобрым прищуром уставиться на энергетическую бабочку, что билась ему об руку, которой он обвивал шею Ванцзи. Отрываться от очень интересного занятия не хотелось, но зная, что просто так никто из его детёнышей не отправит бабочку-посланницу, лис слегка хмурится и тянет руку, прося Лань Чжаня подождать. Мужчина замирает, но полностью прекращать свои действия не собирается, поглаживая щёку Усяня пальцами. — Ох, Яна поймали два заклинателя и приняли его за плохого хули-цзин, — обречённо застонав, Вэй Ин перестаёт висеть на Ванцзи, чтобы плюхнуться обратно на шкуры и подушки. Ему, наверное, стоило подумать о подобном, но кто в здравом уме полезет к детёнышам божественного лиса? — Его ранили? — Лань Чжань спрашивает серьёзно, на миг, прикрывая глаза и поправляя растрёпанную одежду. Усянь качает головой и тоже встаёт, чтобы мягко погладить возлюбленного по плечу и извиняюще улыбнулся. Хвосты дёргаются и угрожающе извиваются. Что-то злое и недовольное скользит в красных глазах и хули-цзин улыбается. — Пошли, посмотрим, кто такой смелый, — ощутив свою связь с Сюэ Яном, Вэй Ин делает себе заметку хорошенько отругать несносного мальчишку, что не только засветился со своей сущностью перед кем-то, но и позволил себя поймать. Эти смельчаки точно не уйдут от него целыми.