Касания

Невеликая награда. Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал...

Мягко пиная перед собой камешек, Данте неторопливо шел по одной из улиц Ред-Грейва, что были меньше всего затронуты адским деревом. Не смотря на то, что прошло уже достаточно времени с тех событий, предстояло еще много работы, дабы привести город, если не в прежний, то хотя бы в божеский вид. Какие-то улицы уже полностью оживились, наполняясь людьми, какие-то лишь предстояло привести в порядок. Но были и такие, которые просто огородили бетонным забором, ибо их восстановление отняло бы сейчас большее количество сил и времени. Корни Клипота переворошили там все, и Данте сомневался, что эту часть города вообще когда-нибудь возьмутся восстанавливать. И одному тока Богу известно, насколько глубоко уходила яма в том месте, где демон-дерево из подземного переходило в мир людей. Но, не смотря на то, что Ред-Грейв все еще подавал признаки жизни, охотник не мог не отметить, насколько мало людей тут стало: кому-то не повезло стать пищей для адского дерева, кто-то, уехав, не спешил возвращаться. И эта картина натолкнула Данте на шальную мысль о том, что может ему тоже стоит покинуть это место. – И куда ты собрался? В Фортуну? К Неро? Как будто у пацана своих забот не хватает, – мысленно рассуждал легендарный охотник. – В другой город? А куда? Да и как бросить агентство? А Вергилий? У него какие планы-то!? Меня он, разумеется, в это не посвящает. Да и, если уж на то пошло, тут же, вроде как, наш с ним дом… Перед взором тут же возникли руины особняка, и полудемон нахмурился. Данте неоднократно думал, что же, в итоге, делать с этими развалинами. Восстановить? А где взять столько денег, ведь на отстройку такого коттеджа нужно будет выложить немаленькую сумму. Снести? Да он скорее позволит Вергилию нашинковать себя спектральными мечами. Тряхнув головой, отгоняя дурацкие и ненужные сейчас мысли, беловолосый остановился на том, что надо решать проблемы по мере их поступления. А сейчас надо просто быстрее двигать ножками, ведь чертовски хотелось принять душ, развалиться на своем любимом месте у стола, да скушать горячую пиццу. Обязательно без оливок. И можно еще клубничное мороженное. В конце концов, мог же охотник на демонов, после славной работы, наградить себя. Вот только «домой» что-то не сильно хотелось. – Дяденька, – раздался рядом голосок, одновременно с чем плащ красного демона колыхнулся. Посмотрев вниз, Данте увидел двух ребятишек, лет восьми не более, что с мольбой смотрели на него. – Дяденька, вы нам не поможете? – повторил кареглазый мальчишка, что держал за руку сестру. – И чем же я могу вам помочь? – сначала Данте хотел было вежливо прогнать детей, что сейчас так некстати лезли к нему, уставшему после продолжительного и непростого задания в другом городе, но увидев чужой взгляд, смягчился. – Помогите достать котенка. Он упал в яму, – мальчишка показал рукой в одну из огороженных лентой ям. – Пожалуйста, – подала голос девочка, на щеках которой было немного грязи, из чего охотник сделал вывод, что либо она, либо они оба уже пытались помочь животинке, но ничего не вышло. Театрально выдохнув, как бы говоря «Ну хорошо, я уделю вам свое время», мужчина неторопливо подошел к яме, оценивая, насколько глубокой она была. Та уходила вниз на метра 2-3, но полукровка не увидел в этом особой проблемы, ведь, при большом желании, Данте, даже не становясь демоном, мог запрыгнуть на второй этаж. Опустившись на одно колено, охотник чуть подался вперед, вслушиваясь. Нечеловеческий слух смог расслышать тихий жалобный писк, и, кинув взгляд на обеспокоенных ребятишек, Данте с легкостью достиг дна, что уже фактически не освещался из-за заходящего солнца. – Кис-кис-кис, – начал звать мужчина, вглядываясь в темноту, в которой прекрасно видел – еще одна плюшка демонической крови – одновременно прислушиваясь. Услышав писк, Данте тут же пошел на него, достаточно быстро найдя виновника торжества, который не только провалился в яму, но и умудрился запутаться в невесть откуда взявшейся леске. – Вот ты где, мелкий засранец, – по-доброму хмыкнув, охотник подошел ближе, осматривая животное, что невольно притихло, подрагивая, видимо каким-то своим «радаром» почуяв демоническую кровь. – Мда, запутался ты дай бог… И как предлагаешь мне выпутывать тебя? – то ли тихо мирно сам с собой вел беседу беловолосый, то ли с котенком. Глупое маленькое животное запуталось, как тот понял, уже давно, ведь в некоторых местах на лапках леска натерла ему до крови. Издав тихое «Хм» и осмотрев того еще разок, Данте окончательно убедился, что распутать все это дело не получиться от слова совсем. Надо было резать. Но чем? Призвать меч? Так ведь яма не глубокая, а ребятня может испугаться большого тесака. Постукивая по губам пальцем и смотря в сторону, легендарный охотник делал то, что обычно происходило редко, но метко: думал. Еще раз хмыкнув, он посмотрел на котенка. Потом на свой палец. Потом снова на котенка. И, улыбнувшись собственной находчивости, а так же убедившись, что хотя бы его рука скрыта из виду, младший Спарда заставил свой палец принять демоническую форму, отчего на нем тут же появился длинный острый коготь. Увидев это, животное ощетинилось и забрыкалось еще больше, так что Данте пришлось второй рукой взять того за шкирку и буквально на ощупь, максимально осторожно, обрезать чужие путы. Вся процедуры длилась всего несколько минут, после чего, заставив свой палец стать прежним и удобнее перехватив все еще недовольное животное, охотник ловким движением выбрался из ямы. – Вуаля! – довольный собой, Данте протянул ребятам котенка. – Ловкость рук и никакого мошенничества. Глаза двоих тут же засияли благодарностью, и от нее охотнику стало тепло и непривычно одновременно. Те, у кого он брал работу, никогда не смотрели на него так. – Большое спасибо, дяденька! – мягко забрав животное и спрятав его под кофту, дабы согреть, сказал мальчишка. – Вот, – его сестренка протянула Данте конфетку. – Спасибо вам. Улыбнувшись, мужчина принял «плату», после чего, потрепав обоих по волосам, напущено-холодно сказал: – Ну все, мелкотня, чешите отсюда! Тоже мне вздумали отвлекать взрослого от его взрослых дел! Улыбнувшись, брат с сестрой кивнули, после чего, еще раз поблагодарив охотника, побежали в сторону своего дома. Провожая их взглядом, на поверхность сознания невольно всплыло собственное детство. А ведь когда-то они с Вергилием наверно тоже были так дружны. Или же Данте придумывает себе это, ведь какие нормальные родные люди будут дубасить друг друга до крови, и получать от этого удовольствие? В семь-то лет! И эта манера взаимодействия была рабочей больше 20 лет. И пусть Данте понимал, что можно и не бить друг друга, что с Вергилием можно говорить – спокойно, без упреков, даже с шутками – но выработанная десятилетиями привычка отпускала, скрепя зубами. Полукровка соврал бы, если бы сказал, что не получает удовольствия, отправляя старшего брата в очередной нокаут – что в детстве, что сейчас – но сама мысль о том, что делать дальше, раз можно больше не драться, не столько пугала, сколько обескураживала. – Так, на чем я остановился? – прогнав наваждение, спросил сам себя Данте. – Ах да. Ванная. Пицца. Мороженное. Отыскав глазами тот самый камешек, легендарный охотник мягко подцепил его носом сапога, тут же отправив в полет, неторопливо идя следом. Дорога кончается слишком быстро, и вот впереди уже маячит неоновым светом вывеска его агентства. – Ура, хоть свет есть… Данте уже было собирается развернуться, чтобы побродить еще и, может, перекусить в каком кафе, ведь все равно кроме вечно ворчащего на его рацион и образ жизни брата его никто там не ждет. Хотя, скорее всего, и брат не особо ждет. Но голос внутри заставляет замереть на половине разворота тела: – Бежишь, трусишка? – Сам ты бежишь, – фыркает охотник и снова поворачивается лицом к агентству. – И вообще, я не трусишка. Поправив на своем ремне Эбони и Айвори – просто почему бы и нет? – мужчина, потерев шею и опустив глаза в пол, все же преодолевает расстояние до двери. Но только он успевает открыть ее и занести одну ногу за порог, как на него на всех порах врезается обладатель светловолосой макушки, крепко обнимая. – Пэтти? – тут же узнает ту Данте. – Что ты тут делаешь? – Не столько важно, что я тут делаю, – по-детски надувшись, начинает девчушка, уже девушка, к которой Данте, признает он это или нет, испытывает что-то близкое, что отцы могут испытывать к дочерям. – Сколько то, что ты опоздал! Все уже практически остыло! Легендарный охотник лишь вопросительно поднимает бровь, разводя руки в стороны, да пожимая плечами. Сменив гнев, которого и не было-то, на милость, Пэтти, все еще обнимая дорогого друга, вытягивает руку и довольно произносит: – Тадам! Полукровка поднимает взгляд, и его глаза невольно расширяются. Около его стола, на котором виднеются, как минимум, коробок десять из-под пицц, приветливо улыбаясь, стоят все, ради которых легендарный охотник не поскупиться отдать свою жизни. Леди и Триш, Неро и Кирие, Моррисон и Нико, Хэт, что нагло развалилась на его стуле, но, завидев охотника, встала, наигранно отряхнув от себя место, и даже Вергилий, на лице которого уже пусть и такая же, вроде бы, равнодушная, но более мягкая маска – все это кажется Данте миражом. Моргнешь, и пропадет. – Ну же, идем, Данте! – увидев чужое удивление, тихо хихикает Пэтти, ведя мужчину ближе ко всем. В тот момент, когда девушка отпускает руку полудемона, стоящего перед всей компанией, присутствующие берут наполненные стаканы. Протянув руку, старший Спарда подает еще один брату, и тот, чуть подержав на близнеце взгляд, дабы запомнить эти расслабленные черты лица, принимает его, мысленно надеясь, что это – не яд. Не то чтобы младший не доверял тому, просто зная – а точно ли зная, с учетом всех произошедших событий? – Вергилия, этот чертов, уж простите за каламбур, сухофрукт его души был тем еще "тихим омутом", черти в котором не напрягаясь составили бы конкуренцию Мундусу. – Три, два, один, – командует Пэтти, после чего все хором произносят: – С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ДАНТЕ! Удивление на чужом лице становится более выраженным, а сердце делает громкое «Ту-дум!», разливая по телу, по душе, давно спрятанное в самые глубокие уголки души, но не забытое тепло, что родом из детства, что пахнет свежей выпечкой и ощущается прикосновениями дорогой матери к волосам и рукой брата в собственной. И младший ловит себя на мысли, что и в сто лет не сдался ему какой-то другой город, ведь здесь его, не смотря на все подколки и ворчание, ждут. Ждут именно здесь. Именно эти люди. И нелюди. И будь он трижды проклят, если посмеет променять все это на место, в котором, мол, "трава зеленее". Тепло заполняет все его существо, и Данте, широко улыбаясь, поднимает руку со стаканом и по-детски счастливо произносит всего два слова, будто подтверждая ими собственные мысли и чувства: – Я ДОМА!