Нить Коруна

В допросной воняло. Плесенью, гарью и отвратительными духами. — Дорогая Эллен, только не обижайся, но тот ужас, который ты вылила на себя, лучше выкинуть на помойку. Родной запах твоего тела куда приятнее, — ловко соединяя ехидство и подхалимство, протянула Джен, — особенно возбужденного. Где-то с левого угла комнаты, ближе ко входу, раздался еле заметный шорох. «Ага, значит, она где-то в другом углу. Скорее всего, прячется в смежном.» — Не помню, когда спрашивала твоего мнения, — огрызнулась в ответ Эллен, а точнее, ее проекция. Коруна лениво потянулась, выбросив руки к противоположной стороне стола. Лучи утреннего солнца приветливо лизнули ладони заключенной. «Да, определенно, там. Любой дебил додумается стоять в тени. А вот такие умные девочки, как она, решат спрятаться на самом видном месте.» — К тому же, синяки на твоем лице слепят посильнее факелов, но я же не жалуюсь, — ядом в голосе Следовательница, казалось, могла отравить небольшое озеро. Джен расплылась довольной улыбке и хлопнула в ладоши. — Святые демонессы! У кого-то день не задался, да так, что вместо прямых обязанностей по проведению допроса, этот кто-то плюется желчью в заключенную! Но если тебе от этого легче, то Джен не против, не волнуйся. Иллюзия сокрушенно выдохнула и, судя по звуку, скрипнула стулом. — Ты права, перейдем к делу… — Подожди-подожди! Может, расскажешь причину? — пулеметной очередью оттарабанила Коруна. — Нет. — Черт! Ну, тогда, хочешь фокус? — Нет. — Ну один маленький трюк, и Джен клянется, что после этого сразу будет готова отвечать на вопросы! Еще один недовольный вздох от глазной проекции. — Только быстро, и без резких движений. Попытаешься сбежать — сломаю обе ноги. Коруна резким ударом колена опрокинула стол на иллюзию и рванула к вычисленному парой минут ранее углу. Услышав, неуверенные шорохи, она улыбнулась и на бегу сместилась на шаг вправо. Через мгновение в её руках оказалось теплое, пульсирующее адреналином женское тело. Чистые белоснежные зубы сразу нашли свою цель и с хищным блеском достигли её. Джен легонько прикусила щеку Эллен и, отпустив через пару секунд, невинно улыбнулась. — Видишь? В этот раз совсем не больно. Девочка умеет учиться на своих ошибках. Едва закрыв рот, Коруна нырнула вниз, в последний момент увернувшись от хука с правой. Девушка за пару секунд добралась до своего стула и победно присвистнула, распластавшись на нем. — Джен в домике! Ты угрожала сломать ей ноги лишь при попытке побега, а она сидит на месте и больше не рыпается. И кстати, раз уж девочка вычислила твое местоположение, может, отзовешь своего склизкого дружочка и сядешь сама? Коруна приглашающе хлопнула по столу. К её удивлению, в тот же миг взбухшее от сырости дерево скрипнуло и слегка пошатнулось. {У тебя появился еще один шанс! Давай, вырви ей глотку! } — Нет, это невежливо! Мы только начали с ней налаживать отношения, — возмущенно воскликнула Джен в ответ кровожадному голосу. — Ч-что?.. — ошарашено обронила Эллен. {Добираться до её сердца через разговоры слишком долго и скучно, лучше попасть туда напрямую! } — Это точно не произойдет в ближайшее время. Ответ окончательный. Коруна почувствовала шершавые, грубоватые пальцы на своем подбородке, но не сопротивлялась, когда ее голову повернули в сторону. — С кем ты разговаривала? — с трудом скрывая тревожность, обратилась к ней Следовательница. — Да не обращай внимания, это мои друзья проснулись. Один из них точно. Ничего страшного. — У тебя голоса в голове? — продолжала напирать Эллен. Лицо Джен исказилось от болевой иглы, вонзившейся в мозг, и девушка вцепилась пальцами в волосы. — Они не любят… когда их… называют «голосами»… — хрипло процедила Коруна, — они настоящие! Ощущение грубой ладони внезапно пропало с подбородка. — Брат ничего не говорил об этих… «друзьях»? — холодным голосом спросила Следовательница. — Он обсуждал их с подругой, которая помогала растить Джен. Звуки тяжелых медленных шагов закружились вокруг заключенной и повторялись раз, два, пять. Очевидно, Эллен приходилось заранее прятаться и не шевелиться до самого конца допроса, чтобы не быть обнаруженной. Впрочем, даже это не сильно помогло. — На сегодня допрос окончен. Охрана, уведите ее! — Но ты даже не спросила ничего по существу! — с искренним возмущением воскликнула Коруна. — А тебе на виселицу не терпится отправиться? Что-то сомневаюсь. Прежде, чем Джен успела придумать шутку, пара рук неизвестного пола насильно выдернули ее со стула и вытолкали из допросной. *** Эллен просидела у двери в кабинет майора почти полчаса. Лишь когда молодой лейтенант с перекошенным от ужаса лицом и рукой, вцепившейся в ворот рубашки, вылетел в коридор, словно пуля из револьвера, она услышала приглашение. Небольшая и слишком уж невзрачная для военного среднего офицерского состава комнатка с радостью проглотила в себя Следовательницы. Эллен не обратила внимания ни на пустой занесенный пылью шкаф, стоящий здесь непонятно зачем, ни на бумажный бардак на столе; ее взгляд был прикован к самому майору. Высокий статный мужчина лет 50, словно ребенок, пристально вглядывался в маленькую блестящую пуговицу от военной формы. Он молча рассматривал крошечный предмет около минуты, а потом аккуратно положил его в большую коробку, где симметрично лежали десятки похожих и не очень круглых вещиц. — Здравия желаю, товарищ майор, — отчеканила Следовательница, когда на нее наконец соизволили обратить внимание. — Ты сегодня рано, капитан, — фамильярно отозвался офицер, — вольно. С отчетом о Коруна пришла? — Так точно. — Ну давай, отчитывайся. Майор оперся плечом на стену, изобразив готовность слушать. — Заключенная с порядковым номером 417 не может быть приговорена ни к казни на основании многочисленных предумышленных убийств, поскольку до сих пор нет достаточных доказательств ее вины, ни к семилетнему заключению на основании нападения на служителя закона. — Кто дал тебе право это решать? — брезгливо выплюнул военный, — твоя задача — вытянуть из нее доказательства, а не решать, виновата она или нет. — Коруна психически нездорова и не может нести ответственность за свои действия. Ее необходимо отправить на принудительное лечение. — И с чего ты это взяла? — Она слышит какие-то голоса. Начала говорить с ними посреди допроса. Они что-то предлагали сделать со мной, но Коруна упорно отказывалась. Видимо, тот… «инцидент», в ночь ее поимки, тоже произошел с подачи фантомов в ее голове. Мужчина отвернулся от Эллен и подошел к окну. Какое- то время он молча наблюдал за проходящими мимо строями солдат, входящих и выходящих с территории базы офицеров и упорно игнорировал уставившегося в ему в висок Следовательницы. — Капитан, — наконец подал голос он, — ты с раннего детства находишься в моем непосредственном подчинении, правильно говорю? — Так точно. — И незадолго до этого я принял тебя в свой дом, удочерил. — Т-так точно. Но для чего вы констатируете известные для нас обоих факты? — Я пытаюсь вспомнить, когда учил тебя быть наивной дурой и верить преступникам, а особенно змеям вроде семейки Коруна? — Но… — Она могла изобразить все, что угодно, лишь бы настроить тебя против закона! Твой священный долг — не поддаваться и не проявлять жалость к ублюдкам. Иначе родина не проявит жалость к тебе. Ноздри военного горделиво раздувались, когда он после речи смотрел на Следовательницы сверху вниз. — Так точно, товарищ майор, — сухо согласилась Эллен. — Однако, — внезапно продолжил мужчина, — в одном ты все же права. Приговаривать к смерти Коруна пока что не стоит. Она обладает ценнейшими сведениями об общем враге всего Деррилиума, и я поручаю тебе их добыть. — Но как я это сделаю? Она отказывается давать показания по преступлениям, а если что-то скажет про Джекелля — ее наверняка ждет участь пострашнее смерти. — Методы меня не интересуют. Если понадобится — ляжешь с ней в постель. Снова. Военный сел за стол и погрузился в чтение бумаг, всем своим видом показывая, что разговор окончен. — Так точно, майор, — процедила сквозь зубы Эллен. Она развернулась на пятках и, не прощаясь, покинула кабинет. *** Тепло солнечных лучей ощущалось раскаленным клеймом на лице. Джен, охваченная мучительной дрожью, держась за стену и спотыкаясь, ковыляла по дворику в надежде наткнуться на угол и забиться туда. Она всегда думала, что слепые видят перед собой лишь темноту, но вопреки ожиданиям, сама девушка почему-то видела очертания своего тела. Видела или помнила. Видела или помнила, как по груди ползет мерзкий ядовито-зеленый тарантул. Он болезненно вонзался мохнатыми конечностями в плоть и неумолимо продвигался к лицу, постоянно нашептывая свои речи: •НАЙДИ ЕЕ! БЫСТРЕЕ ДОСТАНЬ ЕЕ, МУЧЕНИЯ УЙДУТ! • Со всех сторон слышался гул голосов. Заключенные переговаривались друг с другом, кто-то кричал, ругался. Все это для ушей Коруна звучала сродни ударам молота по наковальне. •ТЕБЕ СТАНЕТ ЛЕГЧЕ! БУДЕТ ХОРОШО! • Паук переполз на руку и вгрызся в темно-синюю точку на сгибе локтя. В следующую секунду кровь в теле будто превратилось в чистое пламя. Ноги Джен подломились, она рухнула и свернулась калачиком, впившись ногтями в колени. Из ее горла сорвался пронзительнейший крик, не передающий, однако, и малейшей доли страданий. По кромешной тьме пошли тонкие желтые трещины. Все заключенные в момент замолчали и обернулись на звук. Даже неприметная старушка с метелкой, томившаяся в тюрьме так долго, что ее вовсе перестали замечать, обратила внимание на скорчившийся силуэт. Она начала плестись к девушке одновременно с компашкой трех женщин, но груз лет за плечами не позволял ей успеть первой. У крайней справа голова была практически лысая, побритая под три миллиметра, у заключенной с другой стороны росли густые дреды, убранные в хвост, а главарь, стоящая в центре, носила серую вязанную шапку, скрывающую волосы. — Ты хули тут разоралась?! — рыкнула бритоголовая. Коруна вместо ответа лишь крепче вцепилась в колени и закопалась лицом в грудь. Вопреки желаниям, ее дрожь лишь усилилась, а пламя в артериях и венах загорелось еще ярче и мучительнее. — Да она ж торч, гляньте, как ее херачит! — усмехнулась та, что с дредами. Женщина по середине, до того опиравшаяся на кусок арматуры, как на трость, присела на корточки перед Джен. — Слышь, Рен, не трогай ее, она ж опущенная, — торопливо напомнила бритая. — Ты, значит, долбить любишь, паскуда, — мягким вкрадчивым голосом протянула Рена, — мало тебе людей направо-налево резать, еще и по вене пускаешь. В вашей блядской семейке есть хоть кто-то нормальный? Джен глухо усмехнулась и медленно повернула лицо на голос бандитки. — А это… — прохрипела она, -…тебя ебать не должно. Печень в ту же секунду взорвалась от острой, ломающей боли. А потом и ребра, и руки. — Я… сука… научу… тебя… манерам! — выплевывала заключенная в шапке, сопровождая каждое слово новым ударом. — Перестаньте мучить девочку, — внезапно послышался чавкающий голос откуда-то со стороны. Железный стержень застыл в воздухе, когда его хозяйка увидела старушку с метелкой, которую, казалось, сложно отличить от табуретки. — Дамы, проводите старую до скамейки. Или до могилы, — равнодушно бросила Рена. Бандитка вновь замахнулась для атаки, но невероятная сила остановила оружие. Иссохшая ручонка намертво вцепилась в кисть заключенной, что заставило челюсть заключенной отвиснуть. Позади согбенной фигуры валялись шестерки, прибитые водяными шипами к земле. Бабушка же стояла как ни в чем не бывало, обеими конечностями держась за метелку. Даже той, что должна сковывать кисть самой Рены. — Я сказала, не трогай ее, — повторила старуха, только теперь ровным и чистым, «молодым» голосом. — Какого…?! Коруна болезненно расхохоталась, с трудом отхаркивая кровь. — Потрясающе удобный ангел-хранитель… даже отдавать треть души взамен не нужно… — ехидно просипела она. Пожилое тело зарябило, и из его спины вышла синеволосая девушка, будто из жидкого пузыря, в то время как сам этот пузырь принял форму безликого человеческого силуэта, продолжавшего удерживать руку Рены. — Я сказала, не трогать ее, — стальным голосом отчеканила Эллен. — Готеро, а ты ничего не попутала? — напирающим тоном гаркнула бандитка, — те, кто бычит на смотрящих, обычно плохо кончает. — Иерархия заключенных не касается служителей закона. Однако нападение этих заключенных на сотрудников при исполнении влечет за собой вполне реальные последствия. Рена перебросила железный штырь в другую руку и тут же рубанула по запястью водяной иллюзии. Отпрыгнув назад, она выставила перед собой кусок арматуры и приняла защитную стойку. Эллен не шелохнулась, в то время как отрубленная конечность иллюзии просто прилепилась обратно. — Никаких последствий не будет, если нападать не на кого, — прошипела бандитка. Радужки глаз Рены задрожали и начали медленно искажаться, превращаясь из грязно-зеленых темно-бурые. Их форма из привычных круглых стала походить на могильный крест. — Когда-то давно на месте этой тюрьмы стояло место казни, — почти певуче бубнила она, — там за один раз можно было повесить больше десятка людей… Заключенная вонзила металлический брус в землю. *Asking Alexandria — Where did it go? * — …Империя Коруна обожала сгонять на публичные убийства толпу зевак, чтобы лишний раз затянуть ошейник на своих псах. Прошло время, и про место казни забыли. Не помнили строители тюрьмы, не помнят ее работники и сидельцы. Но мертвецы все помнят… и мой блик, Memento mori, тоже помнит! — Хватит болтать, — оборвала Готеро. Движения иллюзии были резки, отрывисты. Она будто не бежала, а делала скачки сквозь пространство. Бандитка неуклюже махнула стержнем, но оружие лишь с бульканьем прошло сквозь руку силуэта. Тяжелый удар кулака в скулу повалил заключенную заставил со стонами схватиться за лицо. — Раз ты назвала свой блик, то мой звучит как Imago animi vultus est, — безэмоциально бросила Следовательница, — он имеет три способности, с которыми такой, как ты, никогда не совладать. Ты уже проиграла, когда позволила себя коснуться. Даю последний шанс раскаяться и смягчить приговор до месяца в карцере. За спиной капитана послышалось сдавленное, мучительное кряхтение. — Я проиграла… — блеяла под нос обнимающая кусок арматуры Рена. Эллен обернулась на звук, и в тот же момент скрученную, стоящую на коленях и держащую два пальца во рту Джен вырвало на землю водой и желчью. — Поговорим позже, зеленый паучок, — прошептала Коруна и рухнула набок без сознания. — Это я проиграла… — продолжала бредить бандитка. Готеро уперла метлу в песок и метким ударом ступни расколола черенок, отделив его от щетки. Она подошла к лужице рвоты и коснулась ее обломанным концом деревянной палки. Жидкость тонкими струйками побежала вверх и приняла форму полупрозрачного клинка. — Я никак не могу проиграть тому, кто уже не жилец! — надрывно вскрикнула Рена. Земля под ногами Готеро разверзлась, появившиеся оттуда сгнившие руки схватили ее за ноги и рванули вниз. Эллен вонзила меч в одну из конечностей и вцепилась в рукоять. Угол обзора пульсирующих синих глаз сменился, и она увидела саму себя со стороны. Приказ телу иллюзии был дан незамедлительно, и блик парой пинков раздробил оставшиеся кисти. Вернувшимся на место зрением Следовательница заметила, как Рену заслонила групп разлагающихся туш, одна за одной вылезающих из недр. Остальные заключенные на фоне намеренно делали вид, что ничего не происходит, лишь изредка бросая опасливые взгляды. — Тебе не сбежать от воскрешенных моим Memento mori, легавая. Они чувствуют запах твоего тела, — насмешливо выплюнула Рена, — и прорваться через них не сможешь. Мертвых-то второй раз не убьешь! — Это крайне спорное заявление. Толпа мертвецов с нестройными рыками и вздохами бросилась на Эллен. Картинка мира сменилась лишь мгновение, достаточное для отдачи приказа. Блик рубил все на своем пути и служил живым щитом для Готеро. Иллюзия не пыталась блокировать атаки, на таком коротком от владельца глаз расстоянии ничто не могло причинить ей вреда и просто проходило насквозь, словно через струю водопада. Восставшие не ослабляли натиск, но сама Рена словно оцепенела и, не двигаясь, нервно наблюдала за неумолимо приближающейся Эллен. «Она знает, что не победит в рукопашную и даже не суется. Всерьез надеется, что толпа безмозглых тел защитит ее?» — пронеслось в мыслях следовательницы. Однако толпа безмозглых тел оказалась слишком многочисленна. Мертвецы повисали на Эллен и иллюзии, хватая и замедляя их, наваливались друг на друга и в конце концов похоронили под собой Готеро. Рена махнула двумя пальцами в сторону и победно расхохоталась, смотря сверху вниз на поставленную на колени и обездвиженную десятком омерзительных рук Эллен. — Ну что ж, теперь можно и перетереть спокойно, — надменно бросила бандитка, — ты на кого, сука, гнать вздумала?! Совсем страх потеряла?! Глухой звук удара смешался со звуком разрывающегося мяса и сдавленным женским стоном. На лице Эллен возникла отвратительная борозда, покрывающая всю щеку от мочки уха до переносицы. Вязкая алая жидкость брызнула на тюремную рубаху Рены, чего та даже не заметила. — А как залупалась в начале! И что теперь будешь делать, паскуда?! Давай, моли о пощаде, даю целую минуту! Готеро улыбнулась уголками губ. — Хули лыбишься?! Я жду! — У моего блика есть три способности. Никакой адекватный человек не стал бы открывать противнику даже название своих глаз. Я сделала это лишь потому, что ты уже ни при каких условиях не победила бы. Водяная иллюзия, до того стоящая в оцепенении, зарябила и начала искажаться. — Какого хера?! — Первая способность: полностью копировать физический облик разумного существа, которого я видела вживую хоть раз. — Заткнись, мразь, заткнись! Рена замахнулась на Следовательницы, но рубящий удар железного стержня был отбит ее собственным отражением. — Убейте ее, задушите, разорвите, сожрите! — Вторая способность: копировать блик любого, кого коснется иллюзия, на одно применение. Радужки глаз фальшивой бандитки стали бурыми и сложились в могильный крест, а мертвецы вместо исполнения приказа Рены, отступили. Эллен спокойно поднялась и, держась за рану на лице, подошла ближе к своему блику. «Всего одно применение, я снова перехвачу контроль!» — хаотично пробежала мысль заключенной. — И третья способность: возможность погружаться в свою иллюзию, полностью маскируя свои физические следы, вплоть до голоса. В следующее мгновение на поле боя осталась лишь Рена и ее отражение, подобравшее валяющийся неподалеку водяной клинок. — Теперь остался лишь один источник запаха Эллен Готеро — на тебе. Рена наконец заметила пятно крови на своей рубахе и толпу усопших, с яростными рыками рванувших на нее. — Ты, пусть и сильно, но только ранила меня. Себе же ты нанесла смертельный удар. — Нет! Исчезните, безмозглые твари! Глаза бандитки вновь стали нормальными, а мертвецы, остановившись, начали закапываться обратно в землю. — Битва, в любом случае, окончена. Заключенная Рена, ты обвиняешься в нападении на сотрудника тюрьмы при исполнении. Данное действие расценивается как попытка побега, а потому я присуждаю тебе высшую меру наказания. Эллен подошла ближе и начала медленно заносить клинок над головой. Рена, полулежавшая на песке, словно забитая дворняга, грозно оскалилась, выплюнула себе в ладони какой-то блестящий сверток и начала бездумно полосовать себе руки. Заметив полоски крови, Готеро отскочила назад, а на ее лице проступили холодные капельки пота. Бандитка усмехнулась, увидев, что от нервного напряжения следовательница, уже догадавшаяся обо всем, смотрела даже не на нее, а куда-то в сторону. — Ты, сука, меня так просто не возьмешь! — выкрикнула заключенная, — вскрою себе руки, и хер ты че докажешь! Посадят за доведение в соседнюю камеру, я тебя в параше утоплю! — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, — услышала Рена мягкий вкрадчивый голос, — ты уже никому ничего сделать не сможешь, подруга. Она почувствовала, как тонкие холодные пальцы сначала с силой вырвали из ладони лезвие, а после, намертво вцепившись в глотку, прижали к земле. В следующую секунду на грудной клетке оказался чей-то небольшой ботинок не дающий даже дернуться. Наконец, взглянув в небо, бандитка увидела, как над ней нависла фигура бледной, разбитой, полуживой Джен Коруна, держащей ее собственную арматуру в руках. — Нельзя быть такой непослушной девочкой. Тебе тетя Готеро что сказала? Тихо принять свою участь, так прими и не рыпайся. — Коруна, прекрати, не делай этого, — нервно выплюнула Эллен. — Как ты там назвала свой блик? Memento mori? «Помни о смерти», как пафосно-то! Есть только маленькая проблемка. Твоя способность, может, и запоминает всех мертвецов, лежащих неподалеку, но вот о твоей смерти не вспомнит… никто. Тот полдень ознаменовался лязгом металла и хрустом раздробленного черепа.