Другая реальность

«Я тебя не дам в обиду, Я тебя обижу сам»

      — Он никогда не удерживал меня силой, — пожимаю плечами и увлечённо рассматриваю одну из многочисленных трещин на белоснежной стене. Следователь явно недоволен моим ответом, но я ничего не могу поделать. Меня предупреждали, что лучше говорить исключительно правду? Вот я и не рискую.       — И как же мы тогда пришли к такой ситуации?       — Ты не будешь подписывать новый контракт, — говорит он настолько спокойно, что я даже не сразу понимаю, что он имеет в виду, и доверчиво укладываюсь головой ему на колени. Чужие пальцы путаются среди моих отросших кудряшек, и я млею под его прикосновениями. — Перейдёшь в один из московских клубов на правах свободного агента.       — Что ты такое говоришь? — искренне удивляюсь его словам и на эмоциях резко порываюсь встать, но он грубо хвататает меня за волосы, удерживая на месте, и тихий скулёж вырывается сам по себе.       — Всё произошло слишком быстро, чтобы я мог сказать вам что-то полезное сейчас, — хмыкаю и слегка потягиваюсь, разминая и оголяя шею так, что теперь отчётливо можно разглядеть багровые отпечатки пальцев.       Не столько сложно даётся переход в московское «Динамо», сколько переезд в другую, хоть и знакомую страну. Однако я быстро понимаю, что всё худшее ещё впереди, когда Георгий сухо сообщает, что уже ждёт меня. В глазах сразу же темнеет.       Нет, он никогда не принуждал меня к чему-то, просто ставил перед фактом, а дальше уже выбор шёл за мной: подчиниться или проявить характер. Обычно такая самодеятельность заканчивалась как минимум разбитой губой, бесконечными извинениями и словами о том, что мне давали шанс уйти, но я его упустил. Теперь остаётся терпеть.       Вот и сегодня всё могло закончиться без ненужных травм, если бы я умел держать язык за зубами.       Интересно, я действительно так считаю?       — Почему всего лишь на год? — я вздрагиваю от его холодного тона и сразу же пытаюсь оправдаться тем, что мне дают время показать себя в новом клубе, но ему это, видимо, не нужно.       А дальше всё будто в тумане: дикий ор и звук трескающегося стакана в его руке смешиваются и резко бьют по барабанным перепонкам, и я инстинктивно пытаюсь выбежать из комнаты, но кровоточащая рука слишком быстро хватает мою шею, прижимая к стене. По его взгляду очевидно, что он в ярости и явно не контролирует свои действия. В любой другой ситуации я бы всё здраво оценил и простил его, потому что, понятное дело, виноват сам.       Нечего было открывать рот.       Но сейчас пальцы на шее сжимаются лишь сильнее, до потемнения в глазах; я из последних сил пытаюсь глотнуть немножко воздуха, чтобы окончательно не отключиться.       Ещё самую малость…       — Он сам сообщил Вам о случившемся? — в очередной раз переспрашиваю и поднимаю взгляд на одного из медперсонала. По лицу можно понять, что с его губ так и норовит слететь полное отвращения «Психи». А меня это забавляет настолько, что комната заполняется звонким хохотом, и тело будто бы сводит судорогой, но кожаные ремни слишком плотно стягивают руки и ноги, не позволяя мне делать лишних движений. Лица людей напротив выражают неприязнь к обоим и явную жалость ко мне.       Что же, сам докатился до такой жизни.