P. S. Ты мне нравишься

Я стоял у стойки в музыкальном магазине в ожидании вердикта о судьбе гитары. После школы я поехал домой, захватил безжизненное тельце моей верной подруги и встретился с Биллом в магазине. Сейчас он стоял в другой секции и разглядывал гитарные ремни, а я наблюдал за девушкой, которая внимательно изучала поломку. Она была очень хорошенькой, с татуировками на руках и в очках в черной оправе. — Ого. Что с ней случилось? — спросила девушка. — Младший брат, — объяснил я. — Да... — Девушка сочувственно кивнула. — Когда гриф вот так сломан, нарушена целостность всего корпуса. Жаль, что гитара не сломалась здесь. — Она указала на головку грифа. — Было бы гораздо проще починить. Но еще не все потеряно. Не могу гарантировать, что она будет звучать так же, как раньше, но можно попробовать. — Она перевернула ее. — У тебя есть все отколовшиеся кусочки? — Не знаю. Я собрал все, что мог. — Ну, я могу попробовать. Слова этой милой девушки вселили в меня надежду, но... — Сколько это будет стоить? — Это был решающий вопрос. Девушка снова изучила гитару. — Зависит от того, сколько времени займет, — протянула она. — Пара сотен — самое большее. Я сглотнул вмиг образовавшийся ком в горле. — Хорошо. Мне нужно все обдумать. Я собрал все кусочки, положил гитару обратно в чехол и застегнул его. — Вот моя визитка, если надумаешь. — Девушка передала мне белую визитку. Я засунул ее в задний карман джинсов и спешно направился к двери изо всех сил стараясь не заплакать. Билл мог встретиться со мной и на улице. Он вышел через несколько минут с пакетом в руках. — Ты в порядке? — спросил он. Я пожал плечами, потому что ком в горле не давал мне говорить. — Что случилось? Казалось, чехол для гитары весил тысячу фунтов. Мамин мини-вэн был припаркован в переднем ряду, я кивнул на него, и мы направились туда. Рядом с музыкальным магазином располагался «Ин-энд-Аут» и в очереди на самовывоз стоял целый поток машин. Я открыл багажник мини-вэна, положил гитару и сел туда сам. Билл сел рядом. Мне нужна была минутка, чтобы собраться с силами. Билл, похоже, понял это и, к счастью, ничего не сказал. Я наблюдал за машинами в очереди, стараясь придумать слова для песни, как это обычно бывало. Но мне уже давно не удавалось сочинить достойный текст. В любом случае, это уже не имело значения. Этот конкурс для меня был недостижимым. Нужно было с этим смириться. Наконец, немного успокоившись, я сказал: — Она не уверена, что сможет ее починить. А я не уверен, что могу потратить на это деньги. — Отстой. — Да. Так и есть. Мне хотелось высказаться, чтобы избавиться от горечи в душе, но я не мог. Взглянув на Билла, я понял, как мало о нем знаю, как мало он знает обо мне. Я не был готов делиться с ним чем-то большим. — Хочешь что-нибудь поесть? — спросил он, кивнув на «Ин-энд-Аут». — Выкинуть все это из головы? Несколько недель назад идея о бургерах и коктейлях с Биллом стала бы для меня воплощенной мечтой. А теперь я покачал головой: — Вообще-то, нет. Я просто хочу домой. — Понимаю. Как-нибудь в другой раз? Я попытался переварить это. Билл пригласил меня на свидание. И когда я отказал, пригласил еще раз. Я должен был быть на седьмом небе от счастья, но ощущал только грусть. Грусть поселилась у меня в душе и давила изо всех сил. И я был уверен, что эта грусть связана отнюдь не со сломанной гитарой. — Я сделал кое-что глупое, — выпалил я. Лукас нахмурился: — Да? — Я пригласил тебя из корыстных побуждений. Когда я набирался мужества поговорить с Биллом, то делал это назло Ричу. Два года я любовался Биллом издалека. Мне нравилось думать о нем, но я практически ничего о нем не знал. И понял, что не хотел знать. По крайней мере, сейчас. Возможно, потом, когда кое-кто, занимающий все мои мысли, их оставит, я буду думать иначе. — Мне нужно время, — добавил я, глядя вниз. — извини. — А для чего же ты все-таки пригласил меня? — спросил Билл. — Чтобы выкинуть из головы кое-кого другого. — Вот это да! — Билл присвистнул. — Мне жаль. — Я виновато посмотрел на парня. — Правда жаль. Он вздернул плечами: — Понимаю. Сообщи, когда окончательно выкинешь кое-кого из головы. — Хорошо, — кивнул я. Билл оставил меня сидеть в багажнике мини-вэна. Я видел, как он залез в свою машину и уехал. Он совсем не казался удивленным или расстроенным. От этой мысли мне стало и легко, и грустно. Я встал и ударился головой о дверцу багажника. Перед глазами заплясали звездочки, голова закружилась. И я прислонился к машине, чтобы не упасть. Слева от меня раздался гудок, а за ним крики. Я повернулся и увидел в очереди на самовывоз «БМВ» Ричи с кучей парней внутри. Как раз то, что мне нужно. Я поднял руки и захлопнул тяжелую дверцу багажника. Хлопнула сначала одна дверь, потом другая. Рич и один из его друзей поменялись местами. Его друг сел за руль, а Рич побежал в мою сторону, и мое сердце заколотилось. Почему оно оказалось таким предателем? — Хорошая машина, — сказал он, похлопывая по боку мини-вэна. Мне хотелось спросить у Ричи, почему он перестал оставлять письма. Почему отстранился от меня без единого объяснения. Это я должен был перестать писать. А не он. — Я не хочу сейчас тебя видеть, — сквозь зубы процедил я. Рич заставил меня постоянно думать о себе. И теперь я точно знал — я влюбился в него. Мы несколько недель обменивались письмами, и он стал мне необходим. Однако я также знал, что, как и в случае с моей сломанной гитарой, ничего из этого не выйдет. Рич раньше встречался с моим лучшим другом. Мы никогда не ладили. Он плохо ко мне относился. Общался с совершенно другой компанией. Я для него был слишком странным. В общем, это было невозможно. — У меня всего один вопрос, — сказал Рич, — а потом я от тебя отстану. Я повернулся к нему лицом: — Какой? Парень поднял руки: — Не надо на меня злиться. — Я не злюсь на тебя. — Ты мне нравишься, и поэтому я злюсь на себя. — Какой вопрос? — Все мои друзья хотят мужские браслеты. За сколько твоя мама их продает? Мне нужно еще четыре. Я подавил желание закатить глаза. Конечно, Рич сумел превратить мужские браслеты в нечто крутое. — Я спрошу у нее. Я дернул за ручку двери, но та оказалась запертой. Тогда полез в карман, но там было пусто. Куда я дел ключи? Может, оставил в багажнике? — Эй, — мягко произнес Рич. — Что случилось? — Ничего. Я в порядке. — Это Билл? Я видел, как он уезжал. — Ты можешь перестать? — Что перестать? — Быть таким милым. Мне нужно, чтобы ты был противным. Это помогает. — Помогает в чем? Помогает сдерживать мои чувства. — Иди к друзьям, Рич, — попросил я. — Они ждут тебя. Он ушел, как я и хотел. Точнее, как я не хотел. Но к тому времени, как я открыл багажник, достал ключи и отпер машину, Рич вернулся: — Больше не ждут. И меня нужно подвезти домой. Мы стояли лицом к лицу у водительской двери, большой размер мини-вэна загораживал нас от очереди за бургерами. Зазвонил телефон Рича, рингтоном была одна из песен «Крукед Брукс», и это напомнило мне о нашей переписке. Рич отключил телефон. Я промолчал о том, что знаю эту песню. Хотя, возможно, это даже была не та песня, о которой я подумал, ведь прозвучало всего несколько нот, — Трехчасовое перемирие? — спросил Рич. К горлу подступили рыдания, и я не смог их остановить. — Я не должен плакать, — прошептал я. — Почему? — удивился Рич. Это было чье-то правило. Я даже и не помнил чье именно. Не плакать до третьего свидания. Но это было неважно, мы никогда не доберемся до третьего свидания. Дурацкие правила в моем случае не работали. Рич шагнул вперед и оказался так близко, что я снова мог почувствовать одуряющий запах его одеколона. — Поговори со мной, Эдди, — попросил он. Я наклонился вперед, уперся лбом в его грудь и позволил себе мгновение погрустить о том, что не мог прижаться к Ричи. Я не обнял его, как хотел. Не позволил своему телу раствориться в нем, не позволил себе щекой припасть к его мягкой хлопковой тенниске. — Я возьму себя в руки до того, как они уедут, — пообешал я. Рич усмехнулся и обнял меня: — У тебя три часа. Не нужно торопиться. Он притянул меня ближе, но мои руки по-прежнему были скрещены на груди, создавая столь необходимый барьер между нами. Я однажды сказал ему в письме, что объятия обладают волшебной силой, так и есть на самом деле. Я слышал дыхание Ричи, чувствовал, как бьется его сердце, тепло его тела проникало в мое, вызывая мурашки по всей коже. Рич слегка наклонился, его голова оказалась на одном уровне с моей. Я хотел остановить это мгновение. Больше не нужно было думать о прошлом, о Саше, о Стэне... Нет, я должен был думать о Стэне. Он для меня был важнее всего. Я надавил руками Ричи в грудь, и он отпустил меня. Я вытер щеки рукавом: — Спасибо, но я уже в порядке. — Слишком поздно, — усмехнулся парень. —Они уже уехали. И я увидел, как его машина вырулила с парковки и уехала. — Ты разрешаешь друзьям водить твою машину? — Я не настолько к ней привязан, как ты мог подумать. Потому что она была куплена на деньги его отца. Я помнил это из письма Ричи. Я знал о нем больше, чем он осознавал. — Ладно. Я отвезу тебя домой. — Я шмыгнул носом, меня смутили наши с ним объятия. — Мы можем сначала кое-где остановиться? Не дождавшись моего ответа, Рич обошел мини-вэн и сел на пассажирское сиденье. — А у меня есть выбор? — забравшись в машину, спросил я. — Мы же заключил и перемирие, — усмехнулся Рич. У меня даже получилось слегка улыбнуться: — Хорошо. Куда ехать?