E l'oscurità totale non può nascondere le nostre maschere.

22.

Скалл смотрит на всё происходящее с лёгкой улыбкой, маска приросла к лицу и уже не отдирается. Скалла считают идиотом, гражданским и вообще лакеем, никто и не знает, что Скалл – актёр, играющий эту роль так искусно, что даже Лучший киллер своего поколения не догадывается об этом. Милый мальчик, что играет роль приманки, зная, что остальные не догадываются о его сумасшествии. Не стоит недооценивать Облако, особенно когда оно сошло с ума и в любой момент может впасть в безумие.

23.

Шукаку смотрит заинтересовано без всякого безумия и жажды крови во взгляде и движениях, но Гаара всё равно насторожен. Скалл фырчит, как недовольный ёжик, но чуть уважительно кивает, ибо никогда не знаешь, чем обернётся ситуация в следующее мгновение. Шукаку предлагает ему сбежать, даже соглашается взять с собой его старших брата и сестру, на что Гаара лишь недоумённо моргает, Скалл слегка хмыкает, потому что понимает его, всё же не каждый день из печати вылазит Ичиби и предлагает свалить и на мозги не давит даже. Стук в двери прерывает обоих, а потом Шукаку возвращается обратно, взглядом говоря, что они ещё продолжат разговор. Из-за двери разносится голос напуганного Канкуро, отчего Гаара немного морщится, а Шукаку внутри смеётся, Скалл не понимает, что смешного в том, что тебя боятся, но поддерживать марку сумасшедшего тануки надо.

24.

Их было… Трое? Да, наверное, трое, хотя где-то в глубине и жила главная личность, но она почти не выходила из своего состояния медитации. Кто из них появился первым сложно сказать, просто в какой-то момент они осознали себя совершенно разными людьми, отвечающими за что-то своё. Так Адель – была военной и немного врачом, хотя ей и пришлось снова сесть за учебники, чтобы вспомнить всё нужное. Дар – была писательницей и вообще довольно мечтательной особой, а Дракон, который не любил, когда его называли по имени, был программистом и хакером-кракером, часто зависая в мечтах по усовершенствованию техники или ещё чего-то. Даже внешность у них была совершенно разной. У Адель были короткие волосы, военная форма времён то ли будущего, то ли просто такого стиля и покроя, а также военная выучка и совершенно ледяные глаза стального цвета, буквально пронзающие насквозь. Дар красила волосы в различные цвета, но в основном это были оттенки голубого и синего цвета, да и глаза у неё были ближе к морю во время шторма, такие серо-синие, тёмные и утягивающие на дно, как когда она тонет в своих мечтах. А Дракон вообще не появлялся без толстовки с накинутым на голову капюшоном и глаза его были вечно покрасневшими от длительного сидения перед компьютером. Был ещё где-то на краю любитель музыки, умеющий играть на гитаре и пианино, но тот ещё не оформился в личность и его пока что обитатели девичьей головки не учитывали. У них были отличные друг от друга вкусы не только в одежде, но и в других направлениях, таких как еда, транспорт или увлечения. Адель обожала курить, бумажные книги и их запах, змей и мясо в любом виде. Дар любила молочные коктейли, романтику, как в фильмах, зефир и сладости вообще. Дракон боготворил кофе, любил компьютеры и вообще технику, а также обожал львов. На учёбе, куда ходила только мечтательная Дар, они всё равно всё слушали и запоминали, но не суть. Так вот, на учёбе, да и вообще везде они использовали разные тетради, выделяя свою различной атрибутикой. Так, Дар любила яркие большие и толстые тетради, в которых удобно не только писать книги или какие-нибудь заметки, планы и сценарии, но и рисовать. Адель предпочитала маленькие записные книжки или блокноты небольшого размера, а тетради выбирала однотонные либо зелёных, либо чёрных тонов. К тому же Адель писала так, словно сдавала отчёт вышестоящему начальству, ибо её фразы были короткими и информативными. Дракон предпочитал писать на компьютере, но иногда для вычислений использовал тетрадку, потрёпанную и уже давно не сменяемую за столько лет, с рисунками в виде компьютеров и мышей.

27.

Небо в тот день было голубымяркимпустым. Оно скалилось единственным глазом – солнцем, даже облаков не было, он не хочет думать о том, что его Небо такое же, как и солнце – равнодушное. Он не знает ответов на свои вопросы, а руки привычно тянутся к заначке сигарет, как хорошо, что про это никто не знал. Небо упало на землю, его крылья в крови, грудь еле двигается, дыхание тяжёлое. Где же твоё Солнце, Небо?

28.

Реборн чувствует, что что-то здесь не так, но не может понять, что, а интуиция киллера ехидно скалится и отказывается отвечать.

29.

Ты последнюю ставишь точку, История завершилась, не так ли? Почему же тогда ты не можешь её отпустить? О, мой друг, ты слишком зависим от этой истории. Выткав сказку при лунном свете. Что ты ткёшь, мой друг? Что за сказку? И нужна ли она тебе?

30.

В глазах Гермионы иногда проскальзывают искры синего и зелёного цвета, словно вспышки заклинаний. Гермиона никогда не говорит об этом, она просто молча улыбается. Гермиона – чистый Рейвенкло, Слизерин, – шепчет шляпа, непонятно каким образом попавшая на Гриффиндор. Гермиона – ходячая библиотека, и никто не знает, как сложно остановится, чтобы не выдать себя. Гермиона спокойно относится к слизеринцам, только смеётся, когда они упоминают тайную комнату Слизерина, она не говорит о том, что эту комнату использовала и сестра Салазара – Ровена, и о том, что именно она является перерождением этой сестры и одной из Основателей.

31.

Она укрывает себя крылом, давно уже не белым. Её крылья в пыли, крови и грязи, но ей на это наплевать. Остро хочется закурить, но она молча смотрит на развернувшееся перед ней действо. И на вечно спорящих ей тоже плевать, никто из них всё равно не видит ничего, даже если она намерено показывает это. Она тихо вздыхает и всё же закуривает вишнёвые сигареты, сглатывая едкий дым и кровь. Честно сказать, ей вообще всё равно на этих придурков, всё что она сейчас хочет – выспаться. Сколько она там не спала? Кажется, уже полгода, но никого же это не волнует. Она морщится от этого и затягивается глубже. Ругань всё не прекращается и она, наплевав на всё выбрасывает сигарету и ложится на пол, укрываясь крыльями и засыпая, чтобы позже проснутся от крика над головой.

32.

Он запрокидывает голову кверху и оглушительно смеётся. Его спутница лишь смотрит на это с улыбкой, изредка хихикая, но не прерывая смеха мужчины. А вот остальные в полном шоке, так как никогда и никто не реагировал так на предложение союза. Кто же знал, что для них это расценивается как женитьба, а объяснить упрямым крылатым, что ошибся очень сложно, если не сказать невозможно.

33.

Она укрывается крыльями и устало садится на землю. В её взгляде печаль, горе, ярость и абсолютное равнодушие ко всему. Взболтать и не смешивать, добавить по вкусу и в равных пропорциях усталость и горечь войны. За её спиной догорает очередная уничтоженная база. Она уже и не помнит, когда всё это началось, и не хочет помнить, чем всё закончилось. Её крылья в пыли, грязи и крови, не разберёшься в чьей конкретно то ли её, то ли нет. У неё в голове отбивает чечётку чёрт и веселится безумный метроном, ударяя о стенки черепа со всей силы. У неё вместо нервов оголённые провода и сгоревшее завтра вместо зрачка. Она всё ещё помнит тот разговор ни о чём, просто так. Но как же он был сладок и горек. Хей, когда всё это закончится давай, куда-нибудь съездим, отдохнём? И никто не знал, что всё закончится совсем не так. В глубине души она всё ещё ждёт, она уже и не знает чего, но чудо никак не приходит. У неё руки в крови и вместо души – пустота. Пожар, пылающий яростью и гневом войны, потух, не успев разгореться и на его место сырые дрова и мерзкий холод безразличия. Посидев ещё пару минут, она поднимается словно деревянная кукла с шарнирами, скрипя несмазанными конечностями. Сломанная кукла не хочет жить, она хочет уйти и сквозь полуразрушенное тело пробивается едва стучавшее сердце. Пора двигаться к новой цели, мой маленький оловянный солдатик.