Блудные сыновья

Шестью неделями ранее. Кастиэль стоит в тени и смотрит на здание перед собой. Оно выглядит вполне обычным, над дверью даже нет никакой вывески, никакого знака, ничего, что указывало бы на то, что находится внутри. Но он всю жизнь учился скрываться от буквы закона. Он чувствует это место, знает, за его дверями. Узнает взгляды людей, входящих и выходящих из учреждения. Они занимаются тем, что меняют номерные знаки и прослушивают телефонные разговоры. Он стоял всего в пяти футах от Главного офиса Службы федеральных маршалов США, штат Канзас. Всего каких-то пять шагов по потрескавшемуся асфальту до дверей учреждения, которое, быть может, способно подарить ему безопасность и защиту. Но Кастиэль лишь хмурится, сжимает кулаки и уже собирается развернуться и уйти, забыть про все это. Пора возвращаться в свою гребанную жизнь, к своим чертовым братьям-сестрам-кузенам, вновь жить в ожидании новых поручений от мачехи, чтобы впоследствии выполнить их как Хороший Маленький Мафиози. Только так он выбьет себе еще хотя бы год спокойной жизни. Потому что, если он все же решится, если он будет свидетельствовать против своей семьи, они начнут охоту на него. И рано или поздно, но они его достанут. Кастиэль хорош в своем деле, чертовски хорош. Но все это будет неважно, потому что они все равно его найдут и убьют. Они всегда так поступали. Кровь стекает по его руке, густая и темная. Ею пропитан рукав рубашки. Тяжелая капля срывается с наручных часов и падает на асфальт. Он помнит, как воткнул нож в грудную клетку Самандриэлю, своему двоюродному брату. Он помнит, как померк свет в глазах совсем юного еще мальчишки. Помнит свои слезы, капающие на рубашку и мешающиеся с кровью брата. Помнит чувство чудовищной вины и безысходного горя, охватившее его. И он решается. Несколько быстрых шагов вперед – и вот он уже у заветных дверей. Наши дни. «Не обижайся, конечно, маршал Винчестер, но я начинаю сомневаться в твоей компетентности». Дин слышит в трубке звук, будто кто-то сперва стучал, а потом уже начал ломать дверь. Он так сильно сжимает телефон, что трещит дешевый пластиковый корпус. «Черт тебя дери! Что там происходит?» «Один момент…» Новый взрыв звуков. Громкий и резкий треск деревянной двери. Дин уверен, что это ублюдочная семейка Каса полным составом нагрянула к его подопечному, а его самого сейчас нет рядом. Он сжимает пальцами переносицу, а Сэм молча вжимает педаль газа в пол, как всегда безошибочно определяя, что необходимо Дину. «Блять. Слушай сюда, Кас. Иди и закройся в своей спальне. Я скоро буду. Мы всего в одном квартале от тебя. Держись!» Дин несколько раз промахивается пальцем по кнопке на экране, прежде чем завершает звонок. Ему приходится вцепиться в ручку двери, потому что Сэм резко выворачивает руль, на полной скорости боком влетая в поворот. Сэм понимает, что дело серьезное. Но он не может удержаться от ехидства, хотя явственно слышал нотки страха в голосе брата. Да и сам Сэм тоже беспокоился о Касе. - Мы выйдем всего на пару минут за пирогом, Сэм. Что страшного может случиться? - он похоже передразнивает голос Дина. - О, но нас не было всего пять минут, что могло произойти? - продолжает издеваться Сэм. Дин молчит. Он слишком взволнован, чтобы реагировать на колкости Сэма. Он даже не может сказать брату заткнуться. Ведь Дин думал, что на этот раз они надежно спрятали Каса, замаскировали так, что даже родная мать не нашла бы. Но плохо они знали тех, от кого прячут Кастиэля. *** До встречи с Касом Дин влачил однообразное существование. Пока однажды не обнаружил в своем кабинете местного отделения Службы маршалов в Канзас-Сити голубоглазого мужчину с легкой щетиной на лице. Он что-то яростно строчил на листе, его темный костюм был помят, а манжеты рубашки были пропитаны еще не успевшей высохнуть кровью. А потом он поднялся и представился. И с его потрескавшихся губ сорвалась самая известная в Америке фамилия. - Здравствуйте. Я Кастиэль Ангелев. Дин подумал, что это розыгрыш. Что Сэм и Бобби наняли какого-то парня, чтобы подшутить над ним. Невозможно, чтобы сейчас перед ним стоял любимый младший сын и наследник самой крупной мафиозной семьи в США. Чтобы он из всех штатов, всех местных отделений Службы маршалов выбрал именно это, выбрал именно его кабинет и именно за его столом писал сейчас признание. Но Кастиэль продолжил заполнять бумаги, вырастающие в небольшую стопочку на столе. Листы были покрыты ровным аккуратным почерком, больше подходящим кроткому налоговому бухгалтеру, но не одному из главных членов мафиозной семьи. Взгляд Дина невидяще скользил по словам «воровство», «вымогательство», «убийство», но не мог на них сосредоточиться. Он видел лишь красные мазки, оставляемые окровавленными манжетами Кастиэля, когда тот задевал ими бумагу. Это был не розыгрыш. И когда он уже подумал, что ничего страннее не может случиться, Кастиэль отложил в сторону ручку и сказал совсем уж ошеломляющую вещь. Он не просто хотел покинуть ряды семьи Ангелев, временно подпортив им жизнь. Нет, он хотел сжечь «семью» дотла. Широко раскрытые голубые глаза выражали всю серьезность намерений. Дину казалось, что взглядом Кастиэль мог прожечь дыру в его душе. «Я собираюсь покончить со всем этим. Покончить со всеми ними». Дин даже оперся о спинку своего расшатанного стула. Это взбодрило похлеще крепкого утреннего кофе! «Позвольте, я уточню. Вы пишите добровольное признание и даете показания против своей семьи, чтобы упечь их всех за решетку, верно?» «Да». «Вы осознаете, что вас могут порезать на лоскуты и разметать по ветру до того, как мы пустим вас по программе защиты свидетелей?» И вот тогда Дин понял, что Кастиэль на полном серьезе готов сотрудничать с властями. Каждый мускул в его стройном теле напрягся, он был переполнен стальной решимостью. Поджав губы, мужчина процедил сквозь зубы: «Я полагал, что это ваша работа – не дать мне сдохнуть. А вы отказываетесь даже прежде, чем успели хотя бы попытаться?» Дин опустился в кресло и закрыл лицо руками. Ему надо было переварить все это. Затем он сделал глубокий вдох, коротко выдохнул и, невесело улыбнувшись, вновь посмотрел на Кастиэля. «Почти то же самое написано на моем значке. Я помогу тебе, парень». Дин с самого начала знал, что трудно будет защитить Каса. Он даже предупредил его об этом. Но он даже предположить не мог, насколько это будет трудно! Почти невозможно. Прошло шесть недель перемещений, они сожгли три варианта удостоверений личности, что выдали им в Службе судебных приставов, по неделе искали новое место, и все для того, чтобы Ангелев неизбежно находили их за пару дней. Им еще повезло, что убийцы прибыли в этот раз так быстро, и они не успели далеко отъехать. Налеты совершались всегда внезапно, и Дину с напарником приходилось увозить Каса за сотни миль, перекантовываясь в дерьмовых придорожных мотелях, пока Служба защиты свидетелей не направляла их в новое укрытие. Все это было настолько паршиво, что Дин и сам уже начал сомневаться в своем профессионализме. А он был в этом деле уже восемь лет, но такого дерьма с ним еще не случалось. Он был расстроен и подавлен. Они все были не в духе. Но и это было еще не худшим. Хуже всего во всей это гребанной истории было то, что Дин, как говорится, «прикипел» к Кастиэлю. Это была уже последняя грань непрофессионализма, ниже падать некуда. Конечно, он и раньше симпатизировал своим подопечным, свидетелям, которым помогал. Но в этот раз все было по-другому. Он ловил себя на том, что смотрел на губы Каса, когда тот отхлебывал дешевое пиво и уже в четвертый раз пересматривал «Индиану Джонса», потому что в мотеле, где они остановились, в номере была только эта кассета. Кас всегда носил одни и те же серые джинсы, и они уже протерлись в районе заднего кармана. Когда Дин заметил эту дырку, он испытал почти непреодолимое желание рвануть руками эту прореху, разорвать ткань, добравшись до тела, повалить Каса и целовать, целовать, пока хватает дыхания, пока стучит сердце… Боль тугим узлом скрутила живот, когда Дин узнал, что убийцы вновь добрались до Кастиэля. Один Дин бы не справился. И потому он был бесконечно благодарен Сэму, подвезшему его буквально к подъезду жилого дома, где был спрятан Кас. Он выскакивает из автомобиля и бросается к входной двери. Он дергает ручку, но дверь заперта. Естественно. Ведь никогда ничто не идет у него так, как надо! Дин злобно ругается и шарит по карманам в поиске ключей. Кажется, проходит вечность, прежде чем он вытаскивает на божий свет заветный брелок с ключами, промахивается в замок, но потом отпирает, наконец, дверь и буквально пролетает три лестничных пролета до квартиры Каса. Собственное сбившееся дыхание оглушает, когда он достигает квартиры. Дверь выломана, вся рама в трещинах. Он замирает на мгновение, вглядываясь во мрак комнаты. Любопытный сосед уже высунул нос из своей квартиры, но Дин лишь злобно бросает ему: - Закройте дверь! Ему некогда даже показать значок, чтобы подкрепить приказ полномочиями. Он переступает порог, на ходу доставая из кобуры пистолет. Тревожная тишина стоит в квартире. Дину кажется, что он один среди этих серо-зеленых стен и подержанной мебели. Все так, как и было пятнадцать минут назад, когда он уходил. Следов борьбы не было. Это означало, что Кас либо сдался и ушел с суками, что пришли за ним, либо он сейчас прятался в дальней комнате, как и приказал ему Дин. Взгляд Дина впивается в дверь спальни. Она заперта и, по-видимому, не повреждена. Значит, есть еще надежда, но сердце Дина сжимается от страха. Пусть Кас будет там. Пусть он будет в порядке. Дин понимает, что он сперва должен зачистить квартиру, прежде чем стучаться к свидетелю. Так его учили, так правильно и безопасно. Многолетний опыт работы и интуиция подсказывают ему, что он должен сделать так. Но сейчас он буквально сходил с ума от беспокойства. Липкий страх затмевает голос разума, когда Дин представляет раненого Каса, лежащего в луже собственной крови. Дин не может ждать ни секунды, поэтому он безрассудно бросается к заветной двери и коротко стучит стволом пистолета. - Кас, это я, - шипит он сквозь зубы. Дальше события развиваются стремительно: Кастиэль открывает ему дверь, но в это же самое время огромный амбал буквально вырастает из пола за спиной Дина и берет их обоих на мушку.