Ты не такой...

Тебя зовут Дэйв Страйдер, и ты, оказывается, не такой терпеливый и хладнокровный, каким себя небезосновательно считал. А еще ты, вероятно, сходишь с ума? Что это за голос был в твоей голове, что нёс какую-то упоротую и пошлую хрень? И хоть его посылы совпали с твоим желанием, ты бы не хотел его слышать больше никогда. Но это неважно. Сейчас важно то, что ты поцеловал Карката и продолжаешь его страстно целовать, выплескивая всё то любовно-романтичное безумие, что годами варилось в тебе. Ты жадно лапаешь его задницу и трешься оттопыренной от возбуждения ширинкой о его бедро, как озабоченная псина. И ты сейчас абсолютно и совершенно счастлив. Каркат льнет навстречу к тебе, подставляется под каждый твой поцелуй и так стонет, что ты боишься кончить только от этого. Ты решаешь перейти к решительным мерам как можно скорее. Но стоило тебе коснуться пуговицы его штанов, как его рука вцепляется в твое запястье. — Погоди, Дэйв, — сквозь частое дыхание бормочет Каркат. — Мне нужно срочно сделать одно дело… Ты, распаленный и ни фига нетерпеливый, издаешь раздраженный рык. — Какое, едрить налево, такое дело сейчас может быть важнее, чем это? — вопрошаешь ты. — Проверить выключил ли ты утюг? Оплатить квитанцию за гребанный свет? Посмотреть повторный выпуск про твёркающую задницу Джейка? Что? Каркат, все еще не отпуская твою руку, проводит другой рукой по твоей щеке. Он хочет тебя успокоить, но ты только распаляешься сильнее. — Если расставлять приоритеты, то ни одно из перечисленных тобой действий для меня сейчас неважно. И мне было бы похуй на них, даже если бы их игнорирование привело к пожару, нашествию коллекторов и… плевать чему, — говоря это, он перемещает руку с твоей щеки на шею и проводит ей вдоль твоей спины, пуская по ней табун приятных мурашек. — Для меня это настолько важно, что последнее, чего бы мне хотелось это в буквальном и переносном смысле засрать это дело. — Чего? — ты непонимающе вздергиваешь бровь. — Мне надо в туалет, — бурчит тот, глядя в сторону. — Срочно. — А, — глупо издаешь ты. — Ок, без проблем. Ты нехотя отрываешься от Карката, давая тому вылезти из-под тебя и встать на ноги. Он шатающейся походкой бредет в сторону ванной и на выходе резко оборачивается, встречаясь с тобой нос к носу. — Ты чего? — спрашивает он. — Не знаю, — честно отвечаешь ты. — Мне че-то не хочется тебя отпускать. — Это еще почему? И правда, почему? Ты что боишься, что он сбежит через окно в ванной? Эта мысль настолько нелепа, что ты скорее себя обезглавишь, чем озвучишь ее. Но ты был так рад дать уже волю своим гребанным чувствам, что теперь не хочешь делать никаких перерывов. Тебе страшно, что стоит Каркату покинуть твое поле зрения, и он что-то себе там надумает и передумает. Он это может. Каркат, кажется, читает твои мысли, и закатывает глаза. — Я никуда не сбегу, — говорит он, беря твое лицо в свои руки. — И я не передумаю. Если честно, меня оскорбляет тот факт, что ты мог об этом подумать даже на сраную долю секунды. Я столько страдал от безответной любви, что готов принять любое твое внимание — даже из жалости, — он резко осекся, опуская руки, — Всё, ладно, блять. Чем быстрее я добегу до уборной, тем быстрее мы можем продолжить то, на чем остановились. Не успеваешь ты ничего возразить, как он пулей уносится прочь, захлопывая за собой дверь. Ты какое-то время стоишь, слушая тишину, прерываемую джинглом рекламы хлопьев по телевизору. Садишься на пол, опираясь спиной на диван, нащупываешь рукой пульт и убираешь звук, оставляя телек включенным света ради. Ты смотришь на экран, витая в своих мыслях, в нетерпении набивая ногой какой-то ритм и пытаясь хоть немного остыть. Слышишь звук спускаемой воды, потом звук крана в мойке и, наконец, щелчок замка. Ты подскакиваешь, как ужаленный, и твое сердце бьется где-то в горле. Каркат возвращается в комнату, замирая на пороге, похожий на испуганного оленя в свете фар. Тебе хочется швырнуть его на диван и продолжить начатое без всяких предисловий, но считаешь нужным кое-что прояснить. — Чтоб ты знал, я сто процентов поцеловал тебя не из-за какой-то сраной жалости, — говоришь ты. — Я это сделал, потому что ты мне нравишься. Даже не так. Я люблю тебя. Уже очень давно. И из-за этого вел себя, как дурак и полный мудак. Про это я так долго не мог сказать тебе. Потому что не мог понять и принять свои чувства. Потому что не был уверен, что ты поймешь и примешь мои чувства. В общем, мне дико стыдно и обидно, что столько времени я угрохал на пиздострадания. И ограничивался этими «типа платоническими» касаниями и обнимашками, когда должен был… Ты не успеваешь завершить гребанную фразу, потому что Каркат внезапно налетает на тебя, обвивая руками и ногами, и тебе только и остается, что обхватить его и пятиться назад, пока не упадешь задницей на диван. Мебель при этом скрипит так надрывно, что ты бы испугался, если бы не был взбудоражен чем-то поважнее. — Я знаю, — говорит тебе в шею Каркат, и у тебя кровь приливает к голове и к паху, на котором тот так здорово устроился. — Я все понял в тот момент, когда ты снял передо мной свои очки. Ты, в отличие от всех других моих близких людей, никогда бы не сделал ничего из жалости. Я же гребанный эксперт в романтике, а еще в том, что касается тебя. — Ок, — выдыхаешь ты. — Тогда на хера ты спизданул про жалость? Я тут чуть кукухой не поехал, пока ждал тебя, чтобы изгнать эту дурь из твоей башки. — Я это сказал сугубо гипотетически, чтоб ты понял, насколько я отчаянно не хочу никуда сбегать, а даже наоборот. — В жопу такую гипотетичность. — Согласен. — Раз уж речь зашла о жопе… Каркат ойкает, чувствуя движение внизу. Это его не первое знакомство с твоим стояком за сегодня, но выглядит он так растерянно и невинно, будто это не он тут недавно обжимался с тобой прямо на этом диване и терся об тебя так, будто завтра не наступит. Ты улыбаешься и видишь, как Каркат млеет и улыбается в ответ. Тебе срывает крышу. Резко стискиваешь его в объятьях так, что он сдавленно кряхтит, беспорядочно целуешь и жадно вдыхаешь его запах. Тебя сводит с ума мысль, что наконец-то можно не сдерживать себя и делать, что душе угодно. Каркат находит твои губы своими и целует, и ты, блять, просто плывешь. Осознание того, что ты родился не под самой счастливой звездой настигло тебя, когда раздался резкий звонок мобильника. Эта твоя композиция стоит на звонке Рокси, с которой ты уже сегодня долго так разговаривал. Как до позорной манифестации, так и после, обсуждая, что это за на хер такое было. И она не стала бы звонить еще раз по какой-то фигне. Дело пахнет жаренным. И чтобы ты совсем уж не сомневался, что дела — дрянь, зазвонил еще и мобильник Карката с мелодией Канайи. Вот уж кто точно не стал бы звонить по пустякам, учитывая ее ситуацию с Роуз и заботами о выводке. Вы синхронно тяжко вздыхаете, отлипаете друг от друга и на ватных ногах разбредаетесь по разным концам комнаты к вашим трезвонящим девайсам. Чтобы потом охренеть от масштаба пиздеца, что успел приключиться, пока вы тут горевали из-за проигранной президентской гонки и выясняли отношения. Ты не такой терпеливый, но звонок, что ты сейчас получишь, быстренько охладит ваше траханье.