P. S. Ты мне нравишься

Мне не терпелось прочитать письмо Рича на следующий день, я надеялся, оно будет хоть немного веселее. Прошлым вечером я очень много думал о Ричи, спрашивая себя, стоит ли придумать еще один предлог, чтобы проведать его. Но отказалась от этой идеи, вспомнив, как плохо прошел мой последний визит к нему домой. Мне не хотелось сделать Ричу еще хуже. Так что, устроившись на своем месте на уроке химии, я сразу скользнул рукой под парту. Но ничего не нашёл. Стратегическое падение на пол карандаша дало тот же результат. Сегодня письма не было. Моей первой мыслью было, что его забрала Саша. Но она еще не пришла. Лорен просматривала вчерашний листочек с заданием, а мистер Ортега, другой подозреваемый, что-то писал на доске. Должно быть, Рич сегодня остался дома. Я придумал несколько ужасных причин его отсутствия, но заставил себя остановиться на мысли, что он, вероятно, просто заболел. Не было причин для беспокойства. Заболевшие все время остаются дома. Я написал Ричу письмо с пожеланием скорейшего выздоровления и нарисовал черепашью миску с супом. Завтра все вернется в прежнее русло. Вот только на следующий день ничего не изменилось. Письма от Ричи до сих пор не было — только мое вчерашнее. Я очень хотел спросить Сашу, где Рич, но постеснялся. Я оставил еще одно письмо, где написал, что он испортил мне весь урок химии, так эгоистично заболев -я надеялся, что все дело было в этом. — Помните, что завтра итоговая контрольная, — сказал мистер Ортега, как только я засунул свое письмо под парту. — Обязательно ознакомьтесь с заданиями и будьте готовы. Рич собирался пропустить итоговую? Он хотя бы о ней помнил? Саша, наверное, скажет ему. Я же не был за него в ответе. После школы, когда мы с Стэном болтали о планах на ближайшие выходные, я увидел Рича. Он закинул в шкафчик рюкзак и достал спортивную сумку. У меня ёкнуло сердце. — Он сегодня был в школе? — спросил я вслух. Стэн повернулся, чтобы посмотреть туда, куда смотрел я. — Кто? — не понял он. — Рич. Его не было на химии. — Он был на химии. От этого заявления я словно получил удар под дых. Рич был на химии, просто, очевидно, не писал мне. Он понял, что ему писала не Саша? Что на самом деле это был я? Я схватил Стэна за локоть и потащил его из школы, пока Рич меня не заметил.

* * *

В доносящемся с заднего дворика шуме не было ничего удивительного, а вот в сопровождающих его голосах было. Мама с папой на улице работали с гвоздями и молотками. Я открыл заднюю дверь и увидел наполовину собранную огромную клетку. Не обычную клетку, а двухэтажную, со спусками и бортиками, которые точно понравятся кролику. Насколько я мог судить, такого рода клетку папа специально разработал и долгое время проектировал. Он с гордостью стоял возле клетки. Я приподнял брови: — Серьезно? Ты теперь тоже одержим любовью к кролику? Мама засмеялась, отложила молоток и похлопала папу по плечу: — Просто он очень хороший отец. — Очевидно, в нашей семье найдется место для всех, кто хочет здесь жить, — улыбнулся папа, рассматривая бумаги, которые он держал в руках. — А вы спросили кролика, хочет ли он здесь жить? — ехидно осведомился я. — А кто бы ни хотел? — Тон отца был несерьезным, но я знал, папа действительно верил, что в мире не было никого, кто не хотел бы стать частью нашей семьи. Я засмеялся и посмотрел на кролика, который, казалось, в предвкушении переселения наблюдал за процессом из своей старой крохотной клетки. Я дико сомневался в том, что это маленькое несносное создание когда-нибудь завоюет мое сердце. Я помахал родителям, вернулся в дом и, взяв со стойки яблоко, направился в комнату. Сегодня дома было тихо. На душе у меня было тяжело, и я не понимал почему. Ну, может быть, и понимал, но старался убедить себя в том, что это не имеет значения. Что он1 не имеет для меня значения. Я достал телефон и нашёл в списке контактов номер Билла. Я не видел его в школе после каникул в честь Дня благодарения. Да и особо не искал. «Привет! Ты узнал для меня о той девушке, которая чинит гитары?» — написал я. Его ответ пришел через несколько минут: «Да. Она работает в музыкальном магазине. Можем встретиться там завтра после школы, если хочешь». «После уроков я отбываю наказание. Как насчет половины пятого?» «Хорошо, тогда и увидимся». Завтра я встречусь с Лукасом. Это поможет. Должно помочь. Я достал из чехла нижнюю часть гитары. Если придержать струны прямо под сломом, то можно набренчать мелодию. Она была ужасно фальшивой, но мое настроение немного улучшилось. — Я очнулся и осознал, что обо мне забыли, — тихо пропел я слова, рьяно жалея себя. В этот момент в комнату вошла Эшли: — Что делаешь? — Просто репетирую песню. Сестра посмотрела на мою гитару — труп моей гитары. — Это самая жалкая сцена, которую я когда-либо видела: — Спасибо. — Тебе необходимо вмешательство сестры. — Нет. Мне необходимо побыть одному. Я просто хочу немного побыть один. — В этом доме? — Эшли хихикнула и потянула меня за руки. — Хижина в лесу. Домик на вершине горы. Подводная лодка на десяти тысячах лье под водой. — Это все, чего у тебя никогда не будет? — спросила Эшли. — Вставай. Пойдем поедим пиццу. Я предупрежу маму с папой.

* * *

Поход с Эшли в пиццерию очень помог. Я не рассказал ей о Ричи и письмах, но было здорово ненадолго отвлечься. На следующий день меня уже не волновало, что под партой не оказалось нового письма, хотя утром я видел Ричи на парковке. Это к лучшему, сказал я себе. Он сделал мне одолжение, резко прервав переписку. Может, Саша сказала Ричу, что это я писал письма, и он взбесился. Ведь это же был я, странный, неловкий, с безумными родственниками и в странной одежде. Письма — это одно, но он сам мог не выдержать чего-то более серьезного, случайный разговор с Эдди Каспбрак на парковке. Я забрал два своих письма, которые до сих пор лежали там. Мистер Ортега раздавал задания к итоговой контрольной, и я постарался забыть о письмах, да и обо всем остальном и сосредоточиться на вопросах. Обмен письмами на самом деле закончился. Конец!