***
На рождественские каникулы четверокурсникам задали огромную кучу всеразличных уроков. Но Гарри не спешил садиться за книги. Каждый день, аж до самого Рождества, золотое трио только то и делало, что занималось у Лили дополнительно. У Гермионы, как у самой успешной ученицы наблюдались большие успехи в легилименци, Гарри она давалась и не сильно плохо, но и не сильно хорошо, а у Рона вовсе не получалось ничего. Из-за чего юноша уходил с занятий быстрее всех или просто проводил время на диване, говоря, что ему стало плохо. Мама Гарри, после их дополнительных занятий, все чаще стала посещать выручай-комнату. Там она много времени уделяла редким рецептам зелья. Без фолиантов, лишь с потрепанной книгой, которую она смогла выловить в куче других и купить в Лютневом переулке, в лавке Горбин и Бэркес. В субботу, когда наступали выходные, Алиса и Фрэнк Лонгботтомы уже самостоятельно появлялись в Хогвартсе, всё чаще и дольше проводя с сыном время. Иногда, Лили приглашала старых друзей к себе и рассказывала об успехах в учёбе Невилла, его характере и незначительных поражениях. Однажды, они решила вспомнить былое и сходить в Хогсмид, а именно в "Три метлы". Сидя в тёплом помещении, взрослые люди обсуждали все новости волшебного мира, а ещё познавали обновлённое меню. Такими темпами, родители Невилла снова стали одной частью этого магического мира. Во время рождественских каникул, многие обитатели замка не поехали домой. В гостиной Гриффиндора было почти так же людно, как и в учебные дни. Холл даже, как бы, слегка уменьшился в своих размерах. Если раньше там было тепло, то сейчас становилось очень жарко. Ученики открывали окна, что-бы хоть как-то спасаться от удушающей духоты. А из этих открытых окон, можно было услышать разнообразные песни, которые вечером любили исполнять старшекурсники. Это околдовывало сердце Минервы, что всегда пыталась угомонить шум, что-бы не мешать никому. Декан, просто стояла в дверном проёме и улыбаясь следила за дружественной атмосферой и порядком своих учеников. Женщина часто появлялась в их гостиной, из-за того, что канареечные помадки Фреда и Джорджа пользовались большим успехом, и в первые дни каникул кто-нибудь то и дело обрастал желтыми перьями. Жертвам приходилось в позорном виде идти через весь Хогвартс к мадам Помфри, лишь за одной таблеткой. МакГонагалл, была фраппирована этим, ведь её факультет практически весь оброс жёлтыми перьями. Но очень скоро гриффиндорцы распознали подвох и стали с опаской принимать предложенное угощение: вдруг внутри окажется канареечная помадка? Джордж с Фредом по секрету рассказали Лили и Гарри, что готовят еще кое-что, почище. От чего Гарри дал обещание, что ничего съедобного из рук близнецов брать не будет. А миссис Поттер, напротив временами помогала Фреду и Джорджу, делать всё это более безопасным. Дни шли, а снег все падал и падал. И скоро замок и все его окрестности надели на себя толстые белые пуховики из хрустящего снега. Голубая карета Шармбатона сидела в сугробе, как огромная обледенелая тыква; домик Хагрида смахивал на имбирный пряник, он весь светился; иллюминаторы дурмстрангского корабля заледенели, а с высоких мачт корабля и натянутых снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, это их не изводило, напротив — это наполняло их жизненной энергией и умиротворением. Обеденные столы из-за их работы ломились от изысканного жаркое и соблазнительных десертов. Все радовались жизни, только Флер Делакур все время на что-нибудь жаловалась и сетовала. — Эта ваша еда слишком тьяжолая. Моя красивая мантия будет мне мала, а моя точьеная фигура испогхтиться вмиг! — недовольно воскликнула она, сидя с пустой тарелкой в Большом зале. Гарри, Рон и Гермиона как раз выходили оттуда — Рон, который любил ходить впереди друзей, сейчас пригнувшись, прятался за спиной Гарри, чтобы Флер его не заметила. — Бедняжка! Какой ужас! — с иронией посочувствовала Гермиона. Но Флер уже вышла в холл и не слышала ее слов. — И чего себе воображает?! — Гермиона, а с кем ты идешь на бал? — Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уже не раз задавал этот вопрос — вдруг Гермиона проговорится. Он думал ее позвать, но что-то… — Не скажу, потому что ты станешь смеяться. — Ты, Уизли, наверное, совсем того! — послышался за спиной голос Малфоя. — Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да еще с зубами как у шармбатонской лошади? — Гарри и Рон чуть не кинулись на него с кулаками и едкими угрозами, а Гермиона, показательно обернувшись, быстро замахала кому-то и громко воскликнула: — Профессор Грюм, доброе утро! — Малфой побледнел, он прыжком развернулся в сторону дверей, и глаза его беспокойно забегали — Грюм всегда появлялся, где его меньше всего ждали. Но тот еще охотно доедал жаркое за профессорским столом. Аластор негативно относился к Драко и все время пытался унизить блондина его же фамилией. — Что, хорек, испугался? — насмешливо спросила Гермиона, и друзья со смехом двинулись вверх по мраморной лестнице, ощущая своё превосходство.***
Лили шла к Гермионе, а на душе кошки скребли. Зелье каждый день напоминало: сколько дней ей остаётся провести здесь. Предчувствуя собственную скорую смерть, она начинает ненавидеть себя из-за того, что завидует нормальной возможности всех людей — просто жить в своём времени. Рыжеволосая всегда любила жизнь. Миссис Поттер любила жизнь со всеми её причудами, как птица любит чистый воздух, рассекаемый ее легкими крыльями. Женщина дорожит жизнью, как цветок солнечным светом, каплей росы, брызгами дождя и собственной душистой цветочной чашечкой. И в течение жизни, которая знала величайшие трудности, она не раз испытывала предельную боль, телесную и душевную. Но никогда не могла разлюбить жизнь. Волшебница ощущала ее как нечто — глубокое, красивое и предназначенное. И смерть была предательски близко. Постоянно, она кружилась около неё. Бесчисленное количество раз, она пыталась дотронуться до Поттер, но к счастью погибель прошла, лишь коснувшись её и не задев. С каких передряг выходила она. Можно сбиться со счёту. Сразилась с Темным Лордом, например. А что сейчас? Её уже практически не существует, она одной ногой в могиле. Зелье и серебристый амулет твердили ей об этом, напоминая каждый день. И вот первый раз в жизни Лили притворялась, невинно играла, мило улыбалась, но фальшиво, что больше всего её убивало морально — никто этого не видит. Зайдя к девочкам в комнату, Поттер почувствовала, как тут кипит юная жизнь. — Джинни, замечательные носки! На них изображён единорог? Носки Уизли были голубыми, а бледно-розовыми цветами нарисован сказочный единорог. — Это подарок, от Фреда с Джорджем. Гермионе они тоже нравятся. — Кстати, вот материалы о окклюменции, как и обещала. Улыбка осветила лицо Лили. Рассмотрев комнату, женщина заметила два платья и кучу пластмассовых, серебристых заколок — Это вы готовитесь к святочному балу? — Да, но я никак не могу придумать интересную прическу, — Джинни опустила глаза в пол сказав это. — С кем ты идёшь? — глаза блестели любопытством. — С Невиллом. — Я думала с Гарри… Вчера, учила его танцевать. Парни крайне неуклюжи в последнее время, так что ты не многовато теряешь. — Мне кажется, это платье слишком красивое для меня, — решила сменить тему девушка и взяв рогатую вешалку в левую руку, посмотрела на себя в зеркало, приставляя платье, как можно ближе к себе. Бледно-голубое платье в пол. Ткань была струящаяся и воздушная. Оно было изящным и подходило к внешности молодой девушки. — Гермиона, ты не уверена в себе? — Не она одна… — Так, ясно. Слушайте, уверенность — это вера, твердая, безупречная, непоколебимая вера человека в себя. А когда мы говорим об уверенности в себе, мы говорим о вере человека в самого себя. — она их понимала и чувствовала их боль, но в то же время злилась, такой потенциал наполнений жизнь, они тратят на нервы. — Девочки, запомните, вера в себя — это, на самом деле, абсурд. А вот тот дискомфорт, который мы испытываем, из-за отсутствия у нас этой глупой веры, вот он действительно реален и ощутим нами, и мы, разумеется, хотели бы от него избавиться. — женщина ходила по комнате периодически переводя взгляд с одной на другую. — Я бы назвала то, что мы привыкли называть уверенностью в себе — пониманием себя, а неуверенность — непониманием. Так что если вы в себе не уверены, то ваша проблема заключается в том, что вы просто себя не понимаете. Вы не знаете и не понимаете себя, не знаете всех своих возможностей, а также не понимаете того, как устроен наш мир. В противном случае вы бы нисколько не сомневались в себе, в том единственном в этом мире человеке, которому вы должны и можете безоговорочно доверять. Это себе, вот ты Гермиона очень красивая, твоя внешность оригинальная, твои волосы с ними сколько всего-всего можно придумать, Джинни — тот огонек, который горит в тебе невозможно потушить не кому, за исключением тебя самой. Не делай этого. Цвет твоих волос привлекает внимание. Обыграй это, попробуй почувствовать себя. — А ты Лили, была когда-то такой же не уверенной в себе? — робость в голосе Грейнджер так и проскакивала. — Всё приходит с опытом, дорогая, — Поттер подошла к зеркалу и посмотрела на отражение. — Ты должна это прочувствовать и пережить, что бы начать понимать и предпринимать.***
В это время Пэнси Паркинсон шла в подземелье. Она светилась от счастья, ведь наконец таки Драко Малфой соизволил пригласить её в качестве спутницы на святочный бал. Прибыв в гостиную слизерина она удивилась пустующему помещению. Девушка села на диван и опустив голову на спинку, с блаженной улыбкой прикрыла глаза. Всю ночь, она провела в думах. Выбирала платье, подходящую прическу, аромат… и всё это для него. Сейчас, она не чувствовала лёгкую усталость или недовольство. Она была в эйфории, слизеринка строила тактику на этот вечер. Волшебница решилась признаться в любви, но что-то ей подсказывало, что это нехорошая идея. Из размышлений её вывел раздраженный голос блондина. — Я тебя повсюду ищу! — с вызванным недовольством кинул Драко и уселся на диван, где почивала слизеринка. Девушка лениво открыв глаза, повернула голову на бок и засмотревшись в холодные серые глаза Малфоя просто сказала: — Я планировала тебе идеальную спутницу. Слизеринец в вопросе изогнул правую бровь, от чего девушка нервно засмеялась, а потом добавила: — Я про себя. — И как твои успехи? — беспристрастно спросил парень и увидев в глазах своей подруги странный блеск, повернулся к камину. Пэнси же напротив, не отводила от него взгляда. Девушка словно гипнотизировала юношу. — Весьма недурно. Не думаю, что кто-то сможет превзойти нас с тобой. Мы слишком чётко и правильно все продумали. — Ты может поспишь? — парень пытался не показывать заботу к своим друзьям, но круги под глазами Пэнси напрягли его. — Если ты такой появишься… — Я еще позавчера сварила зелье мгновенного сна. Все будет в порядке, — перебила его слизеринка и резко встала с дивана. Девушка подошла к Драко и протянув руку пригласила на танец. Малфой, вновь посмотрел на неё, а после на руку, которую она предлагала и спросил: — Зачем? — Давай порепетируем. Я не хочу где-то запутаться или что-то забыть. — Пэнс, мы же аристократы. У нас это в крови — Драко не хотел этого делать, но увидев, что та напористо всё также ожидает его руку, встал со своего места. Паркинсон продолжила стоять с вытянутой рукой, но уже возле пустого места, где недавно сидел друг. Её улыбка слегка дрогнула. Но, почувствовав руку Малфоя на своей талии, она резко повернулась и томно выдохнув, положила свою кисть ему на плечо. — Как думаешь, с кем пойдет наша знаменитость Хогвартса? — вдруг спросил он, выделяя «знаменитость» в вопросе. На парня давила тишина. — Ты это про Поттера? — задала вопрос девушка и ловко покружившись, идеально встала в исходную позицию. — Он всё время ходит с Уизли и грязнокровкой. Я думаю, его будущая пассия — это второй вариант. Хотя, — она сделала задумчивое лицо. — Я бы посмотрела на то, как они собираются на бал с Уизли. Такая себе сладкая парочка. Драко засмеялся и положив свою голову на её плечо, таким образом спрятав эмоции, заставил девушку остолбенеть и засмущаться. О признаниях думать было рано, когда она даже не могла нормально реагировать на обычное прикосновение парня. — Веселитесь? — гулкий голос Блейза пронзил уши друзей. Он выходил из спальни слизерина с мантией в руках и бутылкой вина, которую этой же мантией он и хотел прикрыть. — Блейз! Я смотрю ты тоже не отстаешь, — Драко по дружески подстегнул его и похлопав по плечу выжидающе посмотрел на друга, который стал идти к выходу. — Я несу её одной симпатичной когтевранке. Друзья, кажется я влюбился, — он мечтательно прикрыл глаза. — На одну ночь? — невинно спросила Паркинсон и Драко подавив смешок заулыбался. — Не на одну ночь! А на прекрасно проведённые часы запоминающегося времяпрепровождения с таким отличным и необыкновенным парнем, как я. Друзья залились смехом и Блейз покинул гостиную Слизерина, прощаясь с Пэнси и Малфоем, которые всё так же продолжали репетицию танца. Он добрался до самых лестниц и выжидающе ожидал одну из них, которая в сию минуту должна будет перенести его на этаж выше. Парень стоял и скучающе разглядывал интерьер, пока краем глаза не увидел черно пятно. Внутри всё сжалось. Слизеринец подумал о том, что это кто-то из преподавателей, или возможно, сам Филч увидел за его пазухой бутылку и теперь спешит к нему. Блейз резко повернулся, что-бы скрыться от чужих глаз. — Забини? Ты чего такой нервный? — подал голос шедший нему Теодор. — Так это ты! — слизеринец улыбаясь посмотрел на него и выдохнул воздух, который накопился в лёгких. — Ты напугал меня, — он приоткрыл свою мантию и показал блестящую бутылочку вина, которая игриво булькнула из-за резкого движения парня. — Ага, понятно, — Теодор подмигнул ему и сжав руками подбородок продолжил говорить: — Значит ты идешь покупать себе… — Не покупать, а лучше познакомиться, — комично обижаясь сказал он. — За бутылку вина? Но, так не делается — продолжал Нотт и его улыбка стала шире. — Такой умный. Так не бла-бла-бла, — драматично взмахнув рукой сказал слизеринец. — А ты с кем пойдешь на святочный бал? — Секрет, — просто ответил парень, заставив Блейза выпучить глаза. — Колись, кто эта счастливица? — Не твоего ума дело, — всё таким же тоном говорил Тедор Нотт и заметив как лестница двинулась к ним, приготовился идти. — Постой-ка. А ты куда собираешься? — он остановил его свободной рукой, легко взяв за худое плечо. — В гостиную когтеврана. — Какая неожиданность, я туда тоже собираюсь, — его голос стал веселее и он бодро зашагал по лестнице быстро преодолевая расстояние. — В этом году, когтевранки как никогда привлекательны, — светским тоном начал он. Нотт пихнул его плечом и тот засмеялся, чуть не уронив напиток. Он быстро прокашлялся и продолжил: — Держите себя в руках месье. Если вы так лезете к особям мужского пола, то что будет если вас пустить к дамам? — Будет твоё поражение, — пошутил парень и они оба засмеялись.***
Снейп сидел в своем старом кресле и думал, что он не хочет идти на этот дурацкий бал. Лили просила пойти с ней. Она как всегда любит жизнь и брет у нее сполна, но в момент уговоров пойти с ней, Северус понял — ее скоро здесь не будет. Он вновь останется один. Создавалось такое впечатление, что мужчина не может и дня прожить без своей любви. Поэтому, он для себя решил поводить с ней больше времени, не закрываться. Чтобы потом бережно хранить все воспоминания, и пусть она его не любит, он будет чувствовать связь. Северус понимал, что он для неё, как брат. Лили любит его очень сильно, просто немного иначе. Чувства — это интимный язык природы, шифром к которому отнюдь не являются слова, равно как разум не может быть их «ревизором». У них своя магия сообщения, понятная лишь тому, на кого они направлены. Не потому ли в любви молчание значит больше, чем слова? Он никогда ей не говорил о своих чувствах, но вот его поступки говорили об обратно, при всей своей проницательность Лили не видела сей момент. Чувства не обязаны перед нами оправдываться всякими аргументами, да у них и нет этой «потребности», каковая есть у разума. Таинство их бытия лишь в том, что: либо они есть, либо их нет. И здесь неуместен детерминистский вопрос «Почему?». Тот, кто задает или отвечает на него, — не ведает, что творит. Спросите у природы — она загадочно промолчит. Но вместо того, чтобы довериться природе, неугомонный разум стремится все подвергнуть своей «цензуре», поставить чувства под свой неусыпный контроль, «взнуздать» само сердце человека. А надо ли? Не разумом единым жив человек! И нет в любви ничего ужаснее диктата разума с его «прямоугольной логикой» и «прокрустовой последовательностью». Но любовь ли это? «Любовь — это когда оба любят взаимно. Когда любит один — это болезнь.» — так говорил Рэй Брэдбери. Сейчас Снейп шел к Дамблдору, нужно было обсудить план, но по путь к директору ему встретился незваный гость. Он попросил его пройти с ним в коморку для метел рядом, чтобы их разговор не был услышан студентами, наполняющими коридор. Каркаров уже пытался поговорить со Снейпом, но зельевар старательно его избегал. Темная Метка активировалась, а значит будущее, которого он так хотел избежать, скоро наступит и это сможет увидеть Лили. Северусу придется вернуться к Темному Лорду, опуститься на колени у его трона и объяснить, что он делал в течение этих лет. И если повелитель не будет доволен, то его ждет наказание. Снова вернутся те дни, когда он будет балансировать между двумя сторонами. Он так не хотел, чтобы Лили видела это, и тем более знала. — Каркаров, — начал Снейп, но вошедший словно не замечал ничего вокруг и даже закатал рукав, демонстрируя свою Черную Метку. — Спрячь это, — раздражённо проговорил он. — Ни один из нас не может отрицать происходящее, Северус. Он… возвращается. Мы должны уйти. Бежать. Мы предатели, и ты знаешь, что он сделает с нами, — от волнения акцент Каркарова усилился настолько, что понять его было почти невозможно. — Делай, что хочешь, Каркаров, но я не собираюсь бежать. У меня есть свои причины для этого. Делай как я говорю, — Северус кивнул на его руку, — закрой. Ты подвергаешь многих людей опасности. Перестаешь паниковать и начнёшь думать — выживешь. Но Каркаров настаивал. — Ты не можешь отрицать тот факт, что он возвращается. Северус! Он придет и… — Каркаров замолк, его плечи попустились. — С тобой бесполезно говорить, — он открыл дверь и замер на пороге. Северус наклонил голову, чтобы посмотреть, что помешало Каркарову выйти. Там была Гермиона. Глупый Каркаров, и его неумение хранить секретность. Удивительно, что он не попал в Азкабан или его не убили раньше. Но сколько из сказанного успела услышать всезнайка? Каркаров обошел Грейнджер и поспешил по коридору прочь. По взгляду невыносимой всезнайки, Снейпу стало понятно, что она видела нечто не предназначенное для ее глаз, а точнее говоря — Метку. «Замечательно…» — Планируете новое преступление, мисс Грейнджер? Девушка с удивлением посмотрела на Северуса, казалось, она не ожидала увидеть его перед собой. — Н-нет, сэр. Конечно, нет. Я просто… просто проходила здесь. Северус впился взглядом в ее глаза, пытаясь увидеть что-нибудь в её мыслях. Почувствовать нечто большее, чем спектр эмоций, но связь оборвалась раньше, чем хотелось. Гермиона овладела благодаря Лили азами окклюменции. — Вы хотели просмотреть мои мысли?! — забыв с кем разговаривает, перешла гриффиндорка на крик. Грейнджер никогда не допустит такого неуважение к себе. — Я же студентка! — Да, а занятия с Лили не прошли даром, — усмехнулся будто бы ничего не произошло, — удивлен, что такая невыносимая всезнайка, освоила столь сложную науку. Думал только читать умеете. — Не уходите от вопроса, как вы могли пытаться залезть ко мне в голову?! Это против школьных правил. — Уверен там нет ничего интересного. Ах, да и школьных правил? Тем, которым вы беспрекословно следуете? Не освобождает преступника? — безразличная маска так и держалась на его лице. Как бы говоря:психуй сколько влезет, меня это не касается. — Лили говорит похожие вещи нам, что он, — она сделала акцент на последнем слове. — Может вернуться… готовит нас к этому. — То что вы сейчас слышали… — Не должно выйти дальше нас с вами, профессор? Я понимаю это, — Гермиона удивлялась сама себе, уверенность, что из неё исходила, говорила правильные вещи. — Вы — головная боль на мою голову. Что ж вам на месте не сидится?! — Я, просто шла, к себе в гостиную. Прошу прощения, что потревожила вас, — сарказм так исходил от неё, что можно было весь Хогвартс осветить. — Вы поразительны во всем, в том числе и в непробиваемой житейской тупости, в нескончаемом везении и умении доставать из ниоткуда неприятности. Мисс Грейнджер за грубость профессору, отработка после каникул. Да, и минус десять балов с Гриффиндора, — усмешка распласталась на его лице. Девушка только кивнула и ушла. Ну что он за человек? На ровном месте настроение испортил. Самое странное — никто этого не замечает. Гарри, хоть и ходит к директору, но из-за мамы смотрит на все сквозь розовые очки.***
В коридорах Хогвартса эхом отбивалась музыка, стучали каблучки туфлей и звучали счастливые голоса учеников. Привидения носились по замку. Во главе был Пивз, который, надев парадную мантию, по-королевски летал по зданию, удивляя своим необычайным поведением обитателей. Большое количество сов летело с огромными пакетами, принося юным волшебникам и волшебницам забытые вещи, которые те должны будут надеть на бал. А вот в гостиной Пуффендуя сильно пахло вкусной едой. Хогвартс утопал в праздничной атмосфере и все его обитатели тоже. Каждая частица этого места предвкушали святочный бал. Все, кроме Лили. «Мне придётся улыбаться и врать, что все хорошо. Весь вечер перед огромным количеством людей… Но я уже мертва, не только в этом времени, но и снаружи. Самое паршивое, что никто этого не замечает и не заметит» Рыжеволосая так сильно задумалась, что и забыла о диалоге со спутником. — Быть собой — значит быть холодным, безразличным и отстраненным… Лил, ау! Ты затащила меня сюда, говоришь быть собой, ещё игнорировать будешь? — изогнув бровь, он зашипел. — Может, ты соизволишь сказать, почему не присутствуешь в разговоре, который сама и начала? «Святочный бал — самое глупое, что можно было придумать. Я сейчас с женщиной с который всегда хотел бы быть. Но всё равно, как и тогда — она не моя. Я снова сделался завистлив. Я был готов любить весь мир из-за неё, меня никто не понял…» Погрузившись в свои мысли Снейп не заметил ничего. Он чувствовал её боль, поэтому знал о чем та думает. С собственного транса и мыслей, его вывели непривычные и еле слышные слова Поттер. — Я люблю тебя… Не только за то, кто ты есть, но еще и за то, кем становлюсь я, когда рядом с тобой. Лили почувствовала его колючий взгляд на своих глазах. Он содрогнулся при признание в любви. А потом, услышав про то, что они относились к их с ней дружбе, холодно посмотрел сквозь Поттер. Женщина поняла, что сделала, что-то не так и это её стало огорчать. Волшебница не хотела как-то задеть своего друга. Напротив, ей хотелось сказать до собственной смерти, всё то, что она чувствовала к этому мрачному на первый вид человеку. — Кто бы, что не говорил. Ты помнишь, как меня ненавидели? — он продолжал слушать её, как в оцепенение. — За нашу дружбу, весь мой первый курс? Я тогда так хотела, чтобы шляпа распределила нас вместе Когтевран, ведь мы с тобой были необыкновенными. Джеймс, Алиса, Сириус, Римус — больше друзья Джеймса, нежели мои. Единственный мой настоящий друг — ты. Когда мы перестали общаться, часть меня как будто умерла, — Северус не верил свои ушам. Мужчина знал, что он ей дорог, но даже и не представлял насколько. — Лили, я думал ты меня ненавидела тогда… Северус сам удивился от своего столь откровенного признания. Но больше держать в себе эту тайну сейчас — не было сил. Был только момент, который не хотелось терять. Зельевар решил рискнуть. Он снова чувствовал себя тем юношей с такими же эмоциями. Снейп задержался взглядом на её губах, которыми для него, она говорила что-то беззвучно. Момент, который всегда хотелось почувствовать, резко загорелся в его сердце. Это чувство он впервые ощущал и оно его пугало. Мужчина уже медленно начинал приближался к её лицу, а Лили же это даже не заметила. Она неправильно оценила данный жест и ожидала продолжение следующей фразы. — Северус! Лили! — профессор МакГонагалл была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. — Вот вы где, я вас везде ищу, нам пора… Мысли Северуса и Лили были похожи в этот момент. Минерва постоянно появляться в самый не подходящий момент. ВСЕГДА. Гриффиндорская гостиная уже наполнялась участниками бала. На всех вместо обычных черных мантий — цветные. На мраморной лестнице Гарри ожидала Парвати. Она была в ярко-лиловой мантии, которая очень ей шла. Парвати и правда была очень красивая. Её черные волосы заплетены в длинные, перевитые золотыми лентами косы, на запястьях золотые браслеты. Гарри, немного засмотрелся на свою спутницу, от чего та мило хихикнула. Правила доброго тона требовали что-то сказать, и юноша неуверенно произнес: — Ты… э-э… здорово выглядишь, красивое платье, — тут же добавил Гарри, — и ты тоже. — Спасибо, хороший костюм, — поблагодарила Парвати, обратившись к Гарри, а после спросила: — Ну что, пойдем? — Пойдем, — вздохнул Гарри: с каким бы удовольствием он остался в гостиной. Из гостиной вышел Фред и весело ему подмигнул. В холле яблоку было негде упасть. Скорей бы пробило восемь — двери зала распахнутся и начнется долгожданный бал! Многие все еще искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. Парвати нашла сестру Падму и познакомила ее с Гарри и Роном. — Привет, — вскинула голову Падма. Она не уступала сестре красотой, бирюзовая мантия очень ей шла, как малиновая Парвати. Падма придирчиво оглядела Рона, задержав взгляд черных глаз на бахроме — следе отрезанных кружев. — Привет, — мрачно отозвался Рон, не глядя на Падму: глаза его кого-то высматривали в толпе. К ним подошла Лили в длинном платье зеленого цвета. Корсет её платья по спинке застегивается на молнию и шнуруется, что позволяет регулировать его в объеме. Платья было полностью закрытым, длиною в пол. Оно было с элементами серебра, что гармонично сочеталось с её глазами. Не шее была серебряная подвеска, памятный подарок Джеймса на её семнадцатилетние. — Парвати, Падма вы очень обворожительны сегодня, — нежно улыбнулась Лили, став ещё красивее. — Мама, ты невероятно выглядишь. — Спасибо, солнышко, ладно хорошо вам повеселиться, — она посмотрела по сторонам ища в толпе знакомое черное пятно. — А я пойду поищу своего партнёра. — Вы пришли не одни, — удивилась Падма. — Нет, конечно. Я буду с профессором Снейпом. Заметив шокирующие лица учеников, она удалилась, подмигнув Падме напоследок. После неё подростки увидели приближавшуюся Флер Делакур. Рон шагнул за спину Гарри и пригнулся. Флер шла в сопровождении Роджера Дэвиса, капитана команды когтевранцев. На ней была мантия из серебристо-серого атласа. Ничего не скажешь, писаная красавица! Подождав, пока эта пара пройдет, Рон вынырнул из-за спины друга и встал на цыпочки. — Да где же Гермиона? — спросил он. — А я тебе говорил, пригласи её, не гадал бы сейчас. Из подземной гостиной по лестнице поднялись слизеринцы. Впереди вышагивал Малфой в черной бархатной мантии с высоким воротником. Драко вел под руку Пэнси Паркинсон в светло-розовой мантии, обильно украшенной рюшками и бантами. — Мы выглядим потрясно! — шепнула Пэнси Драко, и тот от её слов легонько улыбнулся. — Я так и думал, что никого не будет лучше, — он перевел взгляд на Поттера. Гарри в компании Рона смотрел на него грозно и сердито. — Даже этот победитель, выглядит как Филч, — он перевел свой взгляд на костюм Рона. — И миссис Норисс, в исполнении Уизли. Пэнси противно засмеялась и Гарри с Роном насупились ещё сильнее. Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шел Крам с незнакомой красивой девочкой в голубой мантии. В раскрытые двери Гарри успел заметить перед замком на лужайке возведенный волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры — Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл. Подошли Седрик с Чжоу, Гарри отвернулся: не хотел сейчас говорить с ними; взгляд его упал на девочку, стоявшую с Крамом, и у него от удивления раскрылся рот — это была Гермиона! Только совсем непохожая на себя. Волосы, обычно напоминавшие воронье гнездо, гладко расчесаны и скручены на затылке в красивый блестящий узел, легкая мантия небесно-голубого цвета, да и походка совсем другая, наверное, потому, что плечи не оттягивает тяжелый ранец. Ему вдруг подумалось: «Права была мама, Гермиона — красавица». И она улыбалась, излучая уверенность и счастье. — Привет, Гарри, привет, Парвати, — махнула им Гермиона заулыбавшись. Двери в Большой зал распахнулись, и толпа хлынула в зал. Пэнси Паркинсон вытаращила глаза, и даже Малфой позабыл от изумления ругательные слова. У него возникли совсем иные мысли: «Она бы была отличной чистокровной волшебницей. А ещё она мне с третьего курса нравится. Какая жуть, мне стоит прекратить про это думать. Я жалок». Драко резко посмотрел в пол. Его реакцию Пэнси непременно не оставила без внимания. В её сердце вонзилась ревность. Нотт просто не мог оторвать свой взор. Юноша помнит их вечер в библиотеке. Она одна может сравниться с ним в интеллекте, да и интересные рассказы о магглах. Все, что запретно говорить. Это тема — запретная. — Эта грязнокровка корчит из себя невесть кого. — А истинные аристократки себя так не ведут, — прошипел ей парень и девушка прикрыла рот рукой, — Теодор просто закатил глаза, Пэнси далековато до Грейнджер. Когда все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела оставшимся встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и профессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи. Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков. На одном, запросто поместятся — десять человек. Гарри шел, прокручивая в голове репетиции с мамой. Счастливая Парвати упивалась всеобщим вниманием. Недалеко от судейского стола Гарри заметил Падму с Роном, он же, прищурившись, не сводил глаз с Гермионы, что весьма не удивительно. Парень был сам виноват. Дамблдор, возглавлявший судейский стол, тепло встретил подошедшие ближе пары своей сияющей улыбкой, Каркаров — нежданное совпадение — смотрел на Крама и Гермиону совсем как Рон. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала большими ладонями вместе с Хагридом. Танец чемпионов получился очень запоминающимся. Лили удивленно глядела на Гарри. У него получилось, даже лучше, чем тогда на репетиции с ней. Сын посмотрел на неё с неловкостью и немым «спасибо», от чего женщина тихонько засмеялась. Снейп обратил на внимание своей спутницы и уголки его губ дрогнули. Ему было приятно видеть Лили счастливой.***
Чтобы Крам с кем-то разговаривал особо никто не видел. Чемпион держался всегда в стороне и был тихим, но сегодня разговорился, да еще с явной охотой. — И как тебе Хогвартс? — сквозь смех прокрутилась через его плечи. — Он как живой, — восхищённо произнес Крам, — и тут учится весьма очарованная девушка, — подмигнул ей, и наклонил в танце. — Виктор… — Гермиона засмущалась. Она покраснела вся и цвет её платья стал резко контрастировать с ней. — У нас тоже есть дворец, — говорит он, — не такой большой и комфортэбельный, как ваш. Всего четыре этажа! И очаги мы топим только для колдовства. Но территория наша больше и красивей, правда, зимой день совсем короткий, а ночь длинная. Мало времени любоваться. Зато летом мы долго летаем над озерами и горами… Его рассказ продолжался ещё с минут пять, он был неэмоционален и с трудом вспоминал слова. Парень, ради неё, пытался изучать язык. — Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, но глаза его оставались холодные и пустые, — смотри не скажи чего-нибудь лишнего, как бы твоя очаровательная собеседница не нашла к нам дорогу. Дамблдор улыбнулся, и в глазах у него запрыгали искорки смеха. — У тебя, Игорь, все тайны да тайны. Можно подумать, ты не любишь гостей?! — Мы все, Дамблдор, печемся о своих владениях, — Каркаров оскалил желтые зубы. — И ревностно оберегаем вверенные нам очаги знаний. Разве не так должно быть? — А я, Игорь, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Не далее как сегодня утром отправился я в туалет, свернул не туда, и очутился в прелестной, совершенно незнакомой комнате с превосходной коллекцией ночных горшков. Позже я вернулся получше осмотреть ее, а комнатка-то исчезла. Я, конечно, все равно ее отыщу. Возможно, она доступна только в полшестого утра, а может, когда месяц в фазе одна четверть или когда слишком полный мочевой пузырь. Гермиона рассеялась, Лили закатила глаза и лукаво улыбнулась поняв о какой-такой комнате он рассказывает. Перси нахмурился, а Дамблдор чуть заметно подмигнул Гарри.***
— Как ты могла предать Гарри! — Уизли упёр руки в локтях, он так кричал что, стал весь красный. — Рон, да что… — Он из Дурмстранга — вот что! Он соперник Гарри. И нашей школы. А ты… ты… — Рон подыскивал слово, которое описало бы преступление Гермионы. — Ты братаешься с врагом — вот что! Гермиона рот открыла от изумления. — Глупость какая! — наконец вымолвила она. — «С врагом!» А кто прыгал от радости, когда Виктор приехал? У кого в спальне его статуэтка? Рон пропустил все эти обвинения мимо ушей. Продолжай свою шарманку. — А ты его уже записала в Ассоциацию Восстановления Независимости Эльфов? — И не подумала! Если хочешь знать, он каждый день ходил в библиотеку, чтобы поговорить со мной. И никак не решался. Он сам мне это сказал, — выпалила Гермиона на одном дыхании и стала пунцовой, как мантия Парвати. — Вот, вот, сказал, — съехидничал Рон. — Ты на что намекаешь? — Понятно на что. Он ведь учится в школе Каркарова, да? Знает, с кем ты дружишь… Ему нужен Гарри, нужно кое-что о нем выведать, даже, может, навести порчу… Ты ему не нужна, кому ты можешь быть интересна?! Гермиона взглянула на Рона так, как будто он дал ей пощечину. — Он меня о Гарри вообще не спрашивал, ни одного раза, — сказала она дрожащим голосом. И Рон тут же повел атаку с другой стороны. — Тогда, значит, ему просто нужна твоя помощь. Он один ни за что не проникнет в тайну яйца. Представляю, как вы уютно сидите рядышком в библиотеке… — Я никогда не стану ему помогать! — сверкнула глазами Гермиона. — Слышишь? Никогда! Как ты смеешь такое говорить! Я хочу, чтобы победил Гарри. И он это знает, правда, Гарри? — Для чего устроили этот Турнир? Чтобы волшебники из разных стран подружились! — Ничего подобного! Главное в Турнире — победа! — Рон с Гермионой кричали так, что окружающие стали уже на них поглядывать. — Послушай, Рон, — Гарри попытался утихомирить друга, — меня нисколько не трогает, что Гермиона пришла на бал с Крамом… — Видишь, Рон ты сам себе все напридумал, давай закончим этот глупый спор! — А должно волновать Гарри! Между прочим Крам чистокровный волшебник, так зачем ему нужная такая, как ты? Только для информации о Гарри. Рон осознал какую глупость, сморозил, Гарри стоял в шоке. Гермиона просто упивалась слезами. — Такая, как я? Это какая же Рон? Продолжай! Тебе просто нужно было набраться смелости и пригласить меня! Или такая, как я не подходит чистокровному Уизли? Малфой с Ноттом смотрели на все это, как на новогодний спектакль. — Видишь, даже Уизли ты не нужна, со своей грязной кровью, — самодовольная ухмылка, так и рисовалась на лице хорька. — Хорёк! Гарри резко бросился на него с кулаками. Его он и так достал за весь этот период. Он все время попрекает этим Гермиону, которая и так иногда думает, что ей здесь не место, как и его маме. Он старался, правда старался не драться, чтобы не расстроить Лили. Они были без палочек, потому-то и полезли в рукопашную. Рон с Драко, а Тео с Гарри. Тео разбил Поттеру нос и повредил глаз. Гарри же сломал ему челюсть. Уроки мамы по рукопашному бою не прошли даром. Рон же только слегла подрисовал фингал на левом глазу противника. У Уизли у самого подвернулась нога и сильно кровоточил нос. Малфой и его свита явно были сильнее. Лили удивленно глядела на всех этих идиотов. Она не знала, что делать и как разнимать их. «Да правду говорят, какой волшебный бал без рукопашного боя?» На помощь подоспели и другие учителя. Снейп оттащил Малфоя от Гарри, а Каркаров разнял Рона, который вцепился в волосы Тео. На это всё, обеспокоенно взирали Гермиона и Пэнси, девушки на минуту забыли о своей вражде. — Касается всех, — Лили обвела взглядом всех зачинщиков драки, — я не хочу портить вам бал и себе тоже, — Драко и Тео уважительно к ней относились, плюс родители слишком много рассказывали ней, на их удивление, она была в хороших отношениях с ними. — Поэтому ничего никому не скажу, а теперь разошлись по разным углам. — Не позорьте Хогвартс своими выходками, детки, — чеканно произнёс Каркаров и на его лице появилась змеиная улыбка, Снейп от этого жеста сморщил лицо. Грейнджер посмотрев вновь в лицо своего рыжего друга, увидела лишь злость. Из глаз девушки хлынули слёзы и она быстрее выбежала из большого зала, сейчас ей требовалось успокоиться. Она прошла несколько кругов по холодным коридорам ободряя себя всё время и нервно крутила головой, когда слышала шорохи за спиной. Девушка практически успокоилась и спустя полчаса была готова вернутся на бал. Излучая поддельную уверенность, она ступала по мраморным ступеням, которые раз за разом начищали эльфы, от чего та блестела, как новая. Но неожиданно, волшебница испытала сильный шок увидев то, как танцует профессор Снейп с Поттер, которая стояла к ней спиной. То что он вообще умеет танцевать — было для неё открытием. Но, как он это делает — не передать словами. Это были не идеально отточенные, холодные движения, как у Драко с Пэнси и не простые, но с эмоциями как у неё с Крамом. Это словно всё вместе. Гермиона оперлась на перила и зачарованно стала смотреть. Мужчина молчал и лишь черные глаза блестели. Он уверенно и чувственно вел женщину за собой, а она ему улыбалась. Лили полностью доверилась ему, и прикрыв глаза кружилась по бальному залу в его руках. Зельевар выглядел подтянутым и статным. Некоторые студентки, теперь смотрели на него по иному, подмечая всё то, что было спрятано под тяжёлой черной мантией, которой мужчина на своих уроках любил закрываться. Скорее всего, после бала, многие захотят подтянуть свои знания в Зельеварение. Лили выглядела с ним — изящной. Она блистала как никогда и, точно знала, когда повернуться, посмотреть, улыбнулась. Создалось впечатление, что Поттер чувствует Северуса, больше чем он самого себя. Все его движения, чувства и даже будущие решения. Рыжеволосая дополняет мужчину, по новому показывает его в лучшем свете. Медленно закончил танец, и Северус Снейп, нехотя отпустил свою руку с её талии. Женщина, напротив, сильнее сжала его и повела к напиткам. — Лили, я давно хотел сказать… — Что? — мило улыбнулась она, её настроение приподнялось, благодаря ему она чувствовала себя живой. — Мы так много всего прошли, а когда ты умерла, моя жизнь раз… Минерва подлетела с изумительной улыбкой и двумя бокалами шампанского. Судя по её состоянию, она пыталась сегодня перепить Хагрида, на этот раз шампанским. — Северус, я даже не знала, что ты так умеешь! Потанцуем? «ЧЕРТОВЫ ГРИФИНДОРЦЫ» Он весь кипел внутри, но снаружи был полностью спокоен и просто кивнул головой. Бал начинал подходить к своему концу, как и возможность Северуса признаться в своих чувствах к Лили Поттер. С каждым разом, он остывал от своих ємоций, и переставал так сильно ощущать прикосновения рыжеволосой волшебницы к его плечу, на котором, сейчас покоилась рука МакГонагалл. Преподавательница засыпала прямо на его груди. Но, его это не волновало, ведь мысли были совсем о другом или другой. Он остановился, когда музыка перестала играть и Дамблдор оповестил всех, о завершении мероприятия. Лили, которая выходила с своим сыном улыбнулась зельевару. Она помахала ему на прощание и удалилась.***
В башне гриффиндора Рон и Гарри сидели на красных бархатных диванах. Рон сбрасывал всё свое раздражение на плакат с Виктором. Он рвал его на маленькие кусочки и кидал в камин. Бумага быстро загоралась и дёргающийся рисунок начинал пропадать. — Это, — он снова оторвал кусочек от плаката, — просто… ненормально! Гарри сидевший на бархатном диване лениво подпирал голову рукой и смотрел на своего друга. Парню не хотелось его покидать и идти в кровать, хоть он и чувствовал, как сейчас провалиться в сон. — Почему она ходит с нашим врагом! Из спальных комнат показался Невилл. — Вы чего кричите? — он с блаженной улыбкой посмотрел на них. — Все спят. — Как прошел твой бал? — Гарри решил перевести тему, что-бы не слушать весь тот негатив, который Рон повторяет в сотый раз. — Это было превосходно, — только и сказал он и стал танцевать, держа невидимую партнёршу за талию. Гарри улыбнулся, но Уизли снова подал голос и тот обернулся посмотреть на своего друга. — Может, нам нужно устроить бойкот против Грейнджер? Из женской комнаты послышался шум. От туда грозно шагала Гермиона. От прически не осталось и следа, глаза были на мокром месте. — Что ты такое говоришь, Рон? — она всхлипнула и Гарри с Невиллом перевели свои взгляды в её сторону. — А то, что ты повела себя не правильно! — он сказал это громко и сделав злое лицо, со всей яростью которая у него была, показательно выкинул остатки плаката. — Значит, заглядываться на чемпионку Шармбатона это в пределах твоей нормы? — её голос задрожал. — Пытаться её пригласить на бал и наорать, тоже? Рон Уизли, — она сжала руки, — если ты будешь так себя вести с девушками, то навсегда останешься обиженным судьбой и вокруг тебя будут лишь «предательницы». Невилл открыл рот от шока, Гарри мгновенно проснулся и с выпученными глазами смотрел на то, как Грейнджер уходит в свою комнату, из-за двери которой, выглядывает Джинни. Уизли улыбается ему. Лицо Рона побагровело, он встал со своего места и увидев ошарашенные взгляды своих друзей грубо сказал: — Чего уставились?! Нам всем спать пора. Я иду и всем советую. Парень выпрямился и громко хлопнув дверью скрылся в спальне. Гарри и Невилл остались одни в комнате. — Блейз развёл когтевранку, — выпалил он. — Ты о чём? — И самое жуткое в том, что их обнаружил в кладовке Дамблдор, — он на минуту остановился глядя на горящий огонь. — Это я даже врагу не пожелаю. Слизеринцы, себя на этом балу показали не с хорошей стороны. Снейп будет снова злиться на всех, из-за своего факультета. Лучше бы к ним так относился. — Этот день удивляет меня всё больше и больше, — Гарри уступил место Невиллу и тот присел к нему. — Что ещё расскажешь? — Малфой будет жаловаться своим родителям из-за того, что наш Рон слишком много волос ему повыдирал во время их боя в большом зале. — Думаю, он пытается так напугать всех, — Гарри снова начинало сильно клонить в сон. — А почему ты не спишь? — У меня есть ещё одна миссия. — Интересно, и какая же? — Поттер повернулся лицом к Лонгботтому и тот протянул ему что-то зелёное и слизкое. — Что это? — Жаборосли. Они тебе помогут. Съешь их перед началом второго тура, и ты сможешь дышать под водой, — юноша увидел недоумение Гарри. — Это за моих родителей такая благодарность. Твоя мать помогла мне, а я помогу тебе, прими это. — Спасибо, — только и смог сказать парень и положив их на платок спрятал в кармане мантии. — Я пожалуй пойду, — Лонгботтом встал с дивана и танцующими шагами пошел в спальную комнату. Через время Гарри тоже отправился в свою кровать. Он в последний раз взглянул на своего друга, который не спал, а глазел на потолок. Юноша положил лицо на подушку и провалился в сон. Так он и уснул в своем праздничном одеянии.***
Гермиона была не в настроении обсуждать сложившуюся ситуацию с девочками в спальне, поэтому пошла на кухню. Общение с Бродягой плохо на неё влияет. Сейчас девушка просто хотела что-то выпить и шоколада. «Я просто какое-то сочинения Римуса и Сириуса.» Дойдя к портрету груши, и открыв проход на кухню она обнаружила Теодора Нотта. Он сидел там с совершенно спокойным лицом и ел шоколад, запивая его горячим шоколадом. Гермиона взглянула на него с подозрением, но открытое симпатичное лицо выражало искреннее сочувствие, к тому же она не злилась на юношу. В последний раз она поняла, что не одна так сильно любить книги. Он так же в них нуждается, и в библиотеку всегда почему-то просит ходить Малфоя. Сейчас вся ее ненависть обратилась против одного-единственного Рона. — Будешь шоколадку? — спросил он осторожно пододвигая плитку к ней. — Я чувствовала себя идиоткой, — прошептала Грейнджер и надломила кусочек сладкого лакомства. — Понимаю, — кивнул Тео уважительно. — Совсем беспомощной. Как будто все идет без твоего участия и ты просто колотишь по дереву со всей силы… как дятел. Девушка удивилась — слизеринцы редко рассказывают о своих проигрышах. Они не любят признаваться в слабостях себе, а другим людям — подавно. Грейнджер открыла было рот, чтобы продолжить разговор, но не знала, что сказать. Еще одно оскорбление за этот день будет излишне. — Хочешь перестать об этом думать? — Как? — Шахматы — Я не умею — Я научу. Она хотела отказаться, но ей это было нужно, так же, как и ему. Причину проблем Нотта, девушка не знала и знать не хотела. Сейчас в её голове было полно забот и проблем, в которых она была главной героиней. Тео вынул из сумки новую шахматную доску. Он положил её на металлическую поверхность стола и выжидающе посмотрел на Гермиону. — Откуда? — Это меня отвлекает, я хотел сам, но если со мной такой ум, грех не воспользоваться. А слизеринцы — возможностей не упускают. Когда соперник сделал ход пешкой на четвертое поле короля, она ответила пешкой ферзевого слона, начав сицилианскую защиту. Сейчас у нее полным ходом развивалась атака Россолимо — Нимцовича, и на одиннадцатом ходу установилось равновесие сил благодаря позиции пешки на третьем поле ферзя. Этот ход пешкой, который она освоила с Тео пол часа назад, сработал именно так, как тот и говорил. Против него, он не ожидал, что Гермиона так быстро адаптироваться. К четырнадцатому ходу она вынудила Тео начать отступление, а на двадцатом стало ясно, что для неё все закончено. Она сдалась на двадцать шестом. Грейнджер думала, что побеждает, но он её обхитрил. — Лили всегда говорит: " Никогда не забывай с кем ты играешь, жизнь доска, мы на ней фигуры», я не люблю шахматы, но согласна с этим. Извини, забыла — моя ошибка. Что ты пьешь? — Огневиски, хочешь попробовать? — Да. Сделал глоток, она осознала, что эти два часа не думала о Роне совсем. — Ты очень быстро адаптировалась и партия была достойная. — Комплимент от слизеринца? Что взамен? — Быстро понимаешь, ты помогла мне. Он поставил стакан на стол возле доски. Встал и подошёл к ней, она поднялась собирая шахматы. Тео наклонившись осуществив свои фантазии, Нотт её поцеловал. Девушка сегодня целовалась с Виктором, но этот поцелуй… Она страстно впилась в него. Придвинулась ближе к нему, облизнула нижнюю губу и слега прикусив её, начала углублять поцелуй. Следующий его действия отключило ей мозги полностью. Её ноги оказались на его талии. Это было так элегантно. Аристократично. Её рука хозяйничала в черных, как смоль волосах. Его разгоряченные пальцы сначала коснулись ключицы, потом плавным движением он повёл свою руку ниже и припустил верх платья. Гриффиндорка слегка застонала ему в губы, от чего тому окончательно снесло крышу и он стал это делать быстрее. Ни одна девушка. Ни одна, не была столь страстной, умной, независимой. Гермиона — все то, что он всегда хотел в девушке, но думал, это невозможно. — Мисс Грейнджер — Никки? — Спасибо за сок Никки. Тео… — она посмотрела на него, и провела большим пальцем по его напухшим губам, — мне пора в гостиную и тебе тоже. Спасибо, ты мне помог. Она просто ушла, изящно и легко. Но на деле Гермиона — сбежала. Больше она не просто зануда, зубрила… Девушка наконец чувствует силы и свою сексуальность. Она понимает, что больше не проснётся маленькой девочкой, которую заботят корешки книг и точное соблюдение правил. Завтра, она пожалеет об этом, но это будет уже завтра.