P. S. Ты мне нравишься

Я сидел на кровати, сжимая гитарный гриф и уставившись на текст, который наконец смог написать. Теперь оставалось найти для него идеальную мелодию. В ожидании я превратился в форму искусства, Перекрутил цепями разбитое сердце, Чтобы продержаться еще один день. Натянул кривую улыбку, Позволил высохнуть слезам, Потому что знал: Ты вернешься, чтобы остаться. Но мои руки пусты, Сердце разорвано на куски, Душа моя искривлена, Боль в горле невыносима, Потому что я очнулся и осознал, Что обо мне забыли. Песня еще не была закончена, но мне нравились первый куплет и припев. Я похлопал по газетной вырезке на стене. — Я уже близко, — сказал я ей. Теперь оставалось только набраться храбрости и позволить кому-то услышать эту песню. По одному шагу за раз.   Пока я писал, в голове крутилась одна картинка. Она вдохновила на создание строчки про кривую улыбку. Билл. То, как он смотрел на меня на футбольном матче. Я знал, что не он писал мне письма — он выпускник, а значит, не ходил на химию, — и поэтому песня была не о нем. Но его лицо меня вдохновляло. Оно и письма. Очевидно, мой друг по переписке был талисманом. Его письма вдохновляли меня на написание песен. И даже несмотря на постоянные вмешательства, постоянно приключающиеся в моем доме, если я перечитывал одно из его писем, сразу продолжал с того же момента. Это было потрясающе. Время пролетело незаметно. Меня даже не беспокоило то, что Стэн уехал из города и я все выходные просидел дома. Мне удалось побыть в своем маленьком мире из сочинительства и грез.

* * * Если в понедельник я буду напевать в школьных коридорах, меня за это побьют? Понедельники не для того созданы. Наверное, лучше держать песню в голове. Мое сердце тоже пело, трепеща в груди, пока я направлялся на химию. Когда я вошёл в класс, меня поразил шум. Ребята болтали, перекидывались эсэмэсками и смеялись. Я бросил взгляд на учительский стол и увидел замещающего учителя. Потом взглянул на мое место. Саша, которая обычно занимала место во втором ряду, сидела возле Лорен. Сердце ухнуло вниз. Но тогда я вспомнил о схеме рассадки, которой придется воспользоваться замещающему учителю, чтобы сделать перекличку, и со спокойной душой пошёл на свое место. Саша с Лорен погрузились в разговор, который я не мог не подслушать. — Уже пробовала, — сказала Саша. — Не сработало. Что еще ему нравится? Клянусь, мне никогда в жизни не приходилось так стараться, чтобы парень пригласил меня на свидание. — Почему бы тебе самой его не пригласить? — предложила Лорен. — И это я тоже пробовала. Он лишь отшутился. Будто я прикалывалась или типа того. Они говорили о Ричи? Возможно, Стэн был прав. Похоже, они с Сашей еще не встречались. Я дошёл до них и прочистил горло. А когда Саша посмотрела на меня, улыбнулся ей. — О, привет, Эдди, — сказала она. — Давай поменяемся местами. У меня второй ряд, четвертое место. — Уверен, мистер Ортега оставил замещающему учителю схему рассадки. Она вздернула плечами. — Мы оба здесь, так что это не имеет значения. Он же не знает, кто из нас кто. — Точно. Мне просто хотелось прочитать свое письмо. Написанные карандашом слова на парте были так заметны, словно светились неоновым светом. А стрелка внизу, которая указывала, что под партой что-то есть, была заметна, как никогда. Почему я это не стер? Саша вытаращилась на меня: — Что? Если я что-то сейчас скажу, она точно найдет записку. — Ничего. Я повернулся и заставил себя дойти до второго ряда, думая о том, как идеально подошли бы друг другу Саша и Рич. Я в который раз бросил взгляд через плечо. Может, и не стоило волноваться, что Саша найдет записку. Моего друга по переписке сегодня тоже могли пересадить. Возможно, И письма-то не было. Или, возможно, прямо сейчас Саша найдет его, потому что она смотрела на парту, склонив голову набок, и читала написанное, Мое сердце забилось чаще. Лорен что-то прошептала Саше, и та засмеялась, переключив свое внимание. Я вздохнул с облегчением. Весь оставшийся урок я так часто оглядывался, что Саша в конце концов дала мне понять, что именно думала по этому поводу: показала неприличный жест. Я не хотел, чтобы она что-нибудь заметила. Ближе к концу урока дверь в класс скрипнула, и вошел Ричи Тозиер. Здорово. — Могу я вам помочь? — спросил замещающий учитель. Глаза Рича просканировали класс и остановились на Саше. Она улыбнулась, и он подмигнул в ответ. Думаю, ей и не стоило беспокоиться насчет него. Кейд сделал несколько шагов вперед и обратился к учителю: — Да, мне сказали попросить вас отпустить учеников на десять минут раньше, чтобы они собрались в актовом зале. — Правда? Пока Рич разыгрывал учителя, что казалось ему и его друзьям смешным, я подумал, что все равно должен написать другу по переписке письмо, хоть и не читал его предыдущий ответ. Не всегда же мне быть тем, кто отвечает. Напишу письмо и подложу его под парту, когда буду выходить из класса. Я достал листик, пока учитель просматривал свои записи, пытаясь найти подтверждение словам Ричи. Почти нет времени. Еще не прочёл твое письмо. Длинная история. Помнишь, некоторое время назад я пытался закончить письмо на веселой ноте и в итоге заговорил о понедельниках и о том, насколько они отстойны...типа, нарушают мои планы? Так вот, беру назад свои слова о бедном, невинном понедельнике. Сегодня утром, по пути в класс, я напевал. Напевать по понедельникам - это преступление? Я виню в этом тебя. — Я об этом ничего не знал, — возразил учитель. — Поэтому я и пришел вас предупредить, — с широкой улыбкой ответил Рич. — Как вас зовут? — Джек Райан, — произнес парень обычным тоном, ничего в его голове не говорило о том, что он подшучивает над учителем. У меня за спиной фыркнула Саша, и тогда учитель нахмурился: — Подождите здесь минутку, молодой человек. — Я бы с удовольствием, — сказал Рич, — но я на секретном задании. — Он направился к двери, по пути помахав Саше. Она хихикнула, и он скрылся. Учитель окинул класс сердитым взглядом: — Кто из вас хочет назвать его имя? Никто не произнес ни слова. Меня так и подмывало. Я хотел, чтобы в кои-то веки Рич столкнулся с последствиями своих дурацких поступков. Но я молчал вместе со всем классом. Прозвенел звонок, я скорчил гримасу и быстро начиркал последнюю строчку письма: Извини, что оно короткое — слишком поздно начал. Завтра исправлюсь. Я сложил письмо и медленно собрал свои вещи. Нужно было дождаться, когда все выйдут. Я поднялся и едва не вписался в подбородок Саши. — У тебя какие-то проблемы? — рявкнула она. Я отступил на шаг. Следовало догадаться, что мои взгляды на нее в первой половине урока не ограничатся всего лишь грубым жестом. — Нет. Никаких. — Ты взбесился из-за того, что я заняла твое место? Ты же не думаешь, что Лорен — твоя подруга, верно? Такого я не ожидал. — Нет, — огрызнулся я в ответ. — Рада, что ты знаешь свое место. — Что-то случилось, девочки? — спросил учитель. Саша ослепительно улыбнулась учителю: — Нет, мы просто договариваемся о встрече. Увидимся. — Она повернулась и гордо прошествовала к двери. — Я все равно не стал бы с вами дружить, — произнесла я слишком поздно. — Что? — спросил учитель. — Ничего. — Я подошёл к своему месту, присел на корточки, притворившись, будто завязываю шнурки, и поменял записки. Задержался я там ненадолго, глядя на столешницу — на первоначальную переписку. Учитель увлеченно писал что-то на доске, поэтому я достал карандаш с резинкой и стер с парты как можно больше и как можно быстрее. Радуясь тому, что у таких, как Саша, больше нет возможности это прочитать, я поднялся и вышел из класса. Нырнул за первый попавшийся угол и прижал к груди письмо. Приятно было немного отвлечься. После стычки с Сашей и торопливого уничтожения улик мое сердце бешено колотилось. Я развернул письмо: Да, хватит высмеивать мои тексты для песен. Думаю, «Флайт-энд-Файт» приняли бы мои предложения. Я как раз собирался написать песню обо всем, что ненавижу в химии. Отличная вышла бы песня. Ладно, хорошо, я перестану. Может быть. Но только если ты начнешь писать мне свои тексты песен. Я хочу их прочесть. Не стесняйся. Уверен, они мне понравятся. Хотя я понимаю твое стремление держать при себе важные вещи. Мне тоже сложно делиться личным с кем бы то ни было, кроме как тебя, по какой-то причине. Я думал о традиции на День благодарения, о которой ты рассказал мне несколько писем назад. Здорово все это. Наверное, я просто истосковался по тыквенному пирогу. И по сумасшедшей домашней жизни. Похоже, у нас прямо противоположные проблемы. Моя семья игнорирует меня, твоя — излишне вмешивается в твою жизнь. Может, нам собрать их всех вместе... и они как-то уравновесят друг друга? Может, мы уравновесим друг друга... Стена за моей спиной очень хорошо меня поддерживала. Меня пошатывало. Может, мы с моим другом по переписке уравновесим друг друга. Может, мы идеально подходили друг другу. Я улыбнулся, еще раз перечитал письмо и аккуратно подложил его к остальным, которые хранила в рюкзаке. Несколько секунд я витал в облаках, пока не понял, что, если так пойдет дальше, нам придется встретиться. А я на бумаге отличаюсь тем, какой я на самом деле. В смысле, я точно такой же, но менее бестолковый. В голове всплыли две наших встречи с Майком, где я вел себя довольно по-дурацки. Кем бы ни был мой друг по переписке, как только он узнает, кто я, то не захочет иметь со мной ничего общего. Или, может, познакомиться с кем-то по переписке — хорошая идея. Все могло сложиться удачно... или ужасно. Ладно, успокойся, Эдди. Парень же не просил тебя встретиться. Просто сказал, что мы могли бы уравновесить друг друга. Это было всего лишь наблюдение. Мы продолжим с того, что есть сейчас. Все в порядке. Письма замечательные. Или... я мог бы смириться с этим, побороть свои страхи и встретиться с этим парнем. В кармане завибрировал телефон. Пришло сообщение от Стэна: «Ты где? Мы разве сегодня не встречаемся?» «В пути», — написал я в ответ. Я поспешил на ланч с Стэном, в школьных коридорах было пусто. Поэтому, завернув за последний угол перед дверью, я остановился от удивления, когда увидел человека, стоящего в конце коридора. Билл. Сегодня на нем были темные джинсы и футболка. Он был в наушниках и листал учебник. Я с трудом заставил себя двигаться вперед, и мое сердце с силой забилось о грудную клетку. Было бы слишком подозрительно, сбеги я от него сейчас. Может, мне стоило что-то сказать. Начать с чего-то умного, например: «Ты слушаешь музыку. Круто». Я посмеялся над собой. Очень умно, Эдд. Нет, я мог придумать что-то по-настоящему умное. Его футболка. Наверняка это будет потрясающая футболка с изображением группы, которую, надеюсь, я слушал, тогда я мог бы процитировать ему песню. Я сравнялся с Биллом и посмотрел на его футболку. Спереди выцветшим синим было прописано: «Металлика». Облом. Я в разочаровании опустил взгляд и заметил, что он держит учебник по химии. Он ходил на химию? Но он же выпускник. Мой мозг подал предупредительный сигнал, что я слишком долго молча стоял рядом с парнем. Я поднял голову. Лукас смотрел на меня, уже сняв наушники. Когда он это сделал? — Привет, — произнёс я. — Привет. — Мы одни в коридоре. — Что, мозг? Именно это ты решил выдать? Спасибо за ничего. Но когда Лукас одарил меня кривой улыбкой, я решил, что это еще не конец света. — Так и есть, — ответил он. — Классные ботинки. Я поднял ногу, как будто бы он хотел рассмотреть их поближе: — Из комиссионного магазина. Он потянул за свою футболку: — Это тоже. — Неплохо... Ты ходишь на химию? — удивился я. — Вторая попытка. — Ты изучаешь химию? В кармане опять завибрировал телефон. Я был уверен, что это Стэн. Должно быть, Билл тоже услышал, потому что перевел взгляд на мой карман. — Меня ждет Стэн, — сказал я. Билл снова улыбнулся и кивнул, словно я пытался отвязаться от разговора. Это не входило в мои планы. Но сейчас мне показалось, я должен придерживаться именно этого. — Я... еще увидимся, — пробормотал я. — Конечно. Только я отошел, он засунул наушники в уши. Все мое тело словно воспарило. Билл правда мог быть... нет. Я не позволю мозгу придумать какой-то нереалистичный сценарий только потому, что хотел, чтобы это оказалось правдой. Но... это могло быть правдой. Теперь я, по крайней мере, могу добавить Билла в список подозреваемых. Я пролистал блокнот до самого конца и большими, жирными буквами добавил его имя. Когда я еще раз прошёлся по всем кандидатам, то понял, что Билл подходит больше всех. Сердце подпрыгнуло в груди. Это могло получиться. У нас все могло получиться.