Игра вслепую (A shot in the dark)

Из всех его многочисленных племянников и племянниц, Бильбо вызывал у Изенгрима Тука III меньше всего опасений. Как глупо с его стороны. Его сестра Белладонна слыла своенравной и необузданной. В пору юности ее выходки изо дня в день выводили родителей из себя. Всяческие проказы, вроде разжигания отчаянной драки едой в таверне или неожиданных вылазок в Ривенделл на пару с их братом Хильдигримом, так и роились в ее буйной голове. Но в тот благословенный день, когда она вышла за Банго и, кажется, остепенилась, Изенгрим, наконец, вздохнул с облегчением, решив, что с подобными треволнениями отныне покончено навсегда. Он ошибся. Просто непростительно ошибся. — Ты погляди, а сынишка-таки обставил Беллу, — пробормотал Изембард, следом за братом вышедший поглядеть, кого там принесло в сонный послеобеденный час. Племянник стоял перед ними с нервной улыбкой на обветренном лице. На нем были странноватые просторные штаны и туника, подпоясанная широким кожаным ремнем, на котором висел меч. Волосы, отросшие куда длиннее, чем полагалось порядочному хоббиту, были заплетены во множество мелких кос и украшены золотыми бусинами, ярко блестевшими на полуденном солнце. Но седые волосы на затылке Изенгрима встали дыбом вовсе не из-за вычурного наряда. За спиной племянника неловко топталась тьма-тьмущая самых настоящих гномов. — Дядюшка Изенгрим, — поприветствовал его Бильбо наигранно будничным тоном, но широко распахнутые глаза выдали его с головой. — Не представляешь, как я рад тебя видеть. Как поживаешь? — Бильбо, что здесь происходит? — Спросил напрямик почтенный хоббит, ведь он все-таки был Туком, а не каким-то там мямлей Бэггинсом. — Откуда здесь взялось столько гномов? Улыбка Бильбо натянулась до предела, его слегка перекосило: — О, это мои друзья. Я ходил с ними в приключение. Они… они пришли познакомиться с моей семьей. Разве не мило с их стороны? Изембард фыркнул безо всякого смущения: — Брехня. Немедленно говори правду, иначе я начну припоминать все неловкие истории из твоего детства. Один из гномов — с длинными рыжими волосами и внушительной бородой — поднял руку и помахал ею в воздухе, привлекая внимание: — Истории в любом случае будут к месту! Вы же поделитесь с нами? Может, за кружечкой чего-нибудь согревающего? — Примолкни, Глоин, — шикнул Бильбо, чьи кончики ушей уже начали предательски розоветь. Другой гном выступил вперед и встал прямо перед Изенгримом. Рядом с этим здоровяком с могучими плечами и толстыми руками, почтенный хоббит вдруг почувствовал себя каким-то мелковатым. Густые темные волосы были тронуты серебром, а глубокие синие глаза, сверкавшие из-под тяжелых бровей, глядели хмуро и устало. Глядя на этого незнакомца, Изенгрим в который раз задался вопросом, какое отношение может иметь его племянник к этой чудной компании. — Изенгрим Тук, — поздоровался незнакомец, чей низкий голос тут же подхватило эхо прихожей. — Безмерно рад, наконец, с вами познакомиться. Бильбо очень тепло о вас отзывался. — Благодарю, — ответил он медленно, не сводя со странного гнома глаз. — А вы, собственно, кто? Гном отвесил короткий, но преисполненный уважения кивок: — Я Торин Дубощит, Верховный король Эребора. Изембард снова шумно фыркнул. — Очень приятно, — пробормотал Изенгрим, впрочем, не особо впечатленный. Да какая ему разница, что там за титул у этого чужака? — И что же привело вас к нам? Гном, назвавшийся Торином, выпрямил спину, расправил плечи и глянул на хоббитов так, словно готовился вынести смертный приговор: — Я пришел просить разрешения на брак с Бильбо. Изембард поперхнулся воздухом и закашлялся. Его племянник принял сочный багряный оттенок, которому позавидовали бы и спелые томаты. Но серьезное выражение на лице гнома даже не дрогнуло. Что-то подсказывало Изенгриму, что где-то там, в ином мире, Белла сейчас смеялась до слез. *** — Не так я себе это представлял, — пробормотал Бильбо, растирая пальцами лоб. — Могло быть куда хуже, — заметил Торин, воспринявший встречу с будущими родичами с несвойственным ему оптимизмом. Хоббит бросил на него хмурый взгляд: — Позволь напомнить, что мы пока повстречали лишь двух моих дядюшек. У них еще семь братьев и две сестры. И это только по материнской линии! Торина это ничуть не смутило: — Они всего лишь хоббиты, ghivashel, а не орки. Мы справимся. Бильбо в ответ фыркнул и ткнул жениха локтем в ребра: — Они не орки, они гораздо хуже! С момента прибытия в Шир минуло только два дня, а Бильбо уже нестерпимо хотелось повернуться и бежать без оглядки до самого Эребора. Когда он предлагал наведаться в Шир, то предполагал, что с ним пойдет Торин, Бофур, может еще кто-нибудь. Но вот что весь отряд увяжется вместе с ними, ему как-то не пришло в голову. В конце концов, в Эреборе вовсю шли строительные работы и кому-то нужно было за всем этим следить. — Эребор никуда не денется, — рассудил Балин в ответ на вопрос, зачем ему сдался Шир. — А вот возможность посмотреть на сватовство моего короля больше не представится. Я ни за что не пропущу это событие. — Ты можешь выкинуть какую-нибудь глупость, когда Торин отвернется, — мрачно добавил Двалин, решивший не прикрывать правду изящными словами, как это делал его брат. — А я хочу посмотреть, как дядя попытается перепить твою бабулю, — вклинился Кили, сверкавший клыками в задорной усмешке, отчего походил на забавного чокнутого зверька. — Спасибо за поддержку, — прорычал он в ответ, в очередной раз пожалев о том, что вообще остался в Эреборе. Так и получилось, что отряд Торина Дубощита в полном составе покинул гору и двинулся в Шир, оставив за главных Дис и Даина. Бильбо долго колебался, стоит ли так скоро и так надолго оставлять леди Гильрен и Эстеля одних, но Дис его заверила, что будет присматривать за ними до его возращения. — Я уже много лет держу на этом свете брата и двух сыновей. Не сомневайся, я смогу позаботиться о твоем подопечном и его матери, — пообещала принцесса со своей обычной зловещей улыбкой, к которой, впрочем, он давно уже привык. — Долго нам еще тут сидеть? — Вывел Бильбо из задумчивости жалобный вой Кили, плюхнувшегося на ковер рядом с братом. — Я уже есть хочу. — Я должен встретить своих дядюшек и тетушек, но вас тут никто не держит, — ответил он, окинув взглядом толпу гномов, обосновавшуюся в доме старого Тука. — Кроме Торина. Он должен стоять на виду, чтобы его можно было начать обсуждать с самого порога. — Предлагаешь нам пропустить все веселье? — Возмутился Нори, угнездившийся на подлокотнике кресла, в котором восседал Двалин. Пронырливый гном напустил на себя надутый вид. — Мы должны быть рядом в эти трепетные моменты. — Так я тебе и поверил. Ты просто ждешь не дождешься результатов ваших глупых ставок, — огрызнулся хоббит и запустил в усмехавшегося гнома подвернувшейся под руку декоративной подушечкой. Разумеется, он промазал, но зато немного выпустил пар. — Когда мы уже перейдем к соревнованию по выпивке? Не терпится увидеть поединок Торина с твоей бабулей, — с предвкушением уточнил Глоин, потирая руки. — Если она и правда победит, я собираюсь взять у нее пару уроков. Бильбо страдальчески закатил глаза и осел на мягкий диванчик: — Даже не вздумай, Глоин. Ты будешь относиться к бабуле с почтением, соответствующим ее благородному происхождению и порядочности… — Порядочности? Вот уж не ожидал услышать такое о моей дорогой матушке. Сердце Бильбо рухнуло в пятки, когда в комнату вошел высокий хоббит с проседью в каштановых волосах. — Дядя Лонго. Тетя Камелия. Как… приятно снова вас видеть. Лонго Бэггинс — первый из младших братьев отца Бильбо — изогнул дугой темную бровь, окинув его взглядом. Под руку с ним стояла хрупкая женщина с такими светлыми кудрями, что они казались сотканными из серебряных нитей. Ласково улыбнувшись племяннику, она принялась рассматривать разбросанных по комнате гномов с нескрываемым любопытством. — Бильбо. Отрадно видеть тебя в добром здравии, после того как ты исчез на целый год, — заметил его дядя в своей обычной сухой манере. — Я уж думал, что придется передать Бэг Энд малышу Дрого, который тебя даже не помнит. — Он мой любимый племянник со стороны Бэггинсов. Оставить ему дом было бы наилучшим решением, — быстро согласился он, пряча взгляд от пытливых голубых глаз. Несмотря на то, что на самом деле он теперь был куда старше своего дяди, в его присутствии он все равно чувствовал себя неуютно. Возможно, все дело было в том, что Лонго удивительно походил на его отца и обладал той же способностью видеть все его увертки насквозь. — Изенгрим сказал, что какой-то гном просит твоей руки, — прощебетала тетя Камелия, безошибочно уловив повисшее в воздухе напряжение. Она не зря считалась самым чутким хоббитом во всей округе. — Это который? Торин поднялся на ноги и отвесил легкий поклон значительно уступавшей ему в росте паре прежде, чем Бильбо успел ему помешать. — Это я. Меня зовут Торин Дубощит, в настоящее время я являюсь королем Эребора. Для меня большая честь познакомиться с вами. Камелия, разумеется, негромко пискнула и всплеснула руками, в то время как Лонго не мигая уставился на гнома. — Король! Ох, как это волнительно! Должно быть, у вас во дворце каких только пирогов не пекут! — Восторженно воскликнула светловолосая тетушка, глядя на Торина сверкающими зелеными глазами. — Эребор? Это же по ту сторону Мглистых гор, — заметил Лонго, чуть прищурившись. — Далеко же вы забрались в поисках спутника жизни, ваше высочество. — Должен заметить, что изначально Бильбо выступал в роли взломщика, и только позднее стал рассматриваться как любовный интерес, — проворковал Бомбур со своего местечка на большом диване, невинно округлив глаза, что, впрочем, Бильбо не обмануло. Гном предвкушал готовый вот-вот разразиться шторм. Брови Лонго медленно уползли под густые кудри. — Взломщика? — Бильбо помог нам избавиться от дракона, обосновавшегося под нашей горой, — пояснил Фили, удобно расположивший голову на коленях брата, тем временем сосредоточенно вычищая кинжалом грязь из-под ногтей. — Подразумевалось, что он просто стащит один камень, убийство было его собственной идеей. Тетя Камелия охнула и закрыла рот руками, испуганно округлив глаза: — Ох, птенчик, звучит очень опасно! Все обошлось? Этот противный дракон не подпалил твои очаровательные кудряшки? Двалин прыснул: — Птенчик? Бофур взглянул на тетушку с недоверием: — Она ведь шутит? — Так… позволь, я удостоверюсь, что правильно все расслышал, — проговорил Лонго, не дав гномам устроить перекличку. — Ты бросил свой дом, сбежал, никого не предупредив, чтобы стать преступником и, по совместительству, борцом с драконами. Правильно я понимаю? — А еще он сражался с гоблинами и орками. Тоже прошу учесть, — добавил Кили, улыбавшийся так широко, словно лицо свело судорогой. — И еще с варгами; не забудьте варгов! — Пропел Ори, сидевший на втором подлокотнике кресла Двалина. Голубые глаза Лонго сощурились до узких щелочек. Бильбо пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не взвизгнуть и не нырнуть за диван в поисках спасения от испепеляющего взгляда. — Вот как. А теперь ты явился домой, чтобы представить всем своего избранника, — подытожил дядя, переводя взор со сжавшегося Бильбо на невозмутимого Торина. — Короля из земель далеко за пределами Шира, которого мы видим впервые. Все правильно, племянник? Он кивнул, пряча глаза: — Да, все так. Лонго склонил голову набок, оценивающе оглядел короля и выдал свое заключение: — Что ж, очень хорошо. Я буду одним из твоих соперников в состязании по выпивке. Если одолеешь меня, то можешь считать, что я дал свое согласие на этот брак. Но если проиграешь, то заберешь свою свиту обратно в свои горы и больше никогда сюда не вернешься. Торин деловито кивнул, в то время как Бильбо едва не уронил челюсть от неожиданности. — Погоди, ты что, не собираешься меня отчитывать за то, что я своими выходками позорю славное семейное имя? — Выдохнул он прежде, чем подумал. — И за то, что я подверг свою жизнь опасности и лишь чудом за это не поплатился? — Пожалуй, предоставлю твоим тетушкам возможность устроить тебе хорошую выволочку, — отозвался Лонго, и уголок его рта едва заметно дернулся. — Что касается твоих выходок… Имя и репутация нашей семьи действительно для меня очень важны. Но счастье и благополучие единственного сына моего старшего брата мне гораздо важнее. — Ого, — моргнул Бильбо и рухнул обратно на свой диванчик. — Мне… спасибо. Очень рад это слышать. Лонго повел плечом, не придав своим словам особого значения. Его вообще мало что в этой жизни могло вывести из равновесия. — А что еще ты ожидал услышать, если так и есть? — Ох, Бильбо, милый, ты обязан позволить мне помочь со свадьбой, — засуетилась тетушка, умоляюще глядя на него своими влажными глазами. — Вот Лобелия не стала меня слушать, и все вышло просто ужасно. Она подобрала просто жуткие цвета. Бирюзовый с розовой гвоздикой, ты можешь себе такое представить? — Отвратительное сочетание, — с глубоким пониманием согласился Дори, поморщившись. — К слову об этом… Лобелия была весьма оскорблена той милой запиской, в которой ты запрещал нам и близко подходить к твоей собственности, — заметил Лонго, излучавший скорее ликование, чем обиду. — Отто счел это забавным, но, боюсь, моя невестка осталась при другом мнении. Так что жди визита в ближайшем будущем. — Она не оставила мне выбора. У нее нездоровая тяга к моему столовому серебру, — пробормотал он в свою защиту, стараясь, чтобы это не прозвучало как ябедничество. — Это оттого, что мое ей не светит, — прощебетала Камелия, просияв. — Я пообещала его своей старшей племяннице, когда Отто еще и в помине не было. Прежде чем Бильбо успел озвучить свое мнение, дядя Изенгрим важной походкой прошествовал из прихожей обратно в гостиную. В дверях он ненадолго задержался, обвел комнату взглядом и заметил Лонго с Камелией. — Уже закончили отчитывать сорванца? — Поинтересовался он у степенной пары. Лонго утвердительно кивнул: — Почти. — Прекрасно, тогда выметайтесь; наша очередь, — приказал гулкий женский голос, и по правую руку от Изенгрима выросла плотная хоббитянка с темными волосами и такими же темными глазами, ярко выделявшимися на фоне светлой кожи. По другую руку тут же возникла вторая фигура. Эта хоббитянка была постарше, в ореховых волосах уже виднелась седина, но маленький носик-пуговка задорно смотрел вверх. Когда все трое выстроились в одну линию, семейное сходство стало очевидным. Застигнутый врасплох внезапным появлением этих двух гостий, Бильбо замер и похолодел от ужаса, какого он не испытывал с момента встречи со Смаугом. — Тетушка Доннамира. Тетушка Мирабелла. А в-вы ч-что тут д-делаете? — Бильбо, — промурлыкала младшая из двух гостий — тетя Мирабелла, такая же строгая, как его мать, но в два раза более суровая — прищурив темные глаза. — Нам столько всего нужно обсудить, мой милый мальчик. — О, да, много всего, — согласилась вторая — тетя Доннамира, самая тихая из трех сестер Тук и самая пугающая — невозмутимо улыбнувшись. На это Бильбо — друг эльфов, хранитель Кольца, Взломщик, Ездок-на-бочках, будущий Консорт-под-Горой — взвизгнул и скрылся в спасительном убежище за диваном. *** — Что ж, — объявил Нори, когда встреча с тетушками осталась позади и все немного пришли в себя, — это был лучший разнос, который я видел в своей жизни. Дори кивнул с таким видом, словно только что увидел самое блестящее представление эпохи: — Изумительно, изумительно. Надо было делать пометки. — А мне понравилось как та, в красном платье, таскала Бильбо за ухо, — поделился Фили, демонстрировавший всем присутствующем ямочки на щеках в их лучшем виде. — Он пищал как котенок, которого слишком сильно стиснули. — О да, она могла бы дать фору моей ненаглядной, — промурлыкал Глоин, покуривавший трубку с чувством полного удовлетворения. Бильбо обвел их грозным взглядом и мысленно сделал пометку на пиршестве подлить им уксуса в мед. — Если вы сейчас же не угомонитесь, я вышвырну вас из своего дома, — пообещал он, негодующе фыркнув. — Ну же, Бильбо, не сердись. Мы просто шутим, — протянул Кили, плюхнувшись на диван по соседству и завалившись на бок, так что его взлохмаченная голова оказалась у Бильбо на коленях. Из такого положения ему было удобнее всего строить хоббиту глазки. Хоббит, пребывавший в скверном расположении духа, этим жестом не проникся и процедил: — Не пучь глазенки — выпадут. — Какой ты все-таки вредный. Вот с Хефкелем ты бы так не разговаривал, — обиженно заметил Фили и показательно выпятил губу. — Его зовут Эстель, — напомнил ему Бильбо в, кажется, сотый раз. Фили с Кили наотрез отказались называть своего «маленького ути-пусичного кузена» его эльфийским именем и вместо этого придумали ему собственное — Хефкель, которое означало что-то вроде «свет очей моих». Эстель воспринял это без особого воодушевления, но не жаловался. Бильбо догадывался, что мальчик уже начал свыкаться с множеством имен, которые ему предстояло носить. — Хефкель, — в один голос заявили братья и с ними еще добрая половина отряда. Похоже, только Бильбо и Балину пришлось по душе благозвучное эльфийское имя. Даже Торин — предатель! — повадился звать мальчика на гномий манер. — Кого мы будем навещать следующим? — Поинтересовался Ори, горевший чрезмерным желанием повстречать как можно больше родственников Бильбо. Хоббит подозревал, что во всем было виновато пагубное влияние Нори, храни их всех Эру! Бильбо мысленно пробежался по списку и содрогнулся. Следующим значилось имя, которого он боялся пуще самой смерти: — Моя бабушка. Лора Бэггинс. *** В представлении Бильбо образом непревзойденной бабушки была именно она, Лора Бэггинс. Крохотная хоббитянка с пушистым облаком белых кудряшек и россыпью умилительных веснушек на румяных щеках, скрывавших очаровательные ямочки. Ореховые глаза всегда лукаво поблескивали, а маленькие ручки сжимали невесомую розоватую шаль, которую она всегда держала наготове на случай, если кому-то из ее подопечных вдруг станет угрожать простуда. По ее мнению, разумеется. А еще она была самым расчетливым, хитрым, беспринципным и упрямым полуросликом на свете. Даже Лобелия в ее лучшие времена не могла и близко равняться с Лорой Бэггинс, урожденной Грабб. — Бильбо, — пропела она сладко, как только заметила внука, нерешительно топтавшегося у садовой калитки. — Как я рада снова тебя видеть, дорогой. — Здравствуй, бабушка, — приветственно отозвался он и из последних сил натянул беззаботную улыбку на лицо, медленно двинувшись через благоухающий сад к старушке, безмятежно коротавшей время за вязанием в тени раскидистого дерева. Лора оторвалась от своего занятия и взглянула на него с молчаливым укором. — Я хотел сказать, бабуля Бэггинс, — поспешно поправился он, словно ему снова было всего десять, а вовсе не сто тридцать два. — Так-то лучше, — прощебетала Лора с коротким кивком и призывно похлопала по свободной подушечке. — Посиди-ка со мной, мой хороший. Может, хочешь чайку? Давай попросим твою тетушку заварить нам по чашечке, думаю, она не будет против. Он отрицательно мотнул головой, обреченно шлепнувшись на плетеный садовый диванчик: — Спасибо большое, бабуля, но мне пока не хочется. По правде говоря, я пришел обсудить с тобой кое-что очень важное. Полагаю, ты и так уже все знаешь. — Ммм. Старушка снова взялась за спицы и вернулась к своему покрывалу. — Все может быть. Так о чем ты хочешь поговорить? Бильбо сделал глубокий вдох, готовясь к сражению. — Я вернулся в Шир, чтобы получить твое благословение на брак. — А, вот оно что. Кажется, что-то припоминаю. Твои дядюшки и тетушки вчера весь вечер только об этом и судачили, — заметила Лора, мирно покачивая головой. — Там было что-то про гнома, и короля, и еще дракона — честно говоря, я не все разобрала. Я как раз пекла свой ореховый пирог, а ты же знаешь, какая это кропотливая работа. — Да, я вчера… повстречал их, когда заходил проведать дядю Изенгрима, — признал он, неуютно поежившись от еще свежих воспоминаний. Бабуля тихонько поцокала языком. — Как поживает Изенгрим? Все еще выдает дохлую крысу за собственную шевелюру? Бильбо засмеялся, понемногу теряя бдительность под действием успокаивающего всеведающего голоса: — Да, и все еще терпит поражение. Пора бы ему смириться с тем фактом, что лысина уже дышит ему в затылок. — Куда ему. Видел бы ты его прелестные пшеничные кудри, когда он был мальчишкой, прямо как ты, — сухо заметила старушка. — Так, выходит, Туки уже видели твоего воздыхателя? Почему же ты сначала повел его знакомиться с ними, а не со мной, дружочек? Неужто боишься, что я его околдую своими чарами? Нет, я боюсь, что своими чарами ты его спугнешь, пробормотал он про себя, пытаясь спрятать бившую его дрожь. — Ой, знаешь, мы просто мимо проходили, вот я и думаю: Дай заскочу на минутку? Лора согласно замычала и закивала головой: — Разумеется, милый, разумеется. Ну, расскажи мне об этом своем гноме. Как его зовут? — Торин Дубощит, — ответил он без запинки. Он знал — стоит проявить слабость, и старая акула это почует. — Дубощит? — Переспросила старушка, и ненадолго отвела взгляд от своего вязания, тревожно изогнув губы. — Ты же не собираешься брать себе его фамилию, правда? Иначе мне придется отказаться от тебя. Бильбо вздохнул и едва сдержался, чтобы не закатить глаза: — Бабуля, твоя девичье имя Грабб. Лора хихикнула: — Справедливо. Так что, этот твой Торин — король гномов, ммм? И как давно вы знакомы? — Достаточно, чтобы доверить ему свою жизнь, — ответил Бильбо, умышленно умолчав точную цифру. — Достаточно, чтобы полюбить его. Я никогда не встречал таких, как он, бабуль. — Ммм. Лора вглядывалась в него с неуловимым выражением на морщинистом лице. — В тех книжках, которые ты так любишь читать, любовь преподносится как спасение от всех бед. В песнях поется, что ее сила способна сокрушить любые преграды. Глупости все это. Брак — настоящий брак, а не вся эта сказочная чепуха — держится вовсе не на одной любви. Он состоит из уступок, щедрости, мудрости и еще много-много чего. Как и любое дело, он требует много времени и труда. Ты это понимаешь? Он кивнул со всей серьезностью: — Да, бабуля. Понимаю. — Тогда ты должен понимать, что, будучи королем, твой избранник никогда не будет принадлежать тебе полностью. В первую очередь его сердце всегда будет принадлежать его народу, — проницательно заметила старушка, прищурившись. — И обычный брак не каждому по силам, а с королем придется еще труднее. Готов ли ты к этому? — Знаешь, раньше я сильно в этом сомневался, — признал Бильбо, нервно теребивший рукав рубашки. — Не знал, смогу ли любить его народ настолько, чтобы делить с ними Торина. Но потом до меня дошло, что именно его любовь и преданность своему народу покорили меня. Осознав это, я понял, что буду счастлив занять даже крохотное место в его сердце, которое раньше он целиком отдавал своим гномам. Его любовь — бесценный дар, и я всегда буду об этом помнить. Лора медленно кивнула, продолжая изучать его своими пытливыми светлыми глазами: — Ты много об этом размышлял. Это хорошо. Значит, это не просто мимолетная прихоть. — Бабуля, ну правда, ты же меня знаешь, — слегка надулся он, наморщив нос. — Я бы никогда не выскочил за кого-нибудь без раздумий. — Это верно. В этом ты совсем как твой отец, — промурлыкала старушка, чуть смягчившись при воспоминании о покойном сыне. — Когда Банго решил взять в жены твою маму, никто и ни за что не мог его переубедить. Он заявил, что любит ее, и все тут. Мой серьезный, благоразумный мальчик… Бильбо отвел взгляд и уставился на пышные розы — белые и розовые. Как и тоска по матери, горе по отцу уже давно уступило место отдаленной глухой боли, с которой вполне можно было мириться. Он все еще очень их любил и искренне скучал, но, очевидно, совсем не так горько, как бабушка. Он в который раз задался вопросом, поежившись, что подумал бы отец, узнав, как мало скорби по нему осталось в душе единственно сына. — Ну, хватит о грустном, — объявила Лора, слегка помотав головой, и вернулась к своему вязанию. — Поди приведи этого своего гнома. Я хочу познакомиться с ним… как подобает. *** Лора медленно обвела Торина взглядом с ног до головы. Торин, в свою очередь, стоял совершенно непринужденно, скрестив руки за спиной. Если бы не плотно сжатые челюсти, Бильбо решил бы, что гномий король даже не заметил, что его осматривают как кусок мяса. — Ну вы поглядите, что за красавец, — проворковала бабуля, наконец, прижав руку к румяной щеке. — Оказывается, ты не сильно старше моего Бильбо. Губы Торина слегка изогнулись: — По правде говоря, мне уже сто девяносто пять, моя госпожа. Лора охнула, прикрыла рот ладошкой и широко распахнула глаза: — Не может быть! Ты так молодо выглядишь! — Благодарю, моя госпожа, но я все-таки гном. Наши годы текут не так, как у хоббитов, — мягко заметил Торин, понемногу расслабляя плечи и вытянутую в струнку спину. — Ох, какой воспитанный! — Хихикнула бабуля. — Как приятно встретить такого вежливого короля с далекого запада. — На самом деле, я из Эребора, что к востоку отсюда. — Правда? Странно, по твоему акценту можно подумать, что ты родом с Синих Гор. — В какой-то мере, это верно. Мы обосновались там много лет спустя после падения Эребора. Лишь недавно, не без помощи Бильбо, нам удалось вернуться домой, — пояснил гном, бросив быстрый взгляд на Бильбо, державшего в стороне из соображений предосторожности. — Да, Бильбо у меня такой, всегда всем помогает. Он тебе рассказывал, как мы с ним собирали по осени яблоки и ягоды для моих пирогов? — Принялась беззаботно болтать бабушка, неторопливо поднимаясь на ноги, опираясь на свою трость. — Ему всегда нравились мои яблочные пироги. Надеюсь, мои милые, вы не против их отведать? — С удовольствием. Я тоже в восторге от яблочных пирогов, — заверил ее Торин, неуверенно глянув на крошечную старушку. — Моя госпожа, может, вам помочь? Я был бы только рад… — Ох, какие глупости, я в полном порядке! Стой тут и следи за моим внучком, а я пока принесу чай и пироги, — звонко воскликнула Лора, замахав тонкой ручкой, и неторопливо двинулась к дому. — Бельба! Доставай парадный фарфор! У нас гости! Торин изумленно проводил взглядом не перестававшую щебетать старушку, пока она не скрылась за круглой дверью, а затем повернулся к Бильбо. — Не такая уж она и страшная. Ты сильно преувеличивал, — заметил он. Бильбо вздохнул и потер пальцами переносицу: — Торин, за пять минут она выведала у тебя твой возраст, происхождение, жизненный путь и страсть к яблочным пирогам. Дай ей еще пять минут, и она вытянет имена твоих родителей, любимый суп и кличку первого питомца. Торин уставился на него, приоткрыв рот, когда до него дошло, с какой ловкостью невинная старушка вытянула из него информацию: — Я… Но я же… Бильбо только сочувственно похлопал жениха по руке: — Я тебя предупреждал: хуже орков. *** Чаепитие с бабулей Бэггинс и Торином оказалось… занимательным. Осознав, что старушка не так безобидна как на первый взгляд, король предпринял отчаянную попытку оставить детали своей личной жизни при себе. Но Лора Бэггинс много лет являлась матриархом своего семейства не потому, что после смерти мужа осталась старшей, и с непринужденной ловкостью расставляла свои словесные сети, в которые Торин, бедняга, попадался раз за разом. — Так вы жили во дворце? — поразилась Лора, прижав руку к груди. — Представляю, как ваша матушка намучилась искать вас. Я за своими-то пятью едва поспевала в нашей маленькой норе! — Ну, она обычно посылала на поиски стражу, когда мы с братом и сестрой сбегали с уроков, — заметил Торин, в одиночку прикончивший целый пирог. Он как раз жевал последний кусок, когда до него дошла суть собственных слов, и гном застыл, осознав, что снова попал в мастерски расставленную ловушку. Неподалеку Бильбо лениво потягивал чай в компании своей тети Бельбы, младшей сестры его отца: — Возможно, мне стоит вмешаться и остановить это издевательство. — Ну попробуй, и тогда бабуля переключится на тебя, — предупредила тетя, мило улыбнувшись в свою бело-голубую чашечку. Бельба с ее пшеничными кудряшками и россыпью веснушек походила на бабулю больше всех, но глаза и живая натура выдавали в ней Бэггинса. Бильбо содрогнулся и мягко опустил свою чашку на блюдце: — С другой стороны, ему полезно попрактиковаться, если он хочет прижиться в нашей семье. — Скажи спасибо, что ему не придется иметь дело со Старым Туком. Когда Банго в первый раз пришел просить руки Беллы, старик подлил ему что-то в чай, и бедняга отключился. Потом Тук оттащил его в поля и привязал, совершенно голого, к пугалу, — заметила Бельба, задорно сверкнув синими глазами. — Этот старый ворчун очень пекся о своих дочерях, но о Белле в особенности — она ведь была его любимицей. Только с восемнадцатого раза Банго удалось добиться его благословения. Бильбо ненадолго задумался над ее словами и снова содрогнулся. Он всей душой любил своего деда и в детстве был с ним довольно близок, но в тот момент искренне порадовался, что Торину не придется встречаться со Старым Туком. Тот либо заставил бы его сдаться и убраться восвояси, либо отравил бы знаменитым «Семейным секретом Туков». — Братец сказал, что вызвался представлять Бэггинсов в грядущем соревновании, — продолжила тетя как ни в чем не бывало, с интересом наблюдая за словесным поединком своей матери с несчастным Торином. — Ты еще не знаешь, кто будет со стороны Туков? — Не знаю, Изенгрим пока ничего мне не говорил, — ответил он. — Думаю, он еще не до конца оправился после встречи с Торином. Бельба фыркнула с неприкрытым презрением: — Как глупо с его стороны забывать, чей ты сын. Должен был догадаться, что кровь Туков проявит себя, рано или поздно. На мой взгляд, все обошлось вполне неплохо, ты мог выкинуть и что похуже. Надеть обувь, к примеру. Фу, какая нелепость! — Можешь не волноваться; я скорее побрею ноги, чем надену ботинки, — успокоил он ее, поморщившись от одной мысли. — Хватит и того, что гномы не дают мне нормально подстричься. Обувь — это уже чересчур. — Но почему они не дают тебе подстричься? — удивилась тетя, изогнув бровь в точности так же, как делал его отец всякий раз, когда Бильбо говорил или делал что-то настолько невразумительное, что это уже выходило за рамки его понимания. — Волосы для них очень важны. Примерно так же, как для нас ступни, — пояснил он, слегка приподняв ногу и пошевелив пальцами. — Когда я впервые заикнулся, что хочу подстричься, они едва не взвыли от ужаса. Я просто сдался и как-то привык. Бровь Бельбы скрылась за волосами: — Бильбо, милый, как, во имя Эру, ты уживаешься с этой бестолковой братией? Он пожал плечами и отхлебнул еще немного чая: — Они теперь моя семья. *** Спустя три дня с момента возвращения в Шир, Бильбо неожиданно обнаружил себя в самой гуще веселого празднества. В лучших хоббичьих традициях, соревнования за его право выйти замуж были использованы как повод закатить ошеломительную пирушку, на которую, кажется, собрался весь Шир. Хоть он и не сомневался, что некоторые гости действительно пришли его поддержать, большинство, очевидно, сочли это за разумный предлог есть, пить и танцевать всю ночь напролет. Хоббиты вообще использовали любой предлог, чтобы гулять и веселиться до самого утра. Тревоги по поводу знакомства его гномов с родичами — все же, неприкрытая недоверчивость к чужакам, к сожалению, у хоббитов так же не нуждалась в предлогах — совершенно не оправдались, чему он был несказанно рад. Конечно, родственники все еще пребывали в крайнем недоумении его выбором супруга, но тем не менее вполне охотно предоставили Торину шанс показать себя. Туки пока что проявили наибольшее дружелюбие и даже увлекли нескольких гномов в свои быстрые танцы, а остальных пригласили выпить и поиграть в кости. Даже Бэггинсы смущенно представились и завели вежливую беседу с теми гномами, кто не стремился присоединиться к буйному веселью. А вот Торин уже вступил в ожесточенную борьбу, подбадриваемый завыванием своих племянников. Согласно традиции, в соревновании должны были принять участие по одному родственнику с каждой стороны. От Туков выступал кузен Бильбо Фламбард — громкоголосый весельчак, вот только непроходимо тупой, — и в этом поединке король без особого труда одержал блистательную победу. Впрочем, никто особо не удивился, поскольку Фламбард был довольно юн и не очень-то умел пить. Молодой хоббит отключился где-то через час и теперь мирно спал на коленях своей жены. Следующим противником был его дядя, Лонго Бэггинс, одолеть которого Торину удалось исключительно благодаря упрямству. Прошло целых два часа, прежде чем дядя признал свое поражение. Напоследок он отвесил Торину легкий кивок, что, в случае Лонго, можно было считать за публичное признание, теплые объятия и поцелуй в лоб. Теперь же Торин бился с бабулей Бэггинс, и пока… все складывалось не в его пользу. — По-моему, его сейчас стошнит, — заметил кузен Адалгрим Тук, вгрызаясь в свою кукурузу. — А мне кажется, он скоро отключится, — не согласилась с ним кузина Роза Бэггинс, изящно потягивавшая эль. — Понятно же, что ему не победить. Госпожа Бэггинс еще только разогревается, а его уже шатает. К сожалению, они были совершенно правы. Бабуля сидела совершенно ровно и с удивлением глядела на Торина, который изо всех сил старался не свалиться со скамьи. — Бильбо, тебе пора его спасать, пока он не упал и не разбил голову, — посоветовала Роза, усмехнувшись. — Будет обидно, если он повредит свою милую мордашку. — Знаете, что? Вот из-за таких как вы я и сбежал на другой конец света, — проворчал он, протиснулся через хихикавших братьев и сестер и принялся пробивать себе дорогу через весело галдящую толпу. Не успел он добраться до места, как послышался громкий крик и разразился хохот, прекрасно говоривший о том, что только что произошло. — Бильбо, — приветствовала его бабушка, когда он, наконец, протолкался через плотно сомкнутые ряды родичей к тому месту, где происходило жестокое противостояние Торина и Лоры. — Кажется, твой король разгромлен. Бильбо кивнул, разглядев на земле бесчувственного Торина, которого поддерживали Фили и Кили: — Похоже, что так. — Он справился вполне неплохо, учитывая, что Лонго его уже порядком измотал, — добавила Лора, как ни в чем не бывало отхлебнув из своей большой кружки. — А ведь он одолел бесславную «Чудинку Бэггинсов»! Даже мне не осилить больше трех кружек. Это была бессовестная ложь, и они оба прекрасно это знали. Бильбо был живым свидетелем, как бабуля в одиночку уговорила целый бочонок всего каких-то двадцать лет назад. С того времени он подозревал, что у достопочтенной хоббитянки по венам текло вино вместо крови, других объяснений попросту не было. — Матушка будет счастлива, когда узнает об этом, — посмеивался Фили, удерживавший Торина за плечо в сидячем положении. — Вот уж этого она ему не забудет. — Даин будет пересказывать эту историю еще годы, — внес свою лепту Кили, улыбавшийся во все зубы. — Если повезет, он даже забудет, наконец, то дурацкое происшествие с песком и оставит нас в покое. Бильбо отчего-то был уверен, что этому не бывать, но не стал рушить юношеские мечты. Вместо этого он повернулся к главе своей семьи и склонил голову набок: — Ну что? Он справился? — Разумеется, — ответила Лора и улыбнулась ему через край своей внушительной кружки. Тут до Бильбо, наконец, дошло, где этого понахватались его дяди, тети и даже отец. — Иначе твои дядюшки уже тащили бы его к ближайшему свинарнику. Фили и Кили как один повернулись и во все глаза уставились на светящуюся благодетелью старушку-хоббитянку. — Вот это да. Кажется, я теперь догадываюсь, в кого Бильбо такой изобретательный, — пробормотал Кили. — Не говори ерунды, дорогой. Это у него по обеим линиям, — заметила Лора, продолжавшая безмятежно улыбаться. — Мальчики, помогите-ка мне перенести Торина в местечко потише, пусть передохнет, — предложил он, прекрасно зная по горькому опыту, что, оставшись хоть ненадолго наедине с бабулей, его новообретенные племянники либо получат душевные травмы, либо чрезмерно вдохновятся ее злокозненной натурой. — Вон под тем деревом будет в самый раз, как считаете? Принцы кивнули в унисон, и втроем они перетащили бесчувственного короля к одинокому дереву, стоявшему в стороне от основных гуляний. Позаботившись о дяде, молодые принцы вернулись на празднество, оставив Бильбо разбираться с мерно сопевшим гномом. С затаенной любовью покачав головой, он опустился на землю рядом с Торином и прислонился спиной к шероховатому прохладному стволу. В усталой голове копошились раздражение и беспокойство, но, вместе с тем, его переполняло счастье. Бильбо даже не мог припомнить, когда в последний раз ему было так хорошо и спокойно. Забавно, учитывая, что радоваться было вовсе нечему. Кольцо пропало, Саурон продолжал собирать свою армию и накапливать силы. Предстояло отстроить два города, подготовиться к войне, и вырастить из маленького мальчика великого короля. Помимо всего этого, впереди еще маячила свадьба, от одной мысли о которой у него начинало крутить живот, а еще новые законы, новые обычаи, и политика, и союзы, которые еще только предстоит заключить, но все же… Он был счастлив. Его распирало от счастья, словно искрящаяся радость бежала по венам и готова была вот-вот вырваться наружу. Он не мог перестать улыбаться и смеяться, его так и подмывало обнять всех и каждого, чтобы поделиться с ними бурлящим внутри теплым светом. Бильбо не помнил, было ли ему хоть когда-нибудь так же хорошо, как теперь, среди семьи и друзей. Впервые за очень долгое время, он не был один, не страдал от сожалений о том, чего, как он думал, ему ни за что не изменить. Больше не было ужаса, не было сомнений, не было страха оступиться и тем самым обречь всех, кого он любил, на смерть. Наконец, спустя почти сотню лет, Бильбо Бэггинс, кажется, нашел свое место в жизни. У него под ухом послышался стон, и Торин завозился: — Чт… Бильбо? Он нежно усмехнулся и запустил пальцы в густые темные волосы: — Да, любовь моя. Это я. Торин глянул на него красными припухшими глазами: — Что произошло? — Ты отключился, когда пытался перепить мою бабулю, — ответил он честно, с усмешкой посмотрев на жениха. Торин снова застонал и прикрыл лицо рукой: — Ох, Махал, я что, проиграл? — Ага. Но не переживай. Бабуля Бэггинс была весьма впечатлена твоими успехами, — проворковал хоббит, поглаживая гнома по голове. — Она дала свое благословение, как и все остальные. Поздравляю, теперь мы можем пожениться, а меня не вычеркнут из семейной хроники. — Чудесно. Скажи, почему тебя четыре? — Не обращай внимания, Торин. Закрой глаза и отдыхай. Король фыркнул и слегка приподнял голову, чтобы положить ее хоббиту на колени: — Мф. Хорошая мысль. Расскажи мне какую-нибудь историю. Бильбо засмеялся и слегка потянул одну прядь: — Историю? О чем? — Без разницы, — пробормотал Торин, одной рукой обвив Бильбо за талию и улегшись ближе к животу. — Просто хочу слушать твой голос. От него мне лучше. Бильбо почувствовал, как его сердце — старое и потрепанное, но отчего-то куда более легкое, чем когда-либо — сжалось, а затем снова забилось, разгоняя жар по телу. — Ну, ладно. Давным давно, в одной норе жил-был хоббит… Конец